Точки притяжения

Квартира была маленькой и уютной. Бросив чемодан на ковролин, которым была застелена бо́льшая часть пола, Кира позвонила маме и, бродя по квартире, как по музею, описывала всё, что видела, и всё, что можно было найти, открыв дверцу, вынув ящик или отодвинув штору.

У квартиры не было отдельной прихожей: входная дверь впускала сразу в г-образное помещение, один рукав которого уходил влево. В нём стоял длинный и приставленный к стене диван («Нет, не раскладывается. Я уже и так и так попробовала. Ты в любом случае поместишься»); напротив него висел большой настенный телевизор («Тут нет каналов, тут просто интернет и приложения. Да, вай-фай есть. Первые полгода точно не я»); в самом конце рукава – в углу – стоял небольшой книжный шкаф.

От шкафа начинался второй рукав, уходивший направо. По внешней его стене расположилось высокое окно, завешанное тонкими шторами. В дальнюю и короткую его часть поместилась пристеночная кухня, вместившая холодильник, пару напольных и пару навесных шкафов. Перед кухней – перпендикулярно окну – стоял высокий и узкий стол: с жилой стороны к нему было приставлено два высоких табурета; ковролин заканчивался незадолго до них. Справа от кухни, превращая букву «г» в букву «п», простиралась спальня, отделённая от непрерывного помещения глухой дверью. Сразу за ней можно было обнаружить – слева – ещё одну дверь в маленький, но длинный совмещённый санузел. Немногословная спальня состояла из большой кровати («Слушай, если ты приедешь, мы тут вдвоём поместимся…»), прислонённой головой к общей с санузлом стене, и встроенного шкафа, занимавшего всю дальнюю стену – ту самую, на которой в другом помещении висела тонкая перекладина с крючками для верхней одежды. Окно спальни было завешано тяжёлой и тёмной шторой.

На выходных Кира с удовольствием изучала окрестности. Она выяснила, где были расположены ближайшие продуктовые магазины и аптеки, узнала, что неподалёку находился маленький укромный сквер, а далее – уютная пешая улочка, плотно заставленная барами и кафе. Она с удовлетворением обнаружила ползущую по району сеть беговых дорожек: время от времени она любила совершать долгие пробежки – с удовольствием напрягая мышцы тела, она сбрасывала душевное напряжение и потом мучительно, но по-своему приятно восстанавливала дыхание; пару лет назад она даже потратилась на хорошие беговые кроссовки. С таким же удовольствием она отдавалась музыке, ставшей для неё не только отдушиной в попытках отвлечься от забот, но и источником восторга и наслаждения – и от прослушивания старых любимых композиций, и от поиска новых треков, наполняющих кровь свежим чувством только что открытой острой симпатии; она купила подписку на музыкальный стриминг и заменила свои старые «капельки» на полноразмерные беспроводные наушники, которые можно было ловким движением надевать с шеи на голову или опускать обратно на шею.

В воскресенье вечером Кира, надев их, пошла к зданию будущего места работы. Прогуливаясь по широкому, немного петляющему и слегка идущему в гору тротуару, она за пятнадцать минут дошла до обособленного стеклобетонного многоэтажного дома, приветливо сверкавшего на вечернем солнце; возле него не было ни одного автомобиля. Она внимательно посмотрела на него, улыбнулась и пошла обратно, решив начать новую жизнь свежей и выспавшейся.

День 1, неделя 1, понедельник

Кира дошла до бизнес-центра, в котором размещался офис её новой компании, и пройдя через его большие крутящиеся двери, обнаружила себя в просторном прохладном холле. Одна стена была стеклянной, как и внешняя стена здания; у другой стены растянулись узкие и длинные белые лавки.

Поток стремящегося на работу народа уходил по диагонали направо. Дойдя вместе с ним до правой дальней части холла, она оказалась в рукаве с лифтами. Доехав до нужного этажа, Кира отыскала HR-отдел. Минут через десять она уже сидела за одной из сторон длинного стола и слушала речи сотрудников HR напротив. Немного поодаль, словно желая обособиться, сидела худая девушка в строгом юбочном костюме; её тёмные волосы были собраны в тугой конский хвост, приподнимавший концы её бровей и добавлявший её лицу некую суровость; на вид ей было чуть более тридцати лет. Когда до неё дошла очередь, она сказала, что её зовут Тина и что она – начальница отдела, в котором будет работать Кира.

