Корона Золотого леса

– Ну что там? – я нетерпеливо дернула его за рукав.

– Мы пришли, – Ерин отошёл, открывая мне обзор.

Я ожидала ослепительного света или ещё чего-то столь же впечатляющего, как арка из глицинии в Весеннем Дворе. Но перед нами была лишь поляна, заросшая высокой травой, а в центре – каменная арка, покрытая тёмными пятнами лишайника. Ничего волшебного. Если бы не одно «но»: сквозь арку было видно не продолжение леса, а золотистую дымку, в которой мерцали огоньки, как звёзды на закате.

– Это всё? – не удержалась я.

Арлен дёрнул меня за прядь волос:

– А ты чего ожидала? Фанфар? Оркестра? Может, тебе ещё красную дорожку постелить?

– Было бы неплохо, – фыркнула я, убирая волосы из его руки. – И праздничный обед, пожалуйста. Свиные окорока и всё то, что там кричал Финиг.

Ерин шагнул к арке, скользнув взглядом по нам, но ничего не сказал. Он выглядел так, будто уже мысленно оказался по ту сторону. Арлен же задержался рядом со мной, словно ждал, что я пойду первой.

– Ну? – я глянула на него. – Боишься, что у тебя каблуки в траве застрянут?

– Забочусь о том, чтобы никакие демоны не украли нашу малышку, – лениво ответил он, но глаза его мельком коснулись Ерина.

Я сделала шаг вперёд. Трава у подножия арки оказалась сухой и тёплой, пахла мятой и чем-то терпким, почти смолистым. Сердце забилось быстрее, хотя ничего угрожающего здесь не было.

– Держись рядом, – сказал Ерин тихо, но так, что я почувствовала – это не просьба, а приказ.

Арлен хмыкнул:

– И обязательно держи его за руку, да? Вдруг наша златовласка потеряется.

– Смотри сам не потеряйся без нас, – кажется, Ерин сдерживался из последних сил. Он крутил в пальцах пуговицу на манжете рукава, переступая с ноги на ногу. Арлен запальчиво открыл рот, и я плюнула на них обоих. Шагнула в золотистую дымку, решив, что лучше потеряюсь сама, чем продолжу слушать их препирательства.

Арка встретила меня как старую знакомую. Золотистый вихрь обнял тело, нос защекотала листва. Мне казалось, что я вновь пробираюсь сквозь высокие густые кусты. Первым встретил вывалившихся из портала гостей запах. Он был терпким и сильным: меня словно окунули в тёплый мёд, смешанный с вином и специями. С каждой секундой воздух наполнялся всё новыми нотами – спелых персиков, свежескошенной травы, дыма костров и сладковатых цветов. Голова закружилась как после крепкого деревенского пива.

От каменного подножия арки начиналась широкая дорога. За дорогой цвело разнотравье. У самого горизонта дорога резко сворачивала влево. Над цветами, переваливаясь с боку на бок под тяжестью пыльцы, медленно плыли крупные бабочки. Их полупрозрачные крылья были сплошь в прожилках и гранях и напоминали драгоценные камни. Вот мимо меня пролетел сапфир – хлопая тяжелыми синими крыльями, пухлотелая бабочка припарковалась на диковинный цветок и погрузилась в разбухшую пыльцу. Воздух гудел и вибрировал от разнообразия летающих и ползающих насекомых.

Я так отвыкла видеть чистое, яркое небо, что застыла, едва ли сделав и пары шагов от арки. В Весеннем Дворе весь свод был скрыт ветвями и кронами, в Межлесье же серое подобие неба было видно так редко, что в пути я почти не обращала на него внимания. Летний Двор же был будто накрыт голубой пиалой, по дну которой ползли кудрявые облака.

Я щурилась от света, пока глаза привыкали. Солнце здесь было не желтым, не белым – оно будто переливалось на грани между золотом и огнем, заставляя всё вокруг казаться ненастоящим. Даже камни дороги под ногами сияли так, словно в них впечатали крупицы янтаря.

