скачать книгу бесплатно
Им неизвестны будут никогда.
Прошу тебя: из этих мест унылых,
Когда вернешься к людям ты, тогда
Им обо мне напомни… Я не в силах
Вновь говорить. Дождь жжет сильней огня…»
Его глаза, – темно в них, как в могилах, —
Перекосились вдруг; он на меня
Взглянул и снова низко опустился
В среду слепцов[34 - Ненова низко опустился / В среду слепцов… – «Слепцами» Данте, по-видимому, называет всех ослепленных безумием и сошедших с пути добродетели.], чело свое склоня.
«Пока, трубя, архангел не явился,
Пока Судья Небесный не сойдет», —
Сказал поэт, – и сильно я смутился:
«Казня теней, дождь адский не пройдет.
А в Судный день все тени возвратятся
В свои могилы; быстро в свой черед
В свой прежний образ, в плоть преобразятся
И будут ждать последнего Суда».
Вперед мы стали тихо подвигаться
По мрачному пространству, и тогда
Смесь грязи и Теней мы увидали;
Про Страшный суд в грядущие года
Мы по дороге тихо толковали.
«Учитель! – между прочим я спросил, —
Усилятся ль их муки и печали,
Иль ослабеют кары адских сил,
Когда суда последний день настанет?»
«Знай, смертный, – спутник мой проговорил, —
Чем ближе к совершенству каждый станет,
Тем ближе для него добро и зло.
Хоть эту сволочь адскую не тянет
Достичь до совершенства, – не могло
Родиться в них подобное стремленье, —
Но осеняет грешников чело
Надежда, и пощады и прощенья
Все ждут они в день Страшного суда».
Мы шли. Не передам я в песнопенье
Всего, что говорили мы тогда.
Но вот у спуска Плутуса[35 - Плутус – бог богатства, и поэт делает его владыкой того круга, где заключены скупцы и расточители. Плутуса не нужно путать с мифологическим богом Ада – Плутоном.] нашли мы,
Который был врагом людей всегда:
Для Плутуса все люди нестерпимы.
Песня седьмая
Путники спускаются в четвертый круг Ада, где у входа встречают Плутуса. Вергилий его усмиряет, и он падает ниц. Круг, где страдают скупцы и расточители, раскрывается перед путниками. Рассуждение Вергилия о фортуне. Он ведет Данте в другой круг Ада, где тени караются за зверство.
«Papе Satаn, papе Satаn, aleppe!»[36 - «Раре Satаn, papе Satаn, aleppe!» – Стих этот подвергался разным толкованиям. Все комментаторы, однако, соглашаются, что слова этого стиха не принадлежат ни одному европейскому наречию. По толкованию римского ориенталиста Ланчи, приведенный стих состоит из еврейских слов, которые можно перевести на русский язык следующим образом: «Восстань, сатана, восстань в своем блеске, Царь тьмы».] —
Так грозно адский Плутус зарычал,
Встречая криком нас в своем вертепе.
Но мне певец всеведущий сказал:
«Не бойся неожиданной преграды…
Вредить он нам не может… Прочь, шакал!»
Он говорил, остановивши взгляды
На демоне: «Молчи и пожирай
Ты сам себя от бешеной досады:
Спуститься должен смертный в адский край,
Куда идет по воле Провиденья…
Молчи и злобой внутренней сгорай…»
Как мачта корабельная в крушенье,
В морскую бездну с парусом летит,
Повергнута, изломана в мгновенье,
Пал Плутус ниц, приняв покорный вид,
А мы все глубже в тартар углублялись,
В вертеп, который грешникам открыт,
Которым все пороки поглощались.
О, Боже мой! Могу ль я передать
Ряд новых мук, что предо мной являлись?
Ужель за грех так можно пострадать?
Как меж собой сшибаются в смятенье
Харибды волны с ревом, чтоб опять
Бежать назад, так в вечном исступленье
Должны сшибаться тени меж собой.
Их много здесь, кричащих в озлобленье.
Двойной толпой они вступают в бой
И, тяжести огромные бросая
Друг в друга, поднимают дикий вой,
С упреками такими отступая:
«Что бросил ты?» «А ты что не бросал?»
И, двигаясь и вновь в борьбу вступая,
Ревут, бегут, как моря грозный шквал,
И снова отступают и мятутся,
И снова бой… Скорбеть о них я стал,
Успела жалость в сердце шевельнуться.
«О, кто они? Поведай мне, поэт!
Вон там, левей, – иль мог я обмануться?..
Толпа духовных лиц… Сомненья нет:
На них я вижу знаки постриженья».
«Знай, все они, – мудрец мне дал ответ, —
Свой разум довели до ослепленья,
И грех их – расточительность. Взгляни
На их толпу, на шумное движенье:
Здесь гранью полукруга все они
Отделены от области другого
Греха. Ты угадал – в иные дни
Тех призраков, чьи головы сурово
Обнажены, – монахами мир звал.
Здесь можешь встретить папу ты иного,
Здесь не один погибший кардинал».
«Но как же между ними, мой учитель,
Знакомых лиц пока я не узнал,
Которых грех смутил, как искуситель?»
«Напрасно разглядеть их хочешь ты, —
Мне отвечал тогда путеводитель, —
