Ходоки во времени. Суета во времени. Книга 2

Здесь… Сегодня… Вечером.

Здесь будет Ил-Лайда. Она же обещала. По солнцу, быть может, часов через пять-шесть.

Как ему захотелось побыть с нею! Уйти опять в какой-нибудь райский уголок Кап-Тартара и забыть с нею обо всём.

Борясь с желанием сейчас уйти в вечер этого дня, Иван поднимался назад, к сосне…

Дигон выскочил в реальный мир из небытия поля ходьбы с выпученными глазами, в разорванной во многих местах хламиде, из белой она превратилась в грязное нечто. От его ухоженности и лоска не осталось и следа, лицо исцарапано или избито.

Он ошалело крутился на месте, увидел Ивана и с воплем: – Ваня! – похожим на истерическое «Мама!», – бросился навстречу ему.

– Что с тобой? – громко спросил Иван, готовый ко всему, так как всё это время у него теплилось предчувствие возможного развития событий; поэтому он, наверное, и не ушёл отсюда на встречу с Ил-Лайдой.

Он не обманулся в своей догадке.

– За мной… Кушеры, – выдохнул Дигон.

– Много их? – ещё успел спросить Иван.

Дигон что-то выкрикнул, а рядом с ними в пронизанном солнцем воздухе уже стали сгущаться тени.

Что предпринять, Иван не решил, но пример поведения ему показал Дигон. Он набросился с увесистыми кулаками на появляющегося около него кушера, и пока тот соображал, где он и кто вокруг, Дигон сбил его с ног и сверху пристукнул каблуком по голове – для верности.

Перед лицом почти десятка подступивших к нему противников с понятными намерениями, у Ивана моментально улетучилась меланхолия воспоминаний об Ил-Лайде.

– Не давай им вставать в полукруг! – кричал Дигон, успешно справляясь со вторым кушером.

Ивану не надо было повторять. Утренние неурядицы требовали разрядки, и они нашлись в лице преследователей Дигона.

Давненько он так не упражнялся. Пожалуй, после охранников Аранбаля ему не приходилось использовать весь свой арсенал приёмов рукопашного боя.

Кушеры, целью которых был Дигон, поздно оценили присутствие Ивана и его выступление на стороне гонимого. Если Дигон слепо бил и слепо же получал сдачи, то Иван двумя-тремя движениями повергал нападавших безответно для себя с их стороны.

Правда, они ничего не могли ему противопоставить, кроме как элементарные по своей сути замахи руками и непрофессиональные попытки использовать ноги, да и то в качестве защиты.

Неравная схватка быстро подошла к концу.

Доставшиеся на долю Дигона трое кушеров, основательно им потрёпанные, похоже, по команде резко отпрянули от него, вошедшего в раж и разъярённого, и, бросив поверженных Иваном сотоварищей, стали уходить в поле ходьбы.

Иван не был бы КЕРГИШЕТОМ, чтобы просто так отпустить восвояси потенциальных противников в последующих встречах с сектой, поскольку он предполагал, что это была первая, но отнюдь не последняя схватка с ними.

Одного он поймал тут же, лишь сравнявшись с его скоростью погружения в прошлое. Приведя его в состояние, после которого у того должна была пропасть охота с ним связываться надолго, Иван бросился за уходящими от него двумя оставшимися кушерами. Они лавировали, но Иван успел перехватить ещё одного из них, пристукнуть отработанным движением и выбросить его в реальный мир где-то во втором тысячелетии до новой эры.

Вернувшись к месту схватки, он застал уже наполовину очистившуюся площадку под сосной – некоторые избитые кушеры смогли уйти в поле ходьбы. Над одним распростёртым телом, грязно-зелёном кулём лежащим на земле, склонился Дигон и что-то выпытывал у него.

– Один убежал, – сказал Иван, потирая костяшки пальцев. – Он может?.. Да оставь ты его в покое!

Дигон поднялся, поддел ногой под бок лежащему.