Тина повела Киру на её рабочее место в офисе открытого типа на двадцатом этаже. Кира была взволнована масштабом рабочего здания и впитывала всю информацию о каждом увиденном квадратном метре пространства, в котором ей предстояло работать. Лифт-холл её будущего этажа был сквозным: по правую и левую руку начинались проходы в соответствующие половины здания; напротив лифтов была глухая стена с несколькими торговыми автоматами. Кира и Тина повернули налево и, миновав недлинный широкий коридор, зашли в просторный открытый офис. Большинство столов находились по левую руку, как и огромное окно, игравшее роль одной из стен; столов справа было меньше, и они располагались чуть поодаль от широкой проходной полосы, пересекающей помещение и вливавшейся в коридор на противоположной стене. Стол Киры был справа; между ним и соседними столами было столько места, что если бы дело происходило на её предыдущей работе, то сюда бы вместили ещё один стол, а оставшиеся дыры заткнули бы принтером, этажеркой и высоким широколистным растением в большом и невзрачном пластиковом горшке. Место Тины тоже находилось по правую руку.

Кира оказалась пятнадцатым человеком в отделе. Сделав небольшой круг, она познакомилась с некоторыми из коллег.

Немного обжившись на рабочем месте и получив от Тины задания по первичной адаптации, она, помня данное Марку обещание, достала телефон и набрала его номер. Вокруг её стола было столько места, что негромко телефонный разговор мог остаться неуслышанным коллегами по офису.

– Алло! Ты уже в офисе, да?

– Э-э, да. Здравствуйте.

– Ой, я не поздоровался даже, – виновато усмехнулся Марк. – Ты же на двадцатом сейчас?

– Да.

– Смотри: если идти от лифтов налево… Ты же сейчас там, да? В офисе сразу налево?

– Да, тут.

– Ага. Отлично. Если стоять лицом к окну, то справа увидишь проход. Иди туда и потом поверни налево: там мой кабинет. Я буду ждать тебя у входа.

– Э-э, хорошо, сейчас приду.

Кира торопливо встала с офисного кресла и пошла к проходу, выводившему в следующий просторный открытый офис. Слева – вместо окна, занимавшего левую стену в её помещении – выстроились в ряд двери отдельных кабинетов; одна из них была открыта, и в проёме стоял Марк: одной рукой он держал ручку двери, а другой немного робко махал Кире. Она подошла к нему и получила приглашение зайти. Кабинет оказался небольшим и вытянутым; его дальняя стена была стеклом, шедшим через всю лицевую часть здания. Стол стоял параллельно окну. Марк сел спиной к окну и пригласил Киру занять стул по другую сторону стола.

– Спасибо, что зашла, – начал он, несмотря на то что сам позвал её суда.

– Вы знаете, это вам огромное спасибо. Это, скорее всего, прозвучит провинциально, но я, – она сделала рукой описывающий дугу жест, олицетворяющий её текущее окружение, – очень впечатлена. Спасибо, что дали такую возможность.

– Я очень рад. Я всего лишь хотел ещё раз сказать, что я очень любил твоего отца, и то, что он… – Марк запнулся. – У меня тоже есть семья – жена и дети – и я даже не могу представить, что со мной или с ними что-то… – он подавил сдавившее горло всхлипывание. – Ты видишь, – быстро и нервно усмехнулся он, показав на себя ладонью. – Ты не представляешь, как я рад, что мне удалось хоть что-то для тебя сделать. Это, в общем, всё, что я хотел сказать. Я не хочу тебя отвлекать, всё-таки это твой первый день.

– Спасибо ещё раз. Я очень всё ценю, – благодарно ответила Кира, поднимаясь со стула.

Раздался стук в дверь, и она села обратно.

– Да! – откликнулся Марк.

Дверь открылась, и в кабинет заглянул какой-то парень. Увидев, что у Марка уже был посетитель, он сказал «позже зайду» и стал закрывать дверь. Марк вскочил со стула:

– Подожди, мы закончили!

Его лицо озарилось непонятным восторгом, и он метнул на Киру нетерпеливый светящийся взгляд, как будто сгорал от желания сообщить ей какую-то новость. Вместо этого он спросил у парня:

– Чего хотел?

