Друг из шкафчика

– С тобой так хорошо. Ты меня понимаешь… Не то что некоторые.

На последнем слове Сэму показалось, что голова Киры повернута в его сторону, глаза буравят насквозь, а на губах – какая-то ехидная улыбка. Он моргнул – и в тот же миг она снова смотрела на Льва с нежностью и теплом.

Сэм почувствовал, как по телу прокатилась волна чего-то едкого. Ревности? Гнева? Уязвлённости? Пока он пытался обуздать ярость, Лев обхватил ладонями лицо Киры, провёл пальцами по щеке – она не отстранилась.

– Ради тебя… я пойду на всё, – прошептал он, медленно приближаясь к её губам. – Знаешь, давно хотел признаться… Я тебя…

– Отвали от неё! – крикнул Сэм, и, прежде чем успел осознать, что делает, резко оттолкнул Льва.

Но вместо того чтобы увидеть, как одноклассник падает с подоконника, вся сцена рассыпалась в воздухе, как голограмма. Лев, Кира, подоконник, коридор – всё исчезло мгновенно. Осталась только темнота.

Сэм рухнул на покрытую листвой землю.

– Это сон… это сон… – шептал он, стоя на коленях. Влажные листья липли к ладоням, и каждый вдох давался с трудом. – Это всего лишь сон… Как я мог забыть?

Паника расползалась по телу, как чернила в воде. А что, если… что, если своим криком он только привлёк внимание Пожирателя?

Вздрогнув, Сэм вскочил на ноги. Надо двигаться. Быстро. Уходить отсюда. Я не должен ему попасться, – билось в голове парня.

Он рванул с места, петляя между деревьев. Лес буквально сжался, стал гуще, мрачнее. С потолка ветвей капала тишина. Прядь волос упала на лоб, щекотнула кожу и закрыла обзор. Сэм раздражённо попытался откинуть её, но пальцы, как чужие, с силой ткнули в лоб. Посмотрел на руку – кожа белая. Он даже не заметил, когда замёрз.

Выдох. Пар повалил изо рта – густой, тяжёлый, как дым. На вдохе – металлический привкус. Мята. Резкая, ледяная.

– Здравствуй, Сэмчик, – сказал чей-то голос. Слишком дружелюбный, почти ласковый – что делало его ещё более пугающим.

Парень обернулся. Сердце стукнуло в груди так громко, что, кажется, отозвалось эхом в лесу. У одного из деревьев стоял мужской силуэт.

Сэм замер на секунду, а потом сорвался на бег, не разбирая дороги. Страх подгонял, как плеть. Но тень не отставала.

Каждый раз, когда Сэм куда-то сворачивал, стараясь запутать преследователя, тот снова оказывался впереди – между деревьями, у поворота тропинки, на поваленном стволе. Не шёл. Не бежал. Просто появлялся, как если бы знал каждый шаг Сэма наперёд.

– Можешь убегать сколько хочешь, – произнёс он лениво. – Рано или поздно выдохнешься. И тогда тебя настигнет участь твоего дражайшего друга.

Не успев договорить, мужчина разразился хохотом. Смех прокатился по лесу, как треск ломающегося льда, пронзая и без того окоченевшее тело Сэма насквозь. Он содрогнулся – этот звук вошёл под кожу, сковал сердце и лёгкие. Всё дрожало – лес, воздух, сам он.

Грудь вздымалась от хриплого дыхания, когда Сэм проснулся в своей кровати. Тело трясло, как в лихорадке. Глаза распахнуты, зрачки расширены до предела.

Не раздумывая, он вцепился в одеяло и закутался с головой.

***

Как и всегда по средам, в школе был короткий день – всего четыре урока. Звонок, возвещавший конец последнего, прозвучал особенно легко, и 10А разбежался кто куда. Сэм наспех попрощался с Кирой у шкафчиков – на улице его ждал отец, с которым нужно было съездить по каким-то важным делам.

– Освобожусь только вечером, – бросил он, застёгивая куртку, а когда уже уходил, строго наказал: – И даже не думай в одиночку что-то предпринимать.

Девушка лишь кивнула, не придавая словам особого значения.

День был тёплым, солнечным, по-настоящему весенним, и Кира, прежде чем отправиться в архив, решила прогуляться с бабушкой по парку. Долго уговаривать Лидию Николаевну не пришлось – согласилась она быстро и сразу отправилась доставать свой самый красивый платок.

