Ты. Мой. Ад

Снизу слышен тихий смешок.

Снова!

Такой… не громкий, но очень наглый… наглющий!

– Неожиданное хобби. Обычно девушки предпочитают танцпол, а не туалетное окно, – пауза, – но ты необычная, Златовласка.

Я готова вцепиться в этот камень зубами, лишь бы не разговаривать с ним, но объективно – этот хам сейчас мое единственное спасение! Который почему-то не предлагает свою помощь…

Я дергаюсь, пытаясь подняться обратно, но платье… чертово платье застряло, а вместе с ним – и я.

И теперь единственный путь – это вниз.

– Твою мать… – шепчу я, чувствуя, как ладони становятся скользкими. – Так, либо спасай меня, либо проваливай!

– Это так девушки просят о помощи?

– Это такие теперь у нас джентельмены? – парирую в ответ.

– Где ты нашла джентельмена? Я в них не записывался. Когда раздавали благородство, я стоял в очереди за юмором, Златовласка.

– Тебе, видимо, и в этой очереди ничего не досталось… – бормочу, чертыхаясь.

– Какой у тебя длинный язык, – слышу тихое предупреждение. – Проси или я ухожу, Златовласка.

– Ты… просто… ублюдок!

– Приятно познакомиться, – отвечает он невозмутимо. – Какая дерзость от беззащитной девушки. Мне нравится. Оставлю тебя висеть дальше, посмотрим, как запоешь.

Чтооо?

Я готова не просто петь, а орать! Горло уже першит, лицо горит и пылает… Я и так уже почти вишу на честном слове, а он еще и троллит.

Я понимаю, что это все. Секунды – и я сорвусь.

И впервые за вечер упрямство отступает. Я выдыхаю и, кусая губу, выдавливаю:

– Ладно… помоги мне, пожалуйста.

«Мудак…», – добавляю мысленно.

– Повтори. Я должен точно понять, о чем именно ты просишь.

Я кладу все остатки гордости на каменную плиту и кричу почти умоляюще:

– Помоги мне! Пожалуйста. И проси, что хочешь… в рамках разумного…

Наконец, незнакомец двигается. Я слышу шаги и звук цепких рук по стене. Что-то тянет меня вниз, и в следующий миг его ладони обхватывают мои бедра, крепко, не давая упасть.

А это… сильный мужчина…

Его руки крепкие, жесткие, и, черт возьми, слишком надежные.

– Эй, только не надо меня лапать! – предупреждаю сразу.

– Было бы что здесь лапать… – слышу тихий шепот возле уха. – Держись за мою шею.

– О, это несложно. Я привыкла сидеть на шее…

– И не болтай глупостей.

Я хватаюсь за него, как последняя соломинка. Его пальцы крепко врезаются в кожу, но это не больно, зато я слышу его вдох и его дыхание – мужское, ровное, в нем запах табака и чего-то тяжелого – словно запах власти.

В следующее мгновение я чувствую, как сильные руки подхватывают меня и тянут вниз. Резкий рывок, треск моего многострадального платья, и я оказываюсь на земле и в крепких объятиях. Тело сотрясает дрожь – то ли от страха, то ли от того, что все кончилось.

– Поймал, – шепчет он у моего уха, и в голосе – наглое удовлетворение.

Он слегка наклоняется, чтобы посмотреть мне в глаза, в итоге я сдаюсь и пялюсь на него в ответ.

Наглый незнакомец оказывается высоким, широкоплечим и в темном костюме, который сидит на нем как влитой. Под воротником рубашки – легкий загар, а его скулы и черты лица – четкие и резкие, будто вырезанные из камня. Темная щетина обрамляет сильную челюсть… рядом с привлекательными губами, по которым я скольжу взглядом…

Но самое опасное – глаза.

