скачать книгу бесплатно
Вся голова моя как бы в тумане».
И мне Вергилий дал тогда ответ:
«Ты миновал уже черту той грани,
Где Люцифером замкнут темный Ад;
Когда я опрокинулся назад,
Ты перешел ту точку роковую,
Тот центр земли, куда со всех сторон
Все тяжести стремятся. Небосклон
Теперь иной над нами; мы иную
Имеем гемисферу над собой;
Она лежит под самой сферой той,
Раскинутой над нашею землею,
Под сферою, где прежде умерщвлен
Был тот, что без греха на свет рожден
И умер без грехов. Своей пятою
Теперь ты попираешь малый круг,
Джудекке антиподный. Над тобою —
Теперь есть свет, там – мрак лежит вокруг,
А Люцифер, нам лестницей служивший,
Лежит все там же. В Царство вечных мук
Упал он с Неба, ужасом смутивший
Земную глубь, и, отступив назад,
Земля покрылась морем, где, застывший
От холода, всегда недвижен лед.
Ад – пустота, холодная могила,
И место то, которое нас ждет[212 - «И место то, которое нас ждет…» – Здесь намек на Чистилище.],
От проклятого тоже отступило
И сделалось особою горой».
Внутри земли, под каменной корой
Одно есть место: трудно б очень было
Его найти, когда бы ручейка
Журчание его нам не открыло,
Иначе тьма была так глубока,
Что далее идти бы невозможно…
В том месте, где ручей бежал, была
С расселиной наклонною скала,
В расселину прошли мы осторожно:
Земная жизнь к себе нас вновь звала,
Скользили мы без отдыха над бездной,
И наконец над нами в вышине
Сверкнул небес прекрасный купол звездный,
И снова улыбнулись звезды мне.
Конец Ада
Чистилище
Песня первая
В этой первой песне поэт рассказывает, как он встретился с тенью Катона Старшего (Утического), от которого узнал, что ему нужно было делать, и затем в сопровождении Вергилия направился к морскому берегу. Когда они подошли ко взморью, Вергилий умыл лицо своего спутника росой и увенчал его голову скромным тростником, по совету Катона.
О, мой духовный челн! Теперь вперед,
Поднявши парус, мчись ты без кручины
По зеркалу отрадных ясных вод:
Остались сзади адские пучины!
Я буду петь о новой стороне.
Где для скорбей и горя нет причины;
Где дух людской, очищенный вполне,
На Небеса достоин возноситься…
О, помоги ты, вдохновенье, мне!
Ко мне должны, о, музы, вы спуститься!
Пусть выше Каллиопа воспарит,
Чтоб мог я в песнопенье вдохновиться
Той музыкой, что бедных Пиэрид[213 - Пиэриды – девять дочерей Пиэра. Они вызвали муз на состязание в пении, но побежденные в этом споре были обращены в сорок.]
Заставила в бессилии смириться…
Я просиял и принял бодрый вид,
Когда увидел чудный блеск сапфира
В сиянии небесного эфира,
Сверкавшего в то время надо мной…
Все радости покинутого мира
Сознал я вновь, вступивши в круг иной[214 - Сознал я вновь, вступивши в круг иной… – Самый нижний небесный круг и, следовательно, первый от Земли есть круг Луны.]
И кинув Ад с его мертвящей сферой,
Где я бродил измученный, больной…
Прекрасной, лучезарною Венерой
Был освещен алеющий восток
И светоч Рыб, ее сопровождавший,
В сиянии поспорить бы не мог
С Венерою, улыбкою сиявшей.
Тогда я взгляд направо устремил
И увидал у полюса другого
Блеск четырех неведомых светил[215 - Блеск четырех неведомых светил. – По географии того времени, Африка и Азия не переходили за экватор. Следовательно, прародители наши из Земного Рая, помещавшегося в Южном полушарии, видели это созвездие, близкое к Южному полюсу. С тех пор оно сделалось невидимым.].
Еще никто средь неба голубого
Не созерцал их, кроме той четы,
Которая в величье чистоты
Жила в Раю. Все небо, мне казалось,
Сиянием светил тех восхищалось.
Полночный край! О, как мне жалок ты,
Что над тобой в выси не появлялось
Таких светил! И вновь я бросил взгляд
Тогда к другому полюсу назад,
Где уже колесница исчезала,
И старца я увидел пред собой[216 - И старца я увидел пред собой… – Вергилий представляет Катона Утического на щите, подаренном Венерою Энею, как стража добродетельных усопших людей. В других произведениях того же поэта Катон также выставлен символом истинной свободы, в противоположность осужденным в Ад, которые расстались с жизнью, отягощенные большими грехами.],
Которого наружность вызывала
Сыновнее почтенье. С бородой
Он длинной был, в ней седина сверкала,
И волосы с такой же сединой
На грудь его двойной волной спадали…
Тогда лучи тех четырех светил
Его лицо так ярко озаряли,
Что для меня он виден также был,
Как светлым днем при солнечном сиянье.
«Кто вы? – тогда старик заговорил,
Кудрями потрясая, в ожиданье
Ответа. – Как сюда могли пройти
Вы из темницы Вечного страданья?
