Друг из шкафчика

В отражении зеркала перед Кирой предстала следующая картина: несколько душ, ярко засветившись, улыбнулись – и вспыхнули, исчезнув, как падающие звёзды.

– Это работает! – воскликнула она. – Продолжай!

Сэм снова поднял ногу и с яростью обрушил ботинок на остатки броши. Ещё треск. Ещё вспышка. Души одна за другой освобождались, исчезая в потоке света: кто-то растворялся, кто-то уносился вверх по лучу, невидимому человеческому глазу.

Тем временем Станислав Юрьевич продолжал награждать разрядами тока извивающееся существо. Каждый удар заставлял его тело дёргаться, выгибаться и клацать зубами. От твари уже почти ничего не осталось, она постепенно осыпалась пеплом, но даже так не переставала ухмыляться и издеваться:

– Асик… Асик…

Физик с беспристрастным выражением лица в очередной раз заставил шокер сработать. Потом ещё. И ещё.

– Она так долго… – бормотала тварь, – ждала тебя…

Когда до конца «стоматолога» оставалось не больше пары вспышек, Станислав Юрьевич метнул взгляд к подросткам.

– Отвернитесь, – бросил он.

Кира не шелохнулась. Она хотела видеть смерть этого чудовища. Хотела быть уверенной, что с ним по-настоящему покончено, что он не восстанет.

Но пока девушка убеждала себя, что готова увидеть, возможно, самую жуткую картину в своей жизни, Сэм схватил её за плечи, развернул и прижал к себе. Одной рукой он держал её в области лопаток, другой фиксировал голову так, чтобы она не могла обернуться. Он не хотел, чтобы Кира видела смерть. Не хотел, чтобы в её памяти осталась эта сцена. Пусть лучше запомнит свет от душ и то, как одноклассник, пользуясь моментом, бесцеремонно обнимал её, думая о том, почему же она не вырывается.

– Всё, – послышался голос физика.

Сэм нехотя ослабил хватку. Кира с опущенными вниз глазами отступила на шаг, развернулась и…

На месте, где совсем недавно извивалось нечто нелюдское, теперь осталась лишь горстка пепла. Ветер осторожно подхватил несколько частичек и унёс в неизвестном направлении.

– Идём в ваш подвал, – убирая шокер-переросток за спину, как меч, заявил Станислав Юрьевич. – Расскажите всё, что выяснили.

– Откуда знаете про подвал? – насторожился Сэм, но ответ пришёл сам собой: – Это вы следили за мной?

Физик не подтвердил и не опроверг. Лишь сухо хмыкнул себе под нос, но даже этого оказалось достаточно, чтобы позволить пойти вместе в архив.

– Почему вы так долго стояли за спиной… «стоматолога», пока он нас душил? – уже по пути спросила Кира.

– Ждал.

– Чего?

– Пока он скажет достаточно, чтобы вы поняли: зубодёр – лишь низшее звено, и охотнее поделились со мной всем, что знаете.

Прозвучало это достаточно честно, но спасти Станислава Юрьевича от дальнейших выяснений – друг он им или нет – не смогло. Пока Кира осыпала физика вопросами, Сэм чуть ускорил шаг. В правой руке он всё ещё держал зеркало. Угол обзора позволял наблюдать за учителем – фигуру его подсвечивал голубоватый ореол, такой же, как и у девушки.

Вот только… За физиком следовали души. Десяток, не меньше. Они не выглядели пленниками и не казались испуганными. Лица их были размыты, но среди всех Сэм заметил одно знакомое.

Парень опустил зеркало и, пообещав себе рассказать об этом однокласснице позже, сунул его в карман.

Уверенно ступив внутрь подвального помещения, Станислав Юрьевич скользнул взглядом по стенам. На пару секунд задержался на той, которую увешивали «улики», и хмыкнул:

– Дети…

Он подошёл к креслу, проверил спинку и, убедившись, что оно не развалится под весом взрослого человека, расположился поудобнее. Закинул ногу на ногу и сцепил пальцы на колене.

«Хорошо, что он выбрал правильное кресло», – подумала Кира и сама уселась на край стола. Сэм же встал чуть позади одноклассницы. Его плечи всё ещё чуть подрагивали, губы не до конца обрели живой цвет, но сосредоточенный взгляд был направлен исключительно на учителя.

Наступила короткая пауза, но первой её прервала Кира:

– Тот, кого вы сегодня убили… это ведь не Пожиратель, верно?