В этих глазах есть и насмешка, и спокойствие хищника. От них невозможно оторваться, даже если очень стараешься, а я стараюсь…

Он выглядит молодо, лет на двадцать восемь, но в его взгляде столько уверенности, будто он знает этот мир наизусть и не боится никого и ничего…

– Хватит пялиться! – шепчу я сквозь зубы, пряча свое лицо от его чрезмерно пристального взгляда. – А не то жениться на мне придется…

Его глаза темно-серые, и теперь в них нет насмешки, только холод и интерес. Он стоит и будто бы оценивает, как я себя поведу дальше и что еще острого выплюнет мой язык…

А у меня ощущение такое, что между нами искрит. И, судя по его пальцам, впившимся в мою талию, отпускать он меня вовсе не намерен.

Вот только моей свободолюбивой колючке это совсем не нравится!

Глава 4.1

– Куда пропала твоя дерзость? – говорит он тихо, почти бесстрастно.

– А что, тебе понравилась?

– Пока не понял…

Я чувствую, как от слов незнакомца пробегает легкий холодок. С таким, как он, наверняка цена за спасение может быть запредельно высокой!

Хотя, конечно, высокую цену я платить не стану. Только не такому наглецу, да…

Мои губы шевелятся, я пытаюсь вернуть привычный тон – дерзкий, острый, но в груди все еще гуляет ветер…

– Что ж, спасибо, – выдыхаю я, когда он меня все-таки отпускает.

Я неспешно поправляю платье, порвавшееся на бедре, а свою туфлю нахожу прямо аккурат под окном, на котором я висела.

Черт…

Надев туфлю и проявив при этом все навыки грации, я все же поднимаю глаза на незнакомца. Кажется, он не собирается уходить, и я снова обвожу медленным взглядом его смуглые черты лица…

– Эй, только не думай, что я тебе обязана за спасение.

– Даже не сомневаюсь, – отвечает он спокойно. – Так, далеко ты собралась?

– Подальше отсюда! Этот прием – просто пытка… здесь одни напыщенные индюки…

– Сбежать с приема, который устраивают члены семьи Шах? – уточняет он. – Весьма смело.

Я морщу лоб.

– Что за Шахи?

– Шах, – повторяет он, будто проверяя мою реакцию, при этом его голос низкий, чуть хриплый, и вибрирует где-то глубоко внутри, будто басовая нота.

– Точно! – щелкаю пальцами. – Шах! Вот, именно! Эти снобы! Господи, как можно тратить столько времени на чопорные тосты и фальшивые улыбки? И все мечтают урвать хоть кусочек их драгоценного времени…

– А ты? Не мечтаешь?

– Все, о чем я мечтаю, это сбежать отсюда… – я бросаю взгляд вверх, на окно туалета.

Пока за мной никто не пришел, но это пока. И вроде бы надо сваливать, но… если физически незнакомец меня давно отпустил, то взглядом нет… не отпускает…

– Ну, мне пора…

– Я слышал, что семья Шах – еще те… снобы… – произносит он между прочим.

– Правда? – я вскидываю голову. – Я же говорила… Честно, у меня прямо предчувствие было! Мачеха только и твердила, что нужно обязательно познакомиться с каким-то прокурором-стариканом из этой семьи, – я передразниваю ее голос, поднимая подбородок. – Господи, скукотища!

Незнакомец поднимает бровь, уточняя:

– Стариканом?

– Да, ему наверное лет двести…

Он тихо усмехается.

– Да, слышал о нем, – кивает. – Видел пару раз. В честь Мурада Шаха, кажется, и устроен прием. Его перевели в Санкт-Петербург, назначив прокурором города.

– И как он?

– Напыщенный индюк, – сухо бросает он. – Ему лет шестьдесят, наверное. Живет воспоминаниями о своей молодости и думает, что женщины все еще падают от него в обморок. Хотя ты доказала, что если и падать, то только из окна туалета…

– Ха, а все-таки юмор тебе отсыпали… – я прищуриваюсь.

Незнакомец засовывает руки в карманы брюк, и угол его губ едва заметно подрагивает.

