Хроники Мирослава. Изобилие Ковалей

Выполнив свои обязанности, домочадцы стали расходиться. Ярина, полная боевого задора, схватила свой деревянный тренировочный меч.

– Пойду поупражняюсь во дворе, – объявила она, выходя за дверь. – Нужно быть в форме к моменту вступления в Гильдию!

Гром твёрдо положил руку на плечо Мирослава.

– Пойдём в кузню, – коротко сказал он. – Нужно обсудить, какие инструменты понадобятся первыми. Твоя голова лучше считает.

Зоря, которую волнение дня окончательно вымотало, едва не засыпала над тарелкой. Светлана ласково подняла её.

– А тебя, моя пчёлка, пора в кроватку, – прошептала она, унося сонную дочь в её комнату.

Уложив Зорю, Светлана на мгновение задержалась в дверном проёме, глядя на спящее лицо дочери, а затем тихо шагнула в родительскую спальню, прикрыв за собой дверь. Она подошла к окну и, глядя на засыпающий город, с тихой улыбкой вспоминала каждый момент разговора с сыном.

Закрыв глаза, она сосредоточилась. Внутри неё ожила знакомая энергия Синдесмос – не грубая сила, а тонкое чувство связей, протянувшихся сквозь расстояние. Она мысленно представила лицо подруги и прошептала в почти осязаемую тишину:

– Ирис…

Понадобилось несколько мгновений, но вот в её сознании, словно из-под воды, проступил отклик – тёплый и узнаваемый.

– Роза? – мысленный голос Лианны Узоровой прозвучал немного устало, но приветливо. – Как прошло?

– Ирис, я даже не знаю, как тебя благодарить, – мысленно ответила Светлана, и её «голос» дрогнул от переполнявших чувств. – Ты подарила мне целый час счастья. Услышать его, увидеть, что он повзрослел, что у него всё хорошо…

– Пустяки, Роза, – отозвалась Лианна, и Светлана почти физически ощутила её добрую улыбку. – Это зеркало пылилось у меня в кабинете без дела. А я, как мать, прекрасно тебя понимаю. Мне-то достаточно на один день съездить в служебную командировку – и я уже скучаю по своим сорванцам. А ты… ты уже два года толком не общалась со старшим. – В её мысленном тоне послышалась лёгкая, знакомая издревле насмешка. – Не зря мы тебя в школе Розой звали. Девушка с характером. Решилась на такую разлуку.

В этот момент дверь в спальню бесшумно приоткрылась, и на пороге возник Борислав. Увидев сосредоточенное лицо жены, он понял, что она общается, и замер в ожидании, прислонившись к косяку.

– Я бы не решилась без поддержки, – мысленно ответила Светлана, мысленно бросая короткий, полный нежности «взгляд» в сторону мужа.

Подруги поболтали ещё несколько минут о пустяках, о старых подругах, и Лианна пообещала передать привет Адели и Иллене. Связь постепенно ослабевала, как уходящий вдаль шепот.

– Спи спокойно, Роза. До связи.

– И ты, Ирис. Спасибо.

Тишина комнаты снова стала обычной. Светлана медленно открыла глаза и обернулась к Бориславу, который молча подошёл к ней.

– Ну как? – тихо спросил он, беря её за руки.

– Как будто кусок души на место встал, – выдохнула она, прижимаясь лбом к его груди.

Они постояли так несколько мгновений, делясь без слов общей радостью и облегчением. Но постепенно умиротворение на лице Светланы сменилось привычной тревогой. Она отстранилась, и её взгляд стал серьёзным.

– Борис… Сегодня, глядя на них – на Леона, говорящего об Энии, на Грома с его Физис, на Зорю… – она замолчала, подбирая слова. – Основные силы моего рода – Физис, Эния, Биос. И все наши дети… они словно подтверждают эту кровь. Каждый их успех, каждый проявленный дар… это ещё одно доказательство. И чем ярче они будут сиять, тем выше риск, что кто-то заметит это свечение и проследит его до источника. До меня.

