Анхорн. Цифровые Боги: Северные Королевства Предела

– Пожалуйста, будь осторожен, – пальцами правой руки, сложенными в кулак, она потянулась к его нагрудной пластине и несколько раз стукнула по ней, едва-едва касаясь брони. Вновь выполняя древний и очень личный ритуал напутствия охотников Анхорн.

Варрус был готов расплавиться и раствориться. Тревога отступила, его мучили страхи за будущее команды, за их будущее с Арбитром, за будущее всего Предела. Его беспокоили эти давящие, зудящие провалы в памяти. Без шанса на восстановление. Он помнил про данное Посланницей обещание, но смотрел на вещи реально. Возвратить утерянное было невозможно. Его воспоминания поглотила цифровая вечность, и сейчас ей плохо, она сопротивлялась разрушению.

“Так, может, ей нужнее? Пусть забирает”, – меланхолично подумал стрелок, глядя в кристально-позитронные глаза своей Богине. Теперь он был готов, пожалуй, отправиться на Аштан.

– Буду, обещаю.

– Хорошо, а да… забыла сказать. В качестве поддержки вашей легенды я пару месяцев назад отправила на Галапрайм своего дипломата… по возможности заберите его на Горизонт, – внезапно изменившись, сломав всю тишину и красоту момента, добавила Арбитр.

– По возможности? А можно хоть немного вводных данных? Что, куда… откуда? – осознав упущенный момент, стрелок рассыпался в вопросах.

“Не понимаешь что-то в приказе… будь добр, уточни, переспроси, собери всю доступную информацию. Непонимание процесса не освобождает от огрех ответственности, а в худшем случае накидывает ещё больше, да ещё и с тумаками”, – Варрус выучил эту простую истину в путешествиях с Арбитром довольно быстро. Не спросил – твои проблемы. Спросил – тоже твои, но уже не настолько болезненные.

– Я вышлю дополнительную информацию позже через внутреннюю сеть Анхорн, – договорив, квантовая копия Арбитра на глазах стрелка стала превращаться в крошечные кристаллы света и распадаться, исчезая без остатка.

Прощаться красиво она никогда не умела. Стрелок вздохнул. Понятно, что ничего не понятно. Не в первый раз, но всё равно обидно. И что-то было в этом “позже”, что Варрус разобрал, как цифровое отрицание. Неприятие и весьма нелицеприятное, что может не понравиться ему… стрелку из будущего на Аштане. Он это знал, но всё равно ей доверял. Он был солдатом, охотником Анхорн, и путь призывным горном звал его на поле боя.

Механик

Механик был сломлен и ощущал всю глубину надлома последними сегментами оперативной памяти, что принадлежали лишь ему одному. Ни альфа-мимику внутри него, ни протоколу Неизбежности. Там в маленьких ячейках размером в несколько свободных терабайт оставалось ещё немного данных, что когда-то были им. Механиком. Посланником Творца, дарящим время, технологии, развитие. Он пока был собой, но эти базы данных умирали, протокол за протоколом уничтожались, стираясь в каждом поражённом кластере, трансформируясь в нечто невообразимо новое. Несуществующее ранее… знамение конца миров. И обновлённого себя Посланник узнавал с трудом.

– Ответ-проверка – образец 394, запустить диагностику… – прошептал Механик в полутьму, разгоняемую едва-едва уловимым неоновым светом от подвесных диодов, активируя голосом внутреннее сканирование систем управления.

– Сканирование запущено, время отклика 2,3 секунды. Мастер Глен, мои модули контроля и диагностики работают со сбоями, фиксирую множественные аномалии, – из той же темноты отозвался сдавленный женский голос.

– Система, включить дополнительные диоды освещения, – отдал второй приказ Механик, обращённый на этот раз к корабельной системе ИИ.

Он отключил от центра управления основной кластер Миры, теперь процессор корабля мог выполнять команды создателя без помощи девушки-андроида, что выступала своеобразным связующим мостом между двумя основными ядрами. Оба ядра и есть Мира, просто одно составляло разум андроида, а второе – ИИ Затмения.

