Полуночная тень

За свою жизнь оборотень не встречал честных людей, и сделал вывод, что долго такие не жили. В этом мире процветала лишь подлость и страх, запугать одного, подлизаться к другому – только так и выживали люди, иного они просто не знали.

Когда Реми добрался до места жительства семьи, их дома не оказалось. Впервые на его памяти данные Центра устарели настолько быстро. Видать отец сообразил, что последует за отзаком архимагу и пустился в бега. Чёрт! Пришлось искать следы, расспрашивать соседей, брать след чтобы найти семью. Никто не знал, куда могли податься прядильщик с женой и детьми.

Когда расспросы не дали результатов, Реми положился на собственный нюх и смог взять след беглецов. Семья не успела покинуть Белый Клык, а возможно и не планировала, решив переехать в другую его часть. Оборотень нашёл их вечером, на закате, все вместе они ели в таверне: дети баловались и пихали друг друга, женщина утирала слюни самому младшему; и только отец затравленно вертел головой, осматриваясь.

Реми хватило одного взгляда, чтобы признать в людях своих жертв, он не стал заходить внутрь. Спрятавшись в засаде на крыше соседнего здания, убийца выждал, когда семья выйдет, и последовал за ними, таясь под тенями деревьев в кадках. Мужчина выбирал самые шумные и людные улицы, пока не зашёл в дом.

Дом – крепость, где любое живое существо находит покой и защиту. Дом неприкосновенен для зла. В доме обретаешь безопасность. Это логика людей, инстинкт зверей и птиц, это закон жизни. Оттого так неистово борются крысы, когда оказываются в углу, бешенными становятся лисы, вытравленные из нор, до последней капли крови сражаются люди за свою страну, но, когда беда приходит в их дом – первая реакция оцепенение. Сложно признать, что дом может оказаться не крепостью, а тюрьмой.

С мужчиной и детьми Реми разобрался быстро, но женщина успела сбежать, прихватив с собой младшего ребёнка. Вот дура! Одна она бы ещё могла попробовать скрыться, но с ношей – без шансов.

Преследуя в ночном городе бегущую с ребёнком на руках женщину, убийца неслышно перепрыгивал с крыши на крышу. Жертва думала, что убегала, но на самом деле Джокер вёл её. Бросил звёздочку, нарочно промахнувшись – женщина вскрикнула и свернула. Ещё раз! И вот она свернула в тупик, упёршись в ограждение станции дирижаблей.

Реми спрыгнул с крыши в нескольких шагах от жертвы. Маска скрывала нижнюю часть его лица, оставляя открытыми лишь ярко блестевшие салатовыми огнями глаза. Охотник загнал свою жертву. Убийца запустил сюрикен, попал в ногу женщине, отчего та вскрикнула, лаская слух маньяка. Он так долго искал семью, а затем преследовал, кровь вскипала в жилах, инстинкт охотника перемешался с безумством, что проснулось в оборотне. Он хотел мучить женщину, истязать, посмотреть, как будет она обливаться слезами и кровью под его ножом. Реми сделал шаг навстречу, когда женщина закричала во весь голос «Тень!».

Оборотень обернулся и увидел, как тень, выросшая до неимоверных размеров, распустила во все стороны щупальца. Они колыхались и тянулись к жертве и выглядели отвратительно: чёрная масса густого мрака, очертаниями напоминающая парня в плаще, и повсюду извивающиеся отростки, колыхались, ползли по стенам, всё дальше, всё ближе к женщине. Тень начиналась… Реми посмотрел вниз, на свои ноги – от его ног! Это его тень!

Отвернувшись, убийца пустил иглу женщине в глаз. Игла пробила черепную коробку и ушла в мозг. Женщина в мгновении ставшая трупом, осела по стене, пробитый глаз вытекал из глазницы, мешаясь с кровью. Из её рук выпал ребёнок и пронзил ночную тишь своих писклявым криком. Оборотень подошёл, прижал его ногой к земле чтобы не вертелся и проткнул кинжалом. Склонившись к жертвам, он вырезал знак пики на женском плече и крести на лбу сопляка, отдышался и вновь взглянул себе за спину. Его тень стала маленькой, прозрачной в свете дальнего фонаря, и послушной.

«Кар!» внезапно раздалось откуда-то, и Реми сверкнул салатовыми глазами в ту сторону. Большая чёрная ворона слетела с крыши здания и полетела прочь.