– Он, наверное, седой, пузатый и в очках, да?

– И слегка лысоват, – добавляет он, не моргнув.

– Наверное, еще и сохнет по молоденьким и непослушным девочкам…

– Почти угадала, – произносит он тихо, и в глазах мелькает опасный блеск. – По таким, как ты.

Я прыскаю со смеху, и в этот момент наверху распахивается окно, откуда я слышу визгливый крик:

– Адель! Немедленно вернись на прием!

Я закатываю глаза и резко делаю шаг назад, в тень. Незнакомец же, бросив мимолетный взгляд на мою мачеху, делает шаг вперед, образуя плотное кольцо между ним и фасадом здания, на котором я болталась минутами ранее…

А он высокий… этот незнакомец, с которым мы постебали прокуроришку.

– Все, я уматываю… – выдыхаю ему на уровне груди.

Он чуть наклоняет голову, глядя на меня с ленивым интересом:

– И все? Даже без благодарности за спасение? Хотя бы поцелуй…

– Сэр, вы не джентльмен… – включаюсь в игру, вспоминая свой любимый фильм.

– Вы, мисс, тоже не леди.

– Зачтено…

– Унесенные ветром – любимый фильм матери, – поясняет он.

– У нее отменный вкус… – киваю.

– А я терпеть не могу… излишнюю дерзость в женщинах…

– Не повезло… вашей жене, – протягиваю шепотом.

Я смотрю на незнакомца снизу вверх – и на миг теряю дар речи.

Потому что от его улыбки не остается ни следа. Напротив – его взгляд опускается на мои губы, ласкает их и задерживается… слишком долго.

Это уже не предложение. Это вызов.

И я, черт возьми, принимаю этот вызов и подхожу ближе – настолько, что чувствую его дыхание на своей щеке. Оно касается моей кожи и пахнет прошедшим дождем…

Я поднимаюсь на носочки и легко касаюсь его губ – они оказываются твердыми на ощупь, как и его грудь, на которую я опираюсь.

Его губы чуть шевелятся, и ответный нажим заставляет внутри все перевернуться. Поцелуй длится долю секунды, но этой секунды достаточно, чтобы его серые глаза вспыхнули почти огненным свечением.

И это свечение мне совсем… совсем не нравится.

Он не двигается, только прищуривается, чуть сжимая челюсть.

Я делаю шаг назад, потом еще один.

Ветер треплет подол моего платья, напоминая, что пора уносить ноги, пока здесь не появилась моя злая мачеха.

– До встречи, Адель.

– Ариведерчи…

Глава 5

Музыка в клубе бьет по ребрам, создавая горячий прилив по всему телу – ощущения непередаваемые, и уж точно не сравнятся ни с каким светским вечером.

Диско-свет гуляет по танцполу, бармен лихорадочно смешивает коктейли, а от колонок дрожит даже стекло в бокале. Пока я ищу подружек с коктейлем в руках, ощущаю, как будто я вернулась в свою родную среду: музыка, танцы, веселье! Все свое, родное и чертовски живое…

После приема я успела заскочить домой и переодеться в подходящее платье – короткое, черное, с открытыми плечами и чуть наглым вырезом. Самое то для вечера в компании лучших подруг.

– Ааа! – визжат подружки, обе встают с дивана и вытягивают руки. – Адель!

Я бросаю сумку на свободное место, бегу к ним – и сразу раздаю поцелуи. Наконец, я могу быть самой собой: немного сумасшедшей, или… или даже очень сумасшедшей!

Передо мной Зоя и Лера.

Моя Зоя – шатенка с холодным оттенком волос, женственная и фигуристая, с мягким, покорным взглядом. Всегда спокойная, нежная и, в отличие от нас с Лерой, податливая во всем. Лера – блондинка с вечно сияющими глазами и ярким маникюром. Болтушка, оптимистка, легкомысленная до безрассудства. Мы так и познакомились с ней, безрассудно убегая от полиции лет в тринадцать, крича на всю улицу мотив известной песни про мусоров…

После того происшествия папа, жутко краснея, забирал нас с Леркой из полицейского участка, ну а дома меня, конечно, ждал строгий отцовский ремень. Лерке тоже досталось от своих родителей, но ее, во всяком случае, никогда не били.