Передо мной была дорога как из сказки, знай шагай себе по золотисто-желтым кирпичикам на встречу приключениям. Из Гвилэйн вышла бы неплохая Виллина. Такая же таинственная и преследующая свои цели. И хоть она рассказала мне о пророчестве, я сомневалась, что ею двигала великая добродетель.

Мимо моего лица пролетела жирная изумрудная муха. Её крылья жужжали со звуком хорошо отлаженного часового механизма. Она летела в сторону горизонта так медленно, будто делала всему миру одолжение одним своим присутствием. Я протянула руку, желая коснуться толстых переливающихся крыльев. Тонкие серебристые лапки легко толкнулись в кончики моих пальцев. От соблазна сжать ладонь и навсегда унести с собой частичку сказочного мира по рукам поползли мурашки. Я бы хотела оставить её себе. Как маленькое напоминание об этом путешествии. Если смогу выбраться, разумеется.

Я машинально обернулась, и сердце ухнуло вниз. Ладонь укололо. Потухшая арка стояла позади меня. Обветшалые камни, разбитые ступени порога. Ни зыбкой дымки портала, ни искрящегося света. Сквозь арку я видела только дорогу, кольцом опоясывающую долину, в которой расположился Летний Двор.

– Ну и чудно, – пробормотала я. – Только потеряться мне и не хватало.

Я вглядывалась в раззявленную пасть арки, представляя, как до конца дней останусь здесь в компании кусающих мух и бабочек. А потом на моё плечо сзади надавили. Я завизжала и пнула наугад. Судя по сдавленному воплю, попала.

– Оригинальный способ лишить своего дружка остатков достоинства, – я взвизгнула ещё раз, теперь в лицо Арлену, черт знает откуда появившемуся рядом со мной.

– Прости! – не обращая внимания на ехидствующего брюнета, я бросилась к скрестившему ноги и шипевшему сквозь зубы Ерину. – Боже, ну я ведь не знала! Ты как?!

–Явпрдк, – пробормотал он.

– О, не беспокойся о том, чего нет.

– Если не заткнёшься, беспокоиться нужно будет уже о тебе, – постаравшись вложить в голос как можно больше угрозы, заворчала я. – Как же ты мне надоел!

– Ох, прости, птичка, но наши чувства не взаимны.

– Арлен!

Парень наконец заткнулся. Ерин потоптался, выдохнул сквозь зубы и посмотрел на меня с выражением то ли благосклонности, то ли абсолютного терпения.

– Почему вы так долго? – наконец спохватилась я.

– Мы пошли сразу за тобой, – его рука снова легла мне на плечо. – Я сказал же: держись рядом.

– Держалась, – буркнула я, сбрасывая его ладонь. – Просто устала ждать, пока вы оба перестанете мериться… ну, чем вы там меряетесь.

Уголок губ Арлена дёрнулся.

– Родословными, милая. Только этим и могут меряться те, у кого нет больше ничего.

Ерин бросил на него такой взгляд, что если бы он убивал, Арлен рассыпался бы в пыль прямо на дороге.

– Где остальные? – я крутанулась на месте, глядя на поле и дорогу. – Могра, Туил, Хрус… даже Финиг! Разве они не вошли первыми?

– Должны были, – Ерин нахмурился, оглядываясь. – Я видел, как они шагнули в арку.

– Возможно, арка разбросала нас, – спокойно заметил Арлен, прищурившись. – Здесь часто так бывает. Не все дороги ведут к одному месту, даже если входишь с одного порога.

– Ты знал? – Я в упор посмотрела на него.

Он пожал плечами.

– Я догадывался.

– Отлично! – Я развела руками. – То есть наша боевая группа сократилась вдвое, и для встречи с очередным чокнутым правителем у нас в составе только: самодовольный идиот, упрямый осёл, – прости, Ерин, – и я. Что может пойти не так?