Какого чёрта! Вороньё поганое. Что б тебе! Разозлившись на всех, оборотень резко встал, пнул подвернувшийся камешек, который громко застучал по мостовой, и ретировался во мраке. Мало того, что собственная тень не дала ему поиграть с жертвой, так ещё ворона напугала своим не к месту громки «каром».

Может ли тень напасть на своего хозяина? Да как? Это всего лишь тень. Но тогда что, чёрт побери, тут творилось? Что за мерзкие отростки? Такого раньше не было. Нужно успокоиться.… За размышлениями, Реми не заметил, как пришёл в бар. Что ж, не такая дурная идея – напиться.

Только вот напиться убийце не удалось – развитый в гильдии убийц иммунитет к ядам и токсинам не давал хмельным напиткам затуманить разум. Так Реми опрокидывал кружку за кружкой и, сидя в стороне, слушал байки пьяных завсегдатаев.

– Слышь народ. Я такую историю знаю. Обоссытесь как есть!

– Не заливай, Коуди. Что за история такая?

– Потешаясь над тобой обоссымся, – прокомментировал мужчина, прыснул и обдал брызгами соседа.

– Ага, со смеху, – поддержал другой, улыбчивый малый с выбитым верхним клыком.

– А я говорю, не иначе как со страху обоссытесь! – настаивал Коуди, ударив по столу ладонью.

– Ой, да начинай уже. Тебя всё равно не заткнёшь, – недовольно проворчал обрызганный мужчина.

– Это точно. Ты со своими байками, фору всем дашь. – подтвердил малый без зуба.

– Не байки это! Реально всё произошло. Мне друг очевидца с его слов пересказывал.

– Друг брата, жены того парня, что приходился кузеном троюродному крестнику дяде Воиси, – народ в таверне покатился со смеху.

Как я ненавижу этих пьянчуг. Ведь хотят услышать историю, так чего перебивать? Но тут Реми осёкся, он тоже хотел услышать историю. Это всё влияние Кетала!

– Посадили значиться его друга в тюрьму. Это в Озоне которая. Страшная тюрьма, не сбежишь оттуда, – начал пьяный Коуди.

– Я знаю, туда ещё мясник из Кровавого Звездопада заглядывает. Жуткое место! Там брат моего приятеля сидел. Оттуда точно не сбежать, – подхватил парень без зуба.

– Говорят ещё, из той тюрьмы заключённых вампирам возят, – говоривший сделал многозначительную паузу, – как корм. Точно говорю – не сбежать! – добавил он.

Знаем, сидели, сбежали, про себя подумал Реми.

– Вроде как тот звездопадовец ток смертников забирает, а про аристократов я не слыхал. Да и не важно это, – отмахнулся рассказчик. – Нашего парня, Эда, на пару лет посадили за драку в баре. А тут в тюрьме, точно перед событиями истории, опять подрался он днём знатно, пока снег на помосте счищали, с каким-то стариком. Поговаривали тот старик был культистом, но мясник его сразу не порешил, а запрятал в тюрьму. В общем, тот старик проклял Эда. А потом малой ещё с мясником этим потолковать успел. Да так, значится, что боялся, как бы его следующим не загребли.

– Ой, он маньяк. Божок у него ещё какой-то есть. Ваще типчик с головой не дружит, – качал головой оплёванный мужчина.

– Э, ты потише дед. Это же Кровавый Звездопад. – После этих слов все притихли, словно члены тайной организации сидели рядом и ждали повода посадить кого-нибудь в тюрьму.

– Ну, так вот. Спал он после всего этого, уснуть не мог и тут слышит шорох у себя в камере. А темно было, хоть глаз коли.

– Крыса, небось. Чего страшного-то?

– А ну цыц, Сейни.

– Не крыса то, а шурухает, как идёт ктой-то, подходит всё ближе к койке и ближе. Ну, мужик не робкого десятка, глядь во тьму и спрашивает, дескать, кто там?

Рассказчик умолк, нагнетая атмосферу, слушатели подались вперёд, тогда он продолжил:

– А ему отвечают, дескать, Смерть это, ток вот не к тебе пришла, окном ошиблася, а ты спи.

Реми еле подавил хохот, рвущийся наружу. Кто мог подумать, что заключённого настолько впечатлит «голос смерти». Что за судьба у оборотня? Каждый его поступок превращался в городскую легенду.

– И шо? Реально смерть?