Борислав молча сжал её руки. Никакие слова не могли развеять эту тень. Радость вечера была безвозвратно омрачена старым страхом, тихим и неустанным, как биение сердца. Страхом, который отныне будет тихим спутником каждой их радости, каждых успехов их необычных детей.

Глава 6

Солнечный луч, пробившийся сквозь занавеску, упал прямо на лицо Ярины, но разбудили её не его прикосновение, а непереносимое, сладкое томление, сковавшее всё тело. Она не открыла глаза сразу, а несколько секунд лежала неподвижно, прислушиваясь к стуку собственного сердца. Сегодня. Ей исполнилось двенадцать. Возраст, когда в Каменном Мосте можно было подать прошение в Гильдию Искателей.

Дом уже проснулся и жил своей утренней жизнью. Из кухни доносился аппетитный запах жареных лепёшек с луком – праздничный завтрак по случаю. Слышны были тяжёлые, уверенные шаги отца и спокойный, мелодичный голос матери, что-то говорившей Зоре. Ярина глубоко вздохнула, вскочила с кровати и начала наспех заправлять постель. Сегодня всё должно быть идеально.

Выйдя в общую комнату, она застала всю семью в сборе. За столом царило непривычно праздничное оживление. Даже Гром, обычно угрюмый и сосредоточенный, выглядел менее хмурым. А Мирослав, сидевший на своей высокой табуретке, смотрел на неё с тем особенным, внимательным выражением, которое всегда заставляло её забыть, что перед ней трёхлетний ребёнок.

– С днём рождения, дочка, – первым поднялся ей навстречу Борислав. Он обнял её с той особой, сдержанной нежностью, которую всегда проявлял к дочерям, и положил перед ней небольшой, но тяжёлый свёрток в грубой ткани. – Носи на здоровье. И смотри в оба.

Ярина развернула ткань. В её ладонях лежал охотничий пояс из прочной кожи с изящной, но простой пряжкой. К нему была пристёгнуты новые, отлично сбалансированные кожанные ножны, из которых выглядывала рукоять кинжала. Ярина извлекла его. Клинок был не длинным, но идеально заточенным, с аккуратной гардой. Работа Грома была узнаваема.

– Чтобы всегда было под рукой, – коротко кивнул брат, отвечая на её безмолвный вопрос. В его глазах читалось редкое для него удовлетворение.

– Спасибо! – выдохнула Ярина, пристёгивая пояс. Он сидел как влитой.

– А это от нас, – сказала Светлана, и её глаза лукаво блеснули. Она протянула дочери не свёрток, а небольшую, но увесистую кожаную сумку-торбу через плечо. – Гильдейскую. Чтобы руки свободны были, а всё необходимое под боком.

Ярина открыла застёжку. Внутри лежала аккуратно свёрнутая прочная верёвка, упаковка сухих сухарей (знаменитые «гренки» Светланы, которые не портятся неделями), маленькая баночка с зелёной мазью («От ссадин и порезов, моя собственная», – пояснила мать) и – Ярина ахнула – новый точильный камень.

– Для кинжала, – просто сказал Гром, видя её вопрос. – Тупой клинок опаснее, чем его отсутствие.

– А это… от меня, – раздался тихий, но уверенный голосок Мирослава. Все взгляды обратились к нему. Он протянул Ярине не свёрток, а небольшую прочную кожаную лямку с двумя умными металлическими пряжками тонкой работы Грома.

Ярина взяла её, с недоумением повертев в руках.

– Это для твоей новой сумки, – пояснил мальчик. – Одна пряжка крепится к ручке, а другая – к твоему поясу. Когда ты бежишь или дерешься, сумка не будет болтаться и бить тебя по ноге. Я видел, тебе неудобно.