Помят Дигон был основательно: хромал, сильно припадая на левую ногу, одна рука висела плетью, а лицо разукрашено до неузнаваемости.

– Пусть бежит… Здесь были все, кто мог сюда дойти с помощью в”ыга. А если ещё придут… – Дигон красноречиво мотнул здоровой рукой, показывая, как он их всех побьёт, но, охнув, поморщился от боли. Покачал головой, но стоял на своём: – Они получили, теперь не придут… Но может придти сам в”ыг.

– Разве он может? Он же… – хотел возразить Иван, припомнив, что тот «ходит» по воде, и осёкся – вокруг них простиралось полноводное послеледникового периода будущее Балтийское море.

– Да, он может сюда придти… – Дигон ощупывал своё избитое лицо. – Он меня чувствует. Уводи меня к себе.

– Он и ко мне припрётся.

– У тебя нет моря, – возразил Дигон, едва двигая на глазах опухающими губами.

– Зато Нева… Большая река. Она впадает в это море, – сказал Иван, а про себя подумал: – «Никогда не знаешь, кого и где ждать…»

– Не… Река… От тебя далеко… Я смотрел. Надо уходить.

– А эти? – показал Иван на оставшихся четверых кушеров, ещё не пришедших в себя.

– Сами… дойдут.

Иван понял.

– Сами, так сами. Пошли и мы!

Дигон едва добрёл до точки зоха настоящего Ивана. Выйдя в реальный мир посередине комнаты, он тут же повалился на пол.

– Хороши! – первое, что услышал Иван.

Симон сидел в царственной позе и наблюдал за появлением и поведением ходоков.

– Хорошо, что хороши, – огрызнулся Иван. – Могло быть и хуже.

– Куда уж хуже? Как ты его только пробил? Он же…

– Потому и пробил, что он не сопротивлялся. Вы бы его лучше посмотрели, чем… Ну, вас!

Иван, топая сапогами, измазанными в трехтысячелетней давности, направился умываться.

Зла у него на кого бы то ни было не возникало, была горечь, так как всё идёт не так, как хотелось бы…

На кухне Сарый пил чай и на Ивана даже не взглянул.

А ученик ни о чём ему не напомнил, и слова не сказал.

Первый план

Пришедший в себя Дигон ел много и жадно – ни дать, ни взять, как Сарый в первые дни появления у Ивана. Лицо его в кровоподтёках вызывало отвращение. Один глаз был подбит серьёзно и не открывался. Однако кушер был полон оптимизма и попытался высказываться внятно, хотя его речевой аппарат, особенно губы, был подпорчен основательно.

– Он, – тыкал Дигон масляными пальцами в Ивана, так как, что такое столовые приборы, не понимал и не воспринимал, и всё ел руками, – их так!.. Раз!.. Раз!.. Даже Колушу!.. Большой Колуша и сильный, а упал сразу… Руку сломал…

– Не ври! – грубо одёрнул его Иван. – Не сломал, а вывихнул. Если у вас счёты до перелома костей, то мне никому ничего ломать не хотелось. Вывих у него небольшой.

– Да! – подхватил Дигон. – Мы им ещё, а?

Он, по-видимому, хотел ухмыльнуться, но лишь передёрнул щеками от боли.

– Мы-то… – хмыкнул Иван, поглядывая на Учителей. – Ты лучше сидел бы у меня тут и никуда не рыпался. А то, видите ли, ему прогуляться захотелось. Вот на мордобой и нарвался.

Симон и Сарый, введённые в курс случившегося, помалкивали. По их мысли, пусть Дигон выскажется, стряхнёт напряжение, чтобы после с ним поговорить спокойнее.

– Ничего, впредь наука, – отозвался Сарый на последнюю реплику ученика.

