Сердце Бога

– Вчетвером? – спросила Кристал с кривой усмешкой.

– Пока что – да, – сказал я. – Но никогда не поздно вводить людей в наш клуб сопротивления.

Мы присели за старый стол между стеллажами, разложили книги, свитки, записи и просто начали читать. Это дело длилось часами. Молча, сосредоточенно, как будто каждый лист был полем боя, на котором можно найти ключ к спасению, но чем глубже мы погружались в страницы, тем более запутанной становилась картина.

– Опять пусто, – буркнул Дилан, отодвигая очередной фолиант. – Раздел о происхождении печати – залит чернилами. Здесь все страницы намокшие. Кто-то это сделал нарочно.

– Здесь то же самое, – добавила Лавиния, шевеля пальцами по разорванному обрывку. – Текст обрывается прямо на фразе “печать была создана…” и дальше пустота. Ни даты, ни имен, ни подробностей. Только вырванная бумага.

Я чувствовал, как во мне закипает злость. Эти книги были древними и знания там были вековые. Их невозможно просто “повредить” случайно. Это было сделано с умыслом.

– Кто-то не хочет, чтобы кто либо знал правду, – сказал я тихо, сжав кулак. – Не просто про печать… а про тех, кто её создал, как ее создали и кто участвовал в войне.

Кристал молча подвинула к себе очередной том. Он был потрепан, переплет едва держался, в на обложке золотыми буквами значилось:

«Семь героев Врат: хроники объединения империй».

Мы с Лавинией придвинулись ближе. Кристал медленно перелистывала страницы. Описание первого герцога Тьмы, воительницы с юга, архимагов из Маринума… Но когда дело дошло до главы с заголовком “Святая дева А…”, страница была вырвана. Не просто выдрана – вырвана с яростью, с остатками пергамента, зацепив следующую.

– И снова ничего… – прошептала неожиданно Кристал. – Кто то очень хочет стереть любое упоминание об этой святой деве, забыть о ней.

Я кивнул.

– Они хотят уничтожить то, что она знала и с чем была связана.

– Или с тем, что она сделала, – пробормотал Дилан.

В конце книги я увидел примятый, старый, пожелтевший свиток. Я зачем то, взял его в руки и острожно расправи. Пожелтевший пергамент рассыпался по краям, но строки – строки были целы и впервые за всё это время мы нашли не пустоту, не вырванные фрагменты, не пятна чернил – а имена:

”…в битве, что разорвала небеса, плечом к плечу стояло шесть империй:

Наследный принц и святая дева из Империи Аэтерион – Аелин и Аурис Вентиэль,

Наследный принц Игнисара – Агнор Пиросвен,

Наследный принц Террагарда – Торвин де Терраль

Наследная Принцесса Люминора – Люмина Элионт

Принцесса Маринума – Сирена Маринум

Наследный Принц Ноктериона – Везарий Тенебрис

Все они стали героями той войны и Хранителями осколков…”

Я замер. Сейчас, в этом древнем свитке перечислены все наши предки.

– Аэлин… Данелия говорила это имя во сне или кошмаре, я так и не поняла, – произнесла Кристал, как только увидела имя. – Так именно так звали святую?

– Это они… наши предки, – произнёс я тихо. – Они были рядом с Аелин и воевали с Кса’арами. Возможно, они видели, как она это сделала. Возможно, знали, что для этого понадобилось и знают как остановить разрушение печати дальше.

Кристал выпрямилась, её взгляд стал колючим.

– Все здорово, Эйден, но наши предки родились 5 веков назад. Как ты собираешься узнать от них то, что они могут знать? Они наверняка давно умерли… например моя прапра бабушка точно покинул наш мир 3 века назад.

Дилан покачал головой и слабо ухмыльнулся.

– Брось, в совете до сих пор есть куча людей, которые в юности бились с демонами. Наш огненный предок пропал без вести на битве, где то 300 лет назад, но наша прапрабабушка еще жива и служит в храме. Она мало с кем говорит и большую часть времени посвящает тому, что молится и ухаживает за реликвиями, но нам нужно узнать, что она может знать и помнить.

– На крайний случай, истории наших предков вряд ли так подчищали, как историю Аэлин… – вмешалась Лавиния. – Тогда нам надо просто найти их истории. Родовые архивы, древние хроники, возможно даже артефакты или личные дневники. Всё, что может рассказать, кем они были и как смогли выстоять.

