Поглощённые пустотой. Книга 1

(Из рукописи неизвестного автора)

Начинался новый день. В каюту зашла уже одетая по‑походному Винилин и, грубо разбудив женщин, велела им брать вещи и немедленно подниматься на палубу. Те оделись так быстро, как только смогли, повесили за плечи походные мешки и поднялись наверх.

Там уже собрались все члены экспедиции, которым предстояло отправиться в весьма опасный и трудный путь по бескрайним каменным пустошам. Уже начинало светать, однако солнце ещё не поднялось из‑за горизонта, берег был довольно близко, чернея темной полоской примерно в двух лин от них. На палубе в деревянных мисках раздавали еду. На завтрак была весьма сытная и вкусная мясная похлебка со свежевыпеченным ароматным хлебом. Корабельный кок расстарался на славу, ведь это была последняя возможность, наестся вдоволь нормальной еды, перед опасным полным лишений путешествием.

Завтрак занял около получаса, после чего все члены экспедиции начали рассаживаться по двум уже спущенным с бортов шлюпкам. Солнце поднялось над горизонтом и было видно, что берег в месте их высадки, по всей своей длине представлял собой высокий глиняный утес, местами покрытый редкими кустами и островками невысокой степной травы.

И вот шлюпки приблизились почти к самому берегу, невдалеке от которого была песчаная отмель, так что они смогли высадиться прямо в воду, которая в этом месте не доходила даже до пояса.

Они попрощались со Стенефором, который также поплыл в шлюпке, провожая своих попутчиков вплоть до самого берега. Алорон тепло по‑дружески простилась с ним, всё‑таки Стенефор действительно был неплохим человеком, просто иногда припекали обстоятельства, он становился немного резковат.

И вот, весь отряд, растянувшись цепочкой, пошел вдоль береговой линии на юг, ища удобное место для подъема на прибрежный утес. Пройдя около двадцати минут, они нашли подходящий участок склона. Здесь был все такой же глиняный утес, просто был немного более пологим, из‑за чего подняться наверх было бы немного легче. И хотя подниматься надо было не более чем на тридцать локтей вверх, но оказалось, что даже этого раненая Лезвие сделать не могла, ей было ощутимо больно сильно нагружать свою поврежденную руку.

Это очень подавило ее психологически, так что она готова была расплакаться от собственной беспомощности. Алорон, которая продолжала последовательно опекать ее также осталась внизу, Винилин шла замыкающей, поэтому тоже задержалась, стоя возле них у подошвы утеса. Вероятно, она предвидела подобное развитие событий, однако теперь никак не спешила помогать.

– Давай мне свой заплечный мешок, я помогу тебе, – сказала Алорон.

– Я и без мешка не смогу забраться туда, – грустно сказала Лезвие.

– Ох, ну что же нам делать, Винилин, может быть мы поищем место для подъема получше?

– Ты не заметила, что все уже почти поднялись? Да и не будет тут лучше места на многие лин в округе, так что давайте, не задерживайте остальных.

Лезвие сняла заплечный мешок и передала его Алорон. Однако Алорон была столь нагружена своими собственными вещами, что и с ними едва‑едва смогла бы подняться наверх, а теперь ещё с заплечным мешком Лезвия в руках у нее и вовсе не было никаких шансов одолеть этот подъем. Однако обе женщины все же попытались залезть на вершину утеса. Но их обреченная на провал попытка закончилась лишь тем, что Алорон весьма скоро сорвалась с высоты примерно пяти локтей и кубарем скатилась вниз к подножию утеса, а ее напарница, так и осталась стоять у подножия, держась здоровой рукой за выступающий из его склона небольшой кустарник.

Винилин спокойно наблюдала за происходящим стоя внизу недалеко от кромки воды. Алорон поднялась на ноги, теперь она была вся перепачкана глиной и немного ушиблась. Она сердито посмотрела на стоявшую возле нее Винилин.

– Помоги нам, пожалуйста, видишь, мы не справляемся.

– Вижу, но думаю, ты со своими вещами сможешь туда залезть, так что давай, поторапливайся!

– Нет, без нее, я никуда не полезу, я останусь здесь внизу!

– Ох, какая же ты упрямая!

– Это ты упрямая!

– Ладно, не досуг мне с тобой препираться.

Сказав это, Винилин принялась подниматься по склону. Делала она это довольно проворно и уже вскоре оказалась на вершине утеса, где уже находились остальные члены экспедиции. Алорон просто ненавидела её, так что готова была собственными руками придушить маленькую, вредную амас.