– Кому? Ему или мне? – недовольно спросил Иван. – Хорошо рассуждать, сидя себе… – Он оборвал себя, заметив осуждающую покачку головы Симона и появление обиженной мины на лице Сарыя. – Что будем делать, Учители? В который раз уже ставлю этот вопрос… Конечно, не сразу. Но, хотели мы того, или нет, а разворошили осиное гнездо. А кушеры могут контролировать не только широкую полосу времени, но и большой промежуток. Вначале я подумал, узнав видение Дигоном дороги времени, о контроле узкой части поля ходьбы. Но кушеры и сам он проявились на Пулковских высотах в точке зоха входа в Кап-Тартар.

– Не… – протолкнул Дигон сквозь зубы. – Там… перемычка… для входа.

– Там скрещение струн, – поправил Симон.

– Вы об этом знали? – Симон на вопрос Ивана кивнул. – Но мы с вами, когда шли на встречу с Дигоном…

– Мы с тобой можем не замечать струн. Ты – тем более. Я ведь тебе уже говорил. Для нас с тобой поле ходьбы существует, так сказать, по-настоящему. Для большинства же ходоков доступны единицы струн и переход с одной на другую порой затруднителен, а то и не возможен.

– Но тогда мы можем подкрасться к логову Ждущего по параллельной струне и…

– Да, – сказал Симон. – Подойти можно. В первый раз, когда Дигон вышел из Кап-Тартара, мы с ним так и сделали. Потому он смог воспользоваться Камнем Памяти.

– У вас, Дигон, в вашем времени, есть переход между полосами… струнами времени. Так?

– Нет. Наше настоящее… Это где в”ыг сейчас живёт, уже ушло вперёд лет на двести от перехода.

– Ты мне об этом не говорил, – укоризненно сказал Симон. – Но тогда как же ты вернулся в будущее? Ты тогда не мог ориентироваться на дороге времени.

Лицо Дигона застыло отталкивающей маской.

– Наверное, – проговорил он и надолго замолчал. – Не знаю… Ты меня отпустил, и я пошёл… В”ыг тогда уплыл, а он, наверное, меня позвал.

– Кто он? Кто позвал?

– Он… Навырг… Камень Памяти.

– Так, так… Значит, Навырг – это Камень Памяти, а Рюноша…

– Плохой Камень.

– Сочувствую. Но когда Навырг позвал тебя, что ты ощутил? – спросил Симон и подстегнул: – Ну, вспоминай!

Но Дигону, похоже, вспоминать было нечего, ибо он, как в забытьи, повторился:

– Он позвал меня.

– Что было потом?

– Я пришёл… Он был один… Я приложился к нему лбом и всё вспомнил.

– Не знаю, запретные это темы для него или нет, но разговаривать с ним хуже, чем с первоклассником, которого заставили пересказать только что прочитанное. До скончания века будем из него выдавливать информацию по капле.

– Другого у нас нет, Ваня… Не горячись! Медленно – да, но ведь мы кое-что уже знаем. И ещё, надеюсь, узнаем.

– Мне кажется, – негромко сказал Сарый, переставляя тарелки на столе, – в основе всего этого лежит способность кушеров или Камня какого-то лишать ходоков поиска направлений на дороге времени. Может быть, он что-нибудь об этом скажет? Как они и что при этом делают?

Ивану что-то не понравилось в словах Учителя. То ли настороженность и неуверенность, то ли отстранённость, мол, моё дело сказать, а вам делать. Поэтому он отозвался на мысль Сарыя неожиданно для того резко:

– Вы думаете, нам это важно знать?

– А что нам важно знать? – словно ожидая именно такого поведения со стороны ученика, уязвлённо ответствовал Сарый. – Нам надо хотя бы что-то знать, если мы хотим выделить суть. Я пока что не могу этого сделать, а ты, похоже, сделал. Так что?

Иван, в свою очередь, не ожидавший ничего подобного от молчаливого до того Учителя, насупился. Его и так тяготила возня с Дигоном, а тут он оказался крайним во всей этой нелепой, по его мнению, истории, участником которой стал не потому, что ему хотелось, а навязанной самими Учителями.