Да, всякое у нас было…

Объятия подруг сбивают с ног, и с ними я улыбаюсь больше, чем за последние семь лет, проведенные в Париже.

– Боже, наконец-то ты вернулась! – Лера взъерошивает мои волосы и усаживает рядом с собой. – Рассказывай, как в Париже? Романтика, круассаны, безумные ночи?

– Романтика и круассаны – да, а вот ночью по Парижу лучше не шляться, – усмехаюсь, перебрасывая волосы с одного плеча на другое. – Там нынче небезопасно…

– Да ладно? А правда, что французы очень романтичные? Колись: завела себе ухажера? – щурится Зоя.

– Слава богу, нет. От романтичности французов меня тошнило, – говорю я, закидывая ногу на ногу. – Париж – это классно, но не мое. Как и французы.

– Как так? – Лера удивляется. – Это же мечта! Ты просто взяла и уехала?

– Уехала, – пожимаю плечами. – Бывает.

Зоя смотрит на меня внимательно и не перебивает, потому что она единственная, кто знает всю правду. Знает и про мать, и про ее бутылки и про вечные пьяные скандалы с ее французом-мужем, в один из которых я сбежала из дома и окончательно решила, что с меня хватит.

Это произошло как раз несколько дней назад. Всю ночь я скиталась по парижским улицам (впрочем, это мне не впервой), а на утро вернулась домой, собрала чемодан и прилетела к отцу. Теперь нужно лишь забрать документы и перевестись в местный вуз, чтобы доучиться год и получить диплом.

Подумаешь, не повезло с матерью и с родителями в целом… зато у меня есть подруги, правда?

Зоя мягко переводит разговор в другое русло, и мы перебираем местные новости элит: у кого была свадьба по залету, у кого новый бойфренд и какие туфли сейчас в моде. В этот момент я чувствую себя по-настоящему живой.

– Знаешь, кто сейчас находится в клубе? И, кажется, смотрит на тебя… – шепчет Зоя, наклонившись ко мне.

– Кто? – бросаю, не глядя, ловлю бокал пальчиками и делаю глоток коктейля.

– Матвей Яхонтов.

Услышав это имя, я заставляю себя проглотить коктейль и очень надеюсь при этом не поперхнуться…

– Что? – выдыхаю.

– Матвей Яхонтов. Он там, у VIP-стола, – Лера указывает головой, внимательно оглядывая меня. – Пару лет назад он подписал контракт с футбольной командой, теперь вообще звезда.

– Звезда, – повторяю я. – Круто. Рада за него.

– Только не смотри сейчас… – кивает Зоя. – А вот сейчас можно, он отвернулся. Смотри.

Я поворачиваю голову – и буквально бросаюсь взглядом на самого красивого парня на Земле.

Матвей Яхонтов – моя первая любовь.

Я приходила на все его школьные футбольные матчи. С ним у меня случился первый поцелуй. И первое разбитое сердце тоже случилось именно с ним. Первое и теперь уже последнее, потому что… нахрен любовь!

При взгляде на него мир сужается в одну точку, потому что в следующую секунду его глаза – те же, что когда-то лишали сна, – впиваются в меня так, будто он видит меня впервые и не может оторваться.

– Он повернулся! Не смотри, не смотри… – визжит Лера.

– Поздно, Лер… – выдыхает Зоя.

Зоя права: поздно.

Мое сердце – идиотское сердце – начинает снова неровно стучать, как и семь лет назад, стоило Матвею Яхонтову объявиться в поле моего зрения.

Подруги обсуждают его, даже не подозревая, что внутри меня снова болезненно ворочается сердце.