– Вы так Мальзамура[2]прозвали? – со взрослым скепсисом хмыкнул физик.

Кира вздёрнула подбородок. Тон учителя был чуть насмешлив, и в нём чувствовалась безапелляционность, как будто он только что приравнял её и Сэма к малышам, играющим в сыщиков с фонариками. Девушка нахмурилась:

– Если вы про того уродца, который мучает людей во снах, а потом крадёт душу, – то да. Мы так его зовём.

Мужчина чуть приподнял брови, вспоминая о том, что находится в компании детей, и сделал голос на полтона мягче:

– В общем, можно всех этих тварей классифицировать как пожирателей. Но тот, с которым мы имеем дело… – он откинулся на спинку кресла. – Это Мальзамур.

– И в чём его особенность? – подал голос Сэм.

– Этот гурман питается только теми, у кого полнейшая неразбериха в сердечных делах, в частности – с первой любовью.

Кира тут же метнула взгляд на Семёна. Тот, как ни в чём не бывало, сжал губы, выровнял спину и сделал вид, что никак не соотносит сказанное с собой. Физик же, не придавая значения этим переглядываниям, продолжил:

– С учётом, конечно, того, до кого может добраться Куртель[3], не вызвав подозрений.

Кто такой Куртель, Кира уже даже не стала уточнять. Выбор был невелик, и она догадалась, что это – «стоматолог».

– Значит, Пожир… – она осеклась, – …Мальзамур не может просто выбрать жертву и прийти к ней во сне? Ему нужен помощник?

– Верно, – кивнул физик. – Мальзамуру нужно нечто вроде ключа. Чаще всего – это предмет, связанный с человеком.

Через него прозванный вами «Пожиратель» может проникнуть в сон, расправиться с телом и захватить душу. Причём чем больше эмоциональная привязка к предмету наполнена любовными переживаниями, тем легче Мальзамуру подобраться к жертве.

Вот только сами предметы он не умеет находить – для этого и нужен Куртель. Правда, я удивлён, что этоткаким-то образом приноровился использовать зубы.

Пока Сэм и Кира молча переваривали полученную информацию, Станислав Юрьевич перевёл тему, наконец добравшись до того, что интересовало его по-настоящему:

– Как вы поняли, что школьный стоматолог не человек? А души удерживают зубы?

Хоть он и задал вопросы, но уже знал ответ, так как смотрел прямо на карман, в котором у Сэма лежало зеркало. Парень машинально прикрыл его рукой, но всё же вкратце рассказал о своём артефакте.

Взгляд Станислава Юрьевича, холодный и аналитический, вдруг потеплел. Он не знал, что мёртвые могут оставлять после себя нечто, способное взаимодействовать со сверхъестественным. Это ведь в корне всё меняло!

– Ты с помощью этого зеркала нашёл, к чему привязана душа Лебедева? – уже без свойственного себе высокомерия спросил он у Сэма. – Вы же Егора хотели спасти, верно? Как он с тобой связался?

Сэм немного помолчал, обдумывая, рассказывать учителю про блокнот друга или нет, но всё же рассказал. А в конце ещё упомянул, что зеркало – это его собственный артефакт, так как и сам уже стал жертвой Мальзамура. Просто пока не до конца.

Лицо Юрьевича помрачнело, он не заметно перевёл взгляд на Киру, но почти сразу вернулся к Сэму:

– Покажи зеркало.

– Нет.

– Я столько всего рассказал, а ты до сих пор мне не доверяешь?

– Вы кое-что упустили.

– Что же? – прищурился физик.

– Почему за вами следует целая стая душ? Это зрелище не сильно отличается от того, что мы наблюдали возле броши Куртеля.

В комнате повисла тишина, как по нажатию на кнопку «бесшумный режим». Даже старая лампочка над столом, казалось, мигнула от напряжения.

Глаза Станислава Юрьевича вспыхнули. На один короткий миг – как молнии на фоне чёрного неба – в них отразилось то, что он, казалось, прятал годами. Боль. Гнев. Ужас. И… утрата.

Но уже через долю секунды всё исчезло, маска вернулась на место. Только вот Сэм уже заметил эту вспышку, и отлично понимал её причину. Ведь когда смотрел на физика через зеркало, видел за его спиной душу молодой женщины – той самой, фото которой учитель запирал в верхнем ящике своего стола.

Кира же, не догадываясь, что в этот момент творилось в головах учителя и одноклассника, спрыгнула со стола.

– С чего бы душам ходить за вами? – сузив глаза почти обвиняюще, произнесла она.

