Поглощённые пустотой. Книга 1

Тем временем оркам удалось хорошо зацепить крюками атакованное ими судно, и они большой гурьбой бросились на абордаж. Наемники стремительно ринулись к ним наперерез, на палубе началась яростная сеча.

Асоле спокойно смотрела на всё происходившее внизу, её руки держали штурвал неподвижно. Но как только орки хорошо зацепились крюками и бросились в атаку, она, выждав момент, что было силы крутанула руль влево. Корабль очень резко развернуло, так что он оказался бортом к набегавшей на них высоченной волне. Волна накрыла собой всю палубу, вместе со всеми сражавшимися на ней едва не перевернув корабль. Кое‑где порвало паруса и некоторые снасти. Из‑за сильного удара часть веревок на крюках лопнула, другие же оторвались вместе с досками от борта, о которые были зацеплены. Однако по инерции орочью галеру тоже развернуло боком к набегавшей волне, которая яростно обрушилась на ее борт и перевернула ее как маленькую щепку. Асоле едва удержалась руками за рулевое колесо, наступила небольшая пауза до следующего удара волны, она попыталась было заложить в обратную сторону, но поскользнулась и не смогла этого сделать. Однако штурвал уже перехватил стоявший рядом Стенефор и резко крутанул его обратно, завершив таким образом маневр. Следующая набегавшая на корабль волна успела весьма сильно ударить его, чуть не опрокинув набок. Наконец, после ещё нескольких ощутимых ударов, удалось вывести корабль на безопасный курс.

Алорон встала на ноги, откашливаясь от соленной морской воды. Её укрытие теперь было разрушено. Она бросила взгляд в сторону орочьей галеры, но теперь она как по волшебству исчезла. На палубе возле борта продолжалась яростная потасовка с успевшими высадиться на палубу орками. Впрочем, те, увидев гибель своего корабля, пришли в крайнее замешательство и уже не смогли оказать сколь бы то ни было серьезное сопротивление. Вскоре с ними было покончено.

Алорон повернулась в другую сторону. Лезвие вся промокшая и мертвецки бледная лежала на палубе, возле нее была розоватая лужа крови, разбавленной морской водой. Стрела, так и продолжала торчать из её плеча.

Алорон подошла к ней вплотную. Надо было помочь, перевязать рану, но у нее не было под рукой никаких медикаментов необходимых для этого.

И что же ты стоишь, рот раззявила?!

Алорон подняла голову и увидела, что к ней подошла одна из салмин.

Надо вытащить стрелу и перевязать её.

Сказав это, салмин немедленно повернула Лезвие на бок, после чего налегла на стрелу, так что её острие вышло со стороны спины. После этого салмин обломала наконечник и вытащила остатки стрелы, из плеча вновь потекла кровь. Затем она достала из сумочки, бывшей у неё на поясе, чистую ткань для перевязки.

– Живо неси сюда огонь и воду, рану надо промыть и прижечь! – крикнула салмин на Алорон. Та было бросилась бежать, но к ним уже подошла Винилин с ведром воды и зажженным факелом, а также инструментом для прижигания.

– Ты же у нас вроде как врач, и не позаботилась обо всём этом заранее. Или ты думала, что всё пройдёт без потерь? – сказала она, ехидно глядя на Алорон.

Салмин быстро промыла водой рану, пока Винилин накалила на огне инструмент.  Лезвие с ужасом смотрела на него.

– Не, не надо, – прошептала она дрожащими губами.

– Надо, – холодно ответила Винилин.

Она передала накалившийся инструмент салмин. К ним же подошли две другие салмин, которые теперь держали Лезвие, чтобы она не дергалась. Немедля они прижгли ей рану с одной стороны, а потом с другой. Лезвие страшно заорала от жуткой боли, запахло жаренным мясом.

– Давай перевяжи ей рану, – сказала одна из салмин, оставляя Алорон кусок чистой ткани. Там ещё полно раненых, ими тоже надо заняться.

Алорон быстро перевязала Лезвие, которая от острой боли потеряла сознание, так что теперь казалось, что она и вовсе умерла. Пришли двое наемников и, погрузив её на носилки, отнесли в трюм. Алорон проводила их до своей каюты и проследила, чтобы её аккуратно переложили на кровать. Затем Алорон пришлось оставить её и уйти на палубу, где действительно было много раненых, нуждающихся в её помощи.