– Мама просила передать. В машине забыл отдать, – произнёс тот, зайдя в кабинет, и протянул ему небольшой конверт. – Мама сказала, что…

– Да, я знаю, знаю, – бегло перебил Марк, взял конверт, положил его на стол и торопливо заговорил, протянув в сторону Киры ладонь: – Познакомься, это Кира, я рассказывал про неё. Кира, это Макс, мой сын, он тоже здесь работает. Вы ровесники, кстати.

«Сын? Приёмный?» – пронеслось у неё в голове.

Он был совсем не похож на отца. У Марка были округлые черты лица, не очень большие, широко раскрытые и круглые глаза, плотная фигура и прямые тёмно-рыжие волосы; черты лица его сына нельзя было назвать округлыми, глаза – небольшими, а фигуру – плотной; его волнистые волосы имели насыщенный пшеничный цвет и лежали небольшой копной, плавно переходящей от светлых, почти выжженных кончиков до тёмных корней цвета карамели; это был либо чудесный натуральный цвет, либо причудливое мелирование. Марк был эмоциональным и впечатлительным, а его сын казался невозмутимым: его прикрытые веками глаза придавали его лицу налёт равнодушия. Они с отцом были примерно одного роста, но это не было редкостью среди людей.

Кира медленно кивнула. Макс кивнул в ответ и развернулся.

– Покажи Кире, что здесь и где, – выдохнул Марк, взволнованно улыбаясь.

Было видно, что он хотел познакомиться с ней поближе, но не знал, как это сделать: она была того же возраста, что и его сын. Когда он увидел Макса, то, скорее всего, решил, что они, как ровесники, смогут найти друг с другом контакт, и Кира обретёт связь с их семьёй.

Встав со стула, она проследовала за Максом к выходу из кабинета. Они закрыли за собой дверь и остановились. Макс не был таким равнодушным, каким показался поначалу: ему было так же неловко как и ей – его спокойные глаза отражали эмоции так же, как гладкий пруд – брошенный в него камень. Кире тоже было неловко: ещё полминуты назад они оба не ожидали, что выйдут отсюда в компании неизвестного человека. Макс мгновенно справился с растерянностью и, показав на коридор, сказал:

– Мне туда.

– А, – очнулась Кира. – Мне тоже.

Она рассмотрела его одежду, подчиняясь очарованностью новым днём, толкающей её запоминать всё вокруг себя. Его белый и не очень просторный худи, сочетаясь с наброшенной светло-голубой джинсовой курткой, подчёркивал его необычные волосы; ей хотелось спросить его про них, но она не могла выдумать ни одного контекста, при котором такой вопрос смотрелся бы уместно. Это не помешало ей сделать комментарий, который она была не в силах сдержать:

– Извини за прямоту, но ты совсем не похож на отца.

При произнесении вслух эта фраза приобрела неожиданную бестактность, и Кира пожалела, что не предпочла вопрос про волосы.

– Я знаю, – спокойно ответил Макс. – Бросается в глаза, да? Ты подумала, что я приёмный?

Кира прыснула: за ещё не успевший начаться день внутри неё скопилось слишком много напряжения. Макс посмотрел на неё со смесью удивления и любопытства. Во время её короткого веселья они шли по проходу между офисами и поэтому не обратили на себя ненужного внимания. Она поспешила сменить тему:

– Мне, если что, не нужно ничего показывать. Мне в кадрах рассказали, что где.

– Про это тоже? – Макс показал направо.

Они только что вышли из коридора: по правую руку была видна перегородка, а за ней – большой угловой диван, пара кресел, диспенсер для воды и кофе-машина.

– Место отдыха?

– Угу. Одно на несколько помещений.

– Мне просто сказали, что оно где-то здесь, – ответила Кира; они как раз дошли до места, от которого ей нужно было поворачивать налево – к своему столу. – Я пойду к себе.

Макс кивнул и ушёл к лифтам, а Кира продолжила осваиваться с новой реальностью.

День 2, неделя 1, вторник

Во второй половине перерыва на ланч Кира возвращалась на свой этаж из ближайшего кафе пятью этажами ниже. Выйдя из лифта, она заметила Макса: он стоял у торгового автомата и сосредоточенно смотрел в телефон.

– Привет, – бросила она и пошла дальше, услышав позади себя ответное «привет».

Макс догнал её:

– Ты знаешь, что здесь есть кафе?

– Где «здесь»?

– Ближайшее на пятнадцатом.

– О, я только что оттуда.

– И как тебе?

