Полуночная тень

Позднее, шествуя через поля в прохладе, разгоняемой тёплыми лучами солнца, Реми время от времени поглядывал на свою тень. Та вела себя смирно и копировала движения хозяина. То и дело оборотень вспоминал огромную фигуру с крыльями на стенах комнаты и пытался объяснить самому себе, что он видел и почему.

Может это от усталости? Не спал же. Ну, да. Этот наместник засиделся в кабинете. Из-за него я всю ночь провозился. Да! Не выспался, вот и привиделось такое. Но ведь мужик тоже видел. Он первым заметил! Не зря же он так пялился мне за спину.

И тень снова меня укрыла от взгляда. Моя способность? Но я ничего не делал! Во второй раз да, я сказал ей замереть, но в первый я не отдавал приказов. Ничего не понимаю!

Реми погрузился в свои мысли, быстро шагая по опушке, углубляясь в мрачный недружелюбный лес Приграничья. Выход из Тоннеля Измерений остался далеко позади. Краем глаза оборотень следил за обстановкой вокруг, но гораздо сильнее его беспокоила собственная тень, растворившаяся в сумерках, навеянных листвой. Реми вспомнил о гигантских животных из записей гильдии убийц, кои обитали в этих лесах. Отмахнувшись, зная, что не подпустит ни одного хищника к себе и не позволит застать себя врасплох, оборотень погрузился в мысли о тени. Он ловко перескакивал поваленные деревья, отталкивался от камней, перепрыгивал небольшие речушки, не задумываясь о том, что использовал силу волка.

Увиденное в доме наместника не шло из головы парня. Галлюцинации ли это, или его тень обрела собственную жизнь? Возможно ли такое? И что делать? Бояться или радоваться? Что вообще могла преподнести тень, кроме увеличения и движения? Можно ли научиться использовать тень? Как? И какая от этого польза ему, Реми? Прятаться в тени, у парня получалось ещё в детстве; Кетал намекал, что возможно, это проявление способности чистой крови оборотня. Если так, то управление тенью сделало бы Реми неуловимым. Убийца, способный скрыться от взгляда при любом окружении – бесценен. Контроль над тенью давал огромные преимущества, оборотень не мог даже вообразить какие.

Реми перепрыгнул очередной камень и почувствовал резкую, как огромные зубы вцепились и сжали его щиколотку. Вспышка боли сменилась онемением, силы резко покинули тело. Парень упал лицом в прошлогоднюю листву и не сумел подняться. Кое-как повернувшись на бок, убийца посмотрел на пронзённую болью ногу – серебреный капкан. Как он здесь оказался? Убийца хоть и витал в мыслях, но осматривал округу. Капкана не было секунду назад, и вот он изливал свой серебреный яд в ногу оборотня. Адская боль раздирала щиколотку и двигалась выше по голени к колену.

Спрятанный в лесу серебряный капкан, сокрытый магией Земли от глаз – идеальная ловушка для оборотня. Как он не учуял дух серебра, вонь, которую невозможно не узнать. Попался как дурак!

Согнувшись над собственной ногой, Реми всеми оставшимися силами пытался разжать острые челюсти ловушки, но пружина в механизме не поддавалась, сил не хватало. Рядом не валялось ни одной достаточно прочной палки, чтобы сделать рычаг. Силы уходили быстрее, чем ожидал оборотень. Проклятое серебро впилось глубоко, разрезало кожу, задело сухожилие, оцарапало кость; слишком сильное влияние, слишком много серебра в теле.

Что теперь? Так и лежать тут, пока за мной не придут охотники, расставившие ловушки. Ну, уж нет! Реми так просто не сдастся!

Собрав волю в кулак, оборотень пополз прочь, волоча на ноге серебряную кандалу. Повезло, что охотники не додумались закрепить капкан цепью или магией на месте.