– Но как мы узнаем историю от империи Аэтерион и Ноктериона? – спросил вдруг Дилан и тут же между нами повисло молчание. Это и правда была загадка для меня, но неожиданно…

–Ну, за Ноктерион возьмусь я, у меня есть друг оттуда, а вот империя воздуха…– произнес я, прерывая тишину.

– Каденс… – сказала тихо Лавиния, глянув на нас. – Принцесса Каденс Вентриэль, она ведь из империи Аэтериона. Я думаю, что уж она должна знать что то и помочь нам. Похоже, что она с Данелия близки…

Мы все переглянулись, эту уже звучал как план.

– Думаете, она все же согласится нам помогать? После того, как мы стали причиной ухода Данелии… – спросил Дилан и вопрос был достаточно хороший. Девушка была с необычным характером, смесь Кристал и Дилана, я бы сказал.

– В любом случае, нам стоит попробовать. – Произнесла Кристал, согласно кивнув. – Встретимся с ней завтра, навестим ее в лечебном крыле.

Мы согласно кивнули и разошлись, предварительно украв из библиотеки тот свиток с крупицей информации. Я не мог позволить, чтобы и он был уничтожен. У меня весь день не выходили из головы эти истории и писания. Столько литературы я не читал даже перед экзаменом, а сейчас могу прям целый проект по древней войне сделать.

Вечером следующего дня, я ожидал ребят у входа в лечебницу. Как раз вечером лечебное крыло было более пустое и нам никто не мог помешать. Для себя я решил, что обязан сегодня все выяснить и разобраться для себя. Первая на встречу пришла Кристал и была она вся белая, как стены здешнего места.

– Что случилось? – спросил я, но поймал себя на мысли, что мой голос звучал совсем без инициативно, ведь сейчас в моей голове было куда больше других переживаний и я не особо хотел вникать в новые.

– Ничего… просто… не выспалась, – ответила она и тут же отвернулась. Я успел увидеть блес слез в ее глазах и тяжело вздохнул.

– Крис…

– Я виделась с матерью… она похвалила меня и наконец назвала меня «хорошей дочерью», что я вскрыла этот «обман». Эйден, я этих слов похвалы ждала так долго, столько делала для них, но почему же мне сейчас так плохо? – спросила она меня чуть дрогнувшим голосом, переводя покрасневшие, от слез, глаза на меня.

Я не знал что ответить, как утешить и стоит ли вообще. Часть меня так же винила Кристал в том, что произошло, но вторая часть ненавила самого себя, ведь я так же повелся на эту глупую идею и никак не воспрепятствовал этому действию. Я опустил голову и положил руку на ее плече.

– Я говорил тебе однажды, что ты не такой человек, как твоя мать и твоя сестра. Пусть ты тогда отчаянно спорила со мной и пыталась доказать мне, что это не так и я тебя плохо знаю, но теперь ты и сама можешь убедиться в правоте моих слов…

Примерно в это время, к нам присоединились и Лавиния с Диланом. Кристал бегло смахнула слезы со своих глаз и решительно кивнула, в сторону лечебного крыла.

– Идём, – прошептала она, и мы согласно кивнули, войдя в ее палату.

Каденс Вентриэль принцесса империи Аэтерион, обладающая ко всеобщему удивлению: магией кристаллов. Внешне она сама была похожа на один из волшебных, белых кристаллов, с ее белоснежными волосами, голубыми глазами и льдом в голосе и осанке. Каждый её шаг всегда словно отмерял расстояние между ней и всеми остальными.

– Нам нужно поговорить, – начал я, подходя к ее кровати, но она тут же остановила меня, выставив руку перед собой.

– Нет, – её голос был ясен, отточен, как клинок. – Данелии больше нет в академии из-за вас. Из-за ваших игр, вечных укоров, вашей безответственности!

Она тут же перевела молчаливый взгляд на Кристал и Лавинию.

– Вы даже представить себе не можете, какую ужасную катастрофу вы сделали для нас всех!

– Мы не хотим причинить ей вред, – тихо сказал я. – Мы хотим помочь, правда. Нам очень жаль что так вышло и мы раскаиваемся. Мы были правда в ссоре и не правильно поняли ее причину появления в академии, но… дай нам шанс, помоги нам. Нам всем грозит страшная опасность из за Кса’ара, … и мы хотим разобраться со всем, что происходит. Откуда она владеет такой силой, чем ей это грозит и как с этим связана Аэлин?

