Хроники Мирослава. Изобилие Ковалей

Именно в этот момент к ним подошла пара соседей-полуросликов. Их глаза широко раскрылись при виде обилия и качества урожая.

– Ничего себе, Светлана! – воскликнул один из них. – Да у вас тут настоящий праздник урожая! Таких роскошных кочанов я не видел с прошлого Цикла Терры! Вам бы на рынке торговать – золото бы гребли! Или аристократам в город поставлять!

Светлана мягко улыбнулась, вытирая руки о фартук.

– Спасибо на добром слове, но куда уж нам. Самим бы на зиму хватило. Семья большая, рты не маленькие – всё своё сразу и съедим.

Полурослики покачали головами, с сожалением поглядывая на корзины, и удалились.

Мирослав, слышавший этот разговор, задумался. Он посмотрел на полные корзины, на свою сестру, на мать, которая так легко отказалась от возможной прибыли. В его голове впервые зародилась мысль: а что, если этот «дар» можно использовать не только для того, чтобы самим не голодать? Что, если мама что-то скрывает?

Телега семьи Коваль скрылась из виду, оставив после себя лишь пустой участок да тёмные борозды на земле. Но в воздухе ещё висело эхо нерастраченной жизни, а над самым полем, незримые для смертных, застыли две могущественные фигуры.

С одной стороны – Ира, её форма клубилась багровым туманом, в котором вспыхивали отсветы недавно отгремевших сражений. С другой – Цереалис, от которого веяло запахом спелой пшеницы и тёплой земли.

– Наконец-то управились, – проворчала Ира, и голос её звучал как скрежет стали. – Целый день копошились в грязи. Можно было управиться втрое быстрее, если бы проявили хоть каплю ярости и решимости.

Цереалис покачал головой, и с его плаща посыпались золотые зёрна, рассыпаясь в воздухе.

– Они не на поле боя, сестра. Они собирали дары земли, а не отнимали их. Терпение и труд – тоже оружие против хаоса и голода.

– Терпение? – фыркнула Ира. – Я говорю не о них. Я говорю о нём. Старшем мальчике. Том, что с недетским взглядом. – Её внимание, словно раскалённое копьё, было направлено не на поле, а на точку на дороге, где скрылась телега. – Он наблюдал. Вычислял. Он не просто помогал – он искал слабые места в самой работе. Видел усталость кузнеца и придумал ему инструмент. Увидел силу сестры и сразу начал выяснять её пределы. Это не ребёнок. Это тактик. И ему нет и трёх зим.

Цереалис мягко улыбнулся.

– И что в том плохого? Мир нуждается не только в воинах, что крушат всё на своём пути, но и в тех, кто строит и выращивает. Его ум – тот же инструмент. Только он куёт не мечи, а решения. Разве не это истинная сила – превращать слабость в преимущество?

– Сила? – Голос Иры прошипел. – Или угроза? Такой ум в столь юном теле… Это ненормально. Он видит суть вещей слишком рано. Он уже задаёт вопросы о магии, о которой другие его возраста лишь смутно догадываются. Куда приведёт его этот путь? К мудрости? Или к холодной, всепоглощающей гордыне, что не оставит места ни для веры, ни для семьи? Я видела, как такие «гении» сжигали сами себя и всех вокруг.

– А я видел, как они спасали целые города от голода, – спокойно парировал Цереалис. – Его сестра даёт жизнь растениям. А он… он может научиться давать силу людям. Правильно направлять её. Его дар – не в теле, а в голове. И мы должны наблюдать за ним вдвое внимательнее. Потому что такие, как он, либо возводят великие храмы… либо обрушивают горы на головы богов.

Оба бога замолчали, их взгляды были устремлены на пыльную дорогу, по которой скрылась телега. Над полем сгущались сумерки, но воздух по-прежнему трепетал от энергии двух божественных сущностей, спорящих о будущем мальчика, чья главная битва заключалась не в силе, а в понимании.

Глава 5

103 цикл 9 год Беллоны и Иры 6 месяц Поэта 4 декада 6 день

Кабинет начальника гарнизона Каменного Моста был воплощением спартанского уюта. Грубый дубовый стол, заваленный картами и отчётами. На стене висел щит с гербом города: на лазурном поле – золотой каменный мост, символизирующий связь и торговлю; под ним скрещены серебряный гномий молот и эльфийская стрела, а венчал щит чёрный ворон – геральдический знак рода Вороновых, основателей и правителей города.