Серебреный дух расплывался по телу, проникал в каждую жилу, тянул, вытягивал силу, травил плоть, студил волчью кровь в венах. Находясь на грани обморока, Реми полз прочь от помеченной на картах охотников ловушки.

Вперёд. Давай. Ещё. Ещё. Ну же. Ползи. Вперёд, не переставая, мысленно твердил себе оборотень, пытаясь поддерживать сознание в этом мире. Не может всё так глупо кончиться. Угодить в капкан из серебра. Как можно быть таким идиотом? В глазах темно. Я даже не вижу куда ползу. Неужели я теперь умру?

Преодолев расстояние в пару дюжин метров, Реми свалился без чувств.

Где-то далеко, за пределами бытия, раздался слабый тихий голос, произнеся простое «Сынок, ты как?». Родители? вспышкой озарилась последняя мысль и потухла. Тьма полностью завладела сознанием…

… пронзая черноту и беспамятство, в нос ударил едкий запах трав. Горькая полынь, терпкий чистотел, кислая стрекучая крапива смешивались, соединяясь забористым амбре. Реми попытался открыть глаза: веки, будто налитые свинцом, подались с неописуемым трудом. Сфокусировать зрение стоило титанических усилий. И всё же парень разглядел деревянный потолок, изъеденный жуками-короедами, пучки трав, связки чеснока и тряпки, тряпки, тряпки. На досках, заменяющих полки, вставленных между горизонтальных брёвен стен избы, стояли в причудливом порядке разнообразные баночки, шкатулки, коробочки, упаковочки. В каждой что-то хранилось, оборотень в этом не сомневался.

Попытка повернуть голову не увенчалась успехом, Реми обуял приступ слабости и тошноты. На тихий стон оборотня подала голос хозяйка склада баночек и тряпочек.

– Очухался, сынок? Знала же я, что не зря тебя в лесу подобрала. – Голос с едва заметной хрипотцой, скорее всего, принадлежал женщине, может, старушке. Земское наречие звучало непривычно резко.

Реми был очень благодарен, когда хозяйка сама подошла к его постели и склонилась, проверяя температуру своей обветренной ладонью. Оборотень не смог определить возраст женщины. Она выглядела лет на сорок, когда свет падал вскользь, или на семьдесят, когда тени залегали под глазами, выделяя глубокие морщины. В шерстяных, вязаных накидках терялся фасон платья, но грудь не обвисла, как у старухи. Волосы светлыми клочками выбивались из-под косынки; лицо, когда-то бывшее красивым, сейчас увядало, покрываясь цепью морщинок, которые в зависимости от эмоций женщины разглаживались, либо покрывали сетью всё лицо, превращая его в маску старухи. Глаза хранили мудрость веков. Реми потерялся в них, определяя возраст незнакомки.

– Кто… – еле выдавил из себя убийца, но сил закончить фразу не было.

– Кто ты? Кто я? – переспросила женщина, но потом махнула рукой и отошла к столу. – Пока очухался, на вот, – она подошла с чашкой в руках, над которой клубился травяной запах отвара, – выпей.

Оборотень подозрительно посмотрел на женщину, на чашку, на отвар внутри посуды, поморщился, но выпил. Сил прибавилось, он взял чашку предательски трясущейся рукой. Пока он допивал отвар, бабка возилась с его ногой. Стоило ей снять старую тряпицу, как нога онемела. Но как только женщина положила свежий компресс, Реми почувствовал, как тянет его ногу, словно яд выходил из тела.

– Капкан… нога… – внезапно вспомнил оборотень, но, постаравшись подняться и посмотреть на свою конечность, вновь обессилил и не договорил. Рука упала, и опустошённая чашка с приглушённым стуком покатилась по полу.

– Ток щас вспомнил, – хмыкнула женщина, забирая посуду. – Сняла я твою бирюлину. Эко ты прополз с таким браслетиком дюжину саженей.

Она отошла от раненого и принялась расставлять по местам баночки на столе, попутно протирая столешницу тряпицей и рассказывая о случившемся.