– Он вроде свободен, – говорит Лера потихоньку. – Не видно рядом девушки, либо не афиширует. А с той мымрой, которая его у тебя увела, он давно расстался – почти сразу, как ты улетела в Париж.

– Его никто не уводил, – отрезаю, отводя взгляд. – Мы даже не встречались.

Я делаю вид, что мне все равно. Пью коктейль залпом – кислый, ледяной, он на время помогает притупить подергивание внутри, и я решительно поднимаюсь с дивана.

– Пойдемте на танцпол, – заявляю внезапно. – Хочу оторваться сегодня как следует!

– О, да! – Лера подпрыгивает. – Танцы – это святое, девочки…

Я моментально вливаюсь в ритм музыки, двигаю бедрами в такт и взъерошиваю кудри, настраиваясь на зажигательные танцы. Ночь только начинается, и мне совсем неважно, что я чувствую на себе мужские взгляды.

Ведь самый важный взгляд – взгляд Матвея – я чувствую как тонкую проволоку на своей коже, и это… медленно убивает.

Ведь я хочу…

Хочу, чтобы он подошел ко мне.

Хочу, чтобы он заговорил и признался в чувствах, несмотря на то, что в любовь я давно не верю.

А еще мне жутко интересно узнать, какой он теперь – эта звезда футбольного клуба… и…такая возможность предоставляется, когда Матвей поднимается с дивана, оставляя своих друзей-футболистов, и направляется в нашу сторону.

Глава 6

Музыка гремит, свет мигает, а внутри меня будто все тормозится…

Он идет.

Черт… Матвей идет в мою в сторону…

Я продолжаю двигаться в такт музыки, хотя на самом деле чувствую, как мое тело просто деревенеет.

Между нами остаются считанные метры, и да, я этого жду. Жду, что его взгляд остановится на мне хоть на секунду дольше, но…

Но нет.

Матвей проходит мимо.

Просто. Проходит. Мимо.

Как будто я для него – пустое место.

Сердце сжимается, а во рту становится сухо, потому что он даже не посмотрел на меня. Не окинул взглядом. И это жутко бесит!

Какого черта я красилась? Какого черта наряжалась? Если он даже не тормознул взглядом, не то, что телом…

– Вот дерьмо… – выдыхаю, закидывая кудри на другое плечо.

– Да ну его, Адель, – Зоя мягко касается моей ладони.

– Да, пусть катится к черту! – поддерживает Лера.

Я делаю вид, что мне все равно, хотя внутри мне хочется психануть и опрокинуть в себя несколько коктейлей…

Впрочем, почему бы и нет?

– Я буду возле бара, – предупреждаю девочек.

Резко развернувшись на каблуках, я ухожу с танцпола в противоположную от Матвея сторону.

Бармен поднимает глаза, я бросаю карточку на стойку:

– Еще коктейль. Что-нибудь крепче.

Бармен кивает и начинает мешать огненный напиток.

Я облокачиваюсь на стойку, чувствуя, как напряжение медленно уходит, но где-то под ребрами все еще жжет. Вместе с этим я слышу, как наливается алкоголь, звенит лед, а потом – чья-то рука опускается рядом на барную стойку.

Клянусь, если сейчас ко мне будут подкатывать – я пошлю этого типа далеко и надолго, потому что смесь разочарования во мне настолько сильная, что…

Я поднимаю голову с крайне незаинтересованным взглядом, пока не вижу перед собой Яхонтова.

Матвей стоит рядом. Запредельно близко. Расстояние между нами катастрофически маленькое, чтобы дышать спокойно, ведь в его глазах – тот самый ледяной блеск, от которого когда-то у меня дрожали колени.

Только теперь он не мальчишка, а мужчина. Мы повзрослели… да, сильно…

– Привет, Адель…

– Привет, – киваю заторможенно.

Он помнит мое имя – наверное, это успех, да?