– Да ты слушай. Она как скажет, и затихла, а малой в окне видит чёрная, развивается на полнеба мантия её. И тут грохот, треск. Эд зажмурился и всё, говорит, дальше не помню, чо было. Потом, на следующее утро выяснилось, что заключённый из соседней с ним камеры пропал, тольк следы крови и остались. За ним смерть приходила!

Мужчины долго молчали, осмысливая услышанное, рассказ поразил их до глубины души.

– Я слышал, в ту ночь Ауру ослеп на один глаз, – шёпотом добавил парень без зуба. Люди, не сговариваясь, закивали, опрокинули кружки и долго ещё сидели в тишине.

Реми ушёл из бара трезвым с блуждающей ехидной улыбкой на лице. Что ещё он мог сказать в ту ночь? Притвориться смертью показалось ему хорошей идеей. Он же не знал, что на маяке произойдёт авария, а мужчина в камере раздует целую историю. Да как складно всё вышло: Реми топтался в камере, к кровати подходил, а заключённый видел фигуру в окне. Как видел? Навыдумывает же народ. А что за следы крови в его камере? Погрузившись в воспоминания той ночи, парень брёл к постоялому двору. И потом, с тенью, видать кто-то по-пьяни видел его, спрыгнувшего с крыши на шпионку, и байки сочинил.

И всё же история получилась забавной.

После засушливого лета и ветров, дующих со стороны Огненных земель, приход зимы стал праздником для жителей Искры. Первый снег в приграничном городе выпал после празднования Середины Зимы, прохладная погода радовала, уставших от зноя людей.

Проводить зиму, а особенно праздничную неделю, без снега показалось Реми непривычным: не из чего детям лепить снеговиков, не по чему кататься на санках, нечего ловить языком. Дожди сменялись туманами, но снег не хотел выпадать в южной части надгорного края. Люди ждали и, наконец, к концу зимы дождались нескольких дней, когда, не переставая, валили снежные хлопья.

Убийцы не отмечали праздники, их мало заботило время года и народные гуляния. Заказ мог прийти, когда угодно, в независимости от времени и погоды. Отстранившись от мирской суеты, не привыкшие дарить и получать подарки, не знавшие ласковых слов и объятий родных, убийцы тем самым ещё больше становились изгоями и погружались во тьму своей работы.

Как и все в гильдии Реми забыл о глупом празднике, что устраивали ради продажи хлама и закусок бестолковым родителям для своих избалованных детей. Не интересовали оборотня застолья у домашнего очага, ибо не было у него дома; украшенные деревья и песнопения, пожелания родным счастья и любви, ибо не осталось у него родных, не знал он что такое любовь и счастье. Мысли убийцы поглотили иные заботы.

Всё чаще Реми замечал иссиня-чёрного ворона, с чёрными угольями глаз, который словно следил за ним. Осенью, парень не придавал значения, множество ворон летали по округе. Но не зимой! Почему ворон преследовал оборотня зимой? Чёрная, как сама тьма, птица, неустанно сопровождала Реми в ночи, во время очередного убийства. Ворон сидел до поры до времени, смотря своим чёрным глазом за действиями убийцы, а затем, каркая, но чаще молча, улетал прочь.

После гигантской тени с жуткими отростками, Реми стал всерьёз задумываться, не страдает ли он паранойей. То тень, теперь ворон, что будет дальше? Не играло ли с ним шутку его же сознание? Но даже если ворон – нелепая случайность, повторяющаяся из раза в раз, то тень действительно менялась. Он точно видел, как она, огромная, изменяла свою форму и не копировала движения хозяина. Однажды тень приобрела очертания ворона, а не человека в плаще. В тот раз Реми задумался о тёмных духах, которые возможно хотели его убить, но посчитал свои выводы глупость и так и не дошёл до лавки с оберегами. Могла ли собственная тень придать хозяина? Могли ли ёкаи захватить её чтобы добраться до Реми? И пыталась ли тень хоть раз атаковать его, схватить, подставить? Она прятала оборотня от глаз, когда это было необходимо, укрывала своим чёрным пологом, как в детстве, помогая справиться с самыми сложными заданиями.

Не успел морозец как следует покусать щёки людей, как в Искре день ото дня теплело. Долгожданный снег растаял в мгновение ока, и вновь по дорогам разлилась холодная грязь, вперемежку с песком и камнями, вновь начались дожди, сменяемые туманами, холодными, мокрыми, серыми, но и они не продержались долго в южной столице. Ветер, нёсший жару из жаркого Муарака, рвал серое небо в клочья. Отгремела первая гроза, каждый год заставляющая людей признаваться в своей лжи перед другими во имя Кицунэ-Молнии. Отбушевала вторая гроза, будоража чувства и вызывая уважение к младшей хранительнице Аэфиса. Третья гроза не запомнилась людям, слабая и тихая, но, как гласили поверья, после неё начался летний знойный жар. Не по дням, а по часам росли травы, открывались почки, распускались цветы; мир наполнился жужжанием и благоуханием весны.