На улице стремительно таял снег, ручейки сбегали по обочинам, весело поблёскивали лужи. Парк встретил внучку с бабушкой щебетанием птиц и криками детей, которые носились друг за другом. Две леди с разницей в несколько поколений шли неторопясь. Раз подвернулся такой удачный случай, то нужно как следует выгулять любимый бабушкин платок.

– Птичка моя, – обратилась Лидия Николаевна к внучке, – ты уже такая взрослая… Поди и мальчик есть?

– Нет, – чуть не сбилась с шага Кира.

– Отчего же нет? – удивилась бабушка. – Ты такая красивая. Должно быть, отбоя нет от претендентов – просто выбрать не можешь?

– Бабуль, ну… – звонко рассмеялась Кира, – красота – это ведь не самое важное.

– Верно говоришь, – кивнула Лидия Николаевна. – И запомни: никогда не строй из себя невесть кого только чтоб кому-то понравиться. Для жизни в счастье и гармонии мужчина должен полюбить тебя настоящей.

– Хорошо, бабуль, – сжала крепче её руку Кира. – Буду собой.

Пару шагов после этого сделали молча. Потом бабушка, как бы невзначай, продолжила:

– Но всё-таки… тот симпатичный черноволосый мальчик, который заглядывал к нам… Разве он не ухаживает за тобой?

Кира мысленно отмотала время назад – черноволосый… заглядывал… и только потом дошло: бабушка про Семёна! Смущение хлынуло на неё волной, щёки вспыхнули.

– Нет! – вырвалось чуть громче, чем следовало. – Что ты… тот просто одноклассник.

– А, просто одноклассник, – как-то загадочно улыбнулась Лидия Николаевна.

Остаток прогулки Кира уже не присутствовала полноценно в разговорах. Это «ухаживает» застучало по мыслям, как весенняя капель. Семён. Семён Волков. Ухаживает за ней? Это вообще как?

«Ухаживает» – слово ещё такое старомодное. А что оно значит?

Дарить цветы? Водить в кино и кафе? Как-то слишком показушечно. Она не из тех, кого куда-то приглашают парни. А Семён – не тот, кто приглашает.

Интересно, как тогда могут проявляться его ухаживания?

Ну… он, наверное, будет заступаться за ту, которая ему нравится, если обидят. Будет провожать до дома, даже когда это не требуется. А ещё – помогать нести пакет, который и не тяжёлый вовсе.

Однажды купит ей кружку, чтобы могла пить чай, когда приходит в архив, а потом назовёт её дурацким прозвищем и в компенсацию угостит мешком карамелек. Он не побоится рассказать ей нечто невероятное, то, во что никто другой не поверит. А ещё… примет её такой, какая есть, настоящую. Со всеми тараканами и глупостями.

От этой мысли у Киры засосало под рёбрами. Неужели?.. Да ну. Бред. Она потрясла головой, избавляясь от мыслей о Волкове. Но это не помогло. Они преследовали девушку и после того, как она отвела бабушку домой, не отставали, даже когда пришла в архив.

Впервые она была тут одна. Без Семёна. Спустилась в подвал, полная решимости отвлечься. Избавиться от фантазий, в которых Семён якобы… ухаживает за ней. Это же смешно.

Она включила лампу, села и принялась копаться в документах, желая найти информацию о стоматологе. На деле же – просто перелистывала, перекладывала, вынимала и возвращала обратно всё, что попадалось под руку. Минут через десять Кира сдалась. Пустая трата времени. Этот одноклассник совсем не даёт ей сосредоточиться на важном.

Но уходить, так ничего и не сделав, Кира не хотела, поэтому решила хотя бы прибраться. В первую очередь она принялась за стол. И как Семён умудряется каждый раз устраивать на нём такой хаос? Жаль его будущую жену. Бедняжке придётся ходить за ним следом и разгребать вечный беспорядок.

Кира отложила некоторые бумаги, которые явно не имели значения, в отдельную кучку. Выкидывать их пока рано, но и оставлять, чтобы мешались, не имело смысла. Оглядевшись, стала искать, куда бы их пристроить.

Внимание привлекла тумбочка рядом с креслом Егора – тем самым, на которое запрещалось сидеть. Тумбочка была невысокая, лакированная, с округлыми ручками. Два ящика: верхний – чуть поуже, нижний – почти вдвое глубже. Запылённая, как и всё в этом уголке, который до сих пор ждал возвращения хозяина.

Кира задумалась. Использовать тумбочку, скорее всего, тоже нельзя. Но… Сэм же ничего про неё не говорил. Вроде бы. Чуть склонив голову, она продолжала внимательно смотреть на ящики.