Гром, обычно скупой на слова, кивнул с одобрением:

– Идея здравая. Пряжки по твоим меркам сделал.

Ярина рассмеялась, смахивая навернувшуюся слезу. Подарки были идеальны. Не напыщенные и не пугающе «походные», а практичные, заботливые и *сейчас нужные*. Верёвка для той же доставки грузов по городу, мазь и еда на случай, если задание затянется до вечера, а хитроумная лямка – чтобы её новое снаряжение стало по-настоящему удобным.

– Спасибо, – прошептала она, и это короткое слово вмещало в себя всё – и любовь, и обещание быть осторожной, и благодарность за то, что её мечту не осмеяли, а поддержали вот так, по-деловому, по-семейному. Она почти не притронулась к еде, лишь разминая в пальцах новую рукоять кинжала. Её колени подрагивали от волнения под столом. Сегодняшний день должен был стать для неё точкой невозврата. Первым шагом в настоящую, взрослую жизнь.

Не успела семья закончить завтрак, как в дверь постучали. Стук был уверенным, но неофициальным – чёткий тройной ритм, который Борислав узнал бы из тысячи.

Борислав, не отрываясь от кружки, удовлетворённо кивнул.

– Кассиан. Наверное, с документами зашёл. – Он отпил последний глоток чая и поднялся из-за стола. – Ясно, кого это так рано.

Он распахнул дверь. На пороге, залитый утренним солнцем, стоял высокий, сухощавый Кассиан. Наместник Каменного Моста был в простом, но добротном плаще, а в руке он держал два аккуратных пергаментных свитка, перевязанных шнурком.

– Борис, Света, доброго утра! – Кассиан шагнул в прихожую, его лицо освещала лёгкая, деловая улыбка. – В управу иду, думаю, забегу на минутку, пока народ по домам. Не смог пройти мимо, зная, что у вас сегодня такой день. – Его взгляд сразу нашёл именинницу. – Ну что, Яринка, с днём рождения! Поздравляю! Слышал, в Гильдию искателей записываешься? Молодец! Наш город только крепчать будет, если такая смена подрастает.

Ярина, вся вспыхнув, попыталась встать, но Кассиан тут же мягко остановил её жестом.

– Сиди, сиди, не церемонься. Я ненадолго. – Он обвёл взглядом стол, кивнул Грому, подмигнул Мирославу, сидевшему на своей высокой табуретке. – Вижу, не зря я с пустыми руками не пришёл. Пояс-то у тебя новый, Яра! Грома работа, чувствуется. Красиво и надёжно.

– Спасибо, дядя Кассиан, – прошептала Ярина, сияя ещё ярче.

– Да за что там, – махнул рукой наместник и наконец протянул свитки Бориславу. – Держи, старина. Вчера всё окончательно оформили, печати подписали. Решение суда по Гаррету и, самое главное, – он постучал пальцем по верхнему свитку, – наш договор. Лавка твоя. Вернее, ваша семейная. Можете хоть с сегодняшнего дня ключами греметь.

Борислав взял документы. На его суровом лице не было и тени удивления – он ждал этого момента, – но по его глазам было видно, какую глубокую, спокойную радость он испытывал. Он не стал разворачивать свитки, лишь крепко сжал их в своей большой руке.

– Спасибо, Кассиан. Очень выручил.

– Да брось, это я тебе благодарен, – наместник хлопнул его по плечу. – Ты ж на суде всё чётко изложил, дело было ясное, как день. Судья потом мне только и твердил: «Вот бы все дела так вели». А теперь ещё и лавка на главной не пустовать будет, а дело новое пойдёт. Всё городу на пользу. – Его взгляд стал теплее, задумчивее. Он обвёл глазами всех собравшихся за столом. – Вы у нас, Ковали, вообще молодцы. Я смотрю на вас… Люди, конечно, языками чешут про ваш огород, а я думаю – вот она, сила-то наша. Не в стенах каменных, а в таких вот семьях.

