Точки притяжения

Киру уколола знакомая досада. Её отец никогда не звонил ей, чтобы просто поболтать; обычно он рявкал «ты где?»; иногда просил купить сигарет. Она всегда ему отказывала, и они ругались. Недовольство жизнью в семье ещё больше разжигало её и так разогретый интерес к семье Марка; и Майи; и Макса. Она бы хотела узнать что-нибудь про его маму.

– Ты говорил, что вы путешествуете каждый год, – сказала она, завершив фразу лёгкой вопросительной интонацией.

– Стараемся.

Он не продолжил.

– Постоянно в разные места?

Макс с любопытством посмотрел на неё.

– Тебе правда интересно?

Она оживлённо покивала.

– Да, в разные. В раннем детстве родители возили нас на пляжные курорты в основном. Там и за нами проще смотреть, и нам есть чем заняться. Когда стали постарше, они стали предлагать нам что-то более… исследовательское, что ли: старые города, достопримечательности.

О том, куда они ездили, будучи четырьмя взрослыми людьми, он решил не сообщать; видимо, это и так было ясно – туда, куда хотели; в разные места.

– Например? – не сдавалась Кира.

– Например… – Он ненадолго задумался. – В самый первый раз они повезли нас в тур по средневековым замкам. Мы, кстати, в восторге были: нам казалось, что каждый следующий лучше, чем предыдущий. Бегали по ним и представляли, что мы король и его советник.

– Серьёзно? – растянулась в улыбке Кира.

– Да, а что? – немного напряжённо спросил Макс, как будто пожалев, что рассказал об этом.

– Просто очень мило. А кто кем был?

– По очереди, – расслабился он, убедившись, что её предыдущий вопрос был не насмешкой, а восторгом. – Помню, одна пожилая туристка увидела, как Майя носится туда-сюда, и спросила: «А ты не хочешь поиграть в принцессу?». Майя промямлила «нет», а та сказала: «А мне в детстве понравилось бы». Майя такая «ну и играйте» и убежала. Я потом донимал её этим вопросом, как добрый брат.

Кира слушала его чуть ли не раскрыв рот.

– А какая у вас разница? Года четыре?

– Три.

Разговор приостановился. Минуты до поворота в её двор прошли в невесомом молчании.

– Мне туда, – сказала она, когда они подошли к поворачивающей налево тропе. – Я живу в том доме, – уточнила она, показав рукой на дом, в котором находилась её квартира. – На пятнадцатом этаже. Никогда до этого не жила выше первого.

– И как тебе?

– Нравится. Как в неприступной крепости. Чтобы я не запуталась, квартиру мне тоже дали пятнадцатую.

– Там на каждом этаже по одной квартире? – Макс приподнял бровь.

– Нет, – фыркнула Кира. – На каждом своя нумерация.

Макс выждал необходимую паузу перед тем как сказать:

– Я пойду.

– Да, давай. Хорошо съездить.

– Спасибо, – ответил он, и они разошлись.

День 6, неделя 1, суббота

Утро выходного дня после своей первой рабочей недели Кира начала с поездки на вокзал: мама и тётя были в нетерпении увидеть её новую жизнь. Бо́льшую часть дня они провели, рассматривая квартиру, подъезд, дом, двор и окрестности и расспрашивая Киру о её впечатлениях. Подробно рассказав о комфорте офиса, удовлетворённостью работой и приятностью коллег, она спросила:

– Мам, ты когда-нибудь видела жену Марка?

Её мама отпрянула.

– Ну ты спросила. Я если видела её, то ещё до твоего рождения. Может, позже иногда, но мельком.

– И как она выглядит?

– Блондинка, вроде бы… Высокая такая. А что?

– Да просто видела его детей.

– И что?

– Ну… не рыжие.

– А что ты хочешь? Ты вон тоже на отца не похожа.

Это была правда: она была не похожа на отца – ни по характеру, ни внешне. Бо́льшую часть её жизни отец был полностью седым, но она помнила времена, когда его волосы были жгуче чёрными; его брови были густыми и угрюмо нависали над глазами, лоб – невысоким, а взгляд – тяжёлым. При всём при этом её первыми словами, которые она сказала Максу, были: «Извини за прямоту, но ты совсем не похож на отца».

– Ну да…

На этом тема исчерпалась.