– Нет, неправильно лезть в чужие вещи.

Взяв отсортированные бумаги, положила их сверху какой-то коробки в углу напротив. Лучше обойтись без самоуправства.

После включила чайник и с облегчением опустилась в кресло. Всё. На сегодня – хватит. Сейчас попьёт чай и пойдёт домой.

Откинувшись на спинку, девушка прикрыла глаза. Несколько мгновений отдыха. Но тут в глазу что-то закололо. Поморгав, Кира потёрла веко, но соринка не желала так просто покидать её. Пришлось прибегнуть к тяжёлой артиллерии – зеркалу с надписью «Sam» и носовому платку. Одно движение – и на самом кончике оказалась ресничка. Победа.

Кира собиралась убрать зеркало на место, как в отражении снова заметила тумбочку. Она покоилась себе в углу, и… буквально звала: «Посмотри, что я скрываю».

Через секунду Кира уже стояла возле этой деревянной Сирены. Осторожно потянула за ручку верхнего ящика – он сдвинулся едва заметно, с противным скрипом. Кажется, дерево разбухло от времени.

А если потом не закроется? Сэм тогда поймёт, что Кира рылась тут, и будет молча убивать её взглядом.

Но было поздно. Тело само собой присело, пальцы крепко обхватили ручку – и резкий рывок. Ящик вырвался наружу больше чем на половину, а Кира, потеряв равновесие, повалилась на пол.

Вскочила мгновенно, даже не отряхнувшись. И сразу заглянула внутрь. В ящике – всего лишь стопка пустых листов. Кира даже обиделась на тумбочку. Серьёзно? Зачем так тщательно охранять пустую бумагу?

Но… а вдруг? Пальцы сами перебрали листы – и не зря. Почти в самом низу она разглядела что-то другое. Что-то, напоминающее те досье, которые писал Сэм на одноклассников и учителей.

Только у этого в шапке значилось:

«Миронова Кира.»

– А ведь говорил, что на меня не составлял досье, – проворчала она, убирая пустые листы, чтобы те не мешали читать.

«Новенькая, странная и чудная.»

«Кажется, не местная.» – рядом стояла галочка.

«Синие волосы, предпочитает мальчишеский стиль.»

– А что не так с моим стилем? – ещё сильнее свела брови Кира.

«На удивление эта чудная слушает хорошую музыку.»

«Чудная всё время на меня косится. Думает, я не замечаю.»

– Чудная, чудная, чудная! – взорвалась Кира. – Значит, я для него чудная? Ни «симпатичная», ни «милая», ни даже «забавная» – а чудная?!

Она уже собиралась продолжить чтение, как наверху хлопнула подвальная дверь. От этого затаила дыхание.

Кроме неё и Сэма сюда никто не ходил. Значит, это он. Суетливо девушка запихнула досье обратно в ящик. Попыталась закрыть, но он сопротивлялся, не желая возвращать тайну в недра. Шаги были всё ближе. Сердце забилось в груди.

– Ну давай же! – прошипела Кира и со всей силы пнула по ящику.

Тот с громким стуком встал на место, а сама Кира, сдерживая вскрик, запрыгала на одной ноге. Переусердствовала с пинком, и боль от удара аж долетела до колена.

В этот момент дверь распахнулась. На пороге стоял Сэм. Чёрные волосы чуть растрепались от ветра. На нём – тёмная куртка, под ней серая толстовка с капюшоном, который он тут же стянул одним движением. Тёмные глаза скользнули по комнате, остановились на однокласснице.

– Ты чего? – мгновенно он оказался рядом с Кирой, подхватывая за талию, чтобы она не упала.

– Да ударилась… об ножку стола, – скривилась девушка. – Господи, прям по нерву.

– Сядь, – сжал её Семён покрепче, направляясь к креслу.

Кира глядела на него снизу вверх, с лёгкой улыбкой и блеском в глазах. «Вот он – ухаживает», – пронеслось в голове. Без лишних слов, без цветов и кафе – просто заботится. Повисла на нём, как ребёнок, просящийся на ручки, и не заметила, что они уже добрую минуту просто стоят возле кресла. Она прижимается к парню, вцепившись пальцами в его толстовку. А он… не спешит отпускать.

– Ты это видишь? – прошептал он как-то отстранённо, не как парень, который ухаживает за девушкой.

– Что? – заморгала Кира, отлепляясь от него.

