Поглощённые пустотой. Книга 1

Они быстро спустились в комнату и стали так, как их расставила Винилин. Она оказалась совершенно права, на них тут же со всех сторон набросились орки. Это было нечто ужасное. Орки были подобны диким, рассвирепевшим зверям, и с яростью атаковали своих врагов.

На Винилин стремительно выскочили сразу двое орков, одного из которых она легко ранила первым же ударом. Однако орки были настолько уверены в своих силах и действовали так стремительно, что Винилин под их натиском пришлось несколько отступить в сторону. Алорон стояла немного позади неё, держа в руках меч, а Лезвие держала в руках лук с натянутой тетивой. Орк был теперь всего в нескольких шагах от неё, и надо было стрелять, но она так и не выстрелила. Один из напавших на них орков заметил лучницу и бросился прямо на Лезвие, рубанув ее бывшим при нём клинком. Алорон не растерялась и парировала весьма сильный удар, своим мечом. Было очень страшно, но тут Алорон вспомнила то, что Винилин повторяла ей многократно в последнее время: “Орки трусы, ты сама это видела, если они не смогут сломать тебя нахрапом и встретят достойное сопротивление, считай, что ты победила”.

Парировав удар, Алорон принялась сама наступать на орка, они обменялись несколькими ударами, после чего орк резко сократил между ними дистанцию и врезал Алорон кулаком в челюсть. Та ошеломленная отлетела прямо в стену. Орк было хотел броситься добивать её, но тут подоспела Винилин. К тому времени она уже разобралась со своим противником. Она нанесла колющий удар и ранила орка в бок. Тот было ударил ее наотмашь, но Винилин уже отскочила в другой конец комнаты.

– Добивай! – крикнула она Алорон и бросилась помогать Бари, на которого наседали сразу трое врагов. Алорон практически машинально сделала выпад и проткнула орку грудь. Тот отскочил от нее в сторону и раненый упал на пол в тень.

– Добивай! – опять послышался крик позади. И Алорон добила. Она ещё раз пронзила орка, уже в спину, и этот удар был смертельный, так что теперь её противник дёргался в предсмертных судорогах на полу. Из комнатки больше никто не выскочил, и Алорон обернулась.

Винилин и Бари уже почти выгнали наседавших на них орков обратно на улицу. На полу перед дверью было очень много крови. Там валялось уже три орочьих трупа, двоих из которых явно зарубил Бари. Он чрезвычайно ловко орудовал своей большой секирой, Алорон даже не знала, что можно так проворно обращаться со столь громоздким и мощным оружием.

Красавчик сражался с орками, вышедшими на него из подвала. Впрочем, толком выйти им он и не дал. Он стоял примерно там же где и в самом начале, и возле него валялись уже двое зарубленных им противников. Он очень грамотно орудовал щитом и топором, да и после случившийся наверху потасовки, где он столь неудачно проявил себя, теперь он старался реабилитироваться в глазах остальных, так что его противникам пришлось туго. Алорон замешкалась, она не знала, кому ей теперь помочь, сопротивление орков было практически везде сломлено. Она вновь повернулась в сторону комнатки, там никого не было.

Бой продолжался ещё несколько минут. Сражавшиеся с Красавчиком орки отступили от него в подвал, а те кого не успели зарубить Бари и Винилин спешно выбежали на улицу и скрылись в темноте. Раздался свист. Со стороны открытой на улицу двери влетела стрела, которая по счастливой случайности никого не задела. Винилин тут же закрыла дверь на улицу, в которую с той стороны воткнулась ещё одна стрела.

– Бари, подержи пока дверь! – крикнула Винилин. Она была на взводе, её плащ был перепачкан в черной орочьей крови, а на щеке была видна небольшая ссадина. Гном был перепачкан в крови ещё больше, однако не был даже ранен. Он тут же подпер плечом дверь, чтобы её не смогли вновь открыть снаружи. Винилин обернулась назад и бросила взгляд на Алорон.

– Ух, чего ты стоишь! Ты посмотрела комнатку?!

– Нет, – сказала Алорон растерянно.

Винилин стремительно направилась в комнатку и осветила её кристаллом. Тем временем Красавчик закрыл дверь в подвал и, подняв с пола один из кривых орочьих клинков, заклинил её, засунув клинок между ручкой и стеной.