Дальше предстояла напряженная, неприятная работа. Всего было двенадцать раненных, одним из которых был гном. Впрочем, его ранение было легким, ведь он был в весьма неплохих доспехах и с щитом, в отличие от наемников. Среди них было много довольно серьезных и неприятных ран. Четверо наемников были убиты. Их тела, а также тела убитых орков были сброшены в море. Перед этим у всех убитых забрали всё бывшее при них оружие и доспехи.

“Алекса” вышла в открытое море, удаляясь прочь от злосчастной бухты. Вторая орочья галера, видя, что произошло, прекратила преследование и теперь и вовсе скрылась из виду среди высоких волн.

Глава 21

…Раненым быть очень паршиво, но это хороший стимул лучше подготовиться к следующему разу…

(Из записок Варнена)

Этот день был пасмурный и мрачный, однако ближе к вечеру волнение на море начало понемногу стихать. Алорон провозилась весь день с ранеными, один из которых, несмотря на все прилагаемые усилия, через несколько часов умер. К счастью, это была ни Лезвие, которую Алорон теперь было ужасно жалко. Лезвие лежала весь день на своей кровати, тихонько постанывая от боли в плече, пока, наконец, не забылась сном.

Зашла Винилин и совершенно не интересуясь здоровьем раненной, забрала Алорон с собой в каюту капитана, где вот‑вот должно было начаться совещание. Там присутствовали руководители экспедиции и все бывшие на борту корабля гномы. От наемников там никого не было.

– Итак, господа гномы, подведем итог сегодняшнего непростого дня, – начала говорить Винилин. – Пятеро убитых наемников, десять ранено, четверо из которых в тяжелом состояние. Так что даже если они не помрут в ближайшие несколько дней, что будет немудрено при такой‑то качке, на их услуги нам рассчитывать больше не придется. Таким образом, мы ещё не добрались до пункта назначения, а у нас не ранеными осталось всего три наемника.

– Скверно, – сказала Бари. – А что там с состоянием корабля? – спросил он, обращаясь к капитану.

– Повреждены паруса, сорвало кое‑какие снасти и, похоже, у нас проблемы с мачтой, а также с рулевым управлением. Сейчас, пока продолжается шторм, у нас нет возможности полностью произвести необходимый ремонт. Мы теперь движемся на юго‑запад и находимся примерно в десяти лин от берега, уйти дальше в море при таких неисправностях считаю крайне опасным. Кроме того, у нас подпорчена часть продовольствия, и часть наших запасов смыло за борт.

– Скверно, – повторил Бари задумчиво.

– Да, учитывая то, что мы проделали только меньшую часть пути. Я думаю, господа гномы, что несмотря на всю срочность ваших дел, самое благоразумное в данной ситуации будет вернуться обратно в Вессен, предварительно произведя ремонт доступными средствами. Но даже в этом случае я не могу дать гарантии, что это плавание завершится благополучно.

Повисло напряженное молчание.

– А что скажешь ты, Асоле? – обратился Бари к эльфийке.

– Я настойчиво рекомендовала вам ещё вчера уйти в открытое море и переждать там шторм, но вы меня не послушались. Теперь мы едва спаслись от смерти и предложение капитана по возвращению корабля в Вессен в сложившейся ситуации весьма благоразумно.

– Вот как?! – удивленно воскликнула Винилин. –А толку то нам теперь возвращаться?! Набрать ещё наемников или найти другой корабль? Ни того ни другого в ближайшее время мы сделать не сможем. Тем более, что на эту экспедицию уже потрачено весьма немало средств, а достигнутый результат нулевой. Нет, вы как хотите, а я в Вессен возвращаться не собираюсь. Мы должны добраться до Тагалака так или иначе!

– Это было бы неплохо, но как нам это сделать? – спросил её Бари.

– Если мы не сможем плыть, то пойдем туда по суше, а ты, Асоле, нас туда проведешь.

– Да уж, придется. Если господа гномы согласятся пройти с нами пешком несколько сотен лин по кишмя‑кишащими орками пустынным землям.

Все посмотрели на Бари.

– Хм, если вы предлагаете нам такой план, то он, наверное, вполне реален. Ну что же, я согласен, и все остальные тоже. Впрочем ты, Ати, лучше возвращайся обратно с кораблем, доложишь повелителю Мигунду о случившемся. Ты уже в возрасте и тебе будет непросто пройти этот путь.