День 8, неделя 2, понедельник

В первой половине дня Кира, устав от напряжения, взяла в руки телефон, чтобы немного отвлечься. Решив, что наступил лучший момент для небольшого неформального диалога, Тина – её начальница – встала с места и подошла к столу Киры:

– Куда ходишь обедать? – поинтересовалась Тина.

– В кафе на пятнадцатом.

– Понятно. Не нужно на меня так смотреть.

От неожиданности этой реплики Кира отклонилась на спинку кресла.

– Как?

В первый рабочий день на новом месте Кира успела испугаться начальницы: её строгий вид предсказывал, что ничем хорошим это не кончится. Придирчивости и нетерпеливости она наелась на предыдущем месте работы: её бывшая начальница была немолодой женщиной с кислым лицом, которая всегда была чем-то недовольна и, казалось, вела себя таким образом только затем, чтобы продемонстрировать собственную важность. Характер Тины оказался не таким, каким его рисовала её внешность: она нечасто улыбалась, но во время общения её лицо смягчалось, а речь приобретала непосредственность. Тина не любила разговоры про работу вне строго рабочего времени, к которому она не относила перерывы, и имела привычку развлекать коллег какими-нибудь историями: будучи поданными в уверенной и деловитой манере, они становились в два раза смешнее и не давали собеседникам времени вспомнить про рабочие темы.

– Думаешь, я не вижу, как ты окидываешь меня взглядом? Думаешь, раз здесь нет дресс-кода, я не могу так одеваться? – серьёзным тоном высказала Тина. Она любила строгие юбочные костюмы и высокие каблуки.

– Нет, я так не думаю, – легко ответила Кира, хотя иногда она думала именно так, но не всерьёз.

– Какой у тебя рост?

– А что?

– Ты ходишь на плоских, а ростом чуть ли не выше меня.

– Сто семьдесят два.

– А я сто шестьдесят. Представь я приду на работу в таких же?

Тина с неизменным серьёзным выражения лица присела так, чтобы стать в два раза короче; Кира растянулась в улыбке.

– Грозный начальник, да? – не унималась Тина; она выпрямилась и добавила: – Я ношу костюмы, потому что они сочетаются с каблуками. Можно, конечно, выдумать что-нибудь ещё, но мне, если честно, лень выдумывать. Иногда хочется заморочиться, но я, когда просыпаюсь утром, я как зомби. Видишь девушку? Идёт мимо.

Кира вгляделась в проходившую мимо фигуру.

– Таня?

– Знаешь её?

– Только по имени.

– Ей не лень заморачиваться, да? Ладно, я зачем пришла-то. Мои девочки меня бросили.

– Твои девочки?

– Ну эти, – Тина показала на два пустых стола неподалёку, – подружки. У них сегодня совместный выходной, а я с ними обычно на обед хожу. Сходишь сегодня со мной?

– Конечно.

– Отлично. Ну ладно, давай. Работаем, – сказала Тина и ушла на место.

День 9, неделя 2, вторник

Изнемогая от оков офисного кресла, Кира, удивившись тому, что это вылетело у неё из головы, вспомнила про место отдыха. Она пошла в лифт-холл к торговому автомату, чтобы выбрать себе лёгкий перекус, и купила коробочку сока.

За угловой перегородкой, отделявшей уютный закуток от остального офиса, был только один человек – коллега из её отдела, Амир. Ей удалось сформировать с ним лёгкие приятельские отношения: из-за своего невесомого дружелюбия он так легко сходился с людьми, что после недели в одном отделе было невозможно оказаться с ним не в лёгких приятельских отношениях. Он сидел, опёршись локтями о колени; в одной руке он держал телефон, по экрану которого внимательно бегал глазами, в другой – стакан с кофе. Кира подсела рядом и стала открывать сок.

– Перерыв? – спросил Амир, оторвавшись от телефона.

– Ага.

– Перерывы важны: предохраняют от переутомления. Иногда даже от выгорания.

Увидев, что она не собиралась доставать телефон, он убрал свой в карман и приготовился к перебрасыванию репликами.

Амир нравился Кире, как коллега: темы его разговоров были непринуждёнными, а умение считывать атмосферу – неподражаемым. Он заговаривал с ней только тогда, когда был уверен, что не отвлечёт её от дел, и умело понимал намёки на окончание диалога – в отличие от коллег с её предыдущего места работы, которые принимали её сфокусированность на рабочем процессе за однозначное приглашение к общению.