Алорон посмотрела на Лезвие. Та была бледной как мертвец. Её очень сильно трясло, что было хорошо заметно в ярком свете кристалла. Она находилась в полной прострации от ужаса, так и держа в одной руке лук, а в другой стрелу.

– Так, ладно, время дорого, – сказала Винилин. – Прорываемся на улицу и бежим к шлюпке. Орки точно послали за подмогой, и если она придет, мы уже отсюда живыми не выберемся.

– Там лучники, – заметил Бари.

– И что теперь? Отойди от двери, я открою и кину туда большой кристалл, потом прошмыгну туда сама. Красавчик, у тебя щит, выходи сразу после меня, потом остальные, никому не оставаться внутри!

Винилин приоткрыла дверь и выкинула наружу большой светящийся кристалл. Одна стрела влетела вовнутрь сквозь щель, вторая ударилась в дверь. Винилин тут же шмыгнула наружу и исчезла в темноте. Красавчик, прикрыв голову щитом, немедленно последовал за ней, за ним выскочил Бари. Алорон выбежала следующей. Никакого боя снаружи не было. Она увидела лишь тело одного орка, лежащего несколько в стороне от них со стрелой в груди. Кроме кинутого Винлинин кристалла, кругом лежали ещё несколько и никаких орков поблизости не было видно, они просто‑напросто убежали. Алорон обернулась, Лезвие тоже выбежала наружу.

Не тратя времени даром, весь отряд стремительно побежал по тропинке вниз. Винилин подобрала с земли свой большой кристалл и теперь освещала им путь, находясь впереди остальных.

Безусловно, теперь их было видно далеко в округе, но это уже не имело никакого значения, надо было торопиться. Они стремительно бежали около десяти минут, пока не спустились по тропинке с утеса. Где‑то в этом месте должна была быть спрятана их шлюпка.

Они несколько спустились с тропы вниз. Волны яростно бились об утес. Наконец, они заметили лежащую среди камней шлюпку. Было очень непросто спустить её на воду и отплыть от берега при таких мощных волнах. Они все промокли до нитки и весьма вымотались, борясь с морем, однако им удалось преодолеть прибой и отплыть от берега. Винилин принялась подавать кристаллом знаки, чтобы корабль обозначил свое положение. Впереди появился маленький огонек, их уже ждали.

Глава 20

…Море жестоко. Оно не терпит слабых и не заботится о комфорте осмелившихся путешествовать по нему…

(Из записок Варнена)

Промокшие и взбудораженные разведчики поднялись на борт, раскачивающейся на волнах “Алексы”. На палубе их встретили усталый Стенефор и несколько матросов.

– Что‑то случилось? – спросил он. – Мы ожидали, что вы вернетесь только утром, и я уже было лёг спать.

– У нас была небольшая стычка с орками, – ответил ему спокойно Бари.

– Ух, всё‑таки там орки, ну и угораздило же вас.

– Да, высадиться на берег теперь не получится, и вообще, нам стоит убраться поскорее из этой бухты.

– Но только не сейчас. Шторм ещё не стих, мои люди измотаны длительной борьбой с морем, и им надо дать хоть немного отдохнуть, также как и Асоле. Она все эти дни находилась на палубе, и своими советами помогала управлять кораблем.

– Ладно, думаю, у орков нет кораблей. Подождем до утра, а там видно будет.

– Только давайте, на всякий случай, поменяем положение корабля в бухте, – вмешалась в разговор Винилин. – Орки видели наш корабль с маяка, когда ещё было светло, мы удостоверились в этом. Теперь они видели наше положение по свету, которым вы указывали путь нашей шлюпке. Будет безопаснее, если орки не будут знать, где на самом деле находится наш корабль.

Это было действительно благоразумное предложение, но Стенефор едва согласился воспользоваться этой предосторожностью. Для этого ему пришлось разбудить часть команды, да и плыть в полной темноте при таком волнение ему не хотелось. Однако, Бари тоже поддержал предложение Винилин, и корабль несколько переместился из северо‑восточной части бухты на юго‑запад, примерно на несколько лин и стал на якорь на новом месте.

Как только этот нехитрый маневр был выполнен, все бывшие на корабле отправились отдыхать, оставив в дозоре нескольких матросов‑наблюдателей.