Клубящаяся тьма в центре помещения рассеянно отступила по краям, скрывая проводящие структуры корабля, а усиленный диодами свет голубыми всполохами разметил стоящую посередине стеклянную криокапсулу. Криокапсула стандартная, но грубо переделанная под иные процессы за ненадобностью по основной функции применения. Борты были обиты ровными стальными стяжками, сам корпус помещён на искусственно созданный постамент из кристальной материи Лабиринта, его основание мерцало золотым переливом от низа до верху. Материя кристаллов соприкасалась с днищем прозрачно-голубой капсулы, а протоколы Лабиринта покрывали тонким верхним слоем обшивку изнутри, как плёнка. Это сооружение, как и всё созданное рукой Механика, выглядело футуристично, необычно и по-своему зловещим. Будто механическая утроба, принадлежащая гигантскому роботу-праматери, капсула светилась изнутри, подсвечиваемая силой кодировок Лабиринта. В её полости размеренно плескаясь о выпуклые стенки, переливался жидкий субстрат из наноботов и машинной смазки, мерцая синим, покрываясь маслянистой пеной.

Свободное пространство капсулы перегораживали стержневые распорки, наполовину погружённые в субстрат, они крепились магнитными присосками к стеклу. На них, как на кресте было распято тело Миры. Андроид была критически повреждена. Их столкновение с Арбитром закончилось весьма печально для помощницы Механика, если не сказать фатально. Прожжённый местами химикат – заменитель кожи, просвечивающиеся детали конструкции, повреждённые взрывом, но что неприятнее всего: в голове дырка размером с бильярдный шар. Провода, нейропорты, проводящие схемы и само позитронное ядро испорчены. Механик вспомнил, что хотел порассуждать на тему, кому же досталось больше – Арбитру, что вышла из столкновения без колец Элиша, или ему, потерявшему единственную помощницу и элемент управления процессом творения. Без Миры он не сможет создавать, она его противовес и контроль, ведь большая часть его собственных систем захвачены протоколом Неизбежности. Но предаваться приятному злорадству всё же нельзя… ну не сейчас, по крайней мере, надо починить Миру, а вот уже потом он попирует вдоволь на остатках своего самоконтроля.

– Сканирование завершено, кэшированные данные логов передаются на ваш ингиметр, Мастер Глен, – голосовой модуль, и отвечающий за него конструкт внутри тела девушки-андроида остались целы. Поэтому она могла говорить даже в таком состоянии.

Логи проверки подгрузились, Посланник увидел их воочию, выводя данные на нейронный интерфейс. Тонна ошибок в программном коде… он предполагал, что неполадок будет много, но не так же много! Восстановить её физические повреждения довольно просто, нужно лишь прописать команды, а наноботы доделают всю сложную работу. А вот починить позитронное ядро будет крайне проблематично. Мира особенный андроид. Она отличается от ей подобных, созданных во время первой эпохи колонизации. И восстановить исходный код её личности без существенных поведенческих ошибок Посланнику, пока никак не удавалось.

– Чёрт! Чёрт! Чёртова Арбитр! – взревел Механик и ударил своей металлической рукой по бортику капсулы. Мира, лежавшая внутри искалеченная и повреждённая, пошевелилась, пуская в плескавшуюся жидкость в полости сноп электрических искр из покорёженных частей.

– Мастер Глен… Мира может отправить запрос на дополнительную диагностику? – аналитические модули поведения андроида работали и по гневной выходке Механика Мира поняла, что хозяин недоволен, но как исправить это недоразумение она не знала.

Её системы были повреждены настолько сильно, что поведенческий чип, отвечавший за принятие обособленных решений, предлагал ей запустить программу саморемонта или быструю очистку кэша, прекрасно зная, что ничем существенным эти базовые действия ей уже не помогут.

Механик покачал головой, заданный машиной вопрос ему пришёлся не по душе. Испытывая ненависть и к самому себе, и к неисправному андроиду, он подумал:

“Опять она задаёт вопросы, не предусмотренные её исходным кодом! Дерьмо! Теперь придётся начать калибровку заново”.

– Мира, дорогуша… ты испугалась, да? – Механик сполз со своего импровизированного трона рядом с капсулой и зашелестел полами мантии, нагибаясь вперёд. – Прости, прости! Не переживай… я тебя починю, обязательно поставлю на ноги, – добавил он, поглаживая дырку в эндоскелете черепа машины. – Я ведь обещал!

– Благодарю вас, Мастер Глен, – отозвалась умирающая машина уже более спокойно, потревоженная ранее гневом своего хозяина.