– Ох, – вздохнул седовласый гном. – А я так хотел увидеть Тагалак, пока ещё жив. Ну что же, если уж так сложились обстоятельства…

– Постойте! – воскликнул другой гном. – Даже если мы сможем пробраться в Тагалак и выполнить наше поручение, как же мы вернёмся назад?

– Хороший вопрос, – согласился Бари.

– Никак, – ответила спокойно Асоле.

– Совсем никак? – спросила её Винилин.

– В тех местах есть одна из каверн, по ней можно попытаться выбраться в местность севернее великого хребта, а оттуда вернуться в Варнен.

– Ох, меня аж крутит от одного только слова “каверна”. Ну ладно, как вам гномам такой вариант?

– Хм, скажи честно, Винилин, ты считаешь этот вариант реальным? – спросил её Бари.

– Это будет очень непросто, но это определенно шанс.

– Ну что же, положусь на твой опыт, так и вернемся. Хорошо, теперь определимся, кто пойдет с нами. Что там с наемниками, Винилин?

– Зверь и Красавчик ранены, но Зверя лишь слегка зацепило. Кроме него остались ещё трое селюков‑молокососов. Есть среди наемников ещё легко раненые, но нам от них будет мало проку, и думаю остальных не стоит брать с собой, пусть возвращаются.

– Постой, а что будет с ними, если они сейчас вернутся назад? – спросила её Алорон.

– Хм, что будет. Часть денег они за работу получат, хотя на лечение им врятли этого хватит, если только легко раненым.

– То есть, их никто не будет лечить?

– Что за глупые вопросы, конечно нет. Мы и тут‑то им оказали помощь в расчете, что они нам ещё пригодятся, оказалось не пригодятся, так что это был им просто небольшой бонус. Ладно, я поняла к чему ты клонишь, но это мы с тобой обсудим позже вдвоем. Теперь про салмин. Они замечательные лучницы и хорошо проявили себя сегодня, но я настаиваю, чтобы они вернулись вместе с кораблем домой. Вы гномы заплатите им уговоренную суму за молчание, и неприятная ситуация с ними разрешится наилучшим образом, насколько это теперь возможно.

– Ох, ладно, я не изверг, чтобы подвергать женщин такой опасности, хорошо, салмин вернутся к себе домой, – сказал Бари.

– Ну и всё, Алорон пойдет с нами. И того, нас будет одиннадцать, даже многовато для скрытного перемещения по орочьим землям. Впрочем, дойдут ни все.

– Если вообще кто‑нибудь дойдет, – сказала спокойно Асоле.

– Ладно, – сказал Бари. – Теперь давайте определимся с местом высадки.

– Нет, постойте! – воскликнула Алорон. – Я не могу бросить Лезвие на произвол судьбы, она ведь помрет там одна. Я хочу, чтобы вы гномы позаботились о ней.

– Прости, но с чего бы вдруг нам заботиться о наемнице? – спросил ее Бари. – Этого нет в контракте.

– Но у нее ведь никого нет, а ей должен кто‑то помочь…

Бари непонимающе смотрел на Алорон.

– Так, хватит! – отрезала Винилин. – Это всё пустая болтовня, и чтобы её избежать, иди‑ка ты Алорон в свою каюту. Мы тут сами без тебя спокойно обсудим, где нам теперь высадиться на берег, а также нюансы предстоящего пути, раз уж ты не можешь сказать ничего умного.

Обиженная Алорон покинула каюту капитана и, пройдя по палубе, спустилась в трюм. Уже было темно. Она осветила трюм светящимся кристаллом и прошла в свою каюту. Лезвие не спала. Она просто лежала на спине и задумчиво глядела в потолок каюты. Услышав шум, она повернула голову в сторону Алорон.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила её Алорон.

– Рана ноет, и слабость, а так вроде ничего.

– Если рана не загноится, спустя небольшое время всё должно будет пройти.

– Ох, это всё ужасно, так ужасно быть раненой.

– Да уж, не спорю. Впрочем, тебе лучше попытаться уснуть, не думай ни о чем плохом, всё будет хорошо.

Лезвие ничего не ответила, просто закрыла глаза и замолчала.

Алорон села на свою кровать и принялась перебирать в голове различные варианты помощи своей телохранительнице, но ничего толкового предпринять теперь было нельзя. Лезвие отправится раненая на корабле в Вессен, а там уж её судьба решится, как решится, и она не сможет ей никак помочь, если только даст немного денег, которых у неё и самой практически не было.