Почему при приёме на работу наниматель разбирал соискателя по косточкам, а сам ограничивался общими словами: «уютный офис», «дружный коллектив», «молодая развивающаяся компания»? Почему нельзя было предъявить к нему столько же требований? Почему нельзя было настоять, чтобы он в обязательном порядке обеспечил сотрудников закусками к чаю? Или чтобы между столами было минимум полтора метра? Или, измерив Амира на приятность и выведя из этого коэффициент, потребовать, чтобы все коллеги будущего отдела имели проходной балл, равный одной целой и восьми десятых?

– Да, отдыхать нужно… – вздохнула Кира: она утомилась сильнее, чем ей казалось минутой ранее.

– Уже лето почти. Планируешь отдых?

– Нет, я же только пришла. Мне пока отпуск не положен.

– А, точно. Не подумал, извини. Слышала, наш Марк с семьёй в Корею уехал? – сказал он, чтобы, видимо, сместить тему в сторону и не зацикливаться на неприятном.

– Да, Макс рассказывал, – ответила она, поздно подумав, что простое «да» вполне бы сошло за ответ.

– А, знаешь его? Мы учились вместе. Я был, правда, курсом старше, но мы немного общались. Не похож на отца, да?

– Ага, и это было первое, что я ляпнула ему сразу после знакомства… – подавленно проговорила она и покачала головой.

– Думаю, это простительно, – ободряюще сказал Амир и, подумав, добавил: – Если увидишь его маму – все вопросы отпадут: он её копия.

Кира с оживлением воззрилась на него.

– А ты её знаешь?

– Знаком, да. Последний раз виделись на рождественском корпоративе: там можно было приходить с человеком со стороны.

– Ого, правда?

– Ну да. Я с девушкой пришёл.

Недолгий период знакомства с Амиром уже успел показать, что если в диалоге он хотя бы один раз не упомянет свою девушку, то его, скорее всего, подменили.

– А знаешь его сестру? Майю?

– Видела один раз.

– Она мне так нравится, – Амир расплылся в широкой улыбке, граничащей с зарождающимся смехом. – Как раз на этом корпоративе я пошёл как-то брать шампанское: подошёл к столу, взял по бокалу в руки, повернулся, чтобы уйти, и увидел, что она стоит прямо передо мной. Скрестила руки на груди и с таким серьёзным лицом говорит: «Если ты напьешься и будешь танцевать голым на столе, я сниму тебя на телефон и буду вымогать деньги». Я чуть бокалы не выронил.

Кира видела Майю всего лишь один раз, но почему-то легко представила, с каким лицом и какой интонацией та могла это выдать.

– Макс как-то сказал мне, что без неё в их семье было бы в десять раз скучнее, – прибавил Амир.

Помолчав ровно столько, сколько нужно, и решив, что эта нота подходила для завершения разговора, он одним глотком допил остывший кофе, выбросил стакан, сказал «ну, я пойду» и ушёл.

День 10, неделя 2, среда

По пути на работу Кира решила не надевать наушники: её голова бурлила.

C тех пор, как в их жизнях объявился Марк, в ней начался неприятный переполох. Она наконец-то распознала, отчего пошёл её внутренний разлад: Марк показал, что мужчины, достигнув возраста её отца, не обязательно становились тугими комками замкнутости и раздражения – они могли быть добрыми и эмоциональными. Раньше она думала, что её отец не мог быть иным: что его пол и возраст оправдывали его поведение. Она встречала и других отцов, но, несмотря на разнообразие характеров, не делала выводов: она не знала, какими они были дома; её отец тоже улыбался, когда встречал знакомых. Марк как будто бы был другим; он был искренним; он открыло говорил о любви к семье. Он разрушил её привычное представление о мире, которое она – не без разочарования – годами собирала в крепкий витраж идей, чувств и представлений. Марк был отцом; значит, её отец тоже мог быть другим. Что ещё могло пойти иначе?

Выходило, что двадцать пять лет её жизни прошли не по единственному возможному сценарию. Что бы она хотела поменять в своей жизни? Раскрепоститься? Ей всегда казалось, что она сдерживала свой потенциал. И было ли это возможно? Она выросла в сдержанной в семье, но была ли она такой же зажатой, как и они? Если бы она росла в семье, где чувства не считались тем, что мешает нормальному рациональному существованию, то она, скорее всего, была бы светлым и радостным ребёнком, который постоянно обнимает родителей, целует их в щеки и беспрестанно повторяет «я люблю тебя».