Алорон и Лезвие отправились в свою каюту. Произошедшее с ними на берегу, и то как Лезвие повела себя, было, пожалуй, самым ужасным, что могло произойти с наемником. Да, в деле она оказалась совершенно никчемной и ни на что негодной. Она до смерти перепугалась, настолько, что не смогла даже выстрелить в упор атаковавшего их врага. Все предыдущие годы воспитания и подготовки теперь были перечеркнуты.

Стоило ли говорить, что Лезвие находилась в состояние крайнего уныния. Жизнь её теперь казалась настолько невыносимой, что она уже всерьез подумывала о том, чтобы свести с ней счеты. Однако, накопившаяся за прошедшие дни усталость взяла свое, и она заснула крепким сном под мерное поскрипывание корпуса раскачиваемого на волнах корабля.

А вот находящиеся на берегу орки этой ночью не спали. Они действительно заметили приближение корабля ещё за несколько часов до наступления темноты. Кораблей в этих местах небывало уже очень давно, и орков весьма переполошила эта новость. Они увидели “Алексу” ещё тогда, когда она только подходила к бухте и весьма волновались о том, что она просто проплывет мимо. Но когда их опасение не подтвердилось, и корабль встал на якорь, это событие вызвало среди них небывалое воодушевление и ажиотаж. Наконец, у них появилась возможность заполучить законную добычу, которая фактически сама пришла им в руки.

Именно так. У орков тоже были корабли. Две грубо сделанные ими галеры, которые стояли на якоре в небольшой, тихой бухточке несколько южнее по побережью. И теперь, когда “Алекса” вошла в бухту и стала там на якорь, она, сама того не подозревая, оказалась в ловушке. Оркам оставалось только всё не испортить, и для этого было необходимо аккуратно подкрасться со стороны своего укрытия и, перекрыв выход из бухты, атаковать незадачливых мореплавателей. И шансы на успех у них были весьма высокими, ведь пришедшее судно было парусным, а у орков были вёсельные корабли. И направление ветра теперь для них было благоприятным, так как весьма затрудняло прибывшему в бухту судну быстро покинуть её.

Орки были неважными мореплавателями. У них были небольшие, грубо сделанные корабли, на которых по здешним волнам было опасно плавать даже вдоль побережья. И орки далеко на них и не плавали. Иногда, в спокойную погоду, они выходили в море на своих кораблях и плавали по бухте, ловя сетями рыбу.

Теперь же, для успеха их замысла, оркам было необходимо скрытно подойти ночью, без света, пока их не было видно. Это надо было сделать в кромешной темноте и при довольно сильном волнение, что было крайне опасно. Но жажда добычи пересилила, и орки пошли на этот риск. Они загрузились на галеры и в кромешной тьме, покинув безопасную бухточку, обогнули разделявший их с большой бухтой мыс. Около времени третей четверти ночи они скрытно подошли ко входу в бухту. Чтобы корабли видели береговую линию и знали её примерное очертание, орки развели на берегу несколько костров в разных точках.

Матросы, наблюдавшие за округой с борта “Алексы”, тоже заметили эти странные огни, но будить из‑за этого измотанного капитана не решились. Видя положение бухты по сигнальным огням, но не видя положение корабля противника, на котором был строжайший приказ не использовать никакой источник света, орки решили стать на якорь в двух местах возле того места, где они видели корабль ещё затемно.

И вот наступило утро, было пасмурно, сильное волнение на море продолжалось. Как только начало светать, орки направили обе галеры к месту, где должен был находиться корабль противника, с тем расчетом, чтобы приблизиться к нему в момент, когда его уже будет достаточно хорошо видно. Однако, оказалось, что корабля на том самом месте нет.

Орки на галере и дежурившие на “Алексе” люди, заметили друг друга практически одновременно. Увидев, что их добыча находится в другом месте, орки немедленно сменили курс и, что было мочи принялись грести в сторону своей добычи.

Матросы на “Алексе” подняли тревогу. Они немедленно разбудили Стенефора, который сначала не понял, что происходит, но когда он вышел на палубу и увидел всего в двух лин от них стремительно приближающиеся переполненные орками галеры, страшно перепугался.

Все бывшие на корабле тут же были подняты по тревоге. Команда немедленно принялась ставить паруса и, “Алекса”, как только ей это позволял ветер, направилась в сторону юго‑западного выхода из бухты.