Крестьяне спешили в поле копать, сеять, сажать; проснулись ремесленники, закопошились торговцы, гильдии сбросили зимние оковы, приготовившись к новому торговому сезону. Заняли дороги разбойники, воры забегали в поисках добычи. Проснулась в людях ненависть, и вновь появились заказы для убийц. Человек не в состоянии жить мирно, а уж богатый человек, лишённый ежедневных забот о еде и доме, тем более. За счёт недовольных богачей процветала гильдия убийц.

Реми брёл по дороге в Муарак, изредка поглядывая на опостылевший, однообразный пейзаж пустыни: песок слева, бархан справа, и низкое солнце, как будто лежит на голове, яркое, словно веки истончились и стали прозрачными, жаркое, как тысяча костров, горящих в небе. Вдалеке виднеется башня города. Она была там ещё утром, но до сих пор не стала ни на сантиметр ближе. Обманка. Мираж. Галлюцинация.

Где-то в вышине пылающего неба чёрной точкой кружила птица, редко доносился до слуха её усталый крик. Оборотень знал, на что шёл, и сам выбрал дорогу через пустыню, потому что она короче. Он знал, что доберётся до города не раньше сумерек, когда утром видел очертания города. Он шёл неделю, проклиная всё на свете, взял с собой живительную влагу, и намотал на голову тюрбан, но всё равно дорога оказалась невыносимой. Вода нагрелась за пять минут, а через полчаса едва не кипела в бочонке за спиной парня. Вчера на него напал гигантский пустынный скорпион, ужаливший скакуна убийцы. Юноша пытался отбиться от монстра, но в итоге сбежал и угодил в круг скримиона. Оборотень вовремя заметил первый ряд зубов и смог выпрыгнуть из зыбучих песков. Ночью откуда-то выползла сколопендра размером с собаку. Реми так разозлился, что, убив её, съел сырой. Пустыня ненавидела чужаков, или дураков, которые, несмотря на опасности, что подстерегали на каждом шагу, забредали сюда, дабы сократить дорогу.

Убийца возблагодарил Персефону, что за свой переход по краю пустыни, он не встретил барханного червя, с которым могли совладать исключительно маги Огня.

В городе убийцу ждала очередная цель, заказанная Джокеру через гильдию убийц. Реми не раздумывая взял заказ, лишь потом осознав, что ему придётся идти не куда-нибудь, а в Муарак, да ещё пересекать край пустыни, либо ждать караван. Не желая связывать себя с другими людьми, тем более с сопровождением стражи и магов, парень, переоценив свои силы, отправился в пустыню в одиночку и пожалел об этом. Но работа есть работа, и Джокер не мог бросить её на полпути.

Заказанный молодой человек, по данным, предоставленным Центром, по несчастному для него стечению обстоятельств выбрал себе в подруги сердца не ту девушку. На вопрос Джокера, что к будущей жертве чувствовала сама девушка, дежурная по архиву не слишком любезно напомнила о последствиях чрезмерного любопытства.

Муараканец выбрал себе не кого-нибудь, а дочь богатого организатора и единственный владельца широкой сети подпольной торговли, который уже выбрал достойного претендента на руку дочери. Отца мало волновали чувства девушки, на первый план выходили связи, знатность и деньги. Потому нерадивого парня нужно убрать быстро, пока не случилась какая-нибудь беда, запятнавшая репутацию бизнеса или семьи.

Отец девчонки состоял в одном из семи Радужных домов – Оранжевом. Радужные дома располагали огромной властью и являлись древнейшими родами в Муараке. Зачастую они избирали и влияли на любое решение Сияющего Лорда, правителя страны песков и жара. Родоначальники домов были первыми, познавшими магию красных драконов людьми, каждый хотел встать у власти, из-за чего семь родов рассорились. Многие века Радужные дома воевали друг с другом, но никогда ни один из них так и не пал. Войти в одну из семи семей считалось очень престижным, многие люди мечтали об этом и готовы были положить жизнь ради своей мечты. Представителей Радужных домов лучше не оставлять за спиной как врагов. Отказаться от задания, значило навлечь смерть на себя и большие проблемы на всю гильдию убийц.