– Я защищаю их, – ответил физик.

– Каким образом?

Станислав Юрьевич медленно обвёл раздражённым взглядом подростков – сначала Киру, потом Сэма – и, остановившись на последнем, буквально метнул молнию:

– Раньше этим занималась машина в моей лаборатории. Та самая, которую двое несмышлёнышей разворотили до нерабочего состояния, – процедил он с еле сдерживаемой злобой.

Кира невольно сглотнула, виновато опустив глаза. Сэм же с достоинством выдержал обвинение.

– Сейчас у меня только портативное устройство, – продолжил учитель холоднее. – Оно делает то же самое – создаёт поле, благодаря которому Мальзамур не может добраться до душ. Но это устройство нужно заряжать.

А заряжается оно – только от той машины. Собрать аналог дома у меня не получилось. В школе осталась одна деталь, без которой нельзя достичь частоты больше одного мегагерца[4].

Заряд моего устройства уже на исходе. Когда он иссякнет, я ничем не смогу помочь душам. И Мальзамур без особых усилий доберётся до них.

На мгновение все замолчали, но Кира, скрестив руки на груди, быстро развеяла тишину:

– Допустим, в то, что вы защищаете души мёртвых, мы поверили. Но как вы вообще их нашли? И почему они за вами следуют?

Физик чуть усмехнулся, но уже без яда:

– У каждой души существует различное множество предметов, к которым она привязана. К каким-то – сильнее, к каким-то – слабее. Она способна сама выбирать, к какому из них прийти. Однако если в дело вступает Мальзамур, то он буквально привязывает душу к тому предмету, который ему добудет Куртель, – и тогда вырваться самостоятельно нет шансов. Иногда у меня получается успеть найти предмет, к которому привязана душа, и поместить его в зону действия защитного прибора, но без такого зеркальца, как у вас, это довольно сложно.

Кира медленно кивнула, сводя брови:

– То есть… вы сейчас таскаете с собой вещи покойников? Чтобы души оставались в зоне действия вашего прибора и Мальзамур не смог заграбастать их в свои лапы?

– Верно.

Новых вопросов от Киры не последовало. В подвальном воздухе повисло молчание, в котором на этот раз раздался голос Сэма:

– Кто он? Этот Мальзамур?

– Вы ещё не догадались? – удивился Станислав Юрьевич, как эти школьники не сложили два и два. – Илья Евгеньевич. Директор школы.

Кира вскинула голову, будто ей в лицо плеснули ледяной водой.

– Что? Нет, ну это чушь! – усмехнулась она. – Он же… добряк. Всегда такой приветливый, улыбчивый, всем помогает… да и вообще, он душка. Его все ученики любят. Он не может быть…

– Всё верно, – сдержанно ответил физик. – Ему важно завоевать доверие.

– Это звучит как бред, – фыркнула Кира. – Мне нужны факты, докажите.

Добрые тридцать минут девушка так и спорила с учителем физики. Сэм не вмешивался. Он просто слушал, и чем больше говорил Юрьевич, тем сильнее прояснялась в голове картина.

Прямо сейчас парень не смог бы объяснить, почему, но внутренне уже знал – учитель прав. Сэм чувствовал некую схожесть между директором и существом из снов: то, как оно вело себя, как обращалось к нему… Да и в конце концов, ведь именно директор приглашал стоматолога и сам оплачивал его. Тут же вспомнилась поговорка о бесплатном сыре.

– Откуда вы это всё знаете? – наконец сдалась Кира. – О Мальзамурах, Куртелях, душах и как всё работает?

– Не сейчас, – качнул головой физик. – Это слишком долгая история. Лучше скажите – вы нашли предмет, к которому привязана душа Лебедева? Я полагаю, это до сих пор в школьном шкафчике?

Сэм метнул на него насторожённый взгляд. Но промолчал.

– Лучше бы вам отдать его мне, – спокойно продолжил Станислав Юрьевич. – Раньше душу Егора защищала моя машина, лаборатория по счастливой случайности как раз расположена над тем шкафчиком. Но сейчас ваш друг уязвим.

– Кажется, этот предмет и есть шкафчик, – предположила Кира.

– Что за глупость, кто привязывается к шкафчику? – раздражённо поморщился Юрьевич. – Поищите лучше.

Казалось, разговор между бывшим учителем физики и двумя школьниками, из-за которых его отстранили от работы, мог продолжаться вечно, но время уже было позднее, и родители Сэма начали выражать своё беспокойство посредством звонков.