– Пошла я в лес. Думаю, вот сейчас грибочков соберу, сделаю себе грибочков да с картошечкой. Мм. А тут смотрю, лежит ктой-то. Ну, я боязливо подошла да сразу всё поняла. А как на след за тобой посмотрела, так диву далась. Эко волк прополз с серебром в теле такое расстояние. Живучий. Ну и решила помочь. Чего уж, молодой ещё. Жалко стало.

Реми насторожился, бабка знала, что он оборотень. Хотя, подумал убийца, кто бы ещё откинулся от серебра? Наверно даже младенец догадался бы. Но ведь в ноге капкан. Может, я просто кровью истёк?

– Спасибо, – выдавил из себя Реми.

– Надо же, благодарный какой. Ты вот лучше скажи, ты же рождённый, не тупая зверюга, как вообще в краю нашем оказался, да ещё капкан с серебром не приметил? В надгорье же оборотни живут. Там вас приняли. – Хозяйка домика, закончив расставлять баночки, села в кресло-качалку и взяла вязание. Из хитросплетения ниток Реми не догадался, что мастерила женщина.

– Там нет … жития, – с каждым словом речь парню давалась легче. Когда он не напрягал тело, мог спокойно лежать, не болея приступами тошноты и слабости. Нога, попавшая в капкан, сильно тянула, но чувствовать странное напряжение в ней приятнее, чем онемение по всему телу.

– Что за отвар? – решил выяснить оборотень.

– Серебреный дух из тебя изгоняет, – не отрываясь от вязания, сообщила женщина.

– Полынью? – недоумевал юноша.

– Чистотелом, – пояснила хозяйка. – Капкан в ногу глубоко вошел, и ты сильно отравился аргентулом. Так бы и помер там в лесу. Может, дожил бы до прихода охотников, они бы добили. Я тебя пожалела. Ты ж не обращённый, это сразу видно. Тех зверюг не жалко, они без разума совсем. А ты нормальный, да и малой, худющий, ну, я тебя и подобрала. Капкан сняла и теперь чищу тело от серебреного духа. У тебя там листвы в рану забилось, я уж думала гнойник будет. Надеюсь, за помощь ты мною не откушаешь, – весело подмигнула женщина.

Реми проигнорировал последнее замечание. Он не был поклонником человеческого мяса, другое дело с Кеталом за компанию, или когда на грани голодной смерти. Но когда был выбор, оборотень предпочёл бы оленину, а не земку, да ещё старуху. Пытливый ум убийцы, натренированный замечать мелочи, обратил внимание на другое:

– А как донесла меня сюда?

– Спи, давай. Растрепался. – Хазяйка отложила шитье, тень и свет выделили сеть морщин на её лице, превратив в старуху. Она провела рукой перед собой, и Реми сморил сон, внезапный и неуклонный.

Очнувшись во второй раз, оборотень почувствовал себя гораздо лучше. Он смог сесть и внимательно осмотреть дом и свою ногу. Всюду висели длинные занавески из плотной ткани, разделяя дом на зоны: общую с кухней и прихожей, отдельную спальню хозяйки и ещё одну, закрытую, разглядеть которую, не вставая с кровати, парень не мог. Кушетка, на которой лежал Реми, тоже отделялась занавеской, наполовину задёрнутой. Очевидно, этот закуток служил приютом для незваных гостей, таких как раненый оборотень.

Нога выглядела очень хорошо: регенерация медленно сращивала края раны, кровь не сочилась; нагноений, о коих предупреждала женщина, Реми не увидел. Компресс помогал. Стоило убрать его, как яд с кровью разливался по телу, причиняя боль и слабость. Смоченная в отваре трав тряпка, как магнит вытягивала аргентул из тела. Скоро последние отголоски отравления исчезнут, и сила с бодростью вернуться в полной мере. Как назло Персефона отвернулась от мира и не проливала магию на оборотня.