– Ну что вы там?! – крикнула Винилин сверху. А то мы уходим без вас! Алорон, ты идешь?!

Лезвие спустилась к подножию утеса, она теперь не сдерживала слез.

– Иди, а со мной итак всё понятно, – сказала она Алорон, всхлипывая.

– Ну уж нет! – ответила решительно Алорон.

Она достала из‑за спины бывший у нее лук, и, прицелившись, выстрелила из него вверх, целясь в Винилин, впрочем, та вовремя увидела движение Алорон и быстро скрылась за склоном утеса.

– Ну вот, видишь, я же тебе говорила, что тогда, когда ты пожелала мне быть раненой, то говорила искренне! – крикнула сверху Винилин. – Вот такая ты подруга, готова пристрелить меня, если что вдруг сделано ни по тебе, и это только ради того, чтобы сделать по‑своему, ведь так, Алорон?

Алорон подавила вспышку гнева и убрала свой лук за плечи.

– Бери мешок, и пойдем, поищем подъем получше, – сказала она резко Лезвию, так что та ее немедленно послушалась.

– Эй, постойте, мы скинем вам веревку и поднимем вас вместе с вещами! – крикнула сверху Винилин.

– Ух, я тебя точно убью! – крикнула в ярости Алророн. – Зачем ты издеваешься над нами!?

– Я не издеваюсь, просто ты сама дура. Что тебе мешало залезть наверх, а потом скинуть веревку своей раненой подружке, кроме отсутствия мозгов в твоей глупой голове?

Алорон ничего не ответила, Винилин была права, тем более что веревка необходимой длины у Алорон с собой была, просто из‑за нахлынувших эмоций, она действительно не подумало об этом столь простом и очевидном действие. Им скинули сверху веревку, по которой подняли сначала Лезвие, а потом Алорон.

Последней теперь было страшно стыдно, все смотрели на нее, как на истеричную дуру, по всему теперь выходило, что она и действительно была такой. И только лишь Винилин смотрела на нее спокойным взглядом, ухмыляясь кончиком губ.

Как только женщин подняли наверх, отряд немедленно отправился цепочкой прочь от берега. Впереди них были покрытые невысокой травой холмы, к вершине одного из которых они теперь и направлялись, чтобы лучше осмотреться кругом.

Спустя какое‑то время, Алорон поравнялась с Винилин и, не глядя на нее, заговорила.

– Прости, что я попыталась тебя убить, просто на меня нахлынуло, да и ты сама виновата, могла бы и сразу подсказать мне!

– Могла бы, но ты ведь у нас самая умная, сама по себе, обижаешь меня, не слушаешь моих советов, вот я и не стала тебе ничего советовать, я ведь говорю одни только глупости, ведь так?

– Нет, ох, меня никто не понимает!

– С чего бы вдруг, Алорон? Ты считаешь себя какой‑то особой личностью, чьи мыслишки недоступны для простых смертных? Всё с тобой давно понятно, а ведешь ты себя действительно по‑свински. И уж не знаю, что будет в следующий раз, может быть, метнешь в меня ножечек? У тебя ведь есть в это некий опыт.

Алорон побледнела и, замолчав, отошла от Винилин в сторону.

Спустя несколько часов пути, они поднялись на вершину довольно высокого холма, с которого открывался весьма неплохой вид на округу. Было видно, что дальше на юго‑востоке, куда им предстояло двигаться, располагались похожие, покрытые островками невысокой травы холмы. Они взглянули в сторону моря и заметили корабль, который теперь превратился в маленькую точку, удалившись от берега в сторону моря и, сменив курс на северо‑восточный, поплыл в далекий и родной Варнен.

На вершине холма устроили небольшой привал. У Лезвия явно ныла рана от ходьбы и это при том, что она взяла минимально возможное количество вещей. Алорон же чувствовала, что она слишком много нагрузила на себя. Она уже очень сильно устала, хотя шли они всего несколько часов. Она теперь не представляла, как допрёт на себе все это, хотя бы до времени вечернего отдыха. Алорон перехватила ехидный взгляд Винилин и поняла, что та уже давно догадалась обо всех её трудностях и теперь вместо того, чтобы помочь, просто ждёт когда она рухнет посреди степи под тяжестью своей непосильной ноши.