Кира же, напротив, даже не проверяла телефон – о ней некому было переживать. Лидия Николаевна вряд ли помнила, что с ней живёт внучка и нужно беспокоиться о том, где она в столь поздний час.

В итоге лучшая команда по борьбе с пожирателями душ и их новый возрастной стажёр сошлись на следующем:

Сэм и Кира достанут из школы нужную деталь для новой машины, которая будет защищать души от Мальзамура.

Станислав Юрьевич – соберёт её здесь, в архиве.

– Только тогда мы покажем вам зеркало, – отрезал Сэм.

Юрьевич скривился так, будто ему предложили собрать Большой адронный коллайдер из конструктора «Лего». Но увидеть своими глазами зеркало ему уж очень сильно хотелось, поэтому, сцепив пальцы в замок, кивнул:

– Договорились.

[1] «Я с тобой»

[2] фр. «mal» – означает зло, боль, несчастье, «amour» – любовь

[3] фр. «сourte échelle» – ступенька, буквально «короткая лестница»

[4] Частота указывает, сколько раз в секунду переменный ток меняет направление. В обычной розетке – это 50 или 60 Гц, что в 20000 раз меньше, чем 1 МГц

24. Что говорят мёртвым?

Уроки больше не значили ничего.

Оценки, расписание, контрольные – все эти школьные мелочи казались теперь чем-то смешным, почти издевательским. Кира и Сэм пришли в школу уже не как ученики, а как разведчики, заглянувшие в стан врага под прикрытием школьной формы.

В их списке задач значилось три пункта:

1. «Осмотреть шкафчик №47 при помощи зеркала»,

2. «Пробраться в лабораторию по физике и забрать деталь для Юрьевича»,

3. «Убедиться, что директор – не обычный человек».

Хотя вчера двое учеников кивнули своему бывшему учителю, подтверждая, что верят на слово относительно истинной сущности директора, всё же решили убедиться в этом лично. Ведь горький опыт с тем же самым физиком научил: семь раз отмерь – один раз отрежь. Особенно если дело касается того, кто способен украсть и съесть чужую душу.

Первым на очереди был шкафчик Киры.

Станислав Юрьевич сказал, что души приходят к предметам, к которым привязываются, – значит, нечто ценное для Егора находится сейчас там. Оставалось надеяться, что это не сам шкафчик, ведь все чужие вещи Кира относила дежурной.

Пока девушка вставляла ключ в замочную скважину, Сэм сунул руку в карман брюк, чтобы достать зеркало.

– Что мы вообще хотим увидеть? – спросила Кира, распахивая дверцу.

– Сам не знаю, – пробормотал Сэм.

Они склонились по разные стороны относительно зеркала, заглядывая в отражение. Сэм поворачивал его то вправо, то влево, осматривая каждый уголок и полочку. В шкафчике Киры царил полный порядок, и кроме её личных вещей ничего не было. В зеркале все предметы тоже выглядели абсолютно обычными.

Осталась лишь верхняя полка.

Полноценно разглядеть её у Киры не получалось – слишком высоко. Поэтому, вытянувшись на полупальцы, она старалась заглянуть внутрь, но всё равно видела лишь край. Сэм, стоявший рядом, мог бы спокойно осмотреть всё сам, но Кира упрямо не отступала – хотелось видеть всё своими глазами. Она тянулась, цеплялась пальцами за дверцу, неуверенно балансировала на носках и раз за разом толкала Сэма плечом, мешая сфокусироваться и ему. Зеркало даже один раз чуть не выпало.

– Стой уже, – выдохнув, он обхватил одноклассницу второй рукой, чтобы та перестала шататься.

Это было так неожиданно. Его пальцы легли ей на талию – не слишком крепко, но уверенно, с чуть ощутимым нажимом. Ткань жилетки натянулась под его ладонью. У Киры перехватило дыхание, а сердце вспыхнуло чем-то жарким и странным, до конца не понятным.

Кажется, она впервые ощутила себя хрупкой. Не слабой – именно хрупкой, как стеклянная фигурка, которую кто-то держит очень осторожно. И вместе с этим – в безопасности.

Семён вдруг стал для неё крепкой стеной, на которую можно опереться. На короткое мгновение она подняла глаза на парня, чтобы рассмотреть его лицо вблизи – и тут краем глаза заметила в зеркале мягкое, еле уловимое голубое свечение.

– Там, – прошептала она.

Сэм аккуратно повернул зеркало под другим углом. В самом конце полки, почти вне поля зрения, в зазоре между самой полкой и стенкой шкафчика что-то мерцало.