Каденс посмотрела на меня пристально, будто искала в моих глазах ложь или подвох. И, возможно, что не найдя там ничего кроме правды, она впоследствии отвела взгляд.

– Хорошо, но учти, что я скажу, нельзя повторять и никому говорить, – тихо сказала Каденс, оглядываясь по сторонам, махнув Дилану, дабы тот закрыл за нами массивную дверь. Когда же мы действительно остались одни, она тихо и напряженно выдохнула. – Не говорите об этом никому, даже друг другу – только если будете уверены, что никто не слышит.

– Имя Аэлин… вы не найдёте его ни в одной из официальных летописей и ни в одном учебнике истории. Её вычеркнули из истории, стерли, как пятно позора. Для всех жителей Аэтериона она – предатель.

– Мы уже заметили, но почему? – выдохнула Кристал.

– Потому что она разбила Сердце Бога, – голос Каденс дрогнул. – Единственный артефакт, что удерживал и фильтровал Божественную силу от разрушения носителя. Это была древняя реликвия моего рода. Только у Империи Воздуха был доступ к нему… а Аэлин… она верила, что войну с Кса’арами невозможно выиграть, если вся сила останется только у одного. Ее надо разделить и увеличить силу сопротивления.

– Она… поделила его. – сказала я, чувствуя, как пересыхает горло.

– Да, на шесть осколков. Один для каждого союзника из каждой империи, чтобы равновесие было соблюдено и каждая сторона имела право выиграть. Только… – Каденс на секунду замялась, – … только вскоре после этого она умерла. Это произошло так внезапно, ей только исполнилось восемнадцать лет. Кто-то говорит, от болезни, некоторые книги пишут, что она погибла на поле битвы. Многие наши люди считают – что её покарали сами боги. Имена тех, кому она отдала осколки, тоже исчезли из хроник. Сердце Бога… растворилось в истории.

– Осколки… хранители осколков… – меня словно током пробило и я тут же обернулся к ребятам, на что они согласно кивнули. – Мы нашли имена тех, кто обладал осколками. Эти имена вписаны в единственный уцелевший свиток и мы забрали его. Она отдала осколки нашим предкам.

– Погоди, так Данелия носит в себе ту же силу? – спросил Дилан, почти шепотом. – Она носит в себе ту же силу…

Каденс опустила глаза.

– Да, Данелия носит в себе эту силу, и она очень опасна для обычного смертного человеческого тела и тут вот без Сердца… без фильтра. Божественная сила очень вредит ей, нанося непоправимые разрушения изнутри. Каждый раз, когда она использует её, она… подвергает свою жизнь опасности. Медленно и необратимо. Но, Кса’аров остановить способна только эта сила и Данелия позоже знает это. Она не может ее обуздать и нигде нам не найти человека, который мог бы помочь ей с этим. Но, в академии ей было спокойнее… морально хотя бы…

– Мы должны будем вернуть ее любой ценой…– сказал я больше для себя, нежели для ребят.

Тем же днем, но на пару часов раньше, у главных врат академии уже ждал отряд небольшой отряд. Веры в слова ребят была столь мизерна, что столь маленькое количество людей они и выделили. Будто проверка Печати – это не долг, а унижение. Слуги доставали плащи с гербами Империй, не глядя. Послы спорили о маршруте. Некоторые вовсе отказывались ехать, пока не приказали свыше.

– Зачем тревожить то, что покоится? – ворчал магистр из Террагард, запрыгивая в зачарованную колесницу. – Дети нынче слишком впечатлительные. Возможно, они и верят в то, что видели, но правда – не в их глазах, а в великой истории.

Но в составе всё же оказались те не многие, кто считал иначе. Например, человек из Люминор – молодой архимаг Каллен, бывший жрец, изучающий Печати. От империи Аэтериона поехала небесная жрица Вайлет Альтрус. В последний раз она была там при создании печати и ей нужно было убедиться, что там все в порядке. Из Игнисара – командор Кел Варк, язвительный, сожжённый страхом человек, который надеялся доказать, что подростки ошибались. А от Империи Тьмы пришёл Варис Дейлор – молчаливый наблюдатель с глазами, в которых всегда отражалась чья-то тень.