– Зеркало, – кивнул Сэм в сторону кресла, туда, где она совсем недавно оставила эту потёртую вещицу с надписью «Sam».

– Тебя оно удивило?

– Посмотри.

Кира медленно повернула голову и взглянула в зеркало. Отражение было почти обычным. Вот она, вот Семён – стояли рядом, но… От неё самой исходило слабое, почти неразличимое свечение. Тонкое, как туман на рассвете. Оно переливалось между серебром и голубым, то гасло, то вспыхивало снова.

А Сэм… его отражение раздваивалось. Как в плохом видеопотоке: один кадр шёл вперёд, другой отставал на долю секунды. Когда он чуть качнул головой – этот эффект усилился. Один Сэм уже зафиксировался на месте, а второй, как смазанная тень, запоздало повторил движение.

У Киры по спине пробежал холодок. Она даже не сразу поняла, что задержала дыхание. Сэм же стоял слишком неподвижно. Кажется, он догадывался, что всё это значит.

22. Истинная сущность

Кира резко зажмурилась, надеясь, что, если не смотреть – всё исчезнет, станет обычным. Но когда открыла глаза, отражение не изменилось.

Из неё по-прежнему струилось еле заметное голубоватое свечение – мягкое, как пар над чашкой. А Сэм продолжал двоиться, словно за ним следовала его призрачная копия, отстававшая всего на миг. От этого зрелища скрутило живот, как на огромной высоте.

– Ты ведь знаешь, что показывает это зеркало? – прошептала Кира.

Но Сэм не спешил с ответом. Протянул руку и коснулся стекла осторожно, как если бы то могло обжечь. Ничего не произошло. Тогда парень аккуратно взял зеркало и поднёс ближе к себе.

– По нашей с Егором легенде, – наконец заговорил, – оно показывает истинную сущность.

В ожидании продолжения Кира затаила дыхание. Но никаких подробностей не последовало – Сэм молча разглядывал самого себя.

– И всё? – не выдержала девушка. – Ничего не скажешь насчёт того, что я свечусь, а ты двоишься?

– Этого я не знаю. Как и того, почему зеркало вдруг заработало именно сейчас.

Смотря на парня, Кира впервые заметила в его глазах непонимание.

– Я и сам с трудом верю в происходящее, – подтвердил он это вслух. – Мы с Егором были совсем детьми, когда придумали два артефакта для игр: блокнот, с помощью которого можно общаться с духами, и зеркало, показывающее то, что не способен увидеть человеческий глаз. Мы таскали их на свои выдуманные «экспедиции», искали «призраков» … а потом выросли.

– Блокнот начал работать после смерти Егора?

Сэм кивнул, но тут же осёкся:

– Точнее, я заметил это только после того, как Егора не стало.

Некоторое время одноклассники так и стояли молча, пялясь на зеркало. Сэм уже позабыл, что хотел усадить девушку в кресло, а она сама уже не чувствовала боли в ноге. Тишину заполняла только редкая капель за маленьким подвальным окошком.

– Может, артефакты заработали из-за Пожирателя, – вдруг предположила Кира. – Он выбирает жертву, та оказывается между жизнью и смертью. От этого запускается что-то, – она аж закатила глаза от противоречия своей рациональности, но всё же озвучила, – волшебное.

Затем, уставившись в эмалированную панель зеркала, продолжила рассуждать вслух:

– Если оно и правда показывает истинную сущность, тогда моё свечение можно трактовать как то, что я не зло. Но вот почему ты раздваиваешься?

– Моя душа… понемногу покидает тело, – не задумываясь, произнес Сэм.

– Что?! – вздрогнула Кира.

А парень лишь подтвердил своим усталым взглядом, что она правильно всё услышала. Кире совсем это не нравилось, от чего она резко дёрнула головой, желая стряхнуть ощущение того, что Семён допускает худший исход событий.

– Нет, это бред. Хватит! – заметалась она по комнате. – Мы со всем разберёмся и для начала посмотрим через зеркало на школьного стоматолога.

***

На следующее утро, в четверг, Кира и Сэм пришли в школу немного раньше обычного. Они надеялись перехватить стоматолога до начала приёма, но, как оказалось, уже опоздали: коридор возле кабинета был пуст, дверь закрыта, а за ней слышались звуки работающей бормашины.

– Уже начал, – мрачно констатировал Сэм.

– Бессмысленно тут торчать, – кивнула Кира. – Он не выйдет как минимум час, так что пошли грызть гранит науки.