Когда и кому она вообще выражала свою любовь? Умела ли она это делать? Она любила отца, несмотря на их перепалки, но никогда не говорила ему об этом – как и он ей; её мать была сдержана и не располагала к тёплым высказывания, хотя могла быть и выразительной, и разговорчивой; с бывшим парнем, с которым она провстречалась целый год, они так и не дошли до стадии, когда можно было говорить про любовь.

Год назад она разговорилась с Алисой на тему склочности: каждая из них считала себя не лучшей дочерью из-за склонности к переругиваниям; Алиса сетовала на свой характер – на свои, как она заявляла, резкость, категоричность и нетерпимость. Они вспомнили, что ни разу не поссорились за время дружбы: их споры никогда не перерастали во взаимную обиду – проблема исчерпывалась к их концу. Осознав свою уживчивость, они признались друг другу в тёплых дружеских чувствах; с тех пор они повторяли это признание, но только друг к другу – это не научило их разговаривать на темы своих чувств: обе выросли непривычными к серьёзным разговорам.

Кире стало понятно, почему она любила музыку: она могла проецировать эмоции на настроения песен, и это помогало им не застаиваться.

Её размышления не удовлетворились и не поставили точку, разобравшись с влиянием Марка на её жизнь, потому что Кира успела познакомиться с его семьёй, и они растравили её душу ещё сильнее, чем он. У них было несколько детей; отец мог позвонить дочери, чтобы просто поболтать с ней; несмотря на то, что дети уже выросли, они продолжали путешествовать вместе.

Может, она романтизировала их образ? Может, Марк с женой был на грани развода, а брат с сестрой не переваривали друг друга? Может, совместные путешествия были отчаянной попыткой не распасться окончательно? Может, они даже жили не вместе?

Она попробовала найти ответы в своих воспоминаниях: Марк открыто плакал от мысли, что с его семьёй могло что-либо случиться; он обрадовался, когда в кабинет зашёл его сын и, светясь, представил его Кире; он звонил дочери, чтобы сообщить, что её брат пошёл прогуляться с Кирой после работы; Макс часто ездил на работу и с неё вместе в отцом: скорее всего, они жили вместе; Макс рассказал про совместные путешествия и про то, что в этом году они сделали Майе подарок, потому что она всегда мечтала побывать в Корее. «Ты бы её видела», – сказал он с улыбкой. Наверное, такое мог сказать только любящий брат? У неё не было ответа: у неё никогда не было ни братьев, ни сестёр, ни кузенов, ни собак.

Их сказочная неправдоподобность превратила её любопытство в неотвязное желание узнать больше. Ей нужно было кого-нибудь расспросить, но кого?

Амир! Вот, кто был ей нужен. «Мы немного общались», – сказал он про Макса. «Она мне так нравится», – сказал он про Майю. «Да», – ответил он на вопрос, видел ли он их маму.

Зайдя в здание, Кира решила подкараулить Амира на первом этаже у лифтов: он всегда приходил строго к началу. Она обернулась, чтобы проверить, не шёл ли он позади неё.

Следующий миг стал очень неожиданным: она врезалась в кого-то так сильно, что еле устояла на ногах.

– Смотри, куда идёшь, – произнёс знакомый голос, который даже сейчас остался верен спокойной неторопливости, лишь слегка налившись шипением потревоженного хищника.

Перед ней стояла Таня: выставив ладони и чуть отклонившись назад, она брезгливо смотрела на Киру.

– Извини, – выдохнула Кира. – Извини, – повторила она, чтобы показать, что первое извинение вырвалось не невольно. – Я не специально.

– Чуть не сбила меня с ног, – проговорила Таня и пошла дальше.

– Я сама чуть не упала, – прошептала Кира и отошла к стене, чтобы отдышаться, не стоя ни у кого на пути.

В фойе зашёл Амир. Забыв про стресс и боясь, как бы он не начал вести дружеские диалоги со всеми подряд, Кира выдвинулась вперёд, чтобы перехватить его.

– Привет! – воскликнула она со светящейся улыбкой, показывающей хорошее настроение для любых тем.