Разбуженная поднявшимся на корабле шумом Асоле тоже вышла на палубу. Она поднялась на капитанский мостик и спокойно смотрела на стремительно приближающиеся к ним орочьи галеры, одна из которых была уже довольно близко, примерно в полутора лин. Вторая галера была гораздо дальше на расстояние ни менее четырех лин.

– И что ты собираешься делать? – спросила она у Стенефора, который стоял рядом с ней, взволнованно глядя на приближающиеся к ним галеры.

– Что тут можно сделать… Попытаемся убежать от них в открытое море.

– Они догонят нас через час, в крайнем случае, полтора.

– Да, но сделать больше, увы, ничего нельзя.

– Тогда дадим им бой. Ты поняла, Винилин?

Винилин стояла возле них и с ухмылкой смотрела на догоняющую их галеру.

– Это будет славная резня, но не думаю, что мы сможем отбиться хотя бы от одной галеры с такими‑то вояками. Даже отсюда видно, что она переполнена орками.

– Не надо так просто сдаваться, мы кое‑чего да стоим, так что поглядим ещё, кто кого одолеет.

– Ты меня прямо пугаешь.

– Организуй оборону. Я дам им атаковать нас сзади, справа, так вам удобнее будет отстреливаться от них, подготовь всё необходимое пока есть время.

– Хм, мне впору ответить “слушаюсь”. Ну да ладно, пока это выглядит толково.

Винилин ушла с капитанского мостика, принявшись громко орать на столпившихся на палубе наемников и гномов. Те просто стояли толпой зевак, растерянно глядя на приближающуюся к ним галеру, и не знали, что им делать дальше. Винилин оказалась как раз тем человеком, который знал, что надо делать. Тем человеком, который в экстремальной ситуации отдавал приказы без тени сомнения, поставив на кон всё.

“Алекса” была обычным торговым судном, совершенно неприспособленным для того, чтобы вести морской бой. На ней была совершенная открытая палуба с небольшими бортиками по краям, которая легко простреливалась стрелами и дротиками. Учитывая большое количество орков‑лучников и отсутствие нормальных доспехов у большинства наемников, высок был риск того, что их просто перестреляют, а потом зацепят судно крюками и добьют всех остальных.

Поэтому наемники, а также часть команды корабля, принялись немедленно сооружать на палубе укрытия из подручных средств. Для этого они носили из трюма мешки с зерном, мебель, доски, спешно сооружая из них баррикады в местах, на которые им указывала Винилин. Самой Винилин никогда не приходилось участвовать в морском сражение, но по общему опыту множества стычек с неприятелем, она примерно знала, что надо делать.

Вскоре были сооружены несколько небольших укрытий, куда помимо всего прочего был принесен запас бывших на корабле стрел. Там Винилин расставила немногочисленных лучников, которых было всего шестеро: трое салмин, Алорон, Лезвие и она.

Стоит особо упомянуть о салмин. Если сказать, что они были недовольны тем, что их похитили и силой заставили участвовать во всей этой авантюре, это значило не сказать ничего. Они были крайне недовольны всем произошедшим, и всё их недовольство выливалось на бывших на корабле гномов, которых они просто ненавидели. Все салмин были замужними женщинами и у всех были дети, которые нуждались в них. А теперь им предстояло против своей воли отправиться на край света, терпеть все трудности плавания в опасных водах, и сверх всего этого, попасть в такую передрягу с орками. Ни с кем из команды они не сообщались и вообще держались особняком. Только Винилин поддерживала с ними общение. Она объяснила им сложившуюся ситуацию таким образом, что получалось, что она тоже была жертвой и невольной участницей этого путешествия, так что в им удалось найти общий язык и взаимопонимание.

Можно многое сказать о низкой боеспособности салмин, но одна сильная сторона у них безусловно была. Все они были весьма отменными, опытными лучницами, и это теперь было весьма кстати. Несмотря на всю трагичность момента, они проявили армейскую дисциплинированность и беспрекословно заняли ближайшие к правому борту укрытие, готовые первыми принять на себя град орочьих стрел.

Чуть поодаль от них расположились Алорон и Лезвие. Последняя, уже полностью отчаявшись в собственной жизни, теперь увидела хороший шанс искупить все прежние проступки в бою, и была полна решимости стоять насмерть. Впрочем, этот настрой резко переменился, когда началось само сражение.