У Алорон опять началась вспышка гнева на Винилин, она решила, что будет нести все эти вещи хотя бы ей назло и не выкинет ничего из своей поклажи. Вскоре привал окончился и, растянувшись цепочкой, отряд продолжил свое путешествие. Поначалу гнев придал Алорон сил, так что она зашагала теперь гораздо бодрее. Однако этого хватило на пару часов, после чего Алорон почувствовала такую сильную усталость, что уже едва могла идти. Лезвие тоже шла с явным трудом и это при том, что общий темп хоть бы был невысоким. Главным образом из‑за гномов, которые, быв главными в отряде, шли почти прогулочным шагом и подгонять их никто не пытался.

Но вот, когда силы уже почти покинули Алорон, гномы устроили очередной привал. Она скинула со спины тяжелый заплечный мешок и улеглась на маленьком островке невысокой травы, чтобы немного перевести дух. Уже миновало время полудня, было весьма жарко, солнце довольно сильно пекло, так что пот лился с Алорон ручьем. Она уже очень сильно устала, а до ночного привала предстояло идти примерно столько же, сколько они уже прошли. Нет, она не дойдет и до следующего привала. У нее слишком много вещей. Надо что‑то выложить. Но ведь она теперь несет вещи на двоих, им и того, что есть едва хватит. А если она ещё что‑то выложит, то шансов и вовсе не будет.

Алорон села на траву. Солнце нещадно пекло, и кругом не было ни малейшего признака какого‑нибудь деревца или любого другого укрытия, в котором можно было бы найти хоть малейшую тень и скрыться от палящего зноя. Алорон посмотрела в сторону Винилин. Она практически не сомневалась, что ехидная амас теперь, ухмыляясь, смотрит на неё. И да, она оказалась права. Винилин с усмешкой глядела прямо на неё, даже не пытаясь этого как‑то скрывать. Выглядела она, кстати, вполне себе свеженькой, готовой пройти столько, сколько это необходимо.

Ух, ну почему же она теперь так плохо поступает! Мы ведь столько вместе пережили. Она мне очень сильно помогала, и я ей.

Алорон вспомнила их путешествие по каменным пустошам и тут же поняла, что она‑то Винилин фактически никак и не помогала, а наоборот была для неё обузой. Вот бросила бы её Винилин тогда в пустоши, и она бы точно пропала, ну а амас было бы только проще. Да, она тогда очень великодушно поступила с ней, несмотря на всё её нытье и множество проблем, которые Алорон ей доставила, а она за всё это вместо благодарности…. Пыталась её пристрелить.

Ох, я и правда неблагодарная свинья. Я пыталась начать опекать эту девчонку, которая фактически мне ровесница и совсем забыла о своей благодетельнице, даже не поблагодарив её, за то многое, что она для меня сделала. Хотя теперь и как покровитель Алорон оказалась пустым местом. Она не в силах нести на себе дополнительные вещи и даже не в состояние додуматься, как преодолеть простейшую преграду самой и находящейся под её опекой Лезвию.

Алорон стало очень скверно на душе. Она покосилась на уставшую Лезвие, потом, на свой неимоверно тяжелый заплечный мешок, потом вздохнула, встала и, глядя в землю, подошла к Винилин, которая сидела несколько в стороне от всех остальных.

– Вини, прости меня, я слабая, эгоистичная дурочка, – пробубнила Алорон виноватым голосом, продолжая глядеть в землю.

– Ну, а мне‑то что с того? – спросила её спокойно Винилин.

– Мне нужна твоя помощь, я не справляюсь.

– Да? А если бы не была нужна, ты бы ко мне и не подошла, а продолжала бы ненавидеть и зыркать на меня из подлобья? И если я тебе сейчас помогу, а потом мы выберемся в спокойное местечко, не пальнешь ли ты в меня снова из лука?

– Я не знаю, мне очень, очень стыдно. Не бросай меня, пожалуйста, я пропаду без тебя.

– Ох, дурочка ты дурочка. Ладно, тащи сюда свой мешок, посмотрим, что из него можно выбросить, пока ты не свалилась носом в землю.

Алорон послушно приволокла свой заплечный мешок, который Винилин немедленно распотрошила. Она выкинула почти половину его содержимого, так что у Алорон осталась только еда, вода оружие и ещё несколько полезных мелочей.

– Вот смотри, ты набрала веревки и это при том, что мы будем идти по степи, ну на кой она тебе?

– Но она же пригодилась нам на утёсе.