Он помолчал, давая своим словам прозвучать, а потом снова улыбнулся, уже по-дружески.

– Ладно, не буду отвлекать. Мне пора, дел в управе по горло. Яринке – удачи в Гильдии! Ни пуха ни пера! А вам, Борис, – он кивнул на свитки, – успехов в новом начинании. Заходи на днях, обсудим, может, городской страже новые щиты нужны будут. Подкинем работы Грому, поможет вам с раскруткой.

Попрощавшись со всеми кивками и улыбками, Кассиан вышел, прикрыв за собой дверь. В доме на мгновение воцарилась тишина, наполненная значимостью произошедшего. Борислав медленно положил свитки на стол. Они лежали там, такое простое и такое весомое доказательство: лавка теперь официально принадлежала им. Путь к новой жизни для всей семьи был открыт.

Завтрак подошёл к концу. Ярина почти не сидела на месте, её взгляд то и дело притягивался к гильдейской сумке и новому поясу.

– Ну что, именинница, – сказал Борислав, поднимаясь из-за стола. – У меня как раз пара часов есть, пока утренние рапорты не пошли. Провожу тебя до Гильдии, поддержу.

– А мы, – сказала Светлана, тоже вставая и собирая посуду, – покажем Грому и Мирославу их новое владение. Пойдём, посмотрим на ту самую лавку. Зорька, ты с нами?

Зоря, уже нашедшая на полу какую-то невероятно интересную щепку, лишь утвердительно мотнула головой.

– Да, – глухо отозвался Гром, в его глазах вспыхнул редкий огонёк нетерпения. Он уже мысленно видел, где будет стоять наковальня для мелкого ремонта прямо в торговом зале.

Семья разделилась на два «отряда». Борислав с Яриной направились к зданию Гильдии Искателей, чтобы совершить судьбоносный для девушки шаг. А Светлана, взяв за руку Зорю, с Громом и Мирославом поспешила в другую сторону – к главной рыночной площади, где их ждало начало нового семейного дела.

Здание Гильдии Искателей, сложенное из грубого серого камня, выглядело именно так, как Ярина и представляла себе: солидно, немного грозно и обещающе. Над тяжелой дубовой дверью красовался вырезанный из дерева символ – перекрещенные меч и посох. Борислав, не раздумывая, толкнул дверь, и они вошли внутрь.

Пространство встретило их гулом голосов, запахом кожи, пота и дымчатых трав. Ярина на мгновение застыла на пороге, широко раскрыв глаза. Главный зал был огромным. У дальней стены висели несколько больших деревянных досок, утыканных листками пергамента, возле которых кучковались люди и не только: Ярина увидела низкорослого, кряжистого гнома в потрёпанной кольчуге и даже стройного эльфа в практичном дорожном плаще. Это был настоящий, живой мир её мечты.

Борислав, привычно кивнув паре знакомых лиц у входа, уверенно повёл её через зал к столу, стоявшему в стороне от основного столпотворения. За ним сидела женщина средних лет с усталым, но симпатичным лицом, по которому полосой от скулы до подбородка шёл бледный шрам. Она что-то быстро писала в толстой книге.

– Вельда, – поздоровался Борислав, останавливаясь у стола.

Женщина подняла голову. Её глаза, светлые и внимательные, скользнули по Бориславу и остановились на Ярине.

– Борислав. Новобранца привёл? – её голос был ровным, без особых эмоций.

– Дочь. Ярина. Записывается.

– К оружию какой склонность? Основы магии какие-нибудь знаешь?Вельда отложила перо и внимательно, оценивающе посмотрела на девушку. – Возрастной ценз прошла? – спросила она, глядя прямо на Ярину. – Сегодня исполнилось двенадцать, – ответила та, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

Ярина сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями. В голове пронеслись образы: мгновенная реакция, которую давала Эния, живучесть, дарованная Биосом… Но поверх всего лёг холодок осторожности. Не всё сразу, – сказал ей внутренний голос.