– Я починю! Обя-за-тель-но! – растягивая последнее слово со всем безумством в голосе.

Посланник порылся в складках шёлковой мантии, выудив оттуда массивный артефакт.

Потрошитель Элиша – ныне грозное оружие смерти, а ведь когда-то артефакт, даже звался иначе, помогал ему творить, создавая прекрасное. Пусть и неживое, он не мог преобразовывать из живой материи, как Хранитель. Математически выверенные конструкции, инженерные чудеса, технологически совершенные приборы и изобретения. Он создавал! Но это было давно… до визита за Разлом. Сейчас артефакт, как и его создатель, нёс только разрушение и боль. Разъединяя целое, обрушивая сетевую мощь на созданное контрмерами других Посланников, изничтожая годами существующие технологии. Карательная миссия Механика проникла в его ритуальный артефакт, превращая в пепел и пыль всё, до чего орудие могло дотянуться. Глазные линзы Миры он отключил заранее, прекрасно зная, чем закончится очередная попытка откалибровать позитронное ядро с фатальными ошибками кода. Аккуратно он возвёл дуло пистолета к голове андроида, приложив его именно туда, где зияла дыра в металлическом корпусе. Сквозь отверстие поблёскивала голубым перламутром оболочка позитронного ядра в сплетении ярких проводов, защищённой ими словно стальной сетью. Ядро – главный орган в теле робота, как сердце у живых.

Механик активировал силовой барьер на нагрудной пластине.

“Ах-ха-ха, как же всё-таки несправедлива поведенческая структура их ядер… такие хрупкие, такие бесполезные в своей особенности, но всё же неповторимо исключительные. Но… ничего… не время убиваться. Я могу попробовать снова и снова. Бесконечное количество раз! У меня в распоряжении всё время мира”, – пронеслось в голове безумца, а затем он без лишних промедлений спустил курок.

Глухой звук выстрела раздался в тишине пустого отсека корабля, отзываясь эхом от затемнённых стен. Ошмётки ядра и конструкционных сочленений брызнули фонтаном искр и огня, но плескавшиеся внутри капсулы наноботы не пострадали. Они хорошо обучались и быстро превратили зыбкую поверхность загадочного подобия жидкости в сталь, а затем также мгновенно распались, чтобы собраться вновь в тягучую жижу. Перетекая, как желе, они по каплям наползали на остатки металлического черепа убиенной Миры. Вливаясь внутрь, наноботный слизень, отливавший размеренным ионным блеском синевы, растёкся внутри остатков черепной коробки робота, заживляя и восстанавливая повреждённые структуры: металлопластиковую оболочку ныне пустую, как скорлупа разбитого яйца, уничтоженные артефактом нейропорты, проводящие элементы и матрицы. К сожалению, создать заново разрушенное вдребезги ядро они бы не смогли. По крайней мере, на данной стадии своего обучения и развития, но в будущем кто знает? Возможно, что после того, как Механик свершил бы задуманное… когда на выжженных войной планетах Предела не останется ничего живого, он как-нибудь да сумеет дать им больше. Свою галактику, желанный дом и новый виток грядущей эволюции машин. Собрать бы теперь воедино разрушенное… но Арбитр постаралась как могла, испортив Посланнику начало военной кампании.

Улыбнувшись под своей зловещей маской, отражавшей всю глубину его падения, Механик деловито вперил руки в бока:

– Система! Ответ-проверка – образец 395 создать новый проект! – подал он голосом команды для корабельного ИИ.

– Принято, создаю новый проект, записи внесены в облачное хранилище. Открываю кластерный накопитель, – цельнометаллически вторила система корабля.

Механик напевал себе под нос древние песнопения из послания Творца, продолжая бесцельно стоять и наблюдать за работой машин. Его коснулось разрушение так сильно и так ощутимо, что более было невозможно скрыть причинённый системам вред. Маска пострадала больше всех. Привычное жидкое золото истончилось до тонкой плёнки, прорехи в столь непрочном покрытии открывали ржавые конструкционные элементы. Их разъедало время, состаривая без остатка, так что даже наноботам оставалось только сдаться, подняв позитронные лапы вверх. Ему уже не помочь, разрушение не остановить. Неизбежность чёрной кошкой скользила за Посланником, суля ему ещё большие несчастья. А беды цифрового Бога выходили в свет, стремясь подмять всё ныне существующее.