– Бабка, а ты ведьма? – осмотрев рану, поинтересовался Реми. Его настораживали знания и умения земки. Ведьм он ненавидел, после приюта и той мерзкой старухи, что своими мучениями довела Сима до смерти.

– Какая я тебе бабка?! Ах ты, пёс невоспитанный! – протирающая в это время стол хозяйка огрела нахального оборотня грязной тряпкой несколько раз. – Да я ещё в самом соку!

– Ладно! – руками закрываясь от грозного оружия земки, недовольно заорал оборотень. – Сочная женщина, так ты ведьма? – глаза подозрительно сверкнули.

– Из твоих уст… сочная женщина… как блюдо звучит, – опешила хозяйка дома. – Не ведьма я. И нечего тут глазами сверкать! Ведьмы злые, они о себе только заботятся. А я – Ведунья, я ведаю и веду. И травы знаю. А как не знать, я же всё ведаю.

– А меня куда поведёшь? – продолжая с подозрением смотреть, осведомился Реми.

– В будущее тебя веду, а то не видишь. А сам ты давно уже тропою мести ведёшь себя в Ад. – Ведунья покачала головой, – плохо это.

Отвернувшись от неё и призадумавшись, Реми успокоился. Может он и вёл себя в Ад, но по дороге с собой прихватит как можно больше ублюдков.

– А капкан куда дела? – неожиданно бодренько ухмыляясь, сменил тему оборотень.

– Как куда. Себе припрятала. Серебро нынче в цене, а тут килограмма три не меньше, – по-хозяйски подсчитала ведунья.

– Ты же в лесу всё ведаешь, зачем тебе деньги? – не унимался с ехидством юноша.

– Ведать одно, а деньги лишними, как говорится, не бывают, – подняла палец хозяйка. – На вот, поешь, – она протянула оборотню миску с кашей.

За время своей невольной болезни Реми оголодал. Каши ему оказалось мало для восполнения сил, потерянных из-за серебра. За съеденной подчистую кашей, последовала картошка с грибами, пироги, запеканка, булочки-пышечки, рагу из овощей, жареная курица и суп. В итоге голодный волк съел всё, что женщина не пожалела ему дать.

– Всю объел! Это ж надо! Верно говорят, голодный как волк. Вот тебе и волк, всю объел, старую больную женщину! С чем зимовать теперь? – причитала земка.

– Капкан продашь – проживёшь, – потихоньку попивая горячий чай, заваренный на травах, ответил Реми.

– А чёй-то? Плати давай, – не унималась ведунья.

– Я проплачен уже.

– Ничего не знаю. Плати давай!

– Капкан на моей ноге был, так? – заметил парень.

– Так.

– Значит мой.

– Эко ты завернул! – усекла логику оборотня ведунья.

– Может, я нарочно его на ногу повесил!

– Ах ты, пёс бездомный! Дворняга! – ударила кулаком по столу женщина. – Надо было бросить тебя там!

– Что ж ты раньше не сообразила, Ведунья как никак, ведуешь, – ухмылялся убийца.

– Я ж по доброте, маленького пожалела, а ты! – земка грозила грязной тряпкой оборотню.

– Добро безвозмездно делают, – став серьёзным, ответил Реми.

– От наглый. От наглый. Что за молодежь пошла?! – запричитала женщина.

Оборотню показалось забавным спорить с ведуньей, та размахивала тряпкой и злилась, но как-то по-доброму. Она совсем не походила на Докси, с вечно недовольной сморщенной рожей и голодным взглядом, с сухими пальцами и крючковатыми длинными ногтями на них. Реми вспоминал ведьму из приюта и взгляд его становился жёстким. Нет, ведунья была совсем другой – бодрой и доброй.