Арлен откровенно рассмеялся.

– Рад слышать, что ты наконец научилась подсчитывать ресурсы.

Ерин сжал челюсти так, что обозначились скулы.

– Мы найдём их, – сказал он. – В Дворе есть только одна главная дорога. Если они попали сюда, то рано или поздно мы встретимся.

– А если нет? – спросила я тихо.

Ответа не последовало.

Мы стояли втроем на залитой солнцем дороге, и в какой-то миг я почувствовала себя странно: слишком маленькой между ними, будто действительно та самая «середина», на которой всё держалось. Ерин мрачный, сосредоточенный, натянутый как струна. Арлен – расслабленный, будто он главный зритель забавного спектакля. А я – посередине, не зная, в какую сторону склониться.

– Ладно, – я тряхнула головой. – Стоять тут бессмысленно. Если уж арка решила сыграть с нами в прятки, придётся самим идти в город. Может, остальные уже там.

Ерин кивнул. Арлен картинно поклонился, словно я действительно была главнокомандующей.

– Ну что ж, веди нас, избранная. Если мы потеряемся, вина будет только на тебе.

– О, спасибо, – процедила я. – Мечтала о такой ответственности.

И мы двинулись по дороге. Камни под ногами мерцали, воздух густел от запахов цветов и смолы. Город звал, и вместе с ним – что-то новое, странное, опасное.

Я лишь надеялась, что Могра и остальные действительно где-то впереди. Потому что без них я чувствовала себя голой под этим ослепительным небом. И перед этими двумя фейри.

По каменной дороге я продолжала идти босиком. Между нагретыми чуть шершавыми камнями и жесткой кожей фейских туфель я выбрала первые, и после долгого пути по колючему подлеску это ощущение казалось райским. Летний Двор умел встречать гостей красиво: каждая трещинка между плитами заросла мхом и крошечными цветами, от которых пахло мятой и медовухой.

С обеих сторон от дороги простиралось поле, сотканное из полос: одна полоса – сплошь из васильков, следующая – из маков, третья сияла подсолнухами выше человеческого роста. Ветер шёл по полю, и волны красок перекатывались, словно сама земля решила устроить карнавал.

– Тебе не кажется, что всё это… слишком? – я вскинула руку, показывая на идеально симметричные ряды.

– Это Летний Двор, – ответил Ерин. – Здесь всё избыточно.

– Иногда до тошноты, – добавил Арлен и сорвал мак, сунув его мне за ухо. – Держи, будешь как настоящая фейри.

Я фыркнула. Сняла мак и покрутила его в пальцах: крупный бутон с мясистыми лепестками поблескивал на свету.

– На роль фейри я не подписывалась.

– Зато тебя подписали, – заметил он, и глаза у него опасно блеснули.

Ерин шагнул ближе, так что его плечо почти коснулось моего.

– Не слушай его, Шарлотта. Здесь каждая тень попытается тебя смутить.

– Неужели? – Арлен улыбнулся. – Забавно, что тени, оказывается, разговаривают моим голосом.

Я ускорила шаг, чтобы хоть немного уйти от их перепалки. Но куда там: оба тут же прибавили темп, и я снова оказалась между ними, словно в эпицентре личной грозы.

Дорога постепенно расширялась, и вскоре мы вышли на возвышенность. Снизу раскинулся город. Я застыла.

Он сиял. По-другому сказать невозможно. Крыши домов были крыты зелёной черепицей, но на солнце они отливали золотом. Улицы вились, как реки, и на перекрёстках вспыхивали фонтаны. Я заметила фейри – разноцветными пятнами они мельтешили на площадях, и даже отсюда было слышно музыку: быстрые барабаны, звон флейт, ритм, от которого хотелось пуститься в пляс.

– Добро пожаловать, – сказал Ерин, и в его голосе впервые за долгое время прозвучало нечто похожее на нежность. – Это Летний Двор.

– Добро пожаловать в цирк, – поправил Арлен, и мне показалось, что он улыбается слишком уж широко.