– Отвратительно, – спокойно сказала Кира и обнаружила, что ему понравился этот ответ.

– Почему? – с улыбкой спросил он.

– Я взяла картофельный салат и мне показалось, что в мой майонез положили немного картошки.

Кира зашла за свой стол. Макс встал рядом. Сегодня на нём была другая джинсовая куртка, и от него пахло табачным дымом.

Она вопросительно поглядела на него, глазами спрашивая, что он ещё хотел.

– Про выход на крышу тоже знаешь?

– Нет… Покажешь?

– Пошли, – он дёрнул головой на выхода из офиса.

Убедившись, что ещё оставалось достаточно времени для небольшой прогулки, она выскочила из-за стола, и они бодрым шагом ушли обратно.

– Там курят в основном, правда, – сказал Макс и нажал на кнопку вызова лифта: он тотчас же раздвинул двери, как будто сознательно поджидал их.

Лифт был полон народу; они протиснулись внутрь. Лифт-холл последнего этажа представлял собой невзрачный коридор, уводивший вправо; он заканчивался бетонной лестницей, а та – тяжёлой железной дверью.

Они вышли на просторную и обтянутую сеткой крышу. В глаза ударило яркое солнце, а в нос – запах табачного дыма. Медленно, как бы пробираясь сквозь запах, Кира прошла к сетке и увидела такой же ослепительный, как и палящее высокое солнце, вид на город, пестревший колючими бликами от стёкол уходящих вдаль домов и заканчивающийся слепящей полосой воды.

– Ослепительно, – проговорила Кира, с облегчением затенив глаза ладонью: у края крыши было почти невыносимо ярко, но зато дул свежий ветерок, отгоняющий табачные миазмы.

– Вернулся? – произнёс женский голос.

К ним неспешно направлялась девушка, держа между пальцев тонкую сигарету.

– Крышу показываю, – небрежно пояснил Макс.

– Привет, я Кира, – сказала она девушке. – Работаю здесь второй день.

Девушка приподняла брови, как бы говоря «а, вон как». Её манеры были наполнены неизменной грацией и горделивой неторопливостью. Нельзя было не заметить тщательности её образа: укороченные брюки сидели на ней идеально, свободная и легкая глянцевая майка неоспоримо подходила её жакету, а туфли на каблуках подчеркивали её изящество и фигуру; её прямые чёрные волосы были собраны в эффектный конский хвост.

– Привет, – спокойно ответила девушка. – Я Таня. Как тебе здесь? – спросила она, глазами и бровями показывав, что под «здесь» она имела в виду крышу.

– Вид прекрасный, но запах… – поморщилась Кира.

Таня снова использовала глаза и брови, чтобы без слов сказать «ну конечно: это же курилка».

– Я не курю, так что, думаю, мне пора идти. Спасибо, что показал, – проговорила Кира и, не дожидаясь ничьего ответа, направилась к двери.

Выйдя на лестницу, она услышала за собой знакомый голос:

– Я тоже ухожу, – Макс второй раз за день нагнал её.

– Ты не куришь?

Она ненавидела всё, что было связано с курением. Ещё в детстве, одновременно узнав о вреде табака и о том, что людей никто не заставлял впадать в эту зависимость, она стала ассоциировать курение либо с уровнем интеллекта, либо со степенью пренебрежения к здоровью. Этому отношению не помогали ни отец, дымивший как паровоз во всех комнатах дома и не заботившийся о том, что кому-то это могло быть неприятно, ни вся остальная масса курящих, которых беспокоило лишь зудящее желание затянуться и не волновало, что их дым мог кто-то вдохнуть. Единственным человеком, в котором она научилась переносить эту привычку, была Алиса: её, как и всех курящих, нельзя было убедить в неблагоразумности саморазрушения, поэтому Кира просто привыкла; иногда, несмотря на нелюбовь Алисы к таким комментариям, она всё-таки вворачивала, что была бы рада, если бы Алиса бросила курить; та утомлённо вздыхала и качала головой в знак давней договорённости о её несогласии.

– Нет, – сказал Макс, и Кира почему-то испытала облегчение от этого признания.

Молча доехав до двадцатого этажа, они разошлись, и Кира, вернувшись в напряжённое состояние нового сотрудника, вернулась к первому полноценному рабочему дню.