Всеми тремя.

И – действительно.

Дон Севильяк привёл этого подарка, утверждавшего о народной памяти в веках ему за доброе дело, если он его выведет из Кап-Тартара.

Симон посоветовал протащить сектанта через неодолимый для того барьер между мирами, и сам отвёл его, по сути, под ручку в нужную точку зоха.

А Сарый…

Ну, этот с удовольствием и злопыхательством отпустил Дигона на прогулку по городу, предоставив ученику суматошно мотаться в реальном и временном мирах, подраться с кушерами и вновь пробить это сектантское чудо к себе домой…

И после всего этого – к нему же претензии!

Он встал во весь свой рост и по-армейски чётко и громко, чтобы слышали все и потом не ссылались на глухоту, проговорил:

– Вот что, Учители мои дорогие! Вы тут с ним разберитесь сами, выделите важное и полезное, а потом мне доложите!

И ощутил ностальгическое чувство утраты – почему он не остался в армии? В которой всё отлажено, продумано, регламентировано и ясно. «Есть» или «слушаюсь»! И вся недолга… О чём-то важном думает начальство, конкретизируя придуманное в приказах. Дан приказ – и точка! Приказы не обсуждаются, а выполняются. Выполнил, доложил и… свободен до следующего приказа…

И думать ничего не надо!

…Но как он злился когда-то, будучи в армии и выполняя порой дурацкие, по его представлениям, приказы, а то и разноречивые, никчёмные, иногда и грязные по своему содержанию или направленности. Мыслилось, нужна свобода действия, собственное понимание необходимости и важности…

Вот он теперь это получил сполна!

И ему это, оказывается, совсем не нравится.

А что ему, собственно, нравится?

Равнодушно изучив распухшую физиономию Дигона, посмотрев на улыбку Моны Лизы Сарыя и задумчивого Симона, Иван стал на дорогу времени.

Поздний вечер на Пулковских высотах встретил его, вновь разгорячённого и нервно вздёрнутого, прохладой. Подул сильный северный ветер, нагнал облака.

Несмотря на свежесть и ветер, в округе пахло чем-то странным и противным, так пахнет в рыбном магазине, где плохо хранят товар. Принюхиваясь, Иван стал оглядываться, но шорох за спиной заставил его резво обернуться. Ил-Лайда бросилась ему на шею со слезами радости, словами каких-то упрёков и любви…

Они расстались с нею в поле ходьбы, как только он вынес её через барьер из Кап-Тартара и опустил на землю.

– Я буду тебя ждать сегодня же. Во время, когда совсем появятся звёзды.

– Но там тучи всё небо затянули.

– Звёзды есть всегда, даже если будут тучи, – наставительно сказала она. – Разве ты не знаешь?

– Знаю. Но не забудь одеться. Там… тогда будет совсем холодно. А ты…

Она засмеялась.

Полураздетая, только-только выдернутая из-под ласковых горячих лучей Кап-Тартара, она излучала теплоту.

– Я ждала тебя. Мне с тобой не холодно.

– Но там так пахнет чем-то, – напомнил Иван.

– Да. Я когда пришла, там что-то ползло к воде. Кричало, пока не добралось до неё… Мне было страшно. А тебя всё не было и не было… Приходи, Ваня… Я тебя буду ждать.

– Приду…

Ещё несколько минут незначащих слов – и она ушла в свою Страну Праведных.

Иван поколебался и вышел в реальный мир. Сошёл к противоположному от того, где Ил-Лайда видела какое-то существо, берегу острова и долго простоял, вдыхая свежий воздух, слушая скулящее завывание ветра в голых ещё ветках лиственных деревьев и мерный гул от покачивания островерхих елей.

Возвращался домой он с вполне созревшим планом.

Правда, он был не очень уверен, что Учители встретят этот план с восторгом. К тому же в нём были совершенно тёмные пятна, требующие освещения. Но для этого следовало опять спрашивать Дигона, и выслушивать его невнятные ответы, и пытаться вычленить из них нужное.