– Меч, – твёрдо ответила она. – И немного… Физис.

– Физис… Не самый простой путь, но практичный. От левитации камней до уплотнения собственной кожи. В какую сторону думаешь двигаться? – спросила она, заполняя графы.Вельда кивнула, ничуть не удивившись. Она достала из стопки чистый бланк и окунула перо в чернильницу.

– Пока… для усиления удара и защиты.Ярина на секунду замялась, но тут же нашлась:

– Практично, – констатировала Вельда, не выражая ни одобрения, ни порицания. – Ладно. Ярина Коваль. Железный значок. – Она открыла ящик стола, достала из него простой железный кружок с символом гильдии и протянула Ярине. Одновременно она другой рукой подала ей сложенный листок. – Правила для новичков. Выучи дома. Значок всегда носи на виду.

Ярина взяла холодный металлический кружок. Он лежал на её ладони невесомо и тяжело одновременно.

Вельда посмотрела на неё прямо, и в её глазах на мгновение мелькнуло что-то похожее на участие.

– Задания бери только с новичковой доски. Видишь вон ту, слева? Листки в железной рамке. – Она помолчала, давая словам усвоиться. – И запомни, девочка: геройство – это выполненный контракт и живой искатель. А не мёртвый. Поняла?

– Поняла, – тихо, но чётко ответила Ярина, сжимая в кулаке свой первый гильдейский значок.

– Иди, смотри, что есть на доске. Удачи.

Борислав, молча наблюдавший за всей процедурой, кивнул Лиане и положил руку на плечо дочери. Они развернулись и пошли к выходу. Ярина не могла оторвать глаз от железного кружка в своей руке. Она была искательницей. Настоящей.

На улице она глубоко вздохнула, подставив лицо солнцу.

– Всё получилось, – прошептала она.

Борислав сжал её плечо.

– Горжусь тобой, дочка. А теперь главное – голова на плечах. Всегда.

Они пошли домой, а железный значок сжимался в потной ладони Ярины, обещая новую, взрослую жизнь и напоминая о грузе ответственности, который теперь лежал на ней.

Сцена 4, часть 1

Тем временем Светлана с остальными детьми добралась до главной рыночной площади Каменного Моста. В это утро она, как всегда, была полна жизни и цвета. Солнечный свет играл на пёстрых навесах лавок, смешиваясь с ароматами свежего хлеба, вяленого мяса, кожы и пряностей. Воздух гудел от гомона голосов, торга, звонких возгласов зазывал и перестука копыт по брусчатке.

Светлана, крепко держа за руку Зорю, которая так и норовила свернуть к лоткам со сладостями или яркими безделушками, уверенно вела свою маленькую группу через оживлённый поток. Прямо за ней, широкими и неторопливыми шагами, шёл Гром. Его привычно хмурый взгляд сегодня был пристальным и собранным; он шёл не как покупатель, а как хозяин, впервые обходя свои новые владения. Мирослав, стараясь не отставать, скользил внимательным взглядом по вывескам, прилавкам и устройству соседних лавок, с интересом изучая организацию чужого, пока ещё чужого, бизнеса.

Именно в этот момент, когда они огибали телегу, гружённую бочками с солёной рыбой, из-за неё навстречу им вышел высокий и статный эльф с серебристыми волосами, заплетёнными в практичную косу. Это был Элрон.

– Светлана! Какая приятная встреча, – его низкий, мелодичный голос легко пробивался сквозь рыночный шум. Он вежливо склонил голову, а его проницательный взгляд с лёгким любопытством скользнул по Грому и детям. – В таком составе и с таким решительным видом… Вы, простите моё любопытство, не на шоппинг же собрались?