– Твоя нет, веревка в отряде итак была, и несут её мужчины и гномы, они сильнее, поэтому и несут на себе такого рода вещи. Ты же слабая женщина и несешь на себе только самое необходимое. Если что, веревка тебя не спасет, а из‑за неё ты скорее и помрешь среди степи. Помнишь эту вертихвостку Истриэль? Она вообще взяла с собой только теплую одежду, и это было весьма благоразумно с её стороны, тем более что кругом было много сильных мужиков и недотёп гномов. Вот она правильно поступила, а то что у тебя сейчас в мешке это проявление твоей глупости. Не надо прыгать выше головы.

– Ты вспомнила Истриэль, но ведь это же Апос, неужели он был столь слаб, что не смог бы на себе унести вещевой мешок с необходимыми вещами? Мы же видели, какой магической силой он обладает, или он поступал так для маскировки?

Винилин задумалась. Ей раньше просто не приходило это в голову. А ведь Алорон была права, если это действительно был Апос, чего ему бы стоило понести на себе немножко больше вещей. Впрочем, Винилин знала эту историю только со слов гномов, а те говорили, что Истриэль вовсе не отличалась какой‑то особой физической силой. Она явно сильно уставала от долгих пеших переходов, и пока была с ними, практически ничего на себе не несла. Но в принципе, сейчас это не имело никакого отношения к делу, поэтому дальше развивать эту тему они не стали.

Они немного подкрепились из бывших у них с собой запасов и продолжили дальнейшее путешествие по степи, которая становилась всё более и более безжизненной, так что весьма скоро окончательно перешла в те самые каменные пустоши, по которым Алорон и Винилин ранее приходилось путешествовать.

С меньшим количеством вещей идти было горазда легче, но Алорон уже успела подорвать свой небольшой запас сил, пронеся слишком тяжелый груз два пеших перехода. Однако, к счастью, гномы и некоторые из наемников тоже уже явно устали, и темп ходьбы был совсем невысокий. Было очень жарко, и вещей на всех них было нагружено весьма много. Хотя мужчины и гномы могли нести куда большего груза, чем женщин, но видимо и те слишком перегрузили себя, да и многие из них не были привычны к таким вот долгим пешим переходам по пересеченной местности. Наконец, спустя ещё два часа пути по выжженной солнцем каменной пустыне, Винилин, ускорив шаг догнала плетущегося впереди Бари.

– Слушай, предводитель, по‑моему, на сегодня уже хватит переходов, а то твои гномы уже едва стоят на ногах, или ты не замечаешь этого?

– Конечно же замечаю. Но, Винилин, мы так мало прошли за сегодня, ну вон смотри, море еще совсем рядом.

– И что с того? Нам ещё ни один день придётся идти, а твои люди уже едва держаться. Нельзя вот так вот сходу делать такие большие переходы. Надо дать время, чтобы привыкнуть к нагрузкам и зною.

– У нас не так уж много еды и воды, а по здешнему зною, вода нам ой как будет нужна в самом ближайшем будущем.

– И поэтому уже сейчас надо искать источник воды. Сколько бы вы там с собой её не набрали, на все путешествие нам явно не хватит.

– Я ничего не смыслю в поисках воды в подобных местах.

– А тебе не пришло в голову заранее, что такая ситуация может возникнуть?

– Ну, я думал об этом, но при этом я рассчитывал на тебя, ты же опытный путешественник.

– Да?! А чего же я до сих пор ни в курсе, что мне уже пора искать воду?

– Ну я….

– Ладно, понятно, предводитель… Давай объявляй привал, мы сейчас как раз у подошвы холма и тут нас не так будет видно, если что.

– Ух, тут такой невыносимый зной, и даже спрятаться негде.

– А ты как думал? Это нам ещё повезло, что ещё не лето. Хотя, для нас это плюс, в такое пекло орки тоже наврятли вылезут из своих пещер, так что тут теперь вполне безопасно, а вот ночью.

Бари скомандовал привал. Усталые путники немедленно расположились прямо посреди продуваемой ветром каменной пустоши. Тут нигде не было россыпей огромных камней, среди которых можно было бы как‑то укрыться, вместо этого была сухая растрескавшаяся земля вперемешку с мелкими серыми камнями. Могучие порывы гуляющего в холмах ветра поднимали в воздух огромное количество всепроникающей пыли, которая слепила глаза, залетала в рот и нос.