Они прибыли к Печати лишь на третий день. На северной границе был забытый, выжженный остров – некогда знаменитый и большой город. Там, воздух все еще хранил в себе запах жженых полей и домов, крови и серы, а земля черная и не живая, а небо навеки застыло с тучами. Солнечные лучи более не появляются на этой земле, растения не цветут вот уже 5 веков, а животных и птиц давно никто не видел. Никто из окрестных мест также не ходят сюда, боясь нестабильная энергетики и темной ауры. Легенды гласят, что в этом, некогда великом городе, до сих пор ходят призраки убитых в нем людей. Место хранило величие – и забвение.

Глубоко под камнями и обломками лежит вход в древние катакомбы – забытые подземные туннели, что ведут к самой сердцевине древнего обряда.Их не так просто найти. Ветхий каменный люк, едва различимый под слоем грязи и мха, почти сливается с окружающей стеной разрушенной крепости. Над ним – полуразрушенный барельеф с давно стёршимися символами, которые только избранные могут распознать. Чтобы открыть люк, нужно провести по нему ладонью – и едва слышимый щелчок раздастся в тишине.

Провалившись в холодную темноту катакомб, отряд ступается на узкие, сырые туннели, стены которых местами украшены древними рунами, исписанными временем и пылью. Воздух здесь тяжелый, пропитан запахом сырости и веков. Вдали слышится отголосок капель воды, падающих с потолка, и скрипы, словно кто-то невидимый движется рядом.

Двигаясь по лабиринту, послы ощущали, как холодная стена тянется всё глубже, а тьма вокруг сгущается. Свет факелов играет на камнях, обнажая потертые символы и места, где были вырезаны древние магические знаки. Порой кажется, что эти стены хранят воспоминания – эхом прошедших веков и сильнейшей магии.

Наконец, в глубине катакомб открывается широкий зал – сердце этого подземного мира. В центре – огромная каменная плита с трещиной, из которой исходит слабое, но тревожное свечение. Это та самая печать, на которой когда-то был проведён обряд запечатывания врат Кса’аров – обряд, держащий в плену древние силы, способные разрушить их мир.

Вокруг зала – древние руны, вырезанные на стенах и полу, и каменные колонны, поддерживающие своды, украшенные изображениями духов, богов и демонов. Высеченный в скале круг с символами шести стихий, пересечённый лучами света, над ним находится парящий в воздухе камень с рунами. Он должен был сиять и биться в такт миру, но делегация застыла.

Каллен, вздрагивая, приложил ладонь к поверхности Печати и побледнел.

– Нет вибрации, – прошептал он. – Руны… словно спят.

Вайлет прищурилась и подошла к одному из символов, указывая на него пальцем – знак Земли. Он едва заметно… дрожал, мерца и трескался.

– Здесь… трещина, – её голос сорвался. – Смотрите.

И тогда они увидели. Сначала – линию, похожую на грязь. Потом – разлом, едва заметный, но явно идущий внутрь, вниз.Из него сочился слабый дым. Лёгкий… чернильно-фиолетовый. Кел Варк отшатнулся.

– Это невозможно. Это должно быть иллюзией, это не правда.

Но Варис опустился на колени и достал свой амулет Тьмы, медленно провёл им по трещине – и амулет вспыхнул, треснул. В воздухе послышался тихий… шёпот. Как будто из глубины кто-то звал. Тянул.

– Печать повреждена, – сказал Варис. – И если дети не солгали, то эта трещина – только начало.

Каллен покачнулся, глядя в бездну.

– Это не иллюзия… Это дыхание нижнего мира и оно просачивается наружу. Видимо, Кса’ар низшего ранга уже могут пробираться наружу и дети встретились с одним из них…

– Нам надо вернуться и доложить все верховному совету, – сказал кто-то. – В также попытаться вернуть девочку, потому что она точно как то относится к этой печати, судя по показаниям. Если мы упустим этот шанс, мы упустим и наш мир.

Глава 14 Данелия

Комната заседаний снова была заперта изнутри. Окна занавешены и вся стража выведена. Здесь не было протокола, не было подчинённых, не было писарей. Только они – шестеро, и те, кто увидел истину. На круглом столе лежал отчёт. Прожжённый краем магического пламени, как будто сама бумага пыталась отвергнуть написанное. Каллен, представитель посла из Люминор, зачитывал вслух, стараясь, чтобы голос не дрожал:

– «Печать на границе северных земель нестабильна. В центральной линии обнаружена трещина длиной в шесть дюймов, откуда исходит мана искажённой природы, несовместимая с природной магией шести Империй. Следы астрального разрушения и шёпот неизвестного происхождения подтверждены тремя представителями делегации. Диагноз: потенциальное начало просачивания. Причина: неизвестна. Подтверждение слов подростков – частичное, но тревожное».