Борислав Коваль откинулся на спинку кресла, потирая переносицу. Перед ним стоял его заместитель, сержант Марк.

– Итого, – подвёл черту Борислав, – патрули у восточных ферм усилить. И передай кузнецам, чтобы срочно увеличили производство арбалетных болтов. Запасы на исходе после последних стычек.

– Будет сделано, – кивнул Марк, делая пометку. Деловая часть была окончена. Он расслабился и упёрся руками в стол. – Кстати, Борис, назрел вопрос. – Он посмотрел на командира прямо. – Чем это вы землю удобряете? У людей на рынке только и разговоров, что о вашем урожае. Жена моя, к примеру, просто замучила: «Спроси, мол, у Коваля, в чём секрет?»

Борислав снова почувствовал знакомое напряжение. Он собрался с мыслями, чтобы найти удобный ответ, когда дверь кабинета резко открылась.

В проёме стоял один из старших патрульных, Рорк. Его лицо было озабоченным.

– Начальник, сержант. Доклад по делу о краже у эльфийского торговца.

Марк тут же насторожился. Борислав с лёгким облегчением перевёл дух.

– Есть подвижки? – спросил он.

– Так точно. Лекарь Амбар, тот, что у Рыночной площади, признался, что на прошлой неделе купил партию редких целебных трав у Гаррета, из его лавки «Сушёные дары». Травы точно эльфийские, такие же, как пропали.

Борислав мрачно кивнул. Он помнил инцидент: наглый разбой, омрачивший отношения с эльфийскими купцами. Он лично приказал обыскивать подозрительные караваны и опрашивать торговцев.

– Это уже серьёзно. Краденый товар, да ещё и у эльфа… Марк, – он повернулся к сержанту, – бери людей и немедленно проведи обыск в лавке Гаррета. Если найдёшь украденное – задерживай его.

Сержант Марк, забыв про все огороды, кивнул с суровой решимостью и вышел вместе с Рорком. Борислав остался один. Он тяжко вздохнул и снова посмотрел в окно. Сейчас он чувствовал лишь одно – облегчение от того, что трудный разговор об урожае удалось избежать.

***

Ужин в доме Ковалей подходил к концу. По столу разливалось тёплое, довольное молчание, нарушаемое лишь потрескиванием дров в камине. Борислав отложил ложку, обвёл взглядом семью и тяжело вздохнул, привлекая всеобщее внимание.

– Дело с кражей эльфийских трав раскрыто, – начал он, и в его голосе слышалась не столько гордость, сколько усталость от груза ответственности. – Гаррет виновен. Но когда мы проводили обыск… мы нашли не только краденое. В подвале его лавки был склад контрабанды. Оружие с гномьих рудников, алхимические компоненты, запрещённые зелья. Теперь это дело не просто о краже, а о контрабанде. Будем подключать магов Синдесмос, чтобы выявить всех причастных. Разбирательство обещает быть долгим.

Мирослав, внимательно слушавший отца, заметил, как глазки Зори начали слипаться. Девочка клевала носом, почти уронив голову на стол. Светлана мягко коснулась её плеча.

– Кому пора в кроватку? – ласково спросила она. Зоря что-то неразборчиво промычала в ответ. Светлана подняла её на руки. – Я её уложу, продолжайте без нас.

Пока мать уходила с младшей дочерью, Мирослав вернулся к теме разговора.

– Папа, а если Гаррет виновен, что будет с его лавкой?

– Лавку, склад, всё имущество арестуют в пользу города, – пояснил Борислав. – Потом начнутся торги. Кто-то её купит или возьмёт в аренду.

В этот момент вернулась Светлана, тихо присев на своё место. Мирослав, подумав, высказал зародившуюся у него идею:

– А мы не можем её арендовать? Для изделий Грома? Чтобы он получал полную цену, а не процент от кузнеца.

Воцарилась короткая пауза. Борислав и Светлана переглянулись с нескрываемым удивлением. Даже хмурый Гром поднял взгляд, и в его глазах мелькнул интерес.

– Идея… неожиданная, но здравая, – наконец сказал Борислав, медленно кивая. – У наместника можно будет навести справки о такой возможности.

– Это могло бы помочь семье, – мягко поддержала Светлана.

– Но это не главное, что я хотел обсудить, – лицо Борислава снова стало серьёзным. – Сегодня Марк задал прямой вопрос об урожае. Такие вопросы будут повторяться. Нам нужно что-то придумать, чтобы объяснить успехи Зори.