– Вы что тут, сэлфи в шкафчике делаете? – раздался между ними насмешливый голос.

Сэм и Кира резко обернулись – и с глухим тхуд стукнулись лбами.

– Ай! – застонала Кира.

Сэм же, хватаясь за лоб, забыл, что является крепкой опорой для одноклассницы, и отпустил её.

Та, потеряв равновесие, начала заваливаться назад, но, прежде чем Сэм успел опомниться, под лопатками Киры возникла чужая рука.

– Ну-ка стой, – усмехнулся Смирнов.

Сэм был готов испепелить руку этого весельчака – прям как физик вчера стоматолога. Но Лев, кажется, даже не заметил столь гневного взгляда. И чисто интуитивно вовремя отстранился.

– Неужели проход в Нарнию нашли? – любопытно протянул он, заглядывая в шкафчик.

– Не твоё дело, – сухо бросил Сэм.

– Что это с ним? – удивился Смирнов, глядя на Киру.

– А что с ним? – слегка толкнула она лучезарного парня в сторону, уводя от шкафчика. – По-моему, ничего необычного.

– Ха, и в самом деле, – растянув улыбку ещё шире, отступил Лев. – Когда это он был приветливым?

Пока Кира отвлекала того, кто всегда появляется «вовремя», болтовнёй, Сэм сунул руку на самую верхнюю полку – в ту щель, где мерцало голубое свечение. Пальцы нащупали плотный край бумаги.

Немного повозившись, он вытащил застрявший листок. На нём был рисунок в комиксном стиле – демонёнок, чертовски напоминающий его покойного друга. Большие голубые глаза, смешная шевелюра и маленькие рожки – ну прям один в один как оригинал.

«И это то, к чему привязалась душа Егора?..» – подумал Сэм, глядя на изображение.

Позже, когда Смирнов был отправлен восвояси, а шкафчик заперт, на пути к выполнению второго пункта из списка дел Кира взглянула на рисунок и сразу заключила:

– Работа Амелии. Она рисовала такого же перед… отъездом к тёте.

«Только тогда к демону пририсовала и себя», – добавила уже мысленно. И ей вдруг стало нестерпимо грустно. До слёз, до комка в горле. Ужасно хотелось верить, что душа Амелии всё ещё где-то рядом. Что Мальзамур не добрался до неё. Что их с Сэмом безумная борьба – не запоздалая панихида, а шанс. Маленький, нелепый, но шанс помочь Амелии и Егору – этим всегда слишком живым – чтобы они смогли обрести покой, умереть по-настоящему.

Кира резко выдохнула, буквально стряхивая с себя тяжёлые мысли. Сейчас нельзя раскисать, к тому же в данный момент она выполняла очень важную роль: стояла в коридоре рядом с кабинетом физики и уже привычно для себя следила, чтобы поблизости не образовалось лишних глаз.

Тем временем Сэм зашёл в кабинет, как к себе в комнату. Замок на двери в лабораторию поддался сразу. Ключ, который они когда-то сделали вместе с Кирой, подошёл, словно директор и не думал, что сюда захотят вломиться повторно, или… Сэма это и порадовало, и насторожило.

Но куда больше его удивило то, как сейчас выглядела лаборатория. В прошлый раз она напоминала эпицентр катастрофы: мрак, пыль, оголённые провода. А теперь – будто кто-то провёл ревизию. Машина всё ещё занимала центр помещения, но частично была разобрана, а детали разложены по столам, как экспонаты. Кто-то явно хотел изучить её.

Первым делом Сэм осмотрел столы – ничего похожего на нужную деталь не обнаружилось. Тогда подошёл к самой машине. Она уже совсем не походила на ту жуткую громадину, какой Сэм её запомнил. По словам Юрьевича, искомое должно находиться в «сердце» механизма… Но теперь, когда половина машины распотрошена, понять, где это самое «сердце» оказалось непросто.

Парень обошёл установку кругом – и вдруг заметил, как с одного из углов свисает старая тряпка. Подойдя ближе, увидел, что она не просто брошена, а что-то обматывает: концы её завязаны, и ещё имеется несколько прожжённых дыр. Кажется, то, что скрывает эта повидавшая не лучшую жизнь ткань, пытались вытащить, но ничего не вышло.

Избавившись от тряпки, Сэм обнаружил кварцевый кристалл размером с палец, обвитый тонкими металлическими контактами. Это именно то, зачем он пришёл!