Дальше дорога спускалась вниз, и с холма пришлось спускаться, придерживаясь за кусты. Пару раз я по инерции схватилась за руки Ерина, и у ворот городка фейри мы оказались почти в обнимку.

Перед нами возвышалась арка из переплетённых лоз. В них светились фонарики, словно сотни светлячков замуровали внутрь стеклянные колбы. Ветви гнулись, но не ломались, образуя настоящий тоннель.

– Красиво, – выдохнула я.

– Красиво, – согласился Ерин.

– Смотри под ноги, рыжая. Эта лоза любит хватать тех, кто слишком засмотрелся.

Я резко опустила взгляд – и правда: несколько тонких ветвей чуть шевельнулись, будто ждали удобного момента ухватить меня за лодыжку. Я ускорилась, и ветки прижались обратно к воротам.

Внутри города было шумно. Площади заливала музыка, воздух вибрировал от смеха и голосов. Каменные улицы были выложены разноцветной плиткой, как огромная мозаика. Смешивались запахи – фруктового вина, жареного мяса, сладостей, дыма от факелов.

– Красиво, – выдохнула я. Ерин замедлил шаг, будто хотел запомнить эту минуту.

– Опасно, – отозвался Арлен, и его голос тут же испортил впечатление. – В Летнем Дворе любое удовольствие стоит дороже, чем ты думаешь.

– А ты, конечно, великий экономист, – не выдержала я.

– Я просто умею считать не только монеты, – хмыкнул он.

Впереди улица вела нас в самую гущу города. Дома поднимались террасами, увитые лозами винограда, цветами и даже фруктовыми деревьями. С балконов свисали гирлянды цветочных фонариков, и каждый распустившийся бутон мерцал как светлячок. Музыка становилась всё громче – барабаны, свирели, звон колокольчиков. И чем ближе мы подходили, тем сильнее толпа затягивала нас в свой водоворот.

Фейри двигались, как ручей после дождя, стремительно и яростно. Я едва успевала вертеть головой. Мимо нас прошли трое фейри в масках – одна в виде солнца, другая – луны, третья – звериной морды. Маски были расписаны так искусно, что казались живыми.

Фейри в масках вокруг становилось всё больше. Одни – из пёрых, переливающихся всеми цветами, другие – из кости или золота, с вырезанными глазами, слишком узкими, чтобы видеть в них хоть что-то человеческое. Я пару раз пыталась поймать взгляд, но маски упорно скрывали эмоции, и от этого становилось неуютно.

– Что за…? – я остановилась, провожая их взглядом.

– Турнир, – пояснил Ерин. – Сегодня начинается Турнир Масок.

– И не только, – вмешался Арлен. – Победитель становится лицом Двора до следующего праздника. Все видят его силу, ловкость, умение… и его маску. В Летнем Дворе личина ценнее лица.

В толпе я уже видела, что даже дети носили простенькие маски из бумаги и листьев. Взрослые же прятали лица так тщательно, что казались ходячими загадками. Мы прошли по центральной улице, и толпа постепенно становилась плотнее. Люди – если их можно было назвать людьми – смеялись, пели, размахивали кубками.

У некоторых лица были полностью закрыты масками. У других маски сидели лишь наполовину, открывая глаза или рот. Мне было трудно оторвать взгляд: казалось, что каждая маска жила своей жизнью, подмигивала, ухмылялась, скалилa зубы.

– Честно, – пробормотала я, – я бы лучше обратно в Изнанку.

– Там тебя хотя бы не заставили бы танцевать, – заметил Арлен, глядя на толпу с таким видом, будто видел всё это тысячу раз.

– А здесь заставят? – уточнила я.

– Здесь заставят всё, – мрачно сказал Ерин.