– Но почему? – искренне удивился Мирослав. – Она же не единственная, у кого есть Биос. Я видел, как тётя Агата с соседнего участка лечит свои помидоры, а старик Витязь оживлял увядшие цветы. Все видят, что это магия.

– Видят, сынок, – терпеливо ответила Светлана. – Но ты не понимаешь разницы. Тётя Агата и старик Витязь – взрослые, опытные люди. Они десятилетиями учились чувствовать жизнь. Для их возраста их сила – это норма. А сила Зори… она уже сейчас сравнима с их силой. В пять лет! Такое проявление дара в её возрасте неестественно. Оно не просто заметно – оно кричит о её мощи. А такая сила всегда привлекает не только любопытство, но и опасность.

Мирослав задумался, осознавая масштаб проблемы.

– Тогда… может, сказать, что это просто маленькая магия Биос и… удобрения? Например, конский навоз?

Борислав скептически хмыкнул.

– Надолго такой сказки не хватит, сынок, – скептически хмыкнул Борислав. – Соседи первым же делом начнут… как ты сказал? Удобрять свои поля этим навозом. И когда у них ничего не выйдет, вопросы возникнут с новой силой. Они решат, что мы их обманываем, и станет только хуже.

– Но почему не выйдет? – уже с лёгким упрямством спросил Мирослав. – Это же обязательно поможет! Навоз… он же даёт земле силу! Растениям нужны не только вода и солнце, им нужна… еда из земли! А навоз эту еду возвращает!

Все снова удивлённо замолчали, вглядываясь в трёхлетнего мальчика, с серьёзным видом рассуждавшего о сельскохозяйственных тонкостях.

– Откуда ты… – начала Светлана и остановилась, поймав на себе предостерегающий взгляд мужа.

– Ладно, – Борислав сдался, разводя руками. – Выбора у нас всё равно нет. Попробуем твой способ, Мирос. «Маленькая магия и удобрение». Посмотрим, сработает ли. А о лавке я завтра же наведу справки.

Совет был окончен. Дети разошлись, унося с собой новые мысли и планы: Гром – о возможной лавке для своих изделий, Ярина – о будущих заработках, а Мирослав – о том, что знания из его прошлой жизни могут быть не просто странными воспоминаниями, а реальным ключом к решению проблем в этой.

За столом остались лишь Борислав и Светлана. Повисло тягостное молчание, нарушаемое лишь потрескиванием углей в камине.

Светлана первой нарушила тишину, её голос прозвучал тихо и задумчиво:

– Самое странное… Он ведь по сути прав. Я сейчас пыталась вспомнить… На одном из первых курсов по Основам Биос нам рассказывали о неком подобии круговорота жизни в природе. Как отходы одних существ становятся пищей для других, возвращая силу земле. Но это была сухая, абстрактная теория, которую даже я, с моими оценками, давно забыла. Откуда это может знать трёхлетний ребёнок, который ещё ни у кого не учился?

Борислав мрачно смотрел на огонь.

– Не знаю, Света. Я о таком и не слышал. Для меня навоз всегда был просто вонючей грязью. – Он с силой провёл рукой по лицу. – Сначала не по годам развитый ум, а теперь… знание вещей, которых он не мог узнать здесь. Каждая такая мелочь – ещё одно доказательство, что с ним что-то не так. Или… что он не совсем наш.

Они сидели в гнетущем молчании, не находя ответов. Признать уникальность сына было страшно. Искать в этом сверхъестественные причины – ещё страшнее. А жить в неведении, ожидая, когда его странности привлекут ненужное внимание, становилось невыносимо.

1 день 2 декады 7 месяца Морехода, 9 год Беллоны и Иры, 103 цикл.

Прошло почти две декады с того вечера, когда семья обсуждала и кражи, и урожай, и странные познания Мирослава. Жизнь вошла в свою обычную колею, хотя напряжение от неразрешённых вопросов витало в воздухе. В это утро, когда домашние хлопоты были в самом разгаре, в дверь чётко постучали. На пороге стоял старший патрульный Рорк.

– Госпожа Коваль, доброго утра, – кивнул он Светлане. – Караван Мелвина только что вошёл в город и расположился у «Дремлющего Дракона» для разгрузки.

– Спасибо, Рорк, – Светлана обернулась к детям, и по её лицу пробежала волна оживления. – Ну что, пошли встречать? Одеваемся, выходим

Вскоре Светлана, Ярина, Гром, Зоря и Мирослав уже спешили по улицам Каменного Моста к рыночной площади. У трактира «Дремлющий Дракон» царило привычное для прибытия каравана оживление. Возле постоялого двора суетились погонщики, разгружая тюки с товарами.