Наемники и имевшие оружие гномы расположились плотным строем ближе к носу судна, за большой, наспех сооруженной баррикадой, чтобы не стать случайными жертвами пускаемых орками стрел. Наконец, ближняя к ним галера приблизилась настолько, что между ними было уже около двух ста шагов.

– “Теперь у штурвала стану я,” – сказала неожиданно Асоле, пристально посмотрев глаза Стенефора. Тот весьма удивился этому. Асоле никогда не смотрела ему прямо в глаза, она всегда смотрела куда‑то в сторону или опускала взгляд при разговоре. Теперь же это крайне усилило её столь внезапную просьбу. Её взгляд был спокойный и бездонно глубокий, как будто время остановилось в её глазах, и не было теперь ничего, ни бушующей стихи, ни орков, ни страхов, ни тревог.

Стенефор молча отошел в сторону от штурвала и стал рядом, с волнением наблюдая за тем, что будет происходить дальше. Асоле стала лицом к корме и крепко схватилась руками за рулевое колесо, спокойно глядя на приближающуюся к ним галеру. Она увидела, что орки пытаются подойти к ним слева и принялась управлять кораблем так, чтобы орки оказались справа, что ей блестяще удалось.

Оркам, собственно, было все равно с какого борта брать судно на абордаж, поэтому они, не задумываясь атаковали тот бок, который им подставили. На носу галеры скопились около двух десятков орков‑лучников, которые принялись стрелять в небо на дальность в преследуемое ими судно. Непрофессионализм орков выдавало то, что стреляли они не залпом, а как придется. Кроме того, корабли сориентировались так, что сильный ветер, свистевший кругом, крайне мешал их стрелам точно лететь в цель. Всё это, а также сильное волнение, бушевавшего кругом моря, привели к тому, что попасть оркам хоть куда‑нибудь, было крайне затруднительно. Не все пущенные ими стрелы попадали даже в корпус корабля, тем более в кого‑нибудь из оборонявшихся. Лучницы на “Алексе” пока не отвечали оркам, так как на таком расстояние это была бы просто пустая трата стрел. Наконец, галера орков приблизилась достаточно близко, и Винилин отдала приказ открыть огонь.

Мешавший стрелять оркам ветер, наоборот, помогал лучницам, подхватывая собой их стрелы. По приказу Винилин они должны были вести беглый огонь по палубе противника, стараясь попасть в лучников. Алорон выпустила три стрелы в орочью галеру, и только одна из них попала в палубу, и то, непонятно в какое именно место. Палубу корабля сильно раскачивало на больших волнах, моросил дождь и дул сильный ветер.

Лезвие стреляла ещё хуже её, казалось, что она вовсе не попадает в галеру. Салмин стреляли гораздо лучше их обеих. Почти все их стрелы попадали в корпус орочьей галеры. И вот один из орков‑лучников, сраженный стрелой, упал за борт в море.

Орки почти перестали стрелять, так как теперь к штурму готовился их десант. Вооруженные кривыми мечами, орки столпились у левого борта, готовые зацепить крюками судно противника. Они были довольно неплохо вооружены, у всех них были грубые деревянные щиты и кое‑какие доспехи.

Корабли сблизились ещё сильнее, и огонь салмин стал ещё эффективнее. Несколько орков на галере были уже убиты или раненым. Тем временем наемники и гномы, готовые к бою, вплотную подошли к борту, где ожидалась высадки противника. Вот один из орков кинул крюк, чтобы зацепить корабль, но он поторопился и промахнулся. Ещё один орк хотел кинуть другой крюк, но его удачно подстрелили, так что он упал вместе с крюком за борт, так и не успев его метнуть.

Третий крюк был брошен удачно и смог зацепиться за борт корабля, но почти сразу был перерублен мощным ударом секиры Бари. Галера орков была совсем рядом и в неё продолжали непрерывно лететь стрелы. Орки вновь принялись беспорядочно стрелять в ответ, кругом были крики, ругань, вой ветра, царила полная неразбериха. Волнение моря усиливалось еще больше, так как оба корабля уже приближались к выходу из бухты. Это волнение уже было опасно для небольшой орочьей галеры, и оркам нельзя было медлить.