День 3, неделя 1, среда

Город выглядел по-летнему, но ветер и температура оставались весенними. Подходя к зданию, Кира увидела, как из остановившегося автомобиля вышли Марк, его сын и какая-то девушка: её лицо было круглым, фигура – не худой и не полной и заметно стройной, а волосы – пшенично-золотыми и волнистыми. Марк, помахав, сказал «Спасибо, что подвёз!»; автомобиль отъехал, и компания пошла к мерно крутящемуся входу. Макс отстал и, смотря в телефон, остановился. Кира опустила наушники на шею и подошла к нему.

– Привет.

– Привет. – Он убрал телефон; они пошли ко входу. – Что слушаешь?

– Девятнадцатую симфонию Бетховена в до-мажоре, – сочинила Кира.

– Серьёзно?

– Нет.

– Я хотел сказать, что это мой любимый композитор.

– Серьёзно?

– Нет.

Они не отрывали друг от друга искрящихся задором взглядов. Они зашли в холл; Марк с похожей на него девушкой уже стоял с у лифтов. Расстояния между ней и Кирой хватало, чтобы заметить её большие выразительные глаза отцовской формы, открытое выражение лица и короткие волнистые пряди над ушами; её волосы были собраны в конский хвост. Она напоминала пушистую и озорную кошку. На вид ей было лет двадцать.

– Это твоя сестра, да?

– Угу.

– По твоей семье можно изучать генетику.

– И что у меня общего с папой?

– Хм-м… Нос, – уверенно ответила Кира, рассмотрев его лицо.

– Правильный ответ, – удивился Макс.

Как только Макс и Кира дошли до лифтов, двери одного из них открылись, и их потоком занесло внутрь. Спина Марка очутилась перед ними; он поздоровался с коллегой и начал рассказывать ей про ремонта своего автомобиля. Сестра Макса втиснулась к отцу. Она круто обернулась назад.

– Привет. Я Майя. Его сестра, – представилась она, небрежно махнув головой на брата. – Папа рассказывал про тебя.

Манера её речи выявила бойкий характер, который не лез за словом в карман.

– Привет.

Майя, по всей видимости, вспомнила, какие обстоятельства привели к этому знакомству и, стерев с лица улыбку, добавила:

– Соболезную.

Кира медленно кивнула. Майя отвернулась, но сразу передумала и вернулась.

– Как тебе здесь?

– Я тут всего лишь третий день.

– М. Ну ладно.

Лифт доехал до двадцатого этажа. Марк, закончив рассказ о ремонте автомобиля и обо всех неудобствах отсутствия личного транспорта, был перехвачен другим коллегой, оживлённо вынесшим на обсуждение насущный рабочий вопрос; они унеслись вперёд; Майя убежала за ними.

– Она тоже здесь работает?

– Нет, к папе ходит иногда, – ответил Макс и, смотря в телефон, тоже ушёл вперёд.

Кира подумала, что могла бы поставить деньги на первые две буквы имени жены Марка.

День 4, неделя 1, четверг

Спустив наушники на шею, Кира зашла в лениво, но настойчиво крутящиеся двери. Макс, глядя в телефон, стоял рядом с лифтами. Двери некоторых из них открылись; она ускорила шаг, заскочила в лифт и встала рядом с ним.

– Привет! – сказала Кира, невольно улыбнувшись.

– Привет, – ответил Макс. – Я с понедельника в отпуск на три недели, – прибавил он после паузы. Они были недостаточно знакомы, чтобы он сообщал ей о своём отпуске; Кире это польстило.

– Ух ты. Планируешь путешествие?

– Да. Едем семьёй в Корею.

Её уколола тоска: она ни разу не ездила с родителями в дальние путешествия; они совершали поездки на такие недалёкие расстояния, что их нельзя было называть путешествиями; она надеялась, что когда-нибудь это случится, но отец умер, и надежда осталась надеждой. Они никогда не делали ничего втроём; принимали пищу за одним столом – и только. Иногда они смотрели вместе телевизор, но только тогда, когда отец устраивался за просмотр того, что было интересно только ему, а она и её мама подсаживались рядом и молчали, чтобы не сбивать его сосредоточенность. Ей всю жизнь хотелось, чтобы всё сложилось иначе – чтобы они больше времени проводили втроём: гуляли, путешествовали, выезжали на пикники и участливо слушали по вечерам рассказы друг друга о прошедшем дне. Она решила заглушить горечь шуткой:

– Ого. Будете с отцом приглашать BTS на корпоратив?