Светлана, немного волнуясь, подошла к дородному, улыбчивому мужчине в добротной, но практичной дорожной одежде, который со свитком в руках сверял содержимое одного из фургонов. Это был купец Мелвин.

– Господин Мелвин! Добро пожаловать обратно, – поздоровалась она, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Купец обернулся, и его лицо расплылось в широкой, искренней улыбке.

– Светлана! Всегда рад видеть вас и ваших молодцов! – он обвёл взглядом детей. – Дорога была спокойной, слава Пращурам, если не считать пары дождливых дней. Ваш супруг здоров? Передавайте ему привет.

– Обязательно, – кивнула Светлана. – Мы очень ждали вашего возвращения.

Мелвин понимающе подмигнул.

– Конечно, конечно. Мне кое-что для вас передали. – Он сделал знак одному из помощников, и тот принёс из глубины фургона небольшой, но плотно сколоченный деревянный ящик, опечатанный сургучной печатью с стилизованным цветком ирса. – От вашей столичной знакомой. Просили передать, что всё в порядке и ждут ответных вестей, как обычно.

Он вручил ящик Светлане. Та взяла его с почтительным трепетом, её пальцы крепко сжали дерево. Ящик был на удивление тяжёлым для своих размеров.

– Благодарю вас, господин Мелвин. Очень признательна за вашу осмотрительность и скорость, – Светлана нашла в складках своего платья заранее приготовленный небольшой кошель и неприметно вложила его в руку купцу поверх обычной платы за доставку.

– Всегда к вашим услугам, – кивнул тот, ещё раз улыбнувшись и возвращаясь к своим делам.

Семья не стала задерживаться. Они молча, почти бегом, понеслись домой, бережно неся заветный ящик как величайшую ценность. Воздух вокруг них звенел от нетерпеливого ожидания. Скоро они увидят Леона.

Вечер того же дня. Дом Ковалей.

Заветный ящик по-прежнему стоял на столе, терпеливо дожидаясь своего часа. Нетерпение детей достигло предела, когда, наконец, дверь отворилась и на пороге появился Борислав – значительно раньше обычного.

– Папа! – хором выдохнули дети.

Светлана, сложив руки на груди, с лёгкой иронией посмотрела на супруга.

– Ну надо же, – улыбнулась она. – А я и не знала, что солдаты гарнизона умеют покидать свои посты с первым ударом колокола. Неужто все патрули вернулись, все рапорты написаны и все споры купцов улажены?

Борислав скинул плащ и с напускной суровостью фыркнул.

– Насмешница. Несрочное – отложил на завтра. Кое-что перепоручил Марку. А остальное… – Он развёл руками, и на его усталом лице проступила тень сомнения. – Остальное сделал второпях. Молитесь богам, чтобы я в отчётности по контрабанде Гаррета нигде не допустил ошибку, а то завтра писарям придётся разбирать мои каракули. Ну, где оно?

Все взоры снова устремились на ящик. Борислав бережно вскрыл крышку. Внутри, уложенное в мягкую стружку, лежало одно-единственное настольное зеркало в простой, но добротной деревянной раме.

– Одно? – немного разочарованно спросила Ярина.

– Логично, – тут же сообразил Мирослав. – Второе зеркало должно быть у Леона. Иначе связь не работает.

– Верно, сынок, – подтвердил Борислав, бережно извлекая зеркало и ставя его на стол. Оно казалось самым обычным. – Ну что, попробуем? Сейчас он должен быть свободен? – Он вопросительно посмотрел на Светлану.

Та на мгновение задумалась, мысленно сверяясь с расписанием Академии, которое помнила ещё со своих времён.

– Если ничего не изменилось… да, сейчас как раз время после основных занятий и до вечерних лекций. Он должен быть в своей комнате.

Борислав глубоко вздохнул, как перед важным сражением, и медленно, почти торжественно, произнёс включающую фразу, которую Лианна прислала отдельным письмом:

– Сердце к сердцу. Голос к голосу.

Стекло зеркала помутнело, заструилось, словно жидкий туман, а затем из глубины начали проступать очертания комнаты. И наконец, в нём появилось лицо их старшего сына, Леона, выражавшее крайнее изумление.

Все замерли, уставившись на появившееся изображение. Леон сидел за простым деревянным столом, заваленным свитками и чертежами. В его руке застыла пустая кружка, а на лице застыло полное недоверие.