Так Алорон просидела около часа времени, когда дверь в каюту открылась, и в нее вошла Винилин. Она бросила взгляд на спящую наемницу и, подойдя к Алорон, уселась возле неё на кровать.

– В общем так, – заговорила она. – Мы всё хорошо обсудили и пришли к решению, что здесь и в ближайшей местности нам высаживаться не стоит. Шторм идет на спад, так что у нас будет возможность безопасно проплыть вдоль побережья на юг ещё несколько дней. Это весьма сократит дистанцию нашего пешего перехода до Тагалака, также даст возможность отыскать небольшую тихую бухточку, в которой можно будет произвести ремонт этой посудины. Таким образом, мы отправимся в путь через 4‑5 дней, есть время отдохнуть и подготовиться.

– 4‑5 дней! За это время Лезвие вполне может оправиться от раны. Она потеряла много крови, но не так уж и серьезна ранена.

– Слушай, мне это уже начинает надоедать. Это что, навязчивая идея? Плюнь ты на эту наемницу. Поверь мне, она не стоит той заботы и внимания, которые ты ей уже оказала. Она тут вовсе не беззащитная жертва и никакая тебе не подружка. Более того, она эгоистка и трусиха. Она даже не попыталась тебя ни разу защитить, ни на маяке, ни теперь. Её беспокоит только своя собственная шкура, деньги и репутация, а так как она полное ничтожество, нет ничего удивительного, что с этим всем у неё большие проблемы.

Даже если бы она не была ранена, и мы бы взяли её с собой, она бы бросила нас в трудную минуту при первой же возможности, спасая свою шкуру. Уж поверь моему богатому опыту. У меня под началом было много разных людей в прошедшие годы, отсюда большой опыт в этом. Я вижу, на что способен тот или иной человек, и эта Лезвие негодна ни на что. Я сразу поняла это, как только её увидела, и все произошедшие дальше события только подтвердили мое первое впечатление. Я не хочу иметь такого человека своим попутчиком в столь непростом и опасном пути, и она отправится обратно в Вессен.

– Ты меня не понимаешь. Я всё это делаю для неё не потому, что она хорошая или моя подруга. Пойми, она тоже сирота, как и я. И я ведь могла бы оказаться на её месте. И это было бы ужасно. Мне бы промыли мозги как ей и бросили бы на убой, и ты, столкнувшись со мной, не захотела бы иметь со мной ничего общего, и раненной меня бы никто даже перевязывать не стал. Понимаешь, это ужасно.

– Ты не на её месте и на её месте никогда не будешь. Каждая из вас там, где ей и положено быть, поэтому не надо тут всяких если. Послушай, тебе кажется, что ты сможешь исправить её, вправить ей на место мозги. Ты слишком много про себя думаешь. Поверь мне, это очень сложно, куда сложнее, чем ты можешь себе представить. Даже сотни ударов палкой, строгий распорядок дня, жестокость в обращение едва‑едва заставляют человека думать правильно, тем более ничего не сможет сделать твое сюсюканье.

– Ты меня так и не поняла.

– Я поняла, что ты направила свое баранье упрямство в ненужную сторону. Ну ладно, меня это уже всерьёз разозлило. Хорошо, она тоже пойдет с нами, а ты хлебнешь из‑за этого горя и поймешь, что я была права!

Сказав это, Винилин встала с кровати и быстро вышла из каюты, было видно, что она крайне раздражена. Алорон сама была крайне обижена на неё после всего услышанного, а также из‑за того, что твердолобая Винилин никак не хочет её понять. Они обиделись друг на друга настолько сильно, что не разговаривали на протяжении двух последующих дней.

Алорон продолжала ухаживать за Лезвием, делая ей перевязки, кормя её и просто подбадривая. Теперь, после разговора с Винилин, она делала это ещё тщательнее, чем раньше, специально наперекор Винилин.

Волнение на море постепенно затихало, хотя весь последующий день после стычки с орками был пасмурным и периодически шёл дождь. На второй день дождь прекратился, и ветер стих, море начало постепенно успокаиваться. Воспользовавшись спокойной погодой, команда принялась ремонтировать поврежденный штормом корабль. Ещё один наемник умер от ран в один из последующих дней, его тело также выбросили за борт, а личные вещи разобрали себе его сотоварищи.

Лезвие чувствовала себя уже гораздо лучше. Рана, к счастью, не загноилась, и теперь её дела шли на поправку. Хотя она не смогла бы теперь нести с собой много тяжестей ещё длительное время, да и куда‑то далеко идти ей было бы довольно сложно.