Толпа втянула нас на площадь. Каменная кладка под ногами переливалась, как гладкая чешуя рыбы, отражая отблески множества факелов. В центре высился круглый помост, обнесённый резным парапетом. На нём уже стояли двое – фейри в масках ястребов, каждый с копьём в руках. Один был выше, зато второй выглядел крепче, и казалось, что сейчас они сорвутся в бой прямо в небо. Вокруг импровизированной сцены толпились фейри, их смех и крики били по ушам, как барабаны. Толпа взревела.

Арлен прыснул:

– Вечно они любят изображать, что готовы умереть за честь. На деле – всего лишь игра для толпы.

– И для короля, – добавил Ерин. – Калиан смотрит.

 Я проследила за его взглядом и заметила на возвышении под балдахином фигуру в длинных золотых одеждах. Лицо скрывала маска, но ощущение, что король видит каждого из нас, было слишком явным.

Бой начался.

– Вовремя мы пришли. Видимо, судьба решила, что нашему наследничку стоит показать своё истинное лицо.

– Я не собираюсь участвовать, – отрезал Ерин.

– Конечно, – протянул Арлен. – Но я – собираюсь.

Я повернулась к Арлену. И поняла по его лицу, что он это знал заранее.

– Ты… – я сузила глаза. – Ты специально сюда нас привёл.

Он улыбнулся, чуть склонив голову.

– А ты думала, я просто люблю маскарады?

Фейри в ястребиных масках метались по кругу, копья сверкали, а барабаны задавали ритм их движению. Каждый удар, каждое отступление – словно заранее выверенный шаг в танце. Толпа орала, визжала, некоторые фейри бросали цветы и даже монеты.

– Красиво, – выдохнула я снова, хотя сердце колотилось от напряжения.

– Это только начало, – Арлен склонился ко мне ближе, его дыхание обожгло ухо. – Скоро выйду я.

Я чуть не наступила ему на ногу:

– А ничего, что это, кажется, турнир для… ну, местных?

Он пожал плечами.

– Я местный настолько, насколько мне нужно.

– Ты сумасшедший, – прошептала я.

– Верно, – усмехнулся он. – И именно безумцы здесь дольше всех живут.

Ерин смотрел на нас с таким видом, будто сейчас готов был вцепиться Арлену в глотку. Я замерла, понимая, что стою между ними, и, кажется, это положение уже становилось привычным. Только теперь оно было ещё опаснее, чем в лесу.

Над площадью гремели аплодисменты. Один из ястребов упал, копьё выскользнуло из рук, а второй замер с оружием у его горла. Победитель вскинул руки, и толпа завизжала в восторге.

– Следующий, – раздался голос глашатая.

Арлен шагнул вперёд, и я едва успела схватить его за локоть.

– Ты правда собираешься?!

– А что, боишься, что я проиграю? – он наклонился ближе, его глаза сверкнули, и я почувствовала, как щеки заливает жар.

– Я боюсь, что тебя проткнут, как цыплёнка! – прошипела я.

Он усмехнулся и вывернулся из моей хватки.

– Тогда держи за меня кулачки, малышка.

Ерин, сжав зубы, шагнул вперёд, но я преградила ему путь.

– Не смей. Если вы оба полезете туда, нам точно конец.

Его пальцы сжались в кулак, но он остановился. А Арлен уже поднимался на помост. Толпа встретила его смешанными возгласами: кто-то свистел, кто-то смеялся, а кто-то – аплодировал. Видимо, дерзость даже здесь имела свою цену.

Маску ему выдали тут же – простая, белая, с чёрными штрихами, похожая на морду лисы. Арлен надел её и поклонился в сторону короля.

– Он сумасшедший, – повторила я, но уже без иронии.

– Он опасный, – тихо сказал Ерин. – И именно это ему помогает.

Музыка смолкла, ударил барабан. Против Арлена вышел фейри в маске льва с массивным мечом.

Толпа затаила дыхание. Я тоже.

И в этот момент я поняла: всё, что было до этого – Изнанка, оссхаерты, даже ссоры между Арленом и Ерином – было лишь малостью. Настоящее испытание ждало нас здесь, под солнцем Летнего Двора, где каждое движение, каждый шаг могли стать решающими.