– Мама? Папа?.. – его голос прозвучал тихо, но абсолютно чётко. – Это… вы? Прямо сейчас?

Светлана не смогла сдержать слёз, которые покатились по её щекам, но на её лице сияла самая широкая улыбка.

– Сынок! Да, это мы! Все мы!

Ярина, не выдержав, буквально вцепилась в край стола.

– Леон! Привет! Наконец-то! Ты как? Выглядишь уставшим! Так много учишься?

Гром, обычно молчаливый, откашлялся и произнёс с непривычной нежностью:

– Здравствуй, брат.

Мирослав, подобравшись поближе, тихо, но чётко сказал:

– Привет, Леон.

– Всем привет! По одному, по одному! – рассмеялся Леон, и сам не мог скрыть волнения. – Я вас всех вижу! Здравствуйте!

Его изумление постепенно сменилось радостным волнением. Он снова покачал головой.

– Я… я получил зеркало от декана Узоровой несколько дней назад. Она объяснила, как им пользоваться, сказала, что второе будет у вас, и велела ждать… Но я не думал, что свяжемся так скоро! – Он покачал головой, и изумление в его глазах начало смешиваться с радостью. – Но почему? Зачем она это сделала? Такой дорогой артефакт… просто передать мне и вам? – В его голосе прозвучало искреннее недоумение.

Светлана мягко улыбнулась, обменявшись быстрым взглядом с Бориславом.

– Мы с Лианой когда-то вместе учились, сынок. Дружили. Она просто… сделала доброе дело старой подруге.

Борислав, стараясь сохранить свою обычную суровость, тем не менее не мог скрыть тронутости.

– Главное, чтобы ты учился прилежно, – сказал он, и его голос прозвучал хрипловато от нахлынувших чувств. – Рассказывай, как там, в Академии? Всё в порядке?

– Учёба идёт лучше, чем я ожидал! Основа Физис даётся относительно легко, чувствовать структуру материала – это почти что… физически ощутимо. А вот с Энией… – он нервно усмехнулся, – с энергией пока сложнее. Преподаватель говорит, что у меня «слишком прямой канал», энергия выплёскивается одним мощным разрядом, а для тонкой работы нужна ювелирная точность.

– Значит, тебе нужно больше тренироваться на мелких предметах, – тут же, с практичной прямотой, вступила Ярина. – Я слышала, лучшие пироманты начинают с того, что заставляют дрожать кончик иголки, а не поджигают костры.

– Именно! – обрадовался Леон, получив понимание. – Мы как раз начали упражнения на удержание и плавное изменение температуры пламени свечи. Это невероятно сложно! Но на прошлой неделе я наконец-то стабилизировал свой первый магический источник! – он с гордостью достал из-за пазухи небольшой медный диск с выгравированными рунами. – Смотрите!

Он положил диск на стол и коснулся его пальцем. Руны слабо вспыхнули оранжевым светом, и от диска потянулась лёгкая струйка пара. Леон поставил на него свою кружку.

– Теперь у меня всегда есть горячий чай. Пусть и не очень крепкий, – он смущённо улыбнулся.

– Это великолепно, сынок! – не удержалась Светлана.

– Практично, – с одобрением кивнул Борислав. – На вылазке такая штука дорогого стоит.

Леон заметно смутился, и его энтузиазм немного поугас.

– Спасибо. А вот с Синдесмосом… – он вздохнул, – не всё так хорошо. Декан Узорова лично проводила с нами вводные занятия. Она объясняла, как чувствовать нити связей между предметами, как находить слабые и сильные точки. Но у меня пока плохо получается. Чувствую только самые грубые связи, вроде прикосновения к столу. Это… сложнее, чем управлять энергией.

– Не переживай, сынок, – мягко сказала Светлана. – Основа Связей – одна из самых тонких. Ты только начал. Сам факт, что декан уделяет вам внимание, уже многое значит. – Она помолчала, выбирая слова. – Но, Леон, я должна тебя попросить… Пожалуйста, не распространяйся о том, что я знакома с деканом. И не злоупотребляй её помощью. Такое внимание со стороны столь высокопоставленного мага… оно может вызвать лишние вопросы и нездоровый интерес. Лучше, чтобы твои успехи были только твоими заслугами.

Леон серьёзно кивнул, понимающе смотря на мать через зеркало.

– Я понял, мама. Не волнуйся.

– А кроме магии? – спросил Гром своим глуховатым басом. – Город… столица. Какая она?