Он замолчал.

– Итак, – голос Верховного из Огненной Империи прозвучал почти устало, – они не лгали.

– И это значит, что та история, которую многие сейчас воспринимают за легенду и красивую сказку… – начала Вайлет из Аэтериона, но не договорила.

– …становится вновь нашей реальностью, – закончил жрец из Тьмы. Его голос был низок, ровен, как звук гробового колокола. – Но мир уже не готов…

Все взгляды повернулись к нему.

– Ты предлагаешь… молчать?

Он кивнул.

– Разглашение сейчас вызовет панику и мы потеряем доверие. Армии не подготовлены, магия на них не работает, и тех союзов больше нет. Если врата действительно начинают открываться, а мы начнём кричать об этом с башен – Империи погрузятся в хаос быстрее, чем Кса’ары вернутся.

– И что ты предлагаешь? – резко спросил магистр Террагард. – Сидеть и ждать, пока нас поглотит Тьма?

– Нет, вовсе нет… Я предлагаю действоват, но в тени.

Каллен кивнул.

– Распределим доклад по высшим Советам каждой Империи. Только советникам и только коронованным главам. Ни одному преподавателю, ни одному ученику – ни слова. Пусть каждый Совет сам решает, какие силы мобилизовать, но всё – через официальные дипломатические каналы, под видом укрепления границ.

– А дети? – спросила Клеона, жрица из Люминора. – Если их правда спасла нас – мы должны хотя бы…

– Нет. – Голос Огненного магистра был резкий и железным. – Они уже сказали всё, что знали. А дальше – дело взрослых, не время для признаний и героизма.

– Они заслужили хотя бы правду, – пробормотала она.

– Правду? – Вайлет подняла бровь. – Правда без защиты – это приговор. Если хоть один слух о разломе дойдёт до нижнего рынка Террагарда или верхней школы Игнисара, ты думаешь, сколько дней пройдёт до бунта? До самосудов? До сожжённых храмов и дезертирства? Простой народ очень пуглив и эту историю не сможет уже никто из нас успокоить…

Наступила тишина. Никто не смел сейчас спорил. В конце концов, председатель из Маринума подняла руку:

– Решим голосованием. Кто – за немедленное, но тайное оповещение только Советов и правителей – поднимите руки.

Один за другим поднимались ладони вверх. Все шесть – одна рука – тяжелее другой.

– Принято единогласно.

Клеона вздохнула.

– Мы дадим миру ещё немного иллюзии покоя.

Сразу после заседания совета, каждый из его членов отправился в свои империи. Вайлет тоже только прибыла к храму, не давая себе возможности отдохнуть с дороги. Купол зала Совета Воздуха, скрытый в верхних уровнях Круговетра, отражал слабый голубоватый свет, переливавшийся на плитах мозаики, изображающей историю рода Вентиэль. Под этими сводами собрались те, кто управлял не только Империей, но и её тайнами.

Войдя в зал совета, Вайлет заняла свое место в центре круга, на лице ее отражалась усталость после долгого пути и совета Шести. Перед ним сидели семеро – Внутренний Совет Аэтериона, самые приближённые к престолу. Их капюшоны были опущены, и лица хранили выражение беспокойства.

– Она вернулась. – Голос Вайлет отозвался эхом. – Святая дева была все это время среди нас – внучка императрицы, дочь Дианы. Она поступила в Академию под выдуманной фамилией, с помощью принцессы Каденс. Всё это время, она была среди нас и только Кса’ар, напавший в пещере, пробудил её силу настолько, что теперь её невозможно стало скрыть.

– Это невозможно… – прошептал один из старейшин. – Магия богов… пророчество говорит именно о ней? Но, мы столько искали и не нашли ее магического следа, это точно не ошибка?

– Нет, – жёстко отозвался другой, седой, с печатью Совета на груди. – Это не может быть ошибкой, ведь мы знаем – на земле магия куда слабее, а ещё, не так давно нам стало известно за тот браслет, что Диана в тайне заказала у кузнеца, чтобы сдерживать силу.

– Что ж, – медленно произнёс глава Совета, – как вы и предполагали – святая дева сама вернулась к нам в руки. Жаль, что это событие протекло в свет, но хорошо, что мы убедили остальных участников общего совета молчать.