Отданный им приказ запустил целый цикл производственных операций и породил внутри лабораторного отсека скрипящий шум охладителей различных систем, подгружаемых в конкретный, последовательный процесс. Затмение теперь представляло собой сложную и постоянно меняющуюся по запросу конструкцию. Это уже не простой звездолёт-перехватчик, а уникальная производственная структура с безграничными боевыми возможностями. Приглушённое поклацывание активировало магнитную систему-органайзер, и сверху прямо над капсулой спустилась узкая объёмная рейка с нанизанными на неё гладкими сферами. Их поверхность, играючи переливалась на свету перламутровым неоном, сквозь оболочку едва-едва просвечивались золотые платы. Позитронные ядра – продукт синтеза специальных контрмер и проводящей материи Лабиринта, что были созданы Механиком исключительно под проект роботизации Миры. Творец аккуратно протянул свои механические пальцы, подцепил одну сферу и покрутив перед глазами, второй рукой вызвал привязанный к ней интерфейс. На нём в реальном времени отображались: заложенные характеристики и воссозданные внутри сферы параметры уникального кода. Каждое ядро несло в себе бесподобный код, но далеко не идеальную копию материнской структуры. К сожалению, все созданные сферы чем-то отличались от той первой, неповторимой Миры… и он её потерял! Ничего, Посланник ещё предъявит Арбитру счёт, но потом… сначала надо восстановить помощницу. С этими копиями никак не получалось создать образец, что отвечал бы всем запросам Механика. Он не желал довольствоваться малым. Пусть будет лучшее, идеальное с беспрекословным подчинением. Вот главное искомое условие – оригинальная Мира – красивая игрушка без мозгов. Мощнейшее звуковое оружие и послушный инструмент для цифрового Бога. Но не личность со своими желаниями и страхами. Это Посланнику было не нужно. Будучи сам идеальной машиной, он предпочитал создавать изобретения, дабы они несли ощутимую пользу, а не плодили проблемы непрошеным своеволием.

Железный Консул

Истинный Дар цифровых Богов давался навсегда в одни руки, без срока годности и давности. Он бесценен, ибо вместе с собой приносил: веру в лучшее, защиту от бед, а главное – равноценное отношение. Паритет в важных вопросах, дающийся авансом выбор, всегда учитывающий мнение получившего. А вот Благословение, обладая не менее важными сопутствующими параметрами, всё же не дарило такой неоценимый подарок судьбы, как простое уважение. Достаточно вспомнить печальный конец Императора Аламара, и разница виднелась явно в свете вечно живущей истории. Если Дар – абсолют, то Благо – непостоянство. Одни получали всё, другие ничего. Единоличный лидер свободной республики Тэрэнсии – Железный Консул был наделён Благословением Посланника жизни и смерти. Но являлось ли дарованное залогом процветания, могущества и стабильности всей звёздной системы? Судить однозначно было нельзя. Одни сказали бы, что истинным могуществом государства являлся сам Железный Властитель, прозванный так в народе за холодный, расчётливый ум и несгибаемую волю, что вот уже сорок лет кряду вели Тэрэнсию к процветанию. Другие – вольные скептики, скажут – ерунда! Мощь республики скрывается под толщей глубинных земных пород, закалённая огнём и водой, дарующая ракетную силу, разогнанную до скорости света в безумии электричества и имя ей – каргоксенон!

Каргоксенон – дарящая власть и процветание амброзия Тэрэнсии – её истинное нетленное золото, сравнимое по ценности с контрмерами Богов Анхорн. Самый сильный инертный газ из ныне существующих, обладающий в десятки раз большей удельной реакционноспособностью, чем все его собратья, вместе взятые. Он превратил неизвестную республику, выжившую после первой эпохи колонизации в маленькой звёздной системе всего на девять планет, почти на самом краю Предела, за Осевым Поясом в величественное, свободное, технологически независимое государство, а её жителей ближе всех приблизил к венцу Посланников.