Встав на ноги за несколько дней, Реми помог земке чем смог: поохотился, осторожно осматривая местность на предмет новых ловушек на оборотней; дров наколол, починил кровлю, развесил полки и крючки в погребе, помог частично разобрать печь и прочистить дымоход, по-доброму приложил руку к хозяйским мелочам. Занимаясь честным трудом, Реми вспомнил дом, живого дядю, ту весёлую, мирную жизнь, что осталась где-то в прошлом. Какая-то часть оборотня хотела именно такой жизни, мирной, тёплой, с домом в лесу и большой семьёй. Только судьба распорядилась иначе.

– Знатно ты мне помог. Не ошиблась я, когда в лесу подобрала. Прям как в сказке, – улыбалась ведунья, морщинки на её лице сложились замысловатым узором. Настал вечер последнего дня, завтра Реми с самого утра планировал уйти, вернуться в гильдию, пока гильдия не пришла сюда в поисках доманта.

– Могу тебе погадать, если хочешь, – попивая горячий, свежезаваренный чай, предложила ведунья.

– Будущее мне предскажешь? – ухмыльнулся оборотень.

– Для того предсказательницы нужны, а я только поведать могу то, что мне мир расскажет, – пояснила хозяйка. – Чего тебе ждать хорошего, чего плохого.

– Не думаю, что будет что-то хорошее, – печально протянул Реми.

Земка смотрела ему в глаза, не отрываясь. От этого взгляда волосы на затылке встали дыбом.

– Ладно, давай уже. Неси свои карты, кости, что у тебя там, – не выдержал убийца, снимая наваждение.

– Не надо мне ничего такого. Я по глазам уже вижу. Тяжко тебе было. Совсем радости никакой. Только свет появится, и глаза привыкнут, как тут же гаснет свет, и остаёшься ты в ещё большей темноте. Тяжёлая жизнь и каждый раз ты сворачиваешь не туда. Ну-ка руку дай.

Реми слушал внимательно, и сам не заметил, как напрягся всем телом. Как земка узнала о его жизни, лишь заглянув в глаза? Разве такое возможно? Хотелось спрятаться, чтобы никто не мог подсмотреть его страдания, но в тоже время жажда узнать, что его ждало, обуяла оборотня. Он снял перчатку и протянул руку ведунье, та принялась разглядывать ладонь и водить пальцем по линиям.

– Скоро опять судьба поведёт тебя по тёмной тропе. Тьма кругом, пляшут тени, вороньё кружит. Злое вороньё, чёрное, проклятое. Вах! – Старуха внезапно отбросила руку и резко откинулась на спинку стула, едва не упав. Реми среагировав мгновенно, перелетел через стол и поймал женщину.

– Говорил же я одно зло, – поставив стул на место, проворчал оборотень.

– Нет, – покачала головой земка, пытаясь отдышаться. Она осунулась и превратилась в старую бабку. Реми принёс ей воды, та немного успокоилась и пришла в себя. – Будет на пути твоём развилка, – продолжила ведунья. – Тогда только сможешь ты выбрать путь. А когда, выбрав верный, узнаешь цену, судьба решит остальное.

– А попонятнее нельзя?

– Я не могу тебе прямо говорить, что делать и куда идти. Это же твоя жизнь, – разозлилась бабка.

– Да ты только ещё больше запутала. Пути, развилки, пляшущие тени – чушь какая-то, – вспылил убийца. – И почему отлетела так. Что там увидела?

– Ничего.

– Когда ничего не видят, по комнате так не летают, – огрызнулся парень.

– Следит за тобой кто-то. Сильный и страшный, – призналась земка и прикусила язык.

Гильдия убийц, сразу же подумал Реми. Нужно скорее возвращаться!

– Ладно. Может когда-нибудь и пригодится твоё знание, – пожал плечами парень.

Наутро с миром в душе и едва заметной доброй улыбкой на устах, собрав свои пожитки, Реми покинул ведунью из Земи, направившись обратно в тёмное царство, прогнившее в своей сути – гильдию убийц Аэфиса-на-Ханаэш.