– Это то, что ты слушаешь? BTS?

– Нет, я слушаю death metal.

– Серьёзно?

– Нет. Как здорово, что вы едете все вместе, – добавила она, не удержавшись.

– Мы почти каждый год ездим. В этом году сделали для Майи сюрприз: она обожает Корею. Сказали ей только пару дней назад.

Они путешествовали каждый год?.. И иногда делали для кого-то сюрприз? Кира не верила ушам.

– Ты бы её видела, – прибавил Макс, не сдержав улыбки. Она видела Майю всего лишь один короткий раз, но отчего-то хорошо представила себе её реакцию.

– Привезёшь мне магнитик? – спросила она, чтобы у них был повод поговорить после их возвращения и она смогла расспросить их, как всё прошло.

– С BTS?

– Нет, туристический какой-нибудь.

– Хорошо. Таня мне целый список косметики вручила, – он показал на клочок бумаги, край которого выглядывал из кармана его джинсовой куртки.

– Ого. И как ты будешь это искать?

– Никак, – он небрежно пожал плечами. – Майю попрошу.

На двадцатом этаже они были вынесены в лифт-холл лавиной коллег. Нужно было работать.

День 5, неделя 1, пятница

Идя по тротуару к рабочему зданию и слушая музыку, Кира вспоминала вчерашний диалог с Максом. Ей нравилось разговаривать с ним; ей нравилось его непосредственное и расслабленное спокойствие, позволявшее ему выглядеть на удивление естественно во время пауз или тогда, когда он без предупреждения уходил восвояси; ей нравилась его лёгкая и почему-то всегда крайне довольная манера улыбаться; она бы хотела поговорить с ним чуть подольше.

Кира не встретила его ни утром в лифте, ни на ланч-брейке, ни после него. Она уже была готова понадеяться на другой день, как вдруг вспомнила, что его трёхнедельный отпуск начинался со следующего понедельника. Воспротивившись такому внезапному прерыванию их еле-еле начавшегося общения, она не выдумала ничего лучше, как ждать его после работы у выхода из здания.

Заняв пост, Кира создала видимость сосредоточенной работы в телефоне: мало ли, зачем она остановилась у выхода. Она украдкой поглядывала через огромное стекло в холл. Макс не появлялся. Через десять минут Кира собралась бросить затею и уйти домой, но вдруг увидела, что дождалась.

– Привет! – слегка удивившись, произнёс Макс, выйдя из вертящихся дверей.

– О, привет! – без «о» легенда была бы неполноценной. – Был последний рабочий день?

– Угу.

– Приятного отдыха.

– Спасибо. Ты уходишь?

– Да, просто… – Кира уклончиво показала на телефон и убрала его в карман. – Домой пойду.

– М. Мне туда, – Макс показал в сторону тротуара. – А тебе?

– О, мне тоже. Не против моей компании?

– С чего бы?

Они вышли на тротуар. Кира заволновалась, лишившись поддержки офисных стен. С неуверенностью ей всегда помогала справляться имитация уверенности.

– Мне нравятся твои волосы, – заговорила она. – Давай меняться.

– Не, мне твои не пойдут. Можешь с Майей поменяться.

Получилось неуклюже, но она, к своему разочарованию, не нашла, как возобновить разговор.

– Спасибо за комплимент, кстати, – внезапно сказал Макс. – Мне тоже нравятся твои волосы.

– Спасибо, – просияла Кира.

Она отвернулась, чтобы выпустить несдерживаемый зевок, и боковым зрением увидела, что перед зданием кто-то стоял и смотрел им вслед. Она всмотрелась: это был Марк.

– Хм, там твой папа. Вы, кстати, вместе ездите на работу?

– Не всегда, но обычно да. Обратно тоже, если домой обоим.

Она обернулась: Марк всё ещё смотрел им вслед. Он держал у уха телефон, но пока ничего не говорил: как будто только что набрал номер и ожидал ответа.

– Твой папа всё ещё смотрит на нас. И звонит кому-то.

Макс подавил явное желание закатить глаза.

– Что-то не так?

– Я знаю, кому он звонит и о чём они будут болтать.

– Майе?.. – предположила Кира: ей хотелось узнать больше об их семье.

– Да. Любят про меня сплетничать, – беззлобно ответил он. – Папа щас наверняка ей скажет, что я прилежный сын: он же хотел, чтобы ты с нами общалась.