Бармен ставит передо мной коктейль, но прежде чем я успеваю оплатить счет, Матвей кладет свою.

– За мой счет, – бросает он коротко.

– Не стоило.

– Не спорь, – произносит он, склонившись надо мной. – Давно не виделись.

– Я жила в Париже с матерью, – отвечаю спокойно, поднимая бокал, чтобы скрыть дрожь в пальцах.

– Париж? – он чуть прищуривается. – Отпад. Я думал, ты где-то ближе.

«Славно. У тебя было семь лет узнать, где я, но ты даже не потрудился», – проносится в мыслях.

– Сюрприз, – улыбаюсь кисло. – Вернулась только вчера.

Матвей усмехается, и на скулах появляются знакомые ямочки. Все девчонки были влюблены в его ямочки, и я – не была исключением, хотя мне всю жизнь хотелось стать исключением для кого-то!..

Я делаю глоток, и алкоголь обжигает язык, но это ничто по сравнению с тем, как обжигает его взгляд. Он скользит по мне – по плечам, по шее, по губам, и я вижу, как напрягается линия его челюсти.

Я ощущаю его дыхание у самой шеи и почти теряю равновесие.

– Ты изменилась, – произносит он наконец. – Я залип, как ты красиво танцуешь.

– Спасибо, – выдыхаю я. – Что у тебя нового?

– Я капитан нашей сборной. Звезда или около того…

– Поздравляю…

Я скольжу взглядом по его каштановым волосам, которые он нервно взъерошивает, а в это время его голубые глаза чертят круги по моему лицу, и я не знаю, как расценивать эти прелюдии.

Еще здесь очень громко и шумно. Я хочу выйти из клуба, но именно в этот момент к Матвею подходит какой-то парень и бьет по плечу:

– Мат, ты че тут завис? Пошли! Команда ждет капитана, пора отмечать победу!

Матвей кивает, но не отходит от меня.

– Одну минуту.

Яхонтов поворачивается ко мне, уточняя:

– Сходим куда-нибудь на днях?

Я пожимаю плечами, молчаливо соглашаясь. Знаю, что это ошибка, но кто в здравом уме отказывается от предложения от капитана сборной? Который, к тому же, был моей первой любовью, а сейчас смотрит так, словно готов на все ради этой встречи…

Это выглядит заманчиво.

Он достает телефон.

– Продиктуй свой номер, Адель. Я напишу тебе.

– А если не продиктую?

– Тогда я не смогу найти тебя, – он делает паузу. – Эй, я хочу увидеться. Диктуй.

Я прищуриваюсь, но все же диктую цифры своего нового номера, который оформила вчера в аэропорту.

Он вводит их в свой телефон, затем поднимает на меня взгляд.

– Ты любишь азиатскую кухню?

– Я больше по итальянской…

– Зачтено. Пойдем в итальянский ресторан, у меня друг держит классное заведение. Как насчет вторника?

– Нормально…

– Еще в следующую субботу у нас намечается тусовка в загородном доме моих родителей. Будем отмечать победу. Будут все члены команды и друзья, а также веселье, алкоголь и что-нибудь покрепче, – Матвей двусмысленно подмигивает.

– Я… подумаю… – ухожу от ответа.

– Можешь взять с собой подружек, – он кивает в сторону танцпола, добавляя, – и купальник. Ну, до вторника?

Я в ответ – молча киваю…

Глава 6.1

Я делаю еще один глоток коктейля и понимаю, что, кажется, это был перебор. Музыка гудит в ушах, а я будто бы чуть выпала из реальности, и всему виной – Яхонтов.

Голова слегка кружится, и я хватаюсь за стойку, стараясь не показать виду. В ноге возникает легкая боль – кажется, на танцполе я потянула мышцу.

Черт.