Оказавшись на этаже с кабинетом химии, внимание девушки привлекло странное поведение одноклассников. Обычно те разбивались на группки по несколько человек, а тут столпились все вместе вокруг чего-то одного… или кого-то.

Сэм, не придав этому значения, отправился к самому крайнему подоконнику. А вот Киру увиденное заставило оживиться. Почти броском она сунула парню свою сумку и стремительно рванула вперёд, расталкивая одноклассников локтями.

– Валерия… – выдохнула она, увидев в центре подругу, и тут же кинулась обнимать. Но та была неподвижна, лишь слегка дрогнула, когда руки Киры сомкнулись вокруг её тела.

Несколько секунд так и простояли. Поняв, что не в силах отогреть пустую оболочку Валерии, Кира отстранилась – и только тогда разглядела, что подруга выглядит как человек, которого перемололо изнутри. Черты осунулись, под глазами залегли синяки, губы потеряли цвет. Вместо школьной формы на ней было чёрное платье с длинными рукавами. Лаконичное, закрытое – как доспех.

У Киры сжалось горло, и всё, что хотела сказать, застряло в нём. «Держись», «соболезную», «если что – я рядом». А может, и хорошо, что она промолчала? Должно быть, Валерия уже тысячу раз слышала эти слова – и её от них тошнит.

Поэтому Кира просто взяла подругу за руку и сжала настолько крепко, насколько смогла.

– Всё хорошо, правда, – спокойно произнесла Валерия. – Все мы однажды умрём. Не стоит тратить время на слёзы по ушедшим.

От услышанного по спине Киры пробежал холодок. Она не могла понять, говорила подруга искренне или это всего лишь защитная реакция? И почти сразу сообразила: с Валерией явно работали психологи. Такие фразы не появляются изнутри – их вкладывают, оттачивают, повторяют до тех пор, пока не удастся обмануть сердце, заставить его поверить, что можно существовать и дальше – даже без своего самого близкого человека.

– 10А, заходите, – раздался голос учительницы после щелчка замком.

Одноклассники потянулись внутрь кабинета химии. Лиза, всё это время стоявшая рядом с Валерией, взяла подругу под руку и повела в класс.

Кира как заворожённая проводила их взглядом. И только когда девушки скрылись из вида, вспомнила про сумку и резко развернулась.

В ту же секунду она врезалась во что-то упругое, мрачное и безоговорочно закрывавшее собой все источники света.

– Аккуратнее, – услышала голос Сэма.

Видимо, до этого парень стоял прямо за её спиной, а теперь придерживал за локоть, не давая окончательно потерять равновесие. От неожиданности Киру словно ударило током – сердце заходилось то ли от вспышки возмущения, что одноклассник опять без ведома её схватил, то ли от того, насколько бережно он это сделал.

– Подкрался, как привидение, – пробормотала она с досадой, отводя взгляд.

Но тот зацепился за плечо парня, на котором висела её же сумка. Уголки губ непроизвольно растянулись. Что это? Он снова… ухаживает?

Мгновенно залившись краской, Кира дёрнулась – сначала освободила локоть, потом потянулась за сумкой. Но Сэм вдруг перехватил ручку, и девушка, двинувшись в сторону по инерции, снова едва не впечаталась в грудь одноклассника.

Парень стоял всё так же близко, лицо спокойное, почти отрешённое. Но в его взгляде… в этом почти незаметном прищуре Кире почудилось, что он всё понял. Каждую глупую мысль, что промелькнула в её голове.

От этого смущение вспыхнуло с новой силой и пронеслось ураганом по всему телу. Она застыла, не зная, что делать: вроде как должна вырвать сумку – гордо и независимо. Но… почему-то не хотелось.

Сэм отпустил ручку сам.

– Пойдём, – сказал как-то буднично.

Пол урока Кира сидела с раскрасневшимися щеками. Они пылали от досады, от смущения и чего-то неопределённого. Девушка никак не могла понять, почему же вид её сумки на плече этого угрюмого парня так сильно взволновал? Это же глупость.

Совершенно безуспешно она делала вид, что слушает учительницу, машинально переписывала формулы в тетрадь, но каждые пару минут взгляд всё равно соскальзывал на соседа по парте с непроницаемым лицом. В отличие от Киры, он не строил из себя прилежного ученика и позволял более важным мыслям завладеть головой. Интересно, насколько велика вероятность, что эти мысли связаны с ней?