Леон оживился ещё больше.

– Огромная! Шумная! Постоянно что-то происходит. На главной площади каждый день выступают уличные артисты, а рынки… там можно найти всё, что угодно, от эльфийских кристаллов до гномьих механизмов. Я познакомился с парнями с факультета Нус – они помешаны на логических головоломках, но зато могут рассчитать прочность моста в уме за секунды!

Он рассказывал ещё несколько минут, переполненный впечатлениями, а семья слушала, задавая вопросы и радуясь его успехам. Постепенно самый первый наплыв эмоций начал стихать, сменившись тёплой, спокойной радостью. Леон отпил глоток из своей согретой кружки и, наконец, перевёл дух. Его взгляд стал более серьёзным, заинтересованным.

– А как дела дома? – спросил он, переведя взгляд с матери на отца. – Что нового в Каменном Мосте? Рассказывайте всё!

– У нас всё хорошо, сынок, не волнуйся, – успокоила его Светлана.

– Дома всё по-старому, – добавил Борислав. – Служба, хозяйство. Рутина.

– А я скоро буду вступать в Гильдию искателей! – не удержалась Ярина, выпалив главную новость. – Как только мне исполнится двенадцать. Гром уже сделал мне нужное снаряжение.

Леон нахмурился. Его собственная увлечённость мгновенно сменилась старшей братской тревогой.

– Яра, погоди… Это же не на тренировочной площадке шпагой махать. Гильдия – это серьёзно. Обещай мне, что будешь осторожной.

– Да ладно тебе, нянька! – фыркнула сестра, но смягчила свой пыл смущённой улыбкой, увидев искреннее беспокойство в его глазах. – Я не дура. Всё будет по уму.

– А я… добился успехов в кузнечном деле, – негромко, но с достоинством произнёс Гром. – И… у Мироса есть идея по расширению.

Леон, всё ещё немного взволнованный после разговора с сестрой, с интересом перевёл взгляд на младшего брата.

– Идея? Давай, Мирос, выкладывай. Любопытно.

Все взоры обратились к Мирославу. Тот, чувствуя ответственность, выпрямился.

– Можно открыть собственную лавку. Чтобы Гром продавал свои изделия сам и получал полную выручку, а не процент от кузнеца.

Леон задумался, потирая подбородок. На его лице отразилась живая заинтересованность.

– Идея… более чем здравая! – наконец признал он. – Но, брат, лавку ведь нужно либо купить, либо арендовать. Это серьёзные деньги. И кто нам её продаст в хорошем месте?

– Место уже есть, – взял слово Борислав. – Ты в отъезде, так что не слышал – тут у нас одного торговца, Гаррета, на крупной краже взяли. Так вот, во время обыска мы нашли не только краденое. Весь его подвал был забит контрабандой – оружием с гномьих рудников, запрещёнными зельями. Теперь это уже дело о контрабанде. Лавку и склад конфискуют в пользу города. – Командир гарнизона смерил взглядом сына через зеркало. – Я уже обсудил это с наместником. Он лично одобрил моё намерение арендовать это помещение для нужд семьи, как только суд вынесет приговор. Так что вопрос, можно сказать, предрешён.

По лицу Леона расплылась широкая, счастливая улыбка.

– Это… это замечательно! По-настоящему! Наша собственная лавка… – Он с гордостью посмотрел на Грома, на Ярину, на родителей. – Я рад, что у вас такие планы. Очень рад за всех вас.

В его глазах светилась не только радость, но и лёгкая грусть от того, что он не может быть рядом в такой важный для семьи момент. Ещё почти час они не могли наговориться, пока Леон наконец не вспомнил о вечерней лекции. Пообещав созваниваться в конце каждой декады, он попрощался, и его изображение в зеркале растворилось.

В гостиной воцарилась непривычная тишина – светлая и умиротворённая, будто после долгожданного дождя. Даже воздух в комнате казался чище и спокойнее. Эта тишина была наполнена не пустотой, а теплом только что состоявшегося разговора, сделавшего огромное расстояние между столицей и Каменным Мостом почти незаметным.

За ужином, в отличие от обычных вечеров, царило неспокойное оживление. Ярина с горящими глазами наперебой с отцом обсуждала услышанное от брата об Академии, строя свои планы. Гром, обычно молчаливый, украдкой рисовал пальцем на столешнице контуры будущих изделий для своей лавки. Даже Мирослав, погружённый в свои мысли, временами вставлял точные замечания.