Теперь же все лежали на земле прямо под невыносимым солнцепеком. Винилин соорудила из бывшего у нее одеяла навес от солнца и пригласила под него Алорон и Лезвие. Они теперь остались единственными женщинами в отряде, кроме Асоле, и держались все вместе. Асоле, несмотря на страшный зной, была одета в плотную одежду, которая закрывала собой все её тело, и даже лицо её было покрыто повязкой, так что были видны одни только выразительные глаза.

Тень, создаваемая навесом, была небольшая, но Винилин вполне бы смогла поместиться в неё, если бы была одна. Теперь же она уложила под него головами своих подруг и ушла к Асоле, которая сидела особнячком на камнях. Винилин пригласила её присоединиться к ним и держаться вместе, так как заметила, что эльфийка несколько самоустранилась от них.

Асоле охотно присоединилась к ним и перебралась поближе к навесу. Винилин уже давно заинтересовало почему в такой зной их спутница так тепло оделась. Они обсудили это, и в итоге Винилин решила одеться подобным образом. Впрочем, их разговора Алорон не слышала. Она лежала как будто бы внутри огромной, каменной печи, раскаленный ветер гулял кругом, обдавая её жаром. Она старалась пить воду мерой, но выдерживать эту меру оказалось невозможно. Это был настоящий огненный ад. Вот опять поднялось облако пыли и накрыло их. Алорон зажмурила лицо руками, но пыль всё равно пролетала в нос и глаза, на зубах уже давно хрустел мелкий песок, во рту все пересохло. Алорон не выдержала, и, достав флягу с горячей водой, сделала ещё несколько глотков.

Она окинула взглядом их импровизированный лагерь. Наемники и гномы, кто как мог сделали себе похожие навесы из бывших у них вещей, стараясь хоть как‑то закрыться от палящего солнца. Никакого движения не было, никто не наблюдал за округой. Алорон вновь вернулась под навес, где на её месте уже лежала Винилин. Она как могла подвинулась, и Алорон тоже смогла втиснуться с краюшку, так что тень закрыла её голову и плечи.

Казалось, что этот кошмар длился целую вечность, как наконец, начал наступать вечер. Солнце опустилось к горизонту, но все равно, до самого последнего момента не прекращало сильно жечь изнеможенных путников.  Алорон выпила уже половину из бывших у неё запасов воды. Часть воды она отдала Лезвию, котора её и вовсе не экономила, так как выпила уже всю, что у неё была при себе.

И вот солнце опустилось за горизонт, стало прохладнее. Члены экспедиции повылазили из своих импровизированных укрытий и собравшись все вместе, принялись обсуждать их текущее положение дел.

– Это просто невозможно терпеть! – воскликнул один из бывших с ними гномов по имени Анди. Этот невыносимый зной и пыль, тут просто невозможно находиться. Бари, мы не сможем так добраться до Тагалака, до которого ещё много дней пути. Нам надо вернуться на корабль, уж лучше путешествовать по морю!

– Корабль уже уплыл и больше не вернётся, – ехидно заметила Винилин.

– Ну, может они ещё не далеко уплыли, давай вернемся на берег, разведем огонь, они заметят его и вернутся за нами.

– Ага, вам понадобился день чтобы сюда добраться и столько же чтобы вернуться к берегу. Ещё в полдень было видно, что корабль уже ушел далеко в море, а сейчас они и вовсе уже за десятки лин от берега, так что никто наших сигналов кроме орков не увидит.

– Не ёрничай, Винилин, – сказал Бари. Анди дело говорит, мы явно не сможем добраться до Тагалака по этой пустыне.

– Так я не спорю с этим, но чем вы раньше думали?

– Я напомню тебе, что это ты предложила нам пройти по этой пустыне в Тагалак, или ты забыла?

– Я сказала, что доберусь до Тагалака через эту пустыню, и я бы добралась. Но вы меня тормозите. Заметь, я бодрячком, полна сил и решимости в отличие от вас. Так что не надо всё валить на меня, тем более, что легче от этого никому не будет.

– Ладно, но нам действительно стоит поискать выход из этой ужасной ситуации.

– Давайте хотя бы вернемся к берегу моря и пойдем вдоль него, там хотя бы есть вода, – сказала Анди.