Противник Арлена был силён, широкоплеч, с гривой каштановых волос, выбивавшихся из-под маски льва. Маска сидела так плотно, что казалась настоящей мордой зверя: пасть приоткрыта, зубы – острые, словно каменные клыки, взгляд прорезан двумя узкими щелями. Он держал массивный меч, явно тяжёлый, но в сильных руках фейри оружие казалось игрушкой.

Арлен – напротив – стоял расслабленно. Белая маска-лисица чуть съехала набок, из-за чего казалось, будто он ухмыляется ещё шире, чем на самом деле. Оружия ему не дали – только тонкое копьё, явно обидно короткое против такого меча.

– Ну что ж, – сказал Арлен, кивнув сопернику, – лев и лиса. Вышла бы неплохая басня. Хочешь, я сразу скажу концовку, или пусть толпа погадает?

Толпа загудела, кто-то даже прыснул от смеха. Лев молчал.

– Он же его сейчас раздавит, – прошипела я в сторону Ерина, но тот только сжал губы в тонкую линию.

Глашатай взмахнул рукой. Барабаны ударили. Бой начался.

Лев ринулся первым. Меч со свистом опустился вниз, и я зажмурилась, уверенная, что сейчас Арлена разрубят пополам. Но тот в последний момент пригнулся, изящно перекувырнулся и вынырнул за спиной противника.

– У вас тут все так гостеприимно здороваются? – насмешливо осведомился он, ткнув копьём в бок льва. Удар был лёгким, скорее насмешка, чем атака, но толпа заревела.

Лев резко развернулся, рубанул вбок. Каменные искры посыпались с пола арены. Арлен отскочил, едва не потеряв равновесие, но, к моему ужасу, не выглядел ни капли встревоженным.

– Знаешь, приятель, – продолжал он, кружась вокруг льва, – твой стиль напоминает мне одну историю. О двух могучих воина, Кухулине и Фердиаде. Слышал? Двое сражаются не ради победы, а ради того, чтобы сломать друг друга. Красиво для публики, но в итоге оба дохнут.

Я замерла: какой ирландец не слышал о Кухулине? Мы выросли на сагах в его честь. Мы проходили пьесы и стихотворения, посвященные ему. Но как? Знал ли Арлен о сказаниях людей, или когда-то давно Кухулин действительно боролся за белого быка, было не ясно. Вот только чтобы ответить на мои вопросы, Арлен должен остаться живым.

Лев рычал и бил мечом, но из раза в раз промахивался. Арлен не столько сражался, сколько плясал. Каждый выпад превращался в танец: шаг в сторону, перекат, выпад копьём – но не сильный, а скорее насмешливый, будто он проверял терпение соперника. Толпа, похоже, обожала это: чем больше он дерзил, тем громче ревели зрители.

– Ещё чуть-чуть – и он сам себя убьёт, – процедил Ерин.

Я кивнула, но взгляд отвести не могла. Всё внутри кричало: Арлен играет слишком опасно.

Лев же дышал тяжело, меч рассекал воздух всё яростнее.

– Ну-ну, – продолжал издеваться Арлен. – Разве так бьются короли? У Артура, например, хоть и была склонность раздавать стулья каждому рыцарю, но с мечом он управлялся куда изящнее. Тебе, мой дорогой, явно стоит взять уроки.

Толпа взорвалась смехом. Лев зарычал – и ринулся вперёд.

На миг всё слилось в одно: всплеск золота, звон металла, рев толпы. Лев ударил сверху, и Арлен в последний момент подставил копьё, которое треснуло пополам. Я вскрикнула. Но, к моему изумлению, Арлен улыбался.

Половина древка, короткая, как кинжал, вонзилась льву в плечо. Не глубоко, скорее царапнула, но кровь выступила алой каплей. Толпа взревела.