Стоило вернуться в надгорный край, как оборотня обуяли затаившиеся доселе тревоги о тени и новости о репутации. Убийство в Земье приписали Джокеру, но теперь в душу Реми закрались сомнения. В тот раз действовала Тень. Его Тень. Она порождала слухи, которые Реми относил на свой счёт. Не просто он, словно тень в ночи вершил своё дело, а Его тень вершила что-то, пока он вырезал карточные масти на телах своих жертв. Даже ведунья упоминала пляшущие тени в своём предсказании? Неужели это тень Реми танцевала на его костях? Оборотень глядел под ноги, наблюдая за тёмной фигурой, стелящейся по земле. Он не боялся, но был настороже. Могла ли его собственная тень взять верх над хозяином?

– Смотрю, ты закупился в этот раз, – юного наёмника, возвращающегося с задания, подловил Седрик. – Ходили слухи, будто все деньги ты отправляешь своим бедным родственникам. Или может тем разбойникам, с которыми бродит Гастел?

Реми не слушал мужчину, он продолжал думать о предсказании. Его ждала развилка, и он должен будет впервые выбрать верный путь. Глупо верить предсказаниям, но жажда знать о своём будущем и оградить себя от ошибок присуща каждому. Ему предстоял выбор, но какое решение окажется верным? И главное, что за цена? Не отпускали его и мысли о своей тени. Сможет ли он научиться контролировать её? Возможно ли такое в принципе? Но ведь приказав тени замереть, та послушалась. Кажется, я схожу с ума, посетовал самому себе Реми.

– Не вежливо игнорировать людей, – в спокойном голосе Седрика сквозила злоба.

– Я хочу отдохнуть после задания. – Реми, не обращая внимания на доманта, поднялся по лестнице в свою комнату.

Здание гильдии убийц располагалось на приличном расстоянии от песчаного берега, посреди пенящегося моря. Попасть внутрь можно было лишь двумя путями – сверху, прилетев на птице рух или драконе – что невозможно для убийц, и по длинному, протянувшемуся по морскому дну тоннелю. Тоннель освещали энергетические лампы, а вход в него замаскировали под заброшенную смотровую башню.

Ближе всего к гильдии убийц находилась Искра – южная столица Аэфиса-на-Ханаэш. Именно там располагались таверны со словом «смерть» в названии, где убийцы принимали заказы.

Добравшись до своей комнаты, Реми обнаружил на комоде письмо от Цета.

Неужели к нему переться? Дайте же отдохнуть, подумал парень, раскрывая конверт. На листке ровным почерком красовалось не приглашение к ассасину, а неожиданные строки «Хорошая работа. Заданий нет. Известим позже».

Увольнительная? Реми перечитал ещё раз, раньше писем подобного содержания он не получал. И, действительно, ему дали отпуск. И что делать? Реми нахмурился, мало ему проблем с тенью, так теперь ещё надо как-то проводить дни. Знай, он об этом, задержался бы у ведуньи и помог ей починить амбар.

И всё же отдых был необходим парню, чтобы разобраться в себе и узнать о магии теней, если такая существовала. У Реми появилось время, чтобы понять проявлялась ли так его способность, о которой упоминал Кетал, или это иллюзии его больного разума.

Отпуск затянулся на пару недель. За это время Реми изучил все архивы гильдии убийц в поисках полезной информации, но не нашёл ничего, кроме смутных упоминаний неких шиноби, что якобы умели управлять энергией внутри своего тела и благодаря этому подчиняли себе разные силы. В отличие от магов и волшебников, шиноби управляли, прежде всего, собственной внутренней энергией. С рождения они раскрывали потенциал своего тела и учились расширять рамки возможностей. Реми искал упоминания о конкретных примерах управления тенями, но убийцы такой информацией не располагали. Найти шиноби невозможно. Скрытные, ещё более неуловимые, чем ассасины, они работали на Поднебесного Правителя. Реми не нашёл ни одной пометки о местоположении деревни шиноби.