Оборотень как всегда постарался абстрагироваться от причин и мотивации, не углубляться в суть отношений жертвы с заказчиком, не искать оправданий последнему, не становиться судьёй. Цет доступно объяснил парню, что дело убийцы нести смерть, больше ничего знать не нужно, только ту информацию, что полезна для дела. Так и поступал Реми, но иногда ему ужасно хотелось вникнуть в дела людей, разобраться в них и убить понастоящему виновного, стать судьёй, очистить тем самым свою совесть; не ради денег, а во имя справедливости, которой так не хватало ему в детстве.

Убийца подавил в себе это желание, выделил информацию полезную для дела и отправился к жертве. Заткнув свою совесть обещанным огромным вознаграждением, Реми постарался отбросить все лишние чувства прочь.

Добравшись в сумерках до города, Джокер принялся следить за жертвой. Парень на вид оказался самым обычным простаком: воровать не умел, врать тоже, для него оставался только один путь – честно работать до конца дней своих. Честный труд облагораживал, но только не для плетущих интриги и воюющих между собой Радужных домов. Этот мир прогнил, в нём нет места добрым тряпкам. Либо убьёшь ты, либо тебя. И сейчас, за жизнью этого глупого простака послали его, Джокера.

В Муараке почитали стихию Огня и его младшую помощницу Цилинь-Радугу, здесь уважали всё, что связанно с пламенем, а к воде относились негативно. Вместо привычного чая и компота муараканцы употребляли густые кисели, сок из огнелиста и огненную воду. Мылись люди в дымных банях – особых конусовидных сооружениях, наполняемых дымом с приятным запахом, высушивающим кожу и убивающим грязь. На площадях устанавливали пылающие и радужные фонтаны, а в домах зажигали семь свечей. С цветами в Муараке дела обстояли более чем ярко, красили дома, волосы, брови, ногти, глаза, набивали разноцветные татуировки, одевались в немыслимые одежды, не поддающиеся логике. Вокруг сновали толпы ряженых вулканцев и светлокожих муараканцев. Реми почувствовал себя мрачной тенью в этом буйстве красок. Будучи чужаком, он очень сильно выделялся в этом море цветов. Ещё сильнее он привлекал внимание своим ростом! Муараканские мужчины по неведомой генетической прихоти были ниже женщин, а самые низкие считались самыми красивыми. Высоких мужчин в этой стране воспринимали как неуродившихся больных страшил.

Реми не обращал внимания на косые взгляды, что бросали на него люди. Он давно подавил в себе всякие эмоции, в том числе смущение и стыд. Его до сих пор занимали мысли о тени. Стараясь избавиться от них, юноша позволил себе развалиться в уличном кафе и хоть немного затуманить разум травой. Почитая Огня, люди не заботились о чистоте воздуха и нарушали один из самых караемых законов Аэфиса – курили. В Муараке курил каждый второй, начинали с детских лет и продолжали в глубокой старости.

Ухмыльнувшись, обдумывая столь разные законы двух соседних стран, Реми зажёг сигарету, в отличие от выпивки, к которой в организме убийцы развился иммунитет, трава возымела действие.

Жертва направилась вверх по улице. Убийца с досадой цокнул языком и отправился следом. Ему хотелось побыстрее покончить с заданием и отправиться в обратный путь, уже не через пустыню, а более долгой, зато комфортной дорогой по городам.

Около дома, где жила девушка, муараканец изо всех сил старался запрыгнуть на забор, чтобы перелезть его.

Ну и неумёха. Неужели такие бывают? Может ему пинок дать для скорости? Наблюдая за парнем, потешался Джокер. Прикинув свои варианты, оборотень решил действовать сейчас, неизвестно о чём и как долго будут говорить влюблённые на своей тайной встрече.

Бесшумно выйдя из своего укрытия, Реми направился прямо к парню. Он шёл, неслышно ступая во мраке ночи, и свет расступался перед ним, оставляя фигуру в тени. Парень, почувствовав пристальный взгляд на своём затылке, обернулся, посмотрел по сторонам, но никого не увидел.

Реми шёл медленно, не торопился, наблюдая, как муараканец сражался со стеной и своими неуклюжими ногами.

– Вам помочь? – из темноты спросил убийца, практически без акцента.

Парень, зацепившийся за кованые украшения изгороди, вздрогнул, испугался, разжал руки и опрокинулся со стены, прямо под ноги убийцы.