Однако сам план, как бы тому ни противился Иван, мог у него родиться лишь благодаря тому, что уже удалось вытянуть из Дигона.

В задуманном ликвидация секты не предусматривалась. В конце концов, кто он такой, чтобы лишать людей каких-то идеалов? Другое дело – устройства, позволяющие управлять кушерами. Для этого надо отвлечь внимание Ждущего – это он мог бы взять на себя – или дождаться, когда тот снова уйдёт во время по морю, а кто-нибудь, например, группа Дигона, усиленная, скажем, доном Севильяком и Арно, в это время произведёт захват и Рюноши, и Навырга с последующим их уничтожением.

Полный вдохновения и надежд, он проявился в комнате своей квартиры, увидел постные лица учителей и вспухшую физиономию Дигона, сидящих за чисто убранным столом в ожидании его возвращения, и тут же понял: его лелеемый план разлетается, как пух от порыва ветра.

Ну что он надумал?

Даже если всё пойдёт по плану без сучка и задоринки, то как, скажите на милость, поступить с самим в”ыгом? Убить или силой сослать в Кап-Тартар, а там макнуть его в фонтан – пусть себе в новой струне времени болтается?

Так – свято место пусто не бывает – появится на его место другой в”ыг и притащит с собой на замену успешно выкраденных Камней новые устройства, и опять начнёт крутить мозги случайным ходокам, превращая их в кушеров…

– Я же говорил, всего треть часа, – скрипуче встретил его появление Сарый. – Значит, был не слишком далеко.

– Да, деват у него длинноват, – в рифму проронил Симон и, похоже, даже не заметил этого. – Хотя как считать… Ладно! Садись Ваня. Вместе подумаем, как выбираться из этого дерьма.

Иван не поверил своим ушам. Симон никогда не скатывался до ругательных слов. Подражая ему, он осуждающе покачал головой, чем вызвал смех у Сарыя.

– Не нужное он быстро перенимает.

– Вы что-то придумали? – с надеждой спросил Иван.

Ему самому думать о чём-либо уже не хотелось. После драки с кушерами, пьянящего времени, проведённого с Ил-Лайдой, и полного разочарования по поводу своего неудачного плана, он устал и хотел спать.

Они тут просидели без него всего двадцать минут, а он в это время…

И чего, спрашивается, торопился? Надо было где-нибудь и точно отоспаться, как это всё время предлагает Симон. Найти тихое место и поспать вдоволь, и чтобы никто над душой не стоял. А они ещё посидели бы несколько минут без него. Ничего с ними не случилось бы такого, что могло вызвать нарекание в его адрес.

Он тяжело вздохнул.

– Кое-что да, – медленно проронил Симон, вскидывая брови на громкий вздох Ивана.

– Но кое-что нет, – добавил Сарый, коротко глянув на Симона.

Он выставил перед Иваном забытый им бутерброд и чашку с горячим чаем.

– Тогда, – Иван потянулся к еде, – начнём с того, что – да?

– Ну что ж… – помедлил, как всегда, Симон, начиная развивать какую-нибудь мысль. – Первое, надо уничтожить Камни…

Иван поперхнулся. Они тут что, читали его мысли, пока он лелеял такой же план? Но если читали, то не дочитали. Поэтому он тут же возразил, высказав свой аргумент:

– В”ыги сразу доставят новые. Думаю, это им не составит особого труда.

– Естественно, – спокойно согласился Симон, словно ждал от него подобной реплики. – Однако это на некоторое время развяжет нам руки. Тем более что сейчас кушеры после твоего недавнего побоища долго ещё не смогут организовать эту самую… Маламату-тамму. Помнишь, он, – Симон повёл глазами на Дигона, – так называл их коллективное психическое давление?

Иван кивнул и немедля возразил:

– Уйдя в прошлое, кушеры, наверное, уже оправились.