– Да, однако есть нюансы… Её силы пробуждаются быстро, но теперь она – снова на Земле. Академия исключила её, но это не по приказу Империи, Диана силой забрала ее назад. Пророчество вступило в силу и мы должны вернуть деву назад.

Пауза.

– Мы отпустили Диану лишь из за того, что она не обладает магией, – прошипела старейшина с цепью ранга. – Она решила сама держаться подальше от престола, но вот к ее детям это не относится. Она знала про силу своей дочери и про пророчество и специально скрыла ее от мира. И теперь наследница уходит у нас из-под носа во второй раз.

Вайлет еле сдержала раздражение.

– Мы не можем позволить миру разрушиться. Нам нужно вернуть девочку назад, как можно скорее…– произнес это второй архимаг.

Затем глава Совета вмешался :

– Мы должны контролировать эту силу и не допустить, чтобы кто либо из империй имел влияние на святую деву. Но, на земле у нас нет власти, вернуть ее будет трудно.

– Императрица может нам помочь. Мы должны уговорить её вернуть внучку в Аэтерион – любой ценой.

– И как только она вернётся… – голос одного из старейшин прозвучал с холодной уверенностью, – мы обеспечим, чтобы её сила служила нашей империи. Как и положено ей по крови.

Совет завершился полной решимости. Воздух в зале старейшин был тяжел от принятых решений и новостей. Архимаг сдержанно кивнул, давая понять, что заседание окончено, и все фигуры в мантиях, как тени, начали растворяться в лучах небесного света, пробивавшегося сквозь витражи купола.

А на земле, тем временем, я прошла сквозь портал и очутилась в том же ангаре, в той же дождливой Англии. До Америки нам пришлось добираться самолетом, что меня удивило, ведь я надеялась дальше отбывать свою «ссылку» на сыром материке, но мы ехали домой.

Я смотрю в окно, но абсолютно ничего не вижу. Белые облака – как вата, размазанная по небу. Они такие мягкие и бесформенные, пустые. Как и всё сейчас. Мама сидит рядом, такая же прямая и холодная, как всегда, когда злится. Она не произнесла ни слова с тех пор, как я вышла с ней из академии. Ни восклицаний, ни упреков – только ледяная тишина и взгляд, от которого хотелось исчезнуть. Она сидела рядом, с прямой спиной, сжатыми губами и непроницаемым лицом, словно перед ней не дочь, а чужой человек, подлежащий немедленной депортации из её жизни.

Я изо всех сил старалась не смотреть на неё. Даже не дышать громко, потому что знала – если услышу её голос, если она сейчас заговорит… я сорвусь. Я не боялась гнева. Я боялась её разочарования. А ещё сильнее – того, что оно было настолько глубоким, что гнев ей оказался попросту не нужен.

Шесть месяцев свободы, наконец-то обретённой, – свободы думать, выбирать, открывать в себе новое, и быть собой. Полгода, наполненных смыслом, приключений, дыханием, светом – и мраком тоже, но моим, не навязанным. Я жила, впервые по-настоящему, с интересом училась и познавала новое для меня, а не уже давно известные мне факты на уроках в лицее. Я нашла друзей, нашла силу, нашла себя. И теперь всё это перечёркнуто одним решением, одним перелетом. Теперь я снова – лгунья, неблагодарная, преступница. Снова вещь, которую можно забрать, упаковать и вывезти.

Я чувствовала, как в груди поднимается тошнотворная тяжесть. Не физическая – духовная. Гнев, перемешанный с болью, обидой и горечью. Всё, что я хотела сказать, клубилось у горла, но я удерживала – до хрипоты в груди. Потому что знала: если позволю этим словам вырваться наружу, то уже не смогу остановиться. А она… она просто молчала. Как будто я – ошибка, которая не имеет права говорить.

Я прижала лоб к холодному стеклу иллюминатора. Его прохлада обожгла кожу, но не приглушила ни одного чувства. В ушах звенела тишина, за спиной – чужое дыхание матери, впереди – неизбежность. Вот он мир, в котором меня снова посадят в рамки правильности. Где я должна притворяться идеальной дочерью и играть счастливую версию себя. Где никто и никогда не узнает, кем я стала – кем я могла быть. Меня вырвали с того мира, как сорняк из почвы, без объяснений и как всегда без выбора.