– Только пить её нельзя, – сказала Асоле. – Нет, это плохая идея. Я уверена, что все кончится тем, что вы понапиваетесь морской воды, что в итоге не спасет вас от смерти, а просто сделает её более мучительной. Мне кстати, тоже хоть и тяжело, но ещё вполне себе терпимо, и вы гномы действительно тормозите нас своей медлительностью. Если так и дальше будет продолжаться, мы будем вынуждены оставить тех, кто не может держать необходимый темп и идти самим дальше, чтобы не погибнуть всем вместе от жажды.

– Как это вы оставите нас, – спросил Бари?

– Легко, – ответила Винилин. – Запасы у нас с собой есть, и мы их экономим побольше вас и силы есть, дорогу в Тагалак знает только Асоле, так что просто уйдем и всё.

– Нет, никуда вы не уйдёте, вы же оставите нас на верную смерть!

– Никуда не уйдете, и мы отправляемся к морю! – воскликнул Анди. – Бари, прояви характер, неужели ты не видишь, что если мы сейчас не вернемся к воде нам не жить. Это просто ужасное место, мы не выживем здесь!

Третий гном тоже поддержал Анди, да и все наемники оказались на его стороне, в том числе и Лезвие, которая тоже влезла в общий разговор, настойчиво требуя вернуться обратно к берегу моря.

Винилин не участвовала в споре, как бы отстраняясь от происходящего. Насколько Алорон знала повадки Винилин, это не предвещало ничего хорошего. Если Винилин ни с кем ни спорит, это значит, что у неё уже есть какой‑то свой план действий, по которому она будет действовать независимо от мнения окружающих.

Асоле было пыталась переубедить желающих вернуться к морю, но её решительно никто не хотел слушать, так что она, наконец, тоже замолчала. В итоге все члены отряда решили дождаться темноты и ночью, пока было не так жарко, вновь вернуться к морю, в надежде на то, что корабль ещё не уплыл далеко, а если это и случилось, то продолжать свой дальнейший путь вдоль берега у кромки воды. Пока же все разошлись по своим укрытиям, чтобы отдохнуть и набраться сил.

– А ты, Алорон, тоже хочешь идти к морю? – спросила её Винилин, перейдя на амасан.

– Не знаю, по‑моему, это было бы лучше.

– Ага, также как переть мешок, переполненный барахлом.

– Ох, Вини, я не знаю, как будет лучше.

– Вот это уже честно. Учитывая все произошедшее в последние дни, ты готова довериться мне и беспрекословно выполнять мои указания?

– Ох да, готова, но я догадываюсь, к чему ты клонишь.

– Да, мы оставим всех этих тихоходов идти куда они хотят, а сами улизнем от них вместе с Асоле.

– Но они же без нас помрут.

– Останемся, помрем все вместе.

– Постой, а как же Лезвие?

– Ты не слышала как она громче всех порывалась идти к морю? Она не будет нас слушаться, Алорон.

Алорон замолчала. Да, они выбирались с Винилин из самых немыслимых передряг, и её спутница была очень опытна и рассудительна, и если она теперь собиралась продолжать путь по этой ужасной пустыне, значит это было действительно наиболее правильным решением, но бросить свою подопечную…

Тем временем, к ним подошел Бари.

– Так, Винилин, это чего вы тут переговариваетесь между собой на амасан, которого мы не знаем? Ты что‑то затеваешь?

– Ничего я не затеваю.

– Нет, не ври мне, вы что, собрались идти дальше сами?

– С чего ты взял?

– Представь себе, я немного знаю амасан.

– Ух с каких пор гномы знают этот язык. Впрочем, ладно. Мы не собираемся погибать с вами, так что пойдём дальше через пустыню, а вы идите куда считаете нужным, карта у вас есть и на местности вы ориентироваться умеете.

– Неправильно так поступать, Винилин, ты же солдат.

– Вот именно, и ты тоже. Посмотри на своих подчиненных, их немножко припекло солнышко и весь твой авторитет предводителя улетучился как утренняя роса. Пройдет ещё день другой, и эти господа начнут резать друг друга глотки за глоток воды, и я не хочу в этом участвовать.

– И ты хочешь всё свалить на меня?

– Да, ты же тут главный и ответственность на тебе, вот и решай сам свои проблемы, а мы уйдем, и никто нас не остановит.

– Тебе надо было сказать об этом всем и отстаивать свою точку зрения в споре.

– Ты дурень, Бари, у тебя нет никакого опыта ни авторитета. Выключи свои глупые представления и ещё раз обдумай мои слова. Если кто‑то попытается остановить нас силой, я его прирежу, тут пустыня и свои законы.