Прошло ещё два дня пути. Море было довольно спокойным, стояла солнечная, почти безветренная погода, на палубе стало очень жарко. Дела Лезвия шли на поправку, она уже вовсю ходила по палубе, стараясь держаться бодрячком перед другими наемниками. Это бравада была настолько явно наигранной, что бросалось в глаза даже Алорон. Также она заметила, что Лезвие стала вести себя довольно нагловато по отношению к ней.

И вот, во время одного из таких выходов на палубу, они наткнулись на Винилин, которая в это время тоже вышла подышать свежим воздухом. Она стояла у борта в компании одной из салмин, той самой, которая так спокойно прижигала Лезвию рану от стрелы.

Лезвие держалась бодрячком, даже с достоинством. На палубе также находились Зверь, Красавчик и ещё несколько раненых наемников.

– О, Лезвие, ты ещё не сдохла!? – окликнул её один из наемников.

– Не дождешься, я ещё тебя переживу.

– Ещё бы, прячась во время боя за укрытием, когда все остальные сражались.

– Я не пряталась! Что ты понимаешь в этом, дубина. Я очень рисковала, поэтому надо было выбрать удобный момент для выстрела. Да я одна перебила своими стрелами столько орков, сколько ты за всю жизнь не убьешь!

– Да ты вообще в галеру не попадала! – вмешался в разговор другой наемник.

– Вот уж мне отчитываться перед всякой падалью вроде вас. Воспользовались тем, что я была ранена и растащили с собой все мои трофеи, мерзавцы.

– Придержи язык, дерьмо, пока я его тебе не отрезал!

– Попробуй, падаль!

Лезвие покосилась на Алорон, которая стояла поблизости. Конечно, наемники знали, что Лезвие под её покровительством и теперь не решились бы её тронуть.

– Придет время, и ты ещё ответишь за всё, потаскуха! – огрызнулся сердито наемник.

– Надеюсь, ты сдохнешь от своей раны, – ответила Лезвие, довольно ухмыляясь.

Они вместе с Алорон развернулись и пошли в другую сторону, проходя вдоль борта, возле которого стояли Винилин и салмин. И вот, когда они проходили возле них, Винилин вдруг подставила подножку, так что Лезвие споткнулась, и упав, растянулась на палубе. Рану дернуло, так что Лезвие перекосило от боли, так что она вскрикнула. Алорон склонилась над ней, помогая своей подруге встать. Увидевшие это наемники дружно загоготали, и кто‑то из них метко метнул в Лезвие яблочный огрызок.

Алорон сердито посмотрела на Винилин, которая с ухмылкой смотрела на них. Она увела Лезвие обратно. После этого они избегали прогулок на палубе в то время, когда там находилась Винилин. Стоит ли говорить, что Алорон обиделась на Винилин ещё больше.

Но, несмотря на этот инцидент, к вечеру третьего дня Винилин сама пришла к ним в каюту.

– Так, завтра мы прибываем в место высадки, – сказала, она как ни в чем не бывало. –Все, кто будут высаживаться, должны быть готовы к этому. Правила такие. С корабля можно взять всё что угодно, еду, оружие, одежду, но с тем расчетом, что каждый несёт запасы только для себя, никто ни с кем делиться не будет, так что давайте, собирайте вещи.

– Ты издеваешься!? Она ведь раненая и не сможет на себе унести много груза! Жаль, что тебя не ранили, я бы посмотрела, как бы ты несла свою поклажу!

Винилин уставилась на неё тяжелым взглядом. Она ничего не ответила на это, но вдруг сильно ударила Алорон ладонью прямо в нос. Удар был не очень сильный, но точный, так что из носа потекла ручьем кровь. Зыркнув напоследок глазами, Винилин ушла.

Алорон улеглась на кровать, чтобы остановить кровотечение, закрыв тряпкой нос.

– Зря ты так, – сказала ей Лезвие. – Эта Винилин очень опасная и серьезная женщина. Даже сам Зверь её крайне уважает.

– Я её не боюсь.

– Да, конечно, но ты зря с ней соришься, тем более если она твоя подруга.

– Ты не знаешь, из‑за чего всё это происходит.

– Знаю. Я слышала ваш разговор обо мне, когда вы поругались.

– Да? Тогда ты должна понимать меня.