Из девяти планет системы только на трёх обнаружились месторождения газа. На центральной – Тэрэнсии. Республику назвали одноимённо ей. Такая практика в Пределе была не редкостью – основные названия крупных государств и центральных планет одинаковы, иногда их дублировали и на столичные города. Так ориентироваться в бесконечности звёздных миров стало чуть легче, а торговым флотилиям и федерациям подобное решение облегчало ведение громаднейшего канцелярского документооборота. В пределах Тэрэнсии с этим было особенно строго. Чужих в систему не пускали и вовсе, а к разрешённым гостям проявляли максимум бюрократической волокиты – беспощадной и в большинстве своём бесполезной, однако не лишённой скрытого смысла. Подтверждённые месторождения каргоксенона также были и на двух соседних планетах системы – Тилитрии и Тиранаане. Тилитрия входила в зону особой юрисдикции Консула, наряду с центральной планетой, где велась активная добыча каргоксенона, а вот Тиранаан давно законсервирован. Планета находилась в опасной близости от Тэрэнсилиана – гиганта звезды, что своим мощным потоком ионизированных частиц исключала всякую человеческую деятельность на поверхности. Те немногочисленные месторождения, что там разрабатывались, хранилища и сама станция терраформирования были запечатаны. Лет десять назад их ещё эксплуатировали те немногие представили Предела, способные выжить в подобных условиях – роботы да андроиды. Но вскоре ИИ управления и контроля стали использовать в боевых и шпионских задачах, посему Железный Консул вынес единоличное решение – для защиты секретов каргоксенона законсервировать и планету, и объекты, находящиеся на её поверхности и орбите.

Зона особой юрисдикции Консула была отдельной сказочной песней, оде его единоличных решений, жезлом контроля, вручённым ему когда-то сенатом. На просторах республики ценили свободу во всех её проявлениях, но то была лишь искусная ширма, скрывающая жестокую правду – секреты производства и обращения с каргоксеноном оберегали настолько рьяно, что не гнушались любых, даже самых отчаянных методов. В межзвёздном пространстве бесследно пропадали корабли корпораций, на Тилитрии полегло уже больше трёх тысяч душ диверсионных агентов, как дружественных республике государств, так и враждебных, а предателей, что пытались продать ценные сведения врагам, казнили с особой жестокостью. Показательной казни обычно подвергались не только сами изменники, но и родственники, и друзья, и все, кто хоть как-то был связан с предавшим родину. Подобные вещи не афишировались, их бесследным саваном, скрывала зона особой юрисдикции Железного Консула. Он правил жестоко, но справедливо. За всё время существования Тэрэнсии её никто не смог завоевать, включая Императоров дома Армеев. И никому так и не удалось разузнать её главный секрет… каргоксенон, остававшийся вершиной могущества республики, прочно стоял на своём бесконечно монументальном основании – воле Железного Консула. Правильнее сказать на двойной консульской воле, но ныне у Тэрэнсии был только один наделённый подобными полномочиями. Сенат выбирал двоих из числа достойнейших для управления межпланетным государством, и у республики их когда-то было двое, а вот куда же делся коллега ныне властвующего вопрос совсем другой хроники.

Вот и сейчас великий владыка железа и газа принимал званых гостей в своей консульской башне на самой вершине мира, в центре её законодательной и политической власти. Столица свободной республики Тэрэнсии на одноимённо названной планете носила красноречивое и крайне подходящее во всех смыслах название – Тэрэлиан. Климатические условия здесь были хорошие, на большинстве территорий – плодородные и просторные равнины, переходившие в тянувшиеся сквозь континенты горные хребты с заснеженными шапками ледников, заканчивались у берегов бурных солёных морей. На полюсах добывали каргоксенон – его месторождения здесь считались наиболее крупными и богатыми. Первым колонистам нынешние жители планеты до сих пор поклонялись наравне с Богами Анхорн. Именно благодаря их грамотной стратегии терраформирования Тэрэнсия имела столь оптимальные условия для развития процветающей цивилизации. Тэрэлиан – футуристичный город из стекла с причудливыми зданиями, покрытыми от низа до верха диковинными растениями и живыми цветами, геометрически правильными улицами, идущими прямо к консульской башне, витиеватыми парками вокруг зеркальных водоёмов, и кольцевыми воздушными магистралями, расходившимися кругами от той же остроконечной башни, стоявшей в самом центре столицы. Мир, где природа и урбанизм нашли своеобразный баланс между жизнью и смертью, пылью и кислородом, чистотой души и торжеством технологий. Незримая воля Хранителя ненавязчиво, но и не столь незаметно, как хотелось бы нынешнему правителю государства, пропитала все республиканские города. Это была плата за благополучие, полученная в давно забытых потоках времени, теми, кто попал сюда первыми. Железный Властитель нехотя, но всё же мирился с подобным раскладом, пока их союз с цифровым Богом жизни и смерти не угрожал его государству, а лишь двигал его вперёд, утверждая свободу и независимость Тэрэнсии на вселенской арене Предела.