– О, привет!

В школе они с Алисой придумали игру «Представь, что ты великий аферист»: её целью была добыча определённой информации у малознакомого человека. Они покупали дешёвые сим-карты – многие в рекламных целях раздавались бесплатно – узнавали телефоны одноклассников или детей с других классов и ставили цель: к примеру, узнать, как зовут бабушку. Они собирались у кого-нибудь дома, и пока одна звонила своей жертве, другая засекала время; звонящая, представляясь чёрт знает кем и на ходу жонглируя уловками, пыталась добыть заветную информацию; потом они менялись местами. Они назвали игру «Представь, что ты великий аферист» потому, что «Представь, что ты аферист» звучало до такой степени неприятно, что хотелось поёжиться, а для «Представь, что ты великий детектив» у игры не хватало размаха. Но у них не было готовых приёмов. Они импровизировали на ходу, пытаясь узнать ответ на один конкретный вопрос. У Киры было много вопросов.

– Помнишь, ты вчера рассказывал про корпоратив?

– Конечно.

– Мне так понравилась идея того, что можно приглашать кого-то своего. На моём предыдущем месте с этим было очень строго: компания платила только за тех, кто на неё пахал.

– Ну, это обычная практика.

– А Марк, говоришь, пришёл со всей семьёй?

Её осенила неожиданная мысль: у него могли быть ещё дети.

– Нет, Макса не было.

– То есть они были втроём?

«Алисе бы понравилось».

– Угу.

– Ты говорил, что вы дружите с Максом, да?

– Ну, «дружим» – это сильно сказано. Так, в хороших отношениях.

– А, только на работе видитесь? – спросила Кира интонацией, какой обычно говорят «а-а, кажется, я всё поняла».

– Нет, не всегда.

Он должен был продолжить: он был слишком вежливым для того, чтобы останавливаться на полуслове.

– Мы с девушкой снимаем квартиру возле парка, – сказал Амир; местные называли центральный парк просто парком. – Они живут неподалёку. Ты не в том же районе живёшь? – спросил он с поддерживающим диалог любопытством.

– Нет, я тут недалеко от работы, – быстро ответила она, боясь съехать с темы.

– Мы, когда заехали, новоселье устаивали, приглашали их.

Кого «их»? Кира отмахнулась от мысли, что он имел в виду Макса и его девушку.

– Его и Майю?

– Угу.

– А как они вообще? Я их видела недавно, мне показалось, что они не дружат особенно, – соврала она. Алиса бы оценила этот ход.

– Да, у кого как… – задумчиво ответил Амир. – Нет, у них всё хорошо. Иногда правда может показаться, что они любят ругаться, но они отлично ладят. Я даже завидую им. У меня есть старший брат, но у нас… сложные отношения, – договорил он, взяв паузу, чтобы тщательно подобрать прилагательное.

Кира не представляла себе Амира в сложных отношениях.

– А у тебя есть братья или сёстры? – спросил он, чтобы не закончить разговор на неприятной ноте.

– Нет, я единственный ребёнок.

Двери лифта открылись. Амира перехватили другие коллеги: влившись с ними в поток, он, бодро переговариваясь, ушёл вперёд.

Пока что ничего не противоречило идеальному образу её кумиров.

День 11, неделя 2, четверг

Тина снова пригласила Киру на ланч, объяснив это тем, что «её девочки» собрались на перерыве по магазинам и опять оставят её без компании.

– А чего это я тебя приглашаю, только когда девочки меня бросают? Ходи с нами, – сказала Тина, когда они пришли в кафе на пятнадцатом этаже.

– А они не будут против?

Тина фыркнула, имея в виду «кто в своём уме может быть против компании?». Кира была рада предложению: ей было одиноко проводить перерывы в обществе своего телефона; к тому же это кафе, в которое она ходила только потому, что оно было близко, переставало её удовлетворять, а Тина с коллегами любили разнообразие и бывали здесь нечасто.

Выбрав еду и сев за стол, они погрузились в тишину, утоляя обострившийся перед перерывом аппетит.

– Ты занимаешься чем-нибудь? – прервала молчание Тина. – Физическим.

– Нагрузкой, ты имеешь в виду?

– Ну да.

– Бегаю иногда.

Тина сделала пару взвешенных кивков, означающих «неплохо, неплохо».