Осторожно вынув находку, парень воткнул на её место первое, что попалось под руку, и также обвязал тряпкой, после чего поспешил покинуть лабораторию.

Только двое из самой сплочённой команды по борьбе с нечестью приступили к своему последнему пункту, расхаживая по коридору вблизи кабинета директора, как перед ними выросла фигура классной руководительницы.

– Волков, Миронова, – вскрикнула она, сцепив руки на груди, – вот вы где! Это как вообще понимать? Живо в класс для наказанных.

И прежде чем кто-то из них успел осознать, за что, собственно, наказание, спасателей чужих душ уже вели по коридору, как малолетних преступников. Кира ощущала, как с каждым шагом исчезает напряжение от их тайной миссии – и вместо него приходит раздражённое бессилие.

– Назовите хоть одно основание, по которому вы второй день подряд прогуливаете уроки? – уже в классе обрушилась на них с новой силой учительница. – Я, между прочим, не вчера родилась! Всё вижу, всё понимаю!

Кира и Сэм молчали, опустив головы. Быть обруганными точно не входило в их план. Они хотели побыстрее выслушать отповедь и уйти – обратно к своим опасностям, с которыми, в отличие от гнева классной, они хотя бы представляли, что делать.

– Что вы молчите? – не унималась учительница. – Даже ничего не придумаете? Гормоны разыгрались – и теперь во все тяжкие пустились? А я уже всё знаю, Миронова, – Кира непонимающе подняла взгляд, – то с одним обжимаешься прямо в коридоре, то теперь с другим прогуливаешь. Ух я тебе!..

От таких слов волосы на голове Киры чуть дыбом не встали. Она бы сейчас с удовольствием провалилась в самое жерло преисподней, лишь бы не слышать этих намёков.

– Татьяна Михайловна… – оборвал учительницу Сэм.

– Что «Татьяна Михайловна»? – подбоченилась она. – Знаешь, сколько лет я уже Татьяна Михайловна? – пристально посмотрела она на ученика, но тот спокойно выдержал её взгляд. – А вот и не скажу.

Зато вместо своего возраста классная прочитала длинную лекцию о средствах контрацепции и ранней беременности. Кира покраснела до такой степени, что ею можно было заменить сигнал «стоп» на светофоре. Даже прежде сохранявший невозмутимость Сэм, казалось, начал зеленеть от негодования.

– Ладно, – спустя целую вечность наконец угомонилась классная. – Можешь идти, Миронова. Волков, а тебя я не отпускала. Будешь ждать своих родителей тут.

– Но… – начала Кира.

– Никаких «но», – отрезала учительница. – Я бы и тебя оставила, поверь, но… – она не договорила.

«…но за мной никто не придёт», – мысленно закончила Кира.

Прокашлявшись, Татьяна Михайловна продолжила:

– Твоему отцу я тоже позвоню. И всё в подробностях расскажу.

Меньше всего Кире сейчас хотелось тревожить отца, но и в споре она не видела смысла.

Когда учительница вышла, кинув напоследок:

– Волков, только попробуй сбежать – я в школе двадцать лет, всех таких насквозь вижу, – дверь за ней закрылась с мощным хлопком.

Кира молча села обратно рядом с Сэмом. В классе для наказаний воцарилась тишина – ведь наказанных, кроме этих двоих счастливчиков, не было.

Сэм сидел, глядя в одну точку. Кира скрестила руки на парте, сдерживая злость – не столько на учительницу (у той были основания так себя вести), сколько на сами обстоятельства. Кира была готова принять любое наказание – да хоть за себя и за Сэма. Только не сейчас. Позже. Когда они со всем разберутся.

Тишину прервал звук расстёгивающегося замка на рюкзаке Сэма. Вскоре на парте перед помилованной напарницей оказались: рисунок демонёнка, зеркало с надписью «Sam» и кристалл кварца, добытый в лаборатории физики.

– Иди в архив.

– Ты останешься? – нахмурилась Кира. – Давай просто сбежим. Нам уже всё равно влетит.

Сэм едва заметно мотнул головой. Он выглядел так, будто его выжали до капли: бледный, с сероватой кожей, тени под глазами казались вдавленными в лицо. Кира подумала, что та тварь наверняка снова приходила к нему во сне. Просто теперь Семён решил об этом не рассказывать – наверное, посчитал неважным на фоне всего остального. Но Кира была другого мнения. Да, она хотела спасти души подруги и Егора, но больше всего ей хотелось спасти этого мистера Угрюмыча.