Придётся учиться самому, решил оборотень, после изучения архивов.

Как много времени я угробил и так ничего не добился! Сетовал оборотень в мыслях, выбравшись в Искру и решив спустить немного денег на поход в местную забегаловку. Интересно, а можно нагло заявиться в башню пророков и попросить объяснить мне предсказание ведуньи. Ухмыльнувшись, парень откусил кусок пирожка с малиной.

Он незаметно осматривал людей. Встречал ли он их в детстве, будучи гильдейским вором, или нет. Он уже не вспомнит. Возможно того блондинистого ублюдка, что запер Реми в лабиринте. Но ведь они оба выросли. Кто знал, может тот белобрысый шкед помер, да и Реми больше не маленький мальчик. Он вытянулся, изменился за все свои злоключения внешне и внутренне, приобрёл суровую чёрствость, присущую взрослым, избитым жизнью, людям. Оборотень даже двигался иначе, более плавно, изящно, натренированно; отброшены прочь ненужные детские движения, подёргивания, не было места эмоциям, выдающим истинные чувства. Остался только образ безжалостного убийцы; тень прошлого мальчика, и новый переродившийся оборотень.

Реми поймал на себе чей-то взгляд, но как ни старался не смог найти его хозяина.

Расплатившись с подавальщицей, он отправился в гильдию – его отпуск подошёл к концу. Ждали новые заказы!

Реми нравилось убивать быстро, пока жертва не узнала о его существовании, или медленно, наслаждаясь каждой минутой чужого страдания. Теперь он знал, где стоять, с какого угла наносить удар, чтобы остаться чистым, чтобы ни одна капля крови не упала на одежду; куда бить и с какой силой, чтобы жертва не смогла издать лишний звук и привлечь внимание; как убивать, как выслеживать, как появляться и как уходить. Убивать, истязать, мучить, причинять страдания – оборотень знал всё и наслаждался этим.

Подошло к концу жаркое лето, крестьяне убирали урожай, маги сняли сети, полные мягкой фатили, а репутация молодого убийцы шла в гору. Джокер прославлял своё имя новыми убийствами в Касмедолие, в Земье, Муараке и Аэфисе-на-Ханаэш – везде успел он побывать. Слава убийцы росла, множились и легенды о Тени, что неотступно следовала за ним. Иногда Реми нарочно призвал Тень, для эффектности, для того чтобы напугать жертву, испуг в глазах – наркотик маньяка, но тёмный силуэт под ногами редко отзывался на приказы. Тень сама решала, когда раздуться до непомерных размеров, когда укрыть оборотня, а когда уменьшиться и скрываться.

Можно ли управлять ею, подобно тому, как стихийные маги подчиняли себе ветер, воду, огонь и землю. Землёй можно управлять только с помощью лопаты, никак иначе, а тенью – с помощью света. Всё просто! Но когда дело завязано на магии всё простое оказывается сложным.

Реми изучал сведения по новому заказу, который сделал не кто-нибудь, а один из шестерых членов Совета Поднебесного Правителя, архимаг и политик. Своё лицо он не показал и заказ делал через гильдию, но в качестве убийцы выбрал Джокера. Оборотень почувствовал себя ужасно важным – архимаги приходили к нему за помощью. Реми не любил магов, и оттого ощутил себя особенно значимым, как и всю гильдию убийц, к которой с заказами на смерть обращались даже такие важные люди, как члены Совета.

Архимаг потребовал убить не одного человека, а всех членов семьи, в отместку, что те не стали бесплатно обслуживать и угождать дальней родственнице мага. Реми постарался не вникать в суть дела, чтобы не становиться судьей. Его, как убийцу, не должны волновать мотивы клиентов, только работа. Жертвами по данным, предоставленным Центром, оказалась семья прядильщика и кружевницы, не бедствующая, но и не располагающая лишними средствами – обычные люди, которые честным трудом добывали себе пропитание.