– Видишь? – Арлен поклонился публике. – Лиса не всегда хитрит. Иногда она кусает.

Быстрым движением руки темноволосый выдернул остатки копья. Лев пошатнулся, но не упал. Зато его ярость усилилась вдвое.

Дальше всё превратилось в вихрь. Лев рубил, как буря. Арлен уворачивался, как ветер. Копьё, укороченное, сверкало, как зуб хищника.

И вдруг Арлен остановился. Прямо перед львом.

– Давай, – сказал он. – Ударь.

Я ахнула. Лев занёс меч. Толпа замерла. Даже барабаны стихли.

И в этот миг Арлен шагнул вперёд и шепнул что-то льву. Тот замер, меч дрогнул. Арлен, воспользовавшись секундной заминкой, выбил оружие ударом древка и опрокинул льва на землю.

– Устал, котик? – спросил он, поставив обломок копья к горлу соперника.

Фейри взревели. Кто-то орал проклятия, другие восторженно хлопали. Глашатай взмахнул рукой: победа. Лев скинул маску – под ней лицо было залито потом, глаза – бешеные. Но он не произнёс ни слова.

Арлен же сорвал свою лисью маску и поклонился.

– Летний Двор, – сказал он громко, чтобы услышали все, – встречай нового любимца публики.

Толпа орала, бросала цветы, маски, кто-то даже монеты. Я же едва дышала. Он мог погибнуть. В любой момент. Но вместо этого превратил бой в спектакль – и в спектакле победил.

На возвышении под балдахином сидел Король Калиан. Его золотая маска не дрогнула, но мне показалось, что он слегка наклонил голову, оценивая дерзкого выскочку.

– Ну и что он там шепнул льву? – спросила я у Ерина.

– Что-то, чего мы, наверное, никогда не узнаем, – мрачно ответил тот. – Но будь уверена: это не было благословением.

Толпа гудела, как потревоженный улей. Стоило Арлену сдернуть с лица лисью маску и вскинуть руку, а площадь уже ревела. «Лиса! Лиса! Лиса!» – выкрикивали одни, другие свистели, смеялись и спорили, то ли этот дерзкий чужак действительно заслужил победу, то ли ему просто чертовски повезло.

Я сама не знала, радоваться мне или орать на него за то, что он чуть не свалился с арены прямо в толпу. Сердце грохотало, как барабан, ладони были влажными, и только чудом я не крикнула что-то совершенно идиотское, вроде «молодец, держись хвостом».

Арлен поклонился в сторону балдахина, где сидел король Калиан. Его движения были вызывающе неторопливы, словно он был не участником боя, а главным актёром спектакля, точно уверенным, что публика и так у его ног. Кто-то бросил на арену гирлянду из полевых цветов, и Арлен, как ни в чём не бывало, подхватил её на лету и надел себе на шею поверх белой рубахи, уже изрядно перепачканной чужой кровью.

– Самодовольный идиот, – прошептала я, хотя уголки губ упрямо дёрнулись вверх.

– Опасный идиот, – поправил Ерин, и его голос прозвучал так холодно, что я поёжилась. Он смотрел на Арлена не как на соперника – как на угрозу. И чем громче толпа чествовала победителя, тем мрачнее становились его глаза.

Арлен же вернулся к нам, улыбающийся и слегка хромающий. Он спрыгнул с помоста и небрежно отряхнул рукава, будто только что вернулся с танцев, а не из смертельного поединка. Он остановился прямо перед нами, и толпа отхлынула, оставив нас втроём в центре кольца.

– Ну? – спросил он. – Скучали?

Я только выдохнула:

– Ты ненормальный.

– Верно, – согласился он. – Но зато живой. И потом, признай, ты в восторге!

– От самоубийцы? Едва ли.

– Трогательно, – он склонил голову, и глаза его блеснули. – Скажи, наследничек, – обратился он уже к Ерину, – ты бы так сумел? Или предпочёл бы отсиживаться под дедушкиным крылом?