В класс кто-то постучал, и учительница вышла. Как только за ней закрылась дверь, Сэм повернулся к Кире. Настолько резко, что она аж вздрогнула – ведь именно в этот момент в упор рассматривала парня. Хоть он и успел это заметить, девушка всё равно перевела взгляд на окно.

– Увидеть стоматолога можно только в качестве пациента, – заявил Сэм, чем обнулил надежды Киры на мысли в его голове о ней.

В какой-то степени даже стало обидно, что врач-потенциальный злодей интересовал его больше. Но вскоре до Киры дошёл весь смысл фразы, и она, нахмурившись, вернула взгляд:

– Нет.

– Что «нет»?

– Ты не пойдёшь к стоматологу.

Сэм прищурился:

– А что ты предлагаешь? Дождаться вечера и снова прогуляться за ним до гостиницы?

Кира скрестила руки на груди:

– А ты собираешься завалиться к нему в кабинет, сказать, что у тебя зуб болит, а потом, лёжа в кресле, достать зеркало и заявить: «Извините, хочу убедиться, зло вы или нет»?

Сэм промолчал. И правда, план так себе. Но вида, что согласен с этим, не подал. Просто посмотрел на девушку в упор – как бы говоря: Ну давай, удиви. Предложи что-то получше.

Но Кира не была бы собой, если б не приняла вызов, поэтому начала придумывать на ходу:

– На перемене или в начале следующего урока тот пациент выйдет. Можно встать вблизи кабинета, и, когда дверь откроется, попробовать через образовавшуюся щель поймать отражение стоматолога.

Закончив, она аж удивилась, насколько складно всё прозвучало, но Сэма это не впечатлило.

– Не факт, что врач будет в поле зрения, – поднял он руку и сразу загнул один палец. – Дверь пробудет открытой не больше пары секунд, – загнул второй.

– Но это лучше, чем вламываться к нему в кабинет, – возразила Кира.

– Ловить отражение через щель бесполезно, – буркнул Сэм и отвернулся к окну.

Вот же!.. Мало того что сам не придумал ничего путного, так теперь ещё умничает.

Буквально пять минут назад она, Кира, думала о том, какой Семён милый с этой сумкой на плече и своим угрюмым выражением. А сейчас… сейчас ей хотелось стукнуть его по голове учебником. Желательно самым толстым.

На перемене Сэм, в своей привычной манере, которая, бесспорно, бесила Киру, исчез. Та лишь цокнула языком. Ну сколько можно? – пронеслось в голове. Каждый раз одно и то же. Стоит отвернуться – и он испаряется в неизвестном направлении, ничего не сказав.

Не раздумывая, Кира закинула тетрадь в сумку и пошла к кабинету стоматолога. Интуиция подсказывала, что именно там она и найдёт этого мистера миража.

Но, свернув за угол и миновав ряд стенгазет, расстроилась от того, что интуиция подвела: скамейка возле двери была пуста, если не считать одну девушку. Судя по виду – из одиннадцатого класса. Вероятно, она сидела в очереди к врачу.

– Привет, – приблизилась к ней Кира, – Семён Волков тут не проходил?

Девушка подняла бровь:

– Кто?

– Сэм, – уточнила Кира, понимая, что со своим настоящим именем парень ни у кого не ассоциируется.

– Не-а.

Странно, – подумала Кира. Может, он просто ушёл в уборную, а она уже тут устроила мысленную истерику на пустом месте.

– Надеюсь, врач успеет сегодня всех принять, – тяжело вздохнула девушка на скамейке. – Что-то первый пациент как зашёл, так и пропал, – сказала она скорее в пустоту, нежели Кире.

– Не думаю, что его так уж надолго задержат и тебя не успеют принять. Максимум – последний в очереди пациент посидит подольше. Или вообще перенесут на завтра.

– Это вряд ли, – покачала головой старшеклассница. – Врач сегодня последний день принимает и на ночном рейсе уже возвращается в столицу. А последняя записана моя мама…

Девушка продолжила делиться своими тревогами относительно плохих местных врачей и того, что маме, возможно, придётся к ним идти или мучиться болью до следующего года. Но Кира уже не слушала.

Врач сегодня уезжает!

Эта мысль ударила в голову, как ледяной обух.

Так и оставив одиннадцатикласснику наедине с переживаниями, Кира чуть ли не бегом сорвалась к кабинету информатики, урок которой был следующим по расписанию.

По пути она почти молила, чтобы Сэм стоял возле крайнего подоконника. Но разве хоть раз было так, чтобы этого парня оказалось легко найти, когда он действительно нужен?