– Навряд ли. У них тоже деват. Часы. Так что мы можем нагрянуть туда почти сразу после их появления в своём времени. К тому же некоторые, если верить Дигону, дойдут к себе лишь тогда, когда мы уже будем там. Сможем, если надо будет, встречать их по одному.

– Нагрянули, встретили… – Иван доел бутерброд, допил чай и вытер рот рукой. – Ну и что?

– О-о!.. – подал голос Дигон в повисшей после вопроса Ивана тишине в комнате. – Они назовут свои имена Навыргу. Он освободит их, – промямлил он разбитыми губами.

– Ага, – сказал Иван и… отталкивая стул, вскочил на ноги.

Ему последовал Симон, а Сарый сжался в комок.

В комнате словно потемнело – на фоне окна появилась тень. Она уплотнялась, вырисовывая невероятную конфигурацию ходока, медленно покидающего дорогу времени.

Это был Арно, на его плече длинной грязно-зеленой кляксой висел кушер.

– Ты зачем его сюда принёс? – стал приподниматься и Дигон. – Куйка! Плохой кушер. Злой.

– И, правда! Зачем ты его ко мне припёр? – рассердился Иван. – В”ыг того и ждёт, чтобы узнать…

– Это Стэн Лайган. Его кто-то избил…

Арно осторожно опустил кушера на пол. Симон наклонился, всматриваясь в скажённые черты лица принесённого человека.

– Да, это Стэн, – подтвердил он. – Кимер тысячи на четыре или чуть больше. Верт… Живёт постоянно на африканском берегу Средиземного моря в первом веке этой эры… М-да, Ваня. Под твою руку лучше не попадаться.

– Под ногу, – машинально уточнил Иван.

Он вспомнил этого кушера, державшегося, пока остальные нападали на него, чуть в стороне. Он явно выжидал момента, когда Иван повернётся к нему спиной, чтобы напасть сзади. Дождался, но КЕРГИШЕТ был начеку и встретил его суматошный наскок ногой в голову. И сильно, чтобы отбить привычку нападать сзади.

– Так это ты его? – опешил Арно, затаив на время дыхание. – За что?

– Это ты у него сам спроси, – Иван не собирался объясняться.

– Он плохой, – пробормотал Дигон. – Куйка!

– Да вы что, ошалели тут все? – воскликнул Арно. – Это же Стэн. Мой товарищ. Симон, ты же его знаешь.

– Знал, пока он не стал кушером…

Ещё несколько минут он втолковывал удивлённому Арно суть происходящего.

– Бедный Стэн, – подвёл итог услышанному Арно.

Стэн застонал и перевернулся на бок.

– Сними с него этот балахон, – неприязненно распорядился Иван. – И… нам надо поговорить без него, Арно! – Тот как раз вытряхивал руку Стэна из рукава. – Ты появился вовремя. Правда, лучше бы без него. Симон, Арно, я думаю, может быть в группе Дигона. Но как… Как выманить в”ыга и что с ним потом делать?

Симон сел и пригласил присесть всех.

– Тут… без тебя, Ваня, Дигон высказал интересную мысль. Странную, я бы сказал, и дерзкую. Другое дело, как это осуществить?

– Что за мысль? – поторопил Иван, не ожидая для себя ничего хорошего от предложения, высказанного Дигоном.

Да и что он мог ожидать?

Если группа восставших кушеров и других, примкнувших к ним ходоков пойдёт на захват устройств памяти и беспамятства, то ему, само собой, выпадет роль отвлекающего в”ыга.

– А мысль такая… – Симон помедлил, улыбнулся своей летучей улыбкой. – Тебе надо превратиться в Того, Кто Остановит Время. То есть в того, кого они ждут.

– Ну, да, – только и сорвалось с губ Ивана.

О таком он даже помыслить не смел.