– Я вот не очень довольна собой.

Обычно, когда девушки говорили, что не были довольны своим телом, они имели в виду, что считали себя полными и хотели бы похудеть; Тина и так была заметно худой.

– Да, не говори, – отреагировала она на взгляд Киры. – Все мечтают быть худыми, как щепки, а мне хочется… больше тела, что ли. Я и так коротышка. В прошлом году даже записалась в тренажёрный зал.

– Ого, и как?

– Ходила какое-то время. Как-то заметила там своего соседа – парнишу лет семнадцати. Тщедушный такой. Пришёл массы поднабрать. Я так думала. Оказалось, что набор массы его, как таковой, не интересует – ему нужны мускулистые руки.

– Только руки?

– Только руки. Он был настойчив. Только руки.

– И как?

– Хорошо. Накачал такие бочки, – Тина показала ладонью уровень его «бочек» над своей тонкой рукой. – Как у кузнеца. Сам-то остался таким, – она выставила мизинец. – А что? Он был доволен собой: майки стал носить. Я как его в подъезде потом стала видеть, улыбаться стала. Он, наверное, думал, что теперь такой крутой, что тётя по соседству рада его видеть…

– Нашла тётю, – укоризненно ввернула Кира: на вид Тине было немногим больше тридцати лет.

– Ну-ка. Не льсти начальнику. Он думал, что я рада его видеть, а я просто старалась не заржать.

Кира рассмеялась; Тина поддалась атмосфере и тоже засмеялась.

– Неплохо здесь, да? – сказала Тина, когда волна смеха спала.

– В кафе? – недоверчиво уточнила Кира: еду здесь подавали по большей части неудовлетворительную.

– Нет, здесь. В компании. Дела хорошо идут, штат постоянно расширяют. Я здесь уже давно, но, кстати, всё ещё помню, кто когда пришёл. Если продолжат расширяться, то тогда уже начну путаться.

– А сколько ты здесь работаешь?

– Шестой год пошёл. Ты же кого-нибудь знаешь уже? Давай, потестируй меня.

– Девочки.

– Эти пришли одновременно. Примерно два года назад.

– Амир.

– Примерно год назад. Ты же Таню знаешь, да?

– Только по имени.

– Неважно. Она пришла недавно: месяца два-три.

– Я знаю Макса.

– Он здесь уже года три. Ты же знаешь, что он сын нашего Марка?

– Да, знаю.

– Не похож, да? Ой! Ну ты ешь аккуратнее! Тебе помочь?

Кира быстро справилась с полезшим не в то горло куском и руками показала Тине, что к ней не нужно было подходить.

Макс не просто так спросил, подумала ли она, что он приёмный: это был, скорее всего, заготовленный ответ – его наверняка задолбали этим вопросом.

День 12, неделя 2, пятница

Идя утром по широкому коридору в офис, Кира не сразу услышала, как кто-то звал её по имени.

– Кира! Ещё спишь, что ли?

Это была Тина, пытавшаяся догнать её на своих высоких каблуках.

– Ой. Извини; наверное, правда не выспалась. Привет.

– Как настроение с утра?

– Нормально.

– А я только что в лифте все двадцать этажей терпела женщину, от которой так разило табаком, что я сомневалась, что доеду. Ты куришь?

– Нет.

– И правильно. Я тоже не курю.

– Я, правда, знаю, где курилка.

– Крышу, ты имеешь в виду?

– Да.

– Ты же знаешь, что там не только курилка?

Кира пару раз непонимающе хлопнула веками.

– Правда?

– Курилка – по центру. По бокам там очень даже неплохо: столики и все дела.

Во второй половине дня Кира, следуя установившейся привычке, купила в торговом автомате коробочку сока. Доехав до последнего этажа, открыв тяжёлую металлическую дверь и отмахнувшись от накинувшегося на неё потока дыма, она свернула налево и вышла к боковой части крыши, которая тоже была обтянута высокой сеткой, но по которой были расставлены столы и стулья. Выбрав место так, чтобы любоваться видом на город, Кира открыла сок и приготовилась наслаждаться отдыхом. Сосредоточиться на уходивших вдаль зданиях её помешал стук каблуков, с каждым шагом становившийся всё отчётливее.

Таню дошла до её столика и скрестила руки на груди, перенеся вес на одну ногу: