Анхорн. Цифровые Боги: Северные Королевства Предела

– Уже, – активировав протокол передачи, отозвалась Арбитр. Получив информацию, Нигири вновь погрузился в написание программ на ингиметре.

– Судя по всему, основная задница у нас как раз с разведкой, да? – Варрус, до сего момента только слушавший, первым подметил главную проблему.

Голографическая Арбитр задержала на нём взгляд, он мог поклясться, что под маской она улыбнулась. Устало, но благодарно. Любая попытка сгладить их нынешнее положение была для неё бесценна.

– Да, тут как раз беспросветная… – Посланница перевела свой взгляд на Лайта. Тот закивал головой, как будто соглашаясь с каждым сказанным ею в дальнейшем словом. – Тоска беспросветная, Лайт… – добавила она.

Варрус зло усмехнулся, наблюдая за тем, как меняется в лице аломей.

– Мы сейчас используем только Имперский флот под командованием Равена Киля и собственные разведотряды охотников, оснащённых кораблями с переменным стелс-полем, – объяснил сложившееся положение Хранитель.

– Код разрушения? – Варрус поинтересовался причиной такого решения.

– Он отрезал нас от внешних сетей Анхорн в захваченных звёздных системах, в той области стоит созданный Механиком вирусный файрвол. Помощнее, чем Чёрная Длань. Попытки взломать защиту пока безуспешны, – наконец в разговор вступил самый мудрый из цифровых Богов.

Похоже, Мудрец именно этим и был занят последние несколько недель подготовки в Золотом Храме – обследовал повреждённые участки глобальных сетей.

– Лабиринт? – и стрелок снова попал.

На этот раз в ещё один болезненный вопрос текущего позиционирования врага.

Все трое Богов замолкли, скрипты в их глазах синхронно менялись, за исключением Мудреца – его пустые глазницы задержались на лирианце:

– Мы больше не связаны с ним и через Лабиринт.

– Как это возможно? Он же, как и вы кластерное ядро… – понимая, что происходит, подал голос Нигири.

– Целый кластер Лабиринта почти уничтожен, туда пути больше нет. Новые контрмеры Механика и поглощённые силы Творца помогают ему обходить протоколы исходных связей, – с едва уловимой обречённостью в голосе озвучил истину Хранитель.

– Да, дело дрянь. Без разведки мы всё равно, что слепы… – Варрус покачал головой. – Но на самом деле нам бы тоже не помешали союзники. Если Механик бороздит вселенную на предмет насильственного присоединения государств к своей маленькой опустошительной войне, надо полагать, нам стоит ответить тем же.

– Насилием? – саркастически уточнил пилот Горизонта.

– Именно за этим мы здесь и собрались, – согласилась с первым помощником Арбитр, снова проигнорировав Лайта.

И все присутствующие, созерцая столь тягостно неловкое молчание, призадумались. Что могло означать отсутствие ответа со стороны Богини войны и правосудия? Её очевидное осуждение очередной нелепой шутки, не требующее пояснения, или же молчаливое согласие с вышеозвученной методологией ведения дел. Старое доброе насилие не претит, похоже, и цифровым Богам, не выходя из топа решений проблем последние двадцать тысяч лет.

– Мы не знаем, чего он добивается, но очевидно, когда Механик подчинит себе все системы и галактики юго-восточного сектора, то двинется дальше к центру Предела. А где-то на половине этого пути нам придётся дать ему бой, – добавила Арбитр.

– Сколько у него кораблей сейчас? – спросил, как бы между прочим Лайт.

Как пилота его, конечно, в первую очередь интересовало реальное число боеспособных звездолётов. Учитывая, что Арбитр уже упомянула, что придётся дать бой, в понимании Лайта речь шла о глобальном космическом сражении, определившего бы расстановку сил в Пределе. Его исход либо откроет Механику возможность беспрепятственно продвинуться вглубь вселенной, либо задержит и позволит охотникам освобождать галактику за галактикой уже в ходе локальных операций.

“А наш капитан-куница неплохо разбирается в позиционировании! И его желание узнать текущую боевую расстановку сил весьма похвально. Он мог бы далеко пойти, Арбитр была бы рада предоставить ему возможности карьерного роста, но все мы знаем, что Лайт – социопат. Кроме команды Горизонта, он не воспринимает никого в качестве возможных товарищей или подчинённых”, – лирианец поднял взгляд на аломея, прогоняя в голове эти мысли, тот ощерился и демонстративно хмыкнул.

Все космические корабли в Пределе делились на три больших класса: тяжёлые, средние и малые. Таким разделением пользовались, оценивая два основополагающих параметра – длину корпуса от носа до хвоста и объём свободной загрузки. Второй при категорировании всегда был предпочтительнее, ибо позволял оценить, сколько корабль может вместить реального груза, живой военной силы, наступательных и стрелковых вооружений. В зависимости от типа установленных двигателей также ввели понятие оценки дальности полётов – дальнемагистральные и среднемагистральные корабли. К первому типу чаще всего относили все тяжёлые и средние звездолёты, а вот ко второму причисляли малые машины и все остальные внеклассовые технические устройства, схожие по функциям с космическими кораблями. Это могли быть промышленные баржи или строительные комплексы, используемые для работ в орбитальном пространстве. Среди тяжёлых кораблей выделяли крейсеры и эсминцы, примером данного класса могла служить гордость Имперского флота – Алурия. Живые корабли-мимиков из-за большого объёма загрузки также выделяли в этот класс. Тяжёлые корабли могли нести мощное боевое оружие: магнитные и лазерные пушки, позитронные орудия, баллистические и ракетные средства поражения противников, целые комплексы стрелковых турелей, в довершение на них перевозили пехоту и наземные боевые машины. В среднем классе выделялись фрегаты, перехватчики и штурмовики. К этому виду относился и Горизонт, и все три корабля Посланников. Это были быстрые и манёвренные машины с отличным боевым тактическим вооружением, включавшим в себя ракеты или лазеры, а также стрелковые самонаводящиеся турели. В малом классе существовал только один вид – истребители. Машин этой классификации бесчисленное множество вариаций и конфигураций. Однако они не несли мощное вооружение, и ими мог управлять только один пилот или бот.

– Его ударные силы – это соединённый флот Мигивина и мимиков. У Багрейна хорошие и быстрые корабли. У них порядка двадцати эсминцев с ядерным ракетным вооружением и магнитными пушками, чуть больше тысячи перехватчиков лёгкого типа, оборудованные системой подавляющего контроля и быстрого маневрирования, и две дивизии истребителей под управлением главного ИИ с поверхностности, учитывая данность, они спешно пересадят на них симбионтов. Ибо задержка сигнала с Мигивина даже сквозь пару межсистемных спутников будет ощутимая, – безошибочно отрапортовала Посланница.

– Мы вроде выглядим пока круче! – заявил со всей своей самоуверенностью Лайт. – У нас двенадцать Имперских флотов и наш собственный.

– Ну то есть корабли мимиков ты в расчёт не берёшь, да? – с ядовитой усмешкой поинтересовался у друга Варрус, а следом обратился к Посланнице:

– У нас есть примерное понимание, сколько ульев уже прошли через Разломы?

Арбитр пошевелила рукой, набрав команды на ингиметре: на объёмной карте отобразились ярким всполохом верифицированные точки Разломов, совпавшие с обновлёнными данными разведкораблей и с теми координатами, что были восстановлены Мудрецом из похищенных архивов, вокруг них скучковавшись угрожающее сияли алые огни – помеченные корабли-ульи. Теперь понятно, зачем нужно было красть навигационные координаты из Зала Знаний. Космос бесконечен и огромен, а Механик один. Ни Зитрикс, ни Эрия свои навигационные ресурсы по крайней мере пока, добровольным путём не собирались отдавать на откуп безумству Посланника. Одним Артефактом времени даже со всей мощью Лабиринта перемещать сотни и тысячи кораблей невозможно. Тем более не зная, в какой конкретно точке Предела расположены окна в мир мимиков – Разломы. Когда Механик похитил карты из архивов Зала Знаний, он установил их поверх Ключа Миров, получив возможность ориентироваться в бесконечности Предела. Преимущества Золотого Храма в этой войне таили столь быстро, что их физическое существование практически ни отследить, ни визуализировать, ни сохранить. Слишком хрупко и шатко, будто культ Анхорн в его текущем виде стоял на тонком льду. И этот лёд, ранее представляя собой нерушимую твердыню, вот-вот мог треснуть без объяснения причин.

– Порядка десяти тысяч… – сидящее в зале на мгновение впали в почти ощутимое оцепенение.

Варрус посмотрел на Арбитра, в её ледяной непоколебимости ничего не изменилось, будто столь ошеломительная цифра не вызывала проникновенный ужас.

“Десять тысяч! Десять! Это же хренова туча кораблей, а уж сколько зародышей они могут перевозить…”, – подумал Варрус.

– А сколько их было на Войне Первых Корней? – лирианец решил, что для достоверности сравнения и понимания всё же неплохо сопоставить текущую цифру с прошлой.

– Намного больше, но эти данные нам ничего не скажут. Не все их корабли несут оружие и не все предназначены для больших сражений в космосе. Ульи по большей части нужны для принудительной колонизации планет, – со знанием дела ответил Хранитель.

“И вот уже дважды по ходу заседания прозвучали довольно родственные по своему смыслу слова: насилие и принуждение. Если подобными методами не гнушаются враги, то чем мы хуже”, – рассудил Варрус и вновь попытался вникнуть в обсуждение стратегии предстоящей борьбы.

– Это двадцать тысяч лет назад их корабли не могли сражаться. А сейчас мимиков ведут Механик – творец и создатель и Багрейн – конструктор-гений. Уж на двоих они что-то да сообразят с перевооружением ульев. Я уверена, – с некой долей обречённости вклинилась Арбитр.

– Да, я согласен. Тут помогло бы хорошее предзнание, но единственное, на что мы теперь можем полагаться… на волю Анхорн и собственные силы, – согласился с ней Мудрец, говоривший на собрании чрезвычайно мало.

Варрус прекрасно помнивший их с Арбитром поход в Лабиринт, подумал, что это не к добру. Старец утаил некие важные сведения от культа, и непонятно, как и где эта тайна нанесёт ответный удар. Наверное, будет больно… ещё больнее, чем ударило предательство безумца.

– Ладно. Помимо бессмысленных истерик, есть конструктивные предложения, призванные улучшить наше положение? – довольно строго спросил Хранитель, поднимая цифровые глаза на двух своих всесозидающих коллег.

– Да, отправляйтесь на Тэрэнсию, – то ли предложила, то ли приказала ему Арбитр. А учитывая, что их производительная мощность была практически равна, её слова звучали, скорее как утвердительная просьба.

– Почему я?

– Потому что я не хочу сражаться на два фронта. Железный Консул – ваш друг, а не мой, – отозвалась Арбитр с проскальзывающей злобой.

– Даже с теми силами, коими мы сейчас располагаем, биться и против Механика, и против ионного флота невозможно. Я соглашусь с ранее озвученным Варрусом предложением: нам нужны союзники. А из нас троих Железному Консулу именно вы давали своё Благословение, Мастер Мирэй, – Мудрец без зазрения совести согласился с Посланницей.

– Мы с ним расстались в ссоре, – с нехарактерной эмпатией отозвался Хранитель.

– Так помиритесь с ним. Или с ним подружится Механик, – спокойно предложил Варрус.

Не зная всех тонкостей, стрелок не понимал, что именно так взбаламутило решимость Посланника жизни и смерти. Он просто озвучил очевидное.

– Мастер Мирэй у нас не так много вариантов, а делать что-то надо… – обратилась к нему Арбитр смягчившись.

– Один не полечу, – Варрусу показалось, что под золотой маской Хранитель обиженно насупился. Все ждали объяснения, и оно запоздало, но всё прозвучало: – Я не могу забросить опыты с пойманным симбионтом, поиски методов декодирования сознания одержимых на паузу не поставишь. Меня не будут ждать те, кого мы могли бы спасти.

– Я полечу с вами. Арбитр, ты не против? – Нигири довольно ожидаемо внёс свою кандидатуру, дабы составить компанию Хранителю в предстоящем путешествии.

Они работали вместе, и не было смысла разделяться, возможно, что Нигири в обозримом будущем запросил бы временный перевод на Пустошь. Их исследования должны были продолжаться несмотря на угрозу тотального краха, лекарство от одержимости внесло бы свою положительную веху в копилку культа Анхорн.

– Нет. Если ты сам уверен, то я тем более не буду против, – ответила Посланница. – Лайт, загрузи в локальную сеть разрешение на перевод.

– Да, да, понял. Твои обязанности на время отсутствия распределим между оставшимися, – хищно сверкнув зубами, Лайт эксплуататорским взглядом смерил по очереди Сэма, доктора Рин и лирианца.

Варрус в ответ показал ему многозначительную фигу, сцепив свои чешуйчатые пальцы. “Ага, мол… где сядешь, там и слезешь… дополнительные вахты только для пользы общего дела”, – читалось в этом говорящем знаке.

– Раз с одной проблем разобрались, остаётся… Аштан и Таммиль, и если со вторыми всё ясно, генерал Ириль готовится к войне с Империей… – прошелестела вкрадчивым голосом Арбитр, явно радуясь, что вмешательство Нигири вернуло Хранителю решимость и склонило последнего к осознанию необходимости визита на Тэрэнсию.

– То-то Стикс обрадуется новому титулу, – понуро высказался Лайт.

– Ты полагаешь, они не будут вмешиваться в наше противостояние? – уточнил Мудрец, а аломей опять остался без поддержки.

– Предпосылок к подобному развитию событий мало. Они тоже почитают Механика, но поскольку военный флот Таммиля готовится дать бой нашим союзникам, у меня закрадываются подозрения, что они получили карт-бланш от покровителя. Нет смысла пытаться перетянуть их на свою сторону, да и ресурсов бросаться из огня да в полымя второго конфликта, у нас пока нет, – ответила Посланница.

Лирианец, как и все присутствующие на этом историческом событии, ощущал явственно две вещи. Они боролись в нём за пальму первенства, толкаясь в мыслях, бередя старые раны и незажившие обиды к вечности. Доминантной нотой на разгульном празднике отчаянья выступало чувство дестабилизации. Оно так ярко и безошибочно присутствовало рядом, словно тень: в понуром голосе Хранителя, в угловато необдуманных движениях Арбитра, в практически полном отрешении от разговора Мудреца. По ним своей холодной рукой бесконтрольного смятения ударила дезинтеграция Анхорн.

Распад культа, вызванный предательством Механика, распространялся с поразительной скоростью: на самих Посланников, на помехи и сбои в глобальной кибернетической сети, на сердца и души всех живых существ. И даже сохраняя внешнюю стойкость, решимость дать отпор захватчикам подтачивало неминуемое разложение. Трое из оставшихся Богов Анхорн олицетворяли собой мост, как нерушимый символ, его опоры сопротивлялись шторму, но систематически… внутри самих колонн зрело усталостное напряжение, постепенно готовя культ к разрушению. Второй нотой симфонии паники и потери контроля звучала обида прошлых лет. Она горевала прошедшими тысячелетия назад кровопролитными сражениями, унесших несчётное число жизней, результат коих сейчас сводился к абсолютному нулю. Ей было больно, и она скорбела беззвучным криком сквозь пустоту миров: “Почему?! Почему вы не уничтожили эти долбанные Разломы тогда! Ну почему?”

– Я бы всё равно направил в ключевые сектора звёздной системы Таммиля хотя бы парочку разведкораблей, – высказал весьма дельную мысль Мудрец.

– Звучит логично, – глаза Арбитра засветились, а скрипты несколько раз сменились, посылая приказы в командный центр Золотого Храма.

– Я так понимаю, нам достаётся увеселительная прогулка на Галапрайм ? – Варрус сопоставил дважды два и пришёл к единственно верному логическому заключению.

Хранитель и Нигири летят в гости к Железному Консулу, в Таммиль отправляются разведкорабли, смысла туда ехать пока нет. Тогда остаётся лишь одно прекраснейшее место в Пределе, куда Арбитр собирается заслать команду Горизонта, учитывая, что ей и Мудрецу придётся, скорее всего, остаться в штабе.

– Мне не хочется посылать вас туда, но это единственный шанс провести разведку на месте и попытаться с ними договориться, пока ещё не слишком поздно, – отозвалась Арбитр, меняя карту и перенося положение интерфейса к координатам планетарного государства в звёздной системе Аштана, названного в честь самой яркой звезды сектора. Безжалостный оранжевый гигант Аштан, впрочем, весьма миролюбиво собрал под своим тёплым крылом порядка тридцати обитаемых планет.

– Хорошо, допустим… берём теорию: мы пребываем на Галапрайм с официальным визитом от вашего имени и храма Анхорн… при подлёте нас по чистой случайности не сбивает местная система планетарной обороны и Горизонт чудом садится на поверхность. Хорошо, предполагаем, что так и будет. До этого момента вроде всё понятно, а дальше что? – осведомился лирианец, пылая сарказмом. – Я так и представляю себе реакуию правящих домов и Грандлорда… Что скажем? Мы просто так, проверить: не якшаетесь ли вы тут с нашим главным врагом? То есть с вашим покровителем и идейным вдохновителем Механиком? А вообще, вы тут ещё живы или у вас в мозгах уже давным-давно инопланетная каша?

– Именно поэтому у вас будет легенда и прикрытие, а дальше придётся действовать по ситуации, – успокоила помощника Арбитр. – Поскольку код разрушения мог затронуть их системы, нужно будет проверить и поставить обновлённые барьеры там, где необходимо. Я действительно собираюсь загрузить вам готовые драйвера на внешний носитель для обновления защитных систем, чтобы это выглядело убедительно.

– Почти убеждён, – усмехнулся Лайт, виновато опуская глаза под осуждающим взглядом Посланницы.

– Но я так понимаю, что нам всё равно необходимо разработать девятьсот девяносто девять путей отхода? – заметил Сэм, молчавший до сего момента, но теперь включившийся в обсуждение, ибо речь шла о непосредственной миссии и предстоящей работе.

– Да, и Горизонт пусть останется на орбите под стелс-полем. Если что-то пойдёт не так… как задумано, и придётся уходить быстро. Лайт, ты старший в предстоящей операции. Держите со мной постоянную связь непосредственно через сеть Анхорн. Не связывайтесь с межпланетками, похоже, большинство спутников заражены или уничтожены кодом Механика, – Арбитр прошлась немигающим взором по лицам своих подчинённых. – Будьте осторожны, при обнаружении тотального захвата планеты мимиками, симбионтами или куклами… убирайтесь оттуда. Это приказ.

На этом вдохновляющем напутствии совещание было закончено. Нигири забрав самые необходимые инструменты и материалы из своей лаборатории, ушёл вместе с Хранителем на Пустошь. Голограмма Мудреца пропала, сверкая сетевыми глитчами. Что собирался делать ныне лишённый предзнания Посланник мудрости и знаний представить сложно даже в самых страшных виртуальных проекциях. Вероятно, наимудрейший останется вместе с Арбитром готовить и разрабатывать план космического сражения с Мастером Гленом. Лайт с ручным навигатором удалились просчитывать курс и готовить прыжок на Галапрайм. Сэм весь нахохленный и до стиснутых зубов собранный наверняка отправиться проверять необходимое для операции снаряжение. Доктор Аша Рин вернулась в свою строго упорядоченную обитель таблеток и пробирок. Варрус было засобирался вслед уходящим товарищам, дел-то перед предстоящей миссией невпроворот, когда на ингиметр внезапно, но так долгожданно пришёл знакомый запрос:

– Поднимись в храм через пять минут, – стрелок обернулся в надежде увидеть внимательные кристальные глаза перед собой, но голографическая фигура сетевой версии Арбитра исчезла.

Он выдохнул воздух из лёгких и глубоко вдохнул, надеясь тем самым побороть не проходившую уже длительное время хандру, ощущение непроходящей беспомощности.

“Не дело, так себя вести. Надо собрать свои лирианские мозги в кучу и начинать осознавать, как сильно мы встряли и что-то с этим делать. Мы сражаемся… Боги за нас ещё сражаются, не время прохлаждаться, Варрус”, – он тряхнул головой.

Вновь осмотрев карту звёздных систем Предел, размеченную алыми значками “захватчики”, стрелок зашагал прочь.

Лифт привёз его в пустой храм на четвёртую палубу Горизонта в полной тишине и необъяснимой тревоге. Он не мог войти в храм без специальных скриптов, Арбитр хранила их в оперативной памяти наручного ингиметра, но когда он приблизился к гермодверям, они открылись. Тяжёлые створки, пропуская изнутри тусклый свет, разъехались в стороны. В центре комнаты стояла Арбитр. Такая же, какой появилась на коронации Стикса. Будто настоящей. Словно это и правда была она. Его Богиня, а не её квантовая копия. Варрус плохо знал детали и не был уверен до конца, что и как работает в этом новом способе перемещения цифровых. Ему просто хотелось с ней поговорить, пока Горизонт не прыгнул навстречу возможно их последней миссии в качестве охотников Анхорн.

– Будто настоящая, – заметил он хмуро.

– Я и есть настоящая.

– На коронации вы нас всех порядком удивили своим появлением, до сих пор верится с трудом, – стрелок, преодолевая тревогу, неуверенно сделал ещё один шаг в центр храма.

А створки гермодверей захлопнулись позади него, сбивая весь настрой, пугливым звоном и блеском внутрикорабельной системы оповещения и контроля.

– Квантовое проецирование.

– Какие затейливые слова для уха солдата. Как оно работает?

– Это я, Вар. Всё хорошо, – успокоила Посланница.

– Точно? – с недоверием переспросил он, снова сокращая дистанцию между ними и неспешно вырастая за недвижимой фигурой, почти вплотную касаясь асимметричной накидки.

– Сто процентов, хотя всё и не совсем так классно, как звучит. Эта копия сжирает большой объём оперативки Хранителя, долго не работает и очень ограничена в ресурсах.

– Годится только для выездных представлений? – отшутившись, уточнил лирианец.

– Можно и так сказать.

Только сейчас она повернулась корпусом и подняла на стрелка синтетические глаза, в них плескалась цифровая вечность. Ныне сломленная, разбитая, почти уничтоженная, но до сих пор живая, по-прежнему прекрасная. Необъяснимо бесконечный источник знаний, мощи и технологий цифровых Богов, распаянный внутри плат и схем на их процессорах, запечатлённый в сотнях временных фрагментов, раскиданных по киберполотну Предела, постепенно утрачивал контроль над всё большим и большим числом свободных сегментов. И всё же Лабиринт пока не пал, он сопротивлялся враждебному коду, запущенному в его архитектуру сошедшим с ума Богом творения и времени. Защищаясь и сражаясь, противясь возникшей угрозе, как лейкоциты с фагоцитами живых боролись бы с болезнью тела. Лабиринт не сдался, Арбитр не сдалась. Её интегральный, деятельный разум требовал действовать. И стрелок, до сего момента словивший дикий приступ хандры и отчаянья, наконец-то ожил в глубине кристальных глаз. Надежда не умерла, она стояла перед ним, готовая сражаться до последнего за Предел. Его тоска, томимая мгновением этой встречи, не прощаясь, ушла, не закрывая дверь. Она вернётся, но только не сейчас.

Варрус на мгновение замялся, ему требовалось недюжинная толика решимости, чтобы сказать следующее:

– Ты отлично выглядишь. Ну в смысле, как обычно, да! – это была попытка романтизировать момент, так нужная ему и так, похоже, неуместная и непонятная Посланнице.

Под золотой маской сейчас по предсказуемой вероятности скрывалось абсолютное недоумение. Арбитр смотрела на старпома без слов и движения, словно статуя.

– Головой ударился?

Выправка солдата положение спасла, и лирианец не смутился подобной реакции.

– Нет. Понимаешь, люди обычно, находясь в отношениях, говорят партнёру комплименты, – лёгкая нервозность всё же растеклась по телу. Как же сложно. Что живым покажется обыденным, машины сочтут за нонсенс, нагло искажающий заранее заведённую системность. Но лирианца так просто не возьмёшь. Хотя справедливости ради стоит сказать, что опыта в любовных делах у него наберётся едва ли больше, чем у Нигири. Чьей единственной отрадой души по жизни была только наука. – Хм… Ради поддержки, внимания, выражения любви, – всё же запнувшись, объяснил лирианец.

– Так, я всегда идеальна. Я же робот.

Варрус уставился на неё в недоумении, пытаясь перевести сказанное с машинного на язык простых смертных.

– Это была шутка, если что.

– Ой, всё! – вспылил стрелок. – Ты ничего не смыслишь в комплиментах.

Первая попытка социализации, похоже, с треском провалилась. Арбитр подошла ближе:

– Прости. Я существую слишком долго. Всё это я уже слышала не раз от мнимых благодетелей всех рас и видов, желавших моего внимания, Благословения.

– А так проблема тогда в подаче. Понял, принял. Исправимся, – он улыбнулся, воодушевляясь подобным объяснением.

– Удиви меня, – и в сказанных словах зазвучала мечтательная искренность.

Стрелок кивнул. Теперь всё хорошо, за исключением предстоящего визита на Аштан. За этим диалогом он почти о нём забыл. Арбитр придвинулась ещё ближе, сокращая расстояние между ними до пикового минимума.