– Практически угадали, Элрон, – улыбнулась Светлана, слегка одёргивая Зорю, пытавшуюся поймать пролетающую мимо пёструю бабочку. – Мы идём смотреть наше новое приобретение. Семья официально арендовала бывшую лавку Гаррета.

– Будем продавать мои изделия. Прямо здесь.Гром, обычно немногословный, на этот раз не остался в стороне. Он выпрямился, и в его глазах вспыхнула редкая искра гордости.

Элрон поднял изумлённо одну изящную бровь, и на его лице появилась искренняя, тёплая улыбка.

– Вот это новости! Поздравляю вас от всей души! – Элрон обвёл взглядом их решительные лица, и его взгляд на мгновение задержался на Громе. – Гром уже давно перерос уровень подмастерья. Его упорство и чувство металла достойны собственного дела. «Громовое Клеймо» обретает свой дом – это закономерный шаг.

– Однако, – продолжил эльф, – кузнечное ремесло, как и любое истинное искусство, полно подводных камней и тонкостей, которые не всегда видны с первого взгляда. Есть нюансы работы с клинком, секреты сплавов, которые мы ещё не затрагивали. – Он посмотрел прямо на Грома. – Если возникнут вопросы или сложности, которые не опишешь в учебнике, – не стесняйся обращаться. Двери моей кузницы для тебя всегда открыты.Он сделал небольшую паузу, и в его глазах появилась тень серьёзности.

– Спасибо, мастер. Я буду помнить.Гром, обычно скупой на слова и проявления чувств, на этот раз кивнул с непривычной для него почтительностью и искренней благодарностью.

– Прекрасно, – с лёгкой улыбкой ответил Элрон. – Тогда не будем терять времени. Позвольте и мне взглянуть на ваше новое владение. Глаз мастера лишним не бывает.

И теперь уже впятером они направились дальше, к угловому зданию с потрёпанной вывеской «Сушёные дары».

Вскоре они стояли перед заветной лавкой. Она располагалась на углу, в самом сердце рыночного потока, но вид имела заброшенный и немного унылый. Потрёпанная вывеска «Сушёные дары» скрипела на ветру, витрины были запылены, а массивная дверь заперта на внушительный висячий замок.

Гром подошёл вплотную и положил ладонь на грубые деревянные доски, словно ощупывая сердце будущей мастерской. В его глазах горел тот самый огонь, который Светлана видела лишь у наковальни.

– Вывеску сменим, – отрывисто произнёс он. – «Громовое Клеймо». Буквы – кованые, чтобы все видели.

Светлана, тем временем, с практичным видом осматривала фасад.

– Окна нужно отмыть до блеска, – заметила она, – и ставни подкрасить. Сразу видно, что давно никто не заботился. Но место… Место прекрасное.

Мирослав, пристроившись рядом, внимательно изучал не саму лавку, а пространство вокруг неё: торговые прилавки, соседние торговые точки, направление движения.

– Здесь много людей ходит, – тихо, но чётко заметил он. – Нужно, чтобы с улицы было видно, что у нас внутри. Может, поставить стеллаж с готовыми изделиями прямо у окна?

Зоря, наконец оторвавшись от созерцания ярких прилавков, ткнула пальцем в замочную скважину.

– А там внутри есть кто? – спросила она с детской непосредственностью.

– Никого, пчёлка, – улыбнулась Светлана. – Теперь это наше место. Надо будет только ключи у папы взять.

Элрон всё это время молча наблюдал, его проницательный взгляд скользил по фасаду, оценивая толщину стен, состояние кровли и планировку. Он заметил то, что ускользнуло от других.

– Фундамент добротный, – наконец произнёс он. – Стены из добротного камня, не сыреют. Это хорошо. Но обратите внимание на рамы – древесина начала подгнивать в местах стыка. Лучше заменить до зимы, иначе будут сквозняки. И дымоход… – Он сделал шаг в сторону, чтобы лучше видеть трубу. – Его явно давно не чистили. Для кузницы это первое дело.