– Зря ты так. Винилин права. Я всё не решалась заговорить об этом с тобой, не хотела тебя обижать. Ты одна добра ко мне так, как будто я твоя родственница или близкая подруга, а я действительно не смогла выполнить свою работу, или как‑то оплатить тебе за все это. Я знаю, что она презирает меня за трусость, так же как и все остальные, и мне теперь действительно не жить, если я вернусь сейчас с кораблем в Вессен. Но ты не должна ссориться с Винилин. Она тебе настоящий друг и тебе надо дорожить ее дружбой, а я тебе не друг, прости. Я никому не друг, я сама за себя, и оказалось, что я ни на что не гожусь. Мне стоило бы умереть, но мне и это страшно. Да, вот так вот.

– Ты дурочка.

– Да, похоже, и это тоже есть. Вот видишь, я показала перед тобой свою слабость, нарушила правила. Впрочем, мне уже всё равно. Я не думаю, что смогу далеко уйти по каменным пустошам. А ты не помогай мне больше, прошу тебя. Это неправильно. И пойди, помирись с Винилин. Серьезно, как только остановиться кровь из носа.

– Как же я от вас всех устала! Что ты, что Винилин! Вы так любите всё усложнять, даже самые простые вещи! Ух, ладно. Давай поступим так. Я приглашу Винилин сюда, и мы все вместе помиримся.

– Винилин никогда со мной не помирится. Я не человек её круга и никогда не смогу им стать, так же как не смогу стать человеком круга Зверя или Красавчика. Я ничтожество, которое никогда ничего не добьётся.

Алорон замолчала. Да, теперь она убедилась в том, что никто её не понимает, а жаль. У всех свои принципы, свои представления, свои тараканы голове. Впрочем, Лезвие не сказала ей ничего нового, то что у неё капитально промыты мозги, она уже давно поняла. Может Винилин и права, и ничего из этого не получится?

А вот я была неправа, когда пожалела, что не подстрелили Винилин. Действительно зря я так сказала… Надо встать и пойти поговорить с ней напрямую. С Винилин так и нужно, говорить ей всё в лицо как думаешь, с ней это самый правильный способ общения.

Алорон пролежала на кровати ещё какое‑то время, пока кровь из носа полностью не остановилась. Затем она встала и вышла на палубу, на всякий случай, взяв тряпку с собой. Она внимательно осмотрелась и увидела возле борта на капитанском мостике невысокую женскую фигуры, очертание которой ещё виднелись в сгущающихся кругом сумерках.

Алорон аккуратно подошла к ней и, встав на некотором удалении, заговорила.

– Ты извини меня, что я ляпнула глупость, я правду не хотела этого говорить, сама не знаю, как у меня это вырвалось.

– Зато я знаю. Ты просто сказала то, что думаешь на самом деле.

– Нет, говорю тебе, мне бы вовсе не хотелось, чтобы тебя ранили.

– Послушай, Алорон. Я работала с многими людьми и все они разные, каждый мыслит по‑своему, и если бы я вникала в деталях во всю эту кашу, то уже давно бы спятила, да и бессмысленно всё это. Есть дело, которое надо сделать, и есть условия, при которых его надо сделать, остальное не имеет значения. Если бы меня тоже подстрелили орки, так же как и её, мне всё равно пришлось бы полагаться только на собственные силы. Мне бы также никто не стал помогать, так что мы с ней в равных условиях, просто ей не повезло.

– Я бы помогла тебе как могла.

– Я знаю, но ты слабенькая девочка и даже для меня не смогла бы унести много припасов, ты всё время переоцениваешь собственные силы.

– И всё же, Винилин, я не могу понять. Ты пошла на такой риск, чтобы помочь той больной салмин, которая тебе никто, а в этом случае ты и вовсе не хочешь помогать.

– И опять ты о своём. Люди разные, вот и всё. Я, конечно, не знаю, что за человек та салмин, может она ещё трусливее этой Лезвия, но она солдат, причем раненый во время боя, а не наемница. И в этом есть большая разница. Думаю, со временем сама её поймешь. А теперь хватит об этом, иди, готовься. Завтра утром мы отправляемся в путь.

Алорон вернулась обратно в каюту, где они вместе с Лезвием стали готовиться к непростому пешему переходу. Из‑за своей раны, Лезвие совсем не могла повесить на плечи вещевой мешок, пришлось перешить заплечные лямки так, чтобы мешок крепился к поясу.

Глава 22

Хочешь познать самого себя? Стоит ли идти на этот шаг, может быть ты не будешь в восторге от увиденного… Итак иллюзия необходима…