Первый контакт

Стэн, придя в себя, оглядел присутствующих мутным взглядом. Наткнувшись на Ивана, сделал потуги отползти от него подальше, но, поскольку посадить его в комнате было некуда, то спиной он тут же упёрся в батарею парового отопления под подоконником.

Лишённый возможности отодвинуться, он подобрал под себя ноги и сжался в комок.

Арно подсел к нему на корточки.

– Стэн, – позвал он его.

Тот лишь мотнул головой и продолжал смотреть на Ивана.

– Мог бы полегче, – пробормотал Арно, также кинув взгляд на виновника такого состояния Стэна. Осудил: – Машешь ногами без разбора.

– И машу! – не остался безответным Иван. – Когда десять на одного, выбирать не приходится. Посмотрел бы на тебя…

– А я бы не ввязывался.

– То-то ты прибежал к нам жаловаться на них…

– Но не бить.

– И бросил бы его? – Иван показал на Дигона.

Арно поднялся.

– Дигону рожу били всегда. Он любитель этого. Однажды в Кап-Тартаре…

– Арно, – подал слабый голос Стэн. – Где мы?

– Оклемался, – бросился поднимать друга Арно. – Мы у друзей, Стэн. Как ты себя чувствуешь?

– Голова… Этот…

– Никогда не нападай со спины! – без тени сочувствия посоветовал ему Иван. – Вот тогда и голова будет целой. Иди, умой его, Арно, а то он раскис…

– Куйка, – сказал Дигон. – Плохой. Тому, Кто Ждёт всё расскажет… Злой теперь. Ему никто не поможет. Нельзя. Он – Куйка!

– Что заладил? – цыкнул на него Сарый. – Сидел бы в Кап-Тартаре, забот нам не было бы!

Он поднялся и пошёл вслед за Арно и Стэном, которого качало из стороны в сторону.

– Почему ему нельзя помочь?

– Его в”ыг с собой брал. Голову ему там поменял.

– Так уж и голову? – усомнился Симон.

– Почему он его брал? – спросил Иван и, не дожидаясь ответа кушера, обратился к Симону. – Если вы… мы хотим перевоплотить меня в Того, Кто Остановит Время, то будет важно знать, почему и куда Ждущий брал с собой Стэна. Для этого самого Стэна надо бы поспрашивать.

Вернулся Сарый с миной брезгливости на лице.

– Его там выворачивает наизнанку. Всю ванную загадил. Мыть придётся.

– Это от сотрясения, – пояснил Иван. – Пройдёт.

– Бить по голове, Ваня, – начал назидательно Сарый, но крики и шум борьбы, доносящийся из ванной комнаты, вновь поставил всех ходоков на ноги.

В дверях комнаты Иван столкнулся с Арно, зажимавшим глаз.

– Он ушёл!

Иван выругался и встал на дорогу времени. Ему что-то вдогонку нечленораздельно кричал Дигон, но его слушать – значит, задержаться и упустить беглеца.

Однако в поле ходьбы почти в настоящем он наткнулся на неизвестно откуда взявшийся объёмистый столб закрытия. Столб быстро удалялся в прошлое и истаивал в размерах на глазах. Во все стороны от него брызгали тонкие лучи света. Один из них уколол глаз Ивана и высек из него слезу, застившую перспективу поля ходьбы.

Выставив перед собой ладонь, чтобы ещё раз не наткнуться глазами на неприятную вспышку, Иван устремился вслед за закрытием, надеясь догнать его и каким-то образом проникнуть в него в момент его исчезновения.

Но странное образование наводило Ивана на мысль, что Стэн, по всему, обычный ходок, не мог быть создателем закрытия для него, КЕРГИШЕТА.

Тогда кто? Сам в”ыг?..

Домашние шлёпанцы не способствовали передвижению, в тонкой рубахе на дороге времени было прохладно, а рюкзак с оружием остался в прихожей квартиры – так что Иван чувствовал себя в поле ходьбы не совсем уютно вне своего обычного снаряжения.