Орки‑гребцы налегли на весла, и галера, ускорившись на очередном спуске с гребня волны, боком врезалась, в борт “Алексы”. От удара орки сломали несколько весел, выходивших с их левого борта. Некоторые из них немедленно перепрыгнули на борт “Алексы” и принялись рубиться с наемниками.

Асоле выждала момент и резко повернула штурвал в бок, судно изменило курс и отдалилось от орочьей галеры в сторону, до того, как орки успели нормально зацепить “Алексу” крюками. В результате на палубе “Алексы” оказалось всего шесть поспешивших перепрыгнуть туда орков, которые были тут же без труда зарублены.

Отсутствие дисциплины и неразбериха явно очень мешали оркам. Они не смогли быстро отреагировать на случившееся, так что галера ещё какое‑то время шла прежним курсом, из‑за чего опять удалилась от “Алексы” примерно на сто локтей. Когда же орки, наконец, повернули вслед за противником, оказалось, что теперь набегавшие волны шли им под углом в бок, а это было уже опасно, потому что она могла теперь легко перевернуться и затонуть.

Однако, несмотря ни на что, орки решились идти до конца. Они налегли на вёсла так, как только могли и вскоре опять догнали корабль противника. Опять завязалась ожесточенная перестрелка. Теперь орки пытались плотным огнем стрел заставить ожидавшего их возле борта противника отступить. Огонь вели несколько десятков стрелков, и эта тактика дала определенный результат. Одного из наемников убило стрелок, ещё троих ранило.

“Зверь, отходите, пусть цепляют!” – закричала Винилин.

Тогда наемники и гномы отошли от борта в сторону. Увидев это, орки принялись стрелять по сидевшим за укрытиями лучницам, и это уже было по‑настоящему опасно, так что теперь было невозможно просто стоять возле укрытия и стрелять. В Алорон несколько раз едва не попали, стенка укрытия, за которым она сидела, была просто истыкана стрелам. Салмин натягивали тетиву и, едва высовываясь из‑за края укрытия, почти не целясь, быстро стреляли в орков и тут же прятались обратно. В Лезвие едва не попали и она, отскочив за укрытие, села там и больше не вставала. Ей было очень страшно. Алорон сама стреляла по примеру салмин, почти не целясь, но даже такой их огонь был довольно эффективен. Орки были совсем рядом и стояли очень плотно, так что и при таком неприцельном ответном огне несли потери от стрел.

– Лезвие, чтоб ты сдохла! – яростно крикнула Винилин, бросив взгляд в их сторону. –Вставай и сражайся, а то я выброшу тебя за борт, падаль! Твоя подопечная стреляет, а ты сидишь!

Алорон бросила взгляд на Лезвие. На нее было жалко смотреть. Это был загнанный в угол беззащитный звереныш. Да, она была наемницей. Если бы Алорон сейчас перестала стрелять и спряталась за укрытием, ей бы потом за это врятли бы стали даже выговаривать. Но вот Лезвие была на работе, у нее просто не было права спрятаться.

Наконец, Лезвие вскочила на ноги и выстрелила в сторону галеры. Она пригнулась и дрожащей рукой достала следующую стрелу. Алорон отвлеклась. Она быстро высунулась и выстрелила в одного из размахивающего крюком над головой орков. Попала ли она или нет, Алорон не видела.

Вдруг рядом раздался вскрик. Лезвие высунулась из укрытия для очередного выстрела и, видимо замешкалась, так что орки смогли ее подстрелить. Стрела попала в плечо чуть ниже ключицы. У Лезвие подкосились ноги, и она упала на спину. Кровь из раны брызнула на палубу, Лезвие захлебываясь закричала от боли. Алорон отбросила в сторону лук и бросилась к своей раненной телохранительнице. Её глаза были расширены от ужаса, кровь текла ручьем из раны, ей было очень страшно. Алорон было хотела её перевязать, как тут услышала яростный крик Винилин.

Оставь ее, дура! Продолжай стрелять, а то нас всех перебьют! Живо!

Алорон вздрогнула и подняла голову. Салмин продолжали храбро отстреливаться от ведущих плотный огонь орков. Алорон послушно схватила свой лук и принялась вновь бегло стрелять из‑за укрытия. Сердце её сжалось. Среди шума сражения и завывания ветра, она слышала стоны раненой Лезвия, которая, истекая кровью, плакала от боли и страха.