– Э-э, не-ет. Э, спасибо, – запинаясь, ответил он и, повернувшись, встал на четвереньки, затем принялся отряхиваться.

Джокер, не дожидаясь, схватил муараканца за горло, сдавив так, что тот захрипел, не в силах выдавить из себя ни звука, и рывком поднял его.

– Куда ты лезешь, парень? Ты что не знаешь кто она? – Говорить с жертвой, выясняя её мотивы – последнее дело для убийцы, но Реми не сдержался. Он не понимал, к чему вся эта глупость? Зачем подставляться из-за какой-то девки? Что творилось в голове муараканца?

Парень в ответ хрипел, дрыгал ногами, не доставая до земли, пытался руками разжать хватку – тщетно.

– Тебя заказали. Ты умрёшь, – спокойно, без тени эмоций, проговорил Реми.

– Я люблю… кхэ… ты… не поймёшь… кхэ, – просипела жертва, чьё горло сдавливала железная хватка оборотня.

Убийца бросил парня в забор, чтобы, ударившись башкой, человек выбросил глупые мысли. Муараканец схватился руками за горло и закашлялся.

– Я не понимаю, зачем терять жизнь из-за глупого чувства. Ты же знаешь, что никогда не сможешь быть с ней. Так почему…

Реми не понимал, зачем пытался достучаться до идиота, но тот был его ровесником. Ровесником, который не испытывал все те горести, что пережил оборотень, всю ту боль, что превозмогал. Муараканец не подавлял собственные чувства и упрямо делал то, что считал нужным, именно этим он встал Реми поперёк горла.

– Потому что это моя цель, – перебил его парень. – А какая цель у тебя? Что тобою движет? Я люблю, и я хочу быть с ней. Я хочу этого сейчас и это делаю. Глупо думать о будущем, которое возможно не настанет, но сейчас я буду счастлив! – всё больше распаляясь с каждым словом, одну за другой кидал он в убийцу пламенные фразы.

– Сейчас ты будешь мёртв! – Джокер всадил кинжал парню в сердце и провернул для надёжности. Мёртвое тело упало к ногам оборотня, лужа крови начала растекаться по мостовой. Джокер склонился, чтобы оставить на лбу жертвы символ масти червей и увидел улыбку на губах юноши.

Вот дурак, подумал Реми, но тут вспомнил легенду о появлении оборотней «Один впился в шею, другой терзал плечо, а девушка улыбалась». Почему они улыбаются?

Закончив вырезать ироничное сердце – как последний мотив юноши, – Джокер оттащил его в ближайшую канаву и там бросил. Кровь пришлось припорошить песком, чтобы она не бросалась в глаза. Покончив с делами, оборотень пошёл прочь.

Моя цель? Какая у меня цель? Я убил Хаарта, что дальше? Марджи и старую ведьму убил Падший. Просто убивать всех подряд? Стражников я не могу убивать и членов других гильдий – гильдия убийц запрещает подобное. Только по заказу, только за деньги, но мне не нужны деньги! Нет больше той искры. Всё стало легко. Нет азарта и танца со смертью, когда жизнь на краю. Ставки обмельчали. Теперь это просто работа. Убийство стало работой, а я хочу большего! Я хочу получать наслаждение, хочу делать правое дело. Почему деньги есть только у гадов, а заказывают дураков, вроде этого парня! Что за глупый парень? Любовь. Любовь – это болезнь, помутнение рассудка. Глупость. Глупость для дураков, таких как он. Другое дело месть… но я отомстил почти всем… остались только стражники… Стражники, маги, архимаги – все эти ублюдки, которые приговаривают людей к смерти просто так и платят проклятым серебром. Кто бы убил их самих, сделав этот мир чище!

Всю дорогу по Муараку и Аэфису Реми обдумывал слова того парня. Он делал что хочет, а что хочет делать Реми? Больше двух лет он состоял в гильдии убийц. Он известный убийца Джокер. Он прародитель легенды о Тени. Но что дальше? Надо же отомстить за дядю. А кому мстить? Гильдия убийц не предоставит нужную информацию. Да и если посудить, стражники выполняли приказ. Чей? Кто его отдал? Кто стоял за этим? А если это маги? Правительство? Что сделает гильдия, попробуй я, Джокер, убить мага?

Реми шёл по улице Искры, не находя ответа ни на один свой вопрос. Ему нужно забыться! Он так устал думать, ломать голову. На него постоянно обрушивались проблемы, как же он устал! Но кто ещё подумает о его будущем, о его желаниях?