Пока Светлана, Гром и вертевшаяся рядом Зоря, поглощённые обсуждением дымохода и ставней, образовали свой оживлённый круг, Элрон незаметно отступил на шаг назад, оказавшись рядом с Мирославом. Эльф-кузнец молча наблюдал, как мальчик изучает рыночную площадь – не с детским любопытством, а со взглядом стратега, анализирующего логистику, потоки и точки приложения сил.

– Порой кажется, что сама судьба расчищает путь для тех, в ком видит великое предназначение, – тихо начал Элрон, глядя в ту же сторону, что и Мирослав. Его тон был не назидательным, а размышляющим, полным намёка.

– Судьба – удобное слово, чтобы объяснить цепь случайностей, приведшую к закономерному результату. Гаррет был жадным и глупым. Его падение было вопросом времени. Наш упорный труд и готовность действовать превратили его провал в нашу возможность. Это не предначертание, мастер Элрон. Это причинно-следственная связь.Мирослав, не отводя взгляда от толпы, ответил спокойно и чётко, его голос звучал непривычно взросло для его возраста.

Элрон замер, и его изумление было почти физически ощутимо. Он ожидал увидеть проблеск понимания, но услышал холодный, аналитический вывод, лишённый всякой мистики. «Причинно-следственная связь» – странное, режущее слух словосочетание, которое он никогда не слышал, но чей смысл был кристально ясен.

– Причинно-следственная связь… – медленно повторил эльф, и в его глазах вспыхнул не просто интерес, а жгучий, познавательный голод. – Ты говоришь так, словно мир – это сложный, но познаваемый механизм, лишённый воли высших сил.

– Механизм подчиняется законам, – парировал Мирослав, наконец поворачиваясь к нему. В его глазах не было ни хитрости, ни желания казаться взрослым. Была лишь усталая мудрость, не по годам, не по этому миру. – Можно изучать законы физики… или основы магии. А можно верить, что бог ветра дует, потому что сердит. Результат один – парус плывёт. Но первый путь даёт контроль. Второй – лишь надежду на милость.

Элрон смотрел на него, и его вера в собственную гипотезу не пошатнулась – она кристаллизовалась. Это была не искра божественного предназначения в привычном смысле. Это был дух архитектора, инженера реальности. Эпигон, приносящий в мир не просто новую магию, а новый способ мыслить. Холодный, ясный свет разума, видящий суть за мифами и суевериями. И этот свет был одновременно пугающим и завораживающим.

– Контроль… – прошептал эльф, и в его голосе звучало уже не сомнение, а почтительное изумление перед тем, что он считал проявлением истинной, высшей природы мальчика. – Да. Именно так и начинаются величайшие перемены. Не с молитвы, а с понимания.

Элрон ещё мгновение постоял в молчании, впечатывая в память каждую деталь этого разговора, а затем, сделав глубокий вдох, подошёл к Светлане, которая как раз закончила давать Грому указания насчёт поиска хорошего плотника.

– Светлана, можно на минуту? – обратился он к ней, отойдя в сторону.

– Конечно, Элрон, что случилось?

– Я только что говорил с вашим младшим сыном, – начал эльф, тщательно подбирая слова. Его взгляд был серьёзен и полон неподдельного почтения. – Его ум… его восприятие мира… это нечто, выходящее далеко за рамки обычной одарённости. Таких, как он, рождается раз в тысячелетие. Позвольте мне обучать его. Не только кузнечному делу, но и… пониманию. Как управлять этим даром, как смотреть на мир, который он видит. Я считаю, это моим долгом.

– Это… неожиданное предложение, Элрон. И очень щедрое. Я должна обсудить это с мужем. Мы дадим вам ответ.Светлана замерла. В её глазах мелькнула знакомая, острая тревога, смешанная с гордостью. Она бросила быстрый взгляд на Мирослава, стоявшего поодаль.