Уверена, что меня свалила встреча с Матвеем, а не пара коктейлей. Я всегда пила в меру, потому что видела, во что превращает алкоголь мою мать. В памяти вечно сидел образ кричащей пьяной матери, которая роняла бутылки, а потом долго плакала в ванной, извинялась и клялась, что «все под контролем». Я еще хорошо помню, как стояла у двери ванной, сжимая в руках телефон, и боялась позвонить отцу.

Боялась до прошлой недели, потом спустя несколько дней услышала разрешение отца вернуться домой, и вот, я здесь.

– Адель, ты в норме? – ко мне подходит Лера.

– Да, скоро вернусь. Я в уборную…

Прохладная вода стекает по щекам, слегка остужая пыл.

Я смотрю в зеркало – блестящие глаза, раскрасневшиеся губы, растрепанные волосы. Мне не нравится тот образ, который я вижу, потому что он… уязвимый. Влюбленный. И раздражающе слабый.

А слабой быть я не любила.

Я вытираю лицо салфеткой, глубоко вдыхаю и собираюсь вернуться на танцпол, но на выходе из туалета врезаюсь в кого-то плечом. Мужчина ловко перехватывает меня за локоть – крепко, уверенно, и я поднимаю глаза.

– Осторожнее, – говорит низкий мужской голос. – Адель, меня прислали за вами, чтобы отвезти вас домой.

– Кто прислал? Отец?

– Меня попросили позаботиться о вас. Вам пора домой.

Я моргаю, не сразу соображая.

– Простите, вы кто?

– Водитель, – коротко отвечает он.

Я закатываю глаза и понимаю, что водителя за мной прислал либо отец, либо злая мачеха.

– Конечно, еще бы, – цокаю. – Наверное, мачеха нажаловалась отцу…

Водитель молчит, пока я колеблюсь. На самом деле мне не по себе: голова все еще кружится, да и нога болит после танцев.

– Ладно, поехали, – бурчу, отыскивая взглядом подруг.

Я нахожу их на диване и забираю сумочку.

– Девочки, я поеду. Отец прислал за мной водителя, а-ля домашний контроль версии 2.0.

– Напиши, как доедешь! – мягко просит Зоя.

– Увидимся на парах, красотка, – кричит Лера, но я уже иду к выходу.

Машина черная, чистая, с тонированными стеклами. У отца я такой не припомню, но знаю, что в его распоряжении три водителя – для него, для мачехи и для Пашки, чтобы возить его в школу.

Салон пахнет кожей и мужским парфюмом… приятным, чем-то между ванилью и табаком. Я молча усаживаюсь внутрь, поправляя на бедрах короткое платье, бросаю сумочку рядом, и водитель закрывает за мной дверь.

Усталость накатывает волнами, и я наконец-то стягиваю с ног туфли с высоченными шпильками. Кайф…

– А как вас зовут? – интересуюсь, когда слышу щелчок автомобильных замков.

– Меня зовут Марат.

– Марат, отец с мачехой уже дома?

– Простите, мне это неизвестно.

– Если дома, то будет скандал, – поясняю. – Кажется, я выпила лишнего…

– О вас заботятся, Адель, – повторяет Марат, бросая на меня взгляд через зеркало заднего вида. – Вы должны это ценить. В клубах юную девушку может поджидать много неприятностей. К тому же, вы хрупкая и беззащитная.

– Я далеко не хрупкая. Я кого хочешь могу уложить на лопатки… правда, сейчас только словесно…

Водитель усмехается, но больше не произносит ни слова.

Дом встречает меня тишиной.

Ни света, ни ругани мачехи, ни звуков телевизора.

– Странно… – шепчу, закрывая за собой дверь.

Я бросаю сумочку на диван, достаю телефон и набираю отца:

– Пап, а зачем ты прислал за мной водителя?

– Какого водителя? – голос отца звучит бодро. – Я никого не присылал, Адель.

– Но… – я останавливаюсь посреди лестницы. – Он сказал, что ты… заботишься обо мне…

– Я впервые слышу об этом. Тебе, наверное, показалось. Мы будем дома через час, еще нужно забрать Пашку от няни.