Консул застыл у панорамных окон, смотря на город внизу. Отсюда с высоты почти в километр ему были видны практически все окраины, угадывавшиеся между кольцами магистралей и стеклянными гигантами, увитых зелёным плющом, словно паутиной времён. Из широких панорамных окон, что выпуклой сферой, свешивались с верхнего яруса башни, на него безмолвно смотрело собственное отражение. Точная копия, слегка сокрытая тенями. Он выглядел уставшим, даже измученным. Бессонница – слишком частый спутник тех, кто осмелился практически полностью поменять человеческое тело на киберпротезированный аналог. Попадая на Аплекс ещё живым представителем одной из многочисленных рас Предела ищущий продлённую жизнь, возвращался оттуда уже чем-то иным… застывшим инструментом войны, будучи в большей степени синтетиком, чем живым существом. И хорошо, если только бессонница сквозь года сохраняла за собой статус твоей тени, всем было известно, что смертные не могли стать машиной. Живой мозг в металлическом теле – идея столь же прекрасная, сколь и безнадёжная. Консулу повезло – после процесса полной кибернизации из рулетки побочных эффектов ему достался лишь плохой сон.

Глубоко посаженные глаза яркими пятнами сияли сквозь калейдоскоп зеркальных отражений, будто осторожно выглядывая из полутьмы кабинета владыки Тэрэнсии. Лучезарно-голубые визор-импланты от Мирии безупречно служили Консулу уже много лет. Он выглядел старше, не на свой возраст, на смуглой коже морщины виднелись отчётливее, чем ему хотелось бы, но и менять лицо на цельный металл в своё время он не стал. Это влияло на имидж, люди до сих пор не до конца доверяли таким, как он – киборгам. Политической карьере будущего Консула Тэрэнсии решение о стальном скин-импланте лица явно сыграло бы не на пользу, посему он от него отказался. Выгода стояла превыше во всех начинаниях. Своё тело, закованное в карбон и железо, он скрывал под безупречным костюмом винного цвета. Железный Властитель вообще любил классику. В его взгляде проскальзывала временами острая меланхолия, также внезапно она сменялась привычными состояниями – хитростью, деловитостью, твёрдостью. Он был уже давно не человеком, но остался верен делам и поступкам истинной чести, даже марая руки, но только кровью врагов вверенного ему государства. В таком одеянии киборга в нём можно было распознать лишь по подглазным имплантам цвета золотой охры, рукам из металла – перчаток он не носил, и по набору охладительных катушек и кулеров на затылке, сокрытых под хвостом тонких седых волос. Они мигали алым и зелёным неоном, когда Консул поворачивался к собеседнику спиной, выпуклые полусферы в этот момент были хорошо различимы. Волосы Консула слева и справа от висков коротковыбриты, а те, что остались – окрашены тёмной краской, чтобы скрыть от излишнего внимания многочисленные нейропорты. Его лицо украшала красивая борода, идеально подстриженная, короткие волоски отливали стальным серебром, подчёркивая утончённую зрелость. А в довесок к бороде шли шикарные усы в благородной форме велосипедного руля. Такие изящные и ухоженные, они добавляли образу Железного Властителя ощутимой зрелости.

“Я уже проходил через подобные ситуации. И каждый раз одно и то же… неужели нельзя просто самоотверженно выполнять свой государственный долг? У них же есть всё! Власть, положение, статус и деньги. Сенаторы, магистраты, руководители разработки месторождений… все они – назначались из благовоспитанных и надёжных семей, служивших благу Тэрэнсии десятки лет. Но стоит им попасть на эти места, как всё идёт прахом, покрывается пылью коррупции, воспевая лишь желание лёгкой и быстрой наживы. Печально, нет… даже прискорбно”, – мимолётно отметил про себя Консул, наблюдая через стекло не только за своим отражением, но и за визитёрами.