Маргарита. Бойся своих желаний

– А хто ж их знает…

Старушенция (Маргарита не могла с ходу вспомнить ее имя, что-то старинно-замудренное) пожевала тонкими губами, словно раздумывая, стоит ли ей доверять сию великую тайну. Затем принялась почесывать песика за ушами, отчего тот блаженно зажмурился. Прошла минута, другая. Девушка уже было решила, что ответа не дождется и собралась уходить, как Аделаида (вспомнила, таки, ее имя!) схватила ее цепкими костлявыми пальцами за майку и заговорщицки прошептала:

– Танька то, ведомо где, а то ж ты не знаешь? Что, не знаешь? – глаза старушки радостно загорелись в предвкушении. – Так вот, Таньку, все ж, уволили с фабрики, это всем известно. Долго терпели ее пьянство, а тут уволили…

Соседка принялась подробно рассказывать о матери Виктора, Татьяне, а Маргарите ничего не оставалось, лишь кивать головой, как китайский болванчик в ожидании стоящей информации.

– А Витька тоже хорош, связался с бандитами…

– Почему с бандитами? – насторожилась девушка.

– Да, приходил тута один патлатый, весь черный, страшный. Мы с Леди как раз с прогулки возвращались. А тут он, в дверях ковыряется у Добрых. Мы мимо проходили, так он как зыркнет, я чуть не обомлела, девочка моя тоже испугалася, лаять начала. А этот патлатый шусь в их квартиру. Я быстрее домой побежала и позвонила в милицию….

Маргарита слушала соседку вполуха и отсеивала нужную информацию. Со слов старушки она узнала, что Танька Добрая снова таскается по притонам, а сам Виктор Добрый в тот вечер, когда бросил ее у кинотеатра, попал в аварию, лежит в больнице. Патлатый оказался его другом, который приходил забрать собаку. И никакого криминала вопреки мнению Аделаиды. Далее девушка слушать не стала, просто сбежала от болтливой соседки, сославшись на срочные дела.

Значит, Витька попал в аварию. Так ему и надо, получил по заслугам! Ибо нечего было со мной так обращаться! Внутри зашевелился червячок сомнения, мол, ты тоже виновата, но девушка быстро его заглушила. А прибежав домой, первым делом одела на шею амулет. И никуда Эдуард от нее не денется!

После выходных Маргарита собиралась на работу особенно тщательно. Вначале долго не могла определиться с одеждой, перебрала весь гардероб и остановилась на черно-белом платье до колен классического покроя. Тщательно накрасилась и уложила волосы, стянув их в элегантный пучок на затылке. И, хотя не хотелось себе в этом признаваться, все эти приготовления предназначались для Эдуарда. А вдруг он снова заедет к ним на офис. А тут она, вся такая!

Когда девушка оказалась, наконец, на работе, Вера уже сидела за своим столом, уставившись в компьютер. Маргарита поздоровалась, и та чуть не подскочила на стуле. «Уснула, что ли?» – подумала она, с интересом разглядывая наряд коллеги: пиджак кирпичного цвета на два размера больше, такие же брюки, на ногах – тяжелые ботики с высокой платформой наподобие армейских. Мышиного цвета волосы разбросаны по плечам слипшимися прядями, на обгрызенных коротких ногтях – облупившийся ядовито-желтый лак.

Да уж, сегодня она превзошла себя. Маргарита прошла в подсобку и сняла серое кашемировое пальто, купленное весной. Она посмотрела на себя в зеркало, поправила прическу, подкрасила губы. Вполне не плохо. Особенно, по сравнению с Веркой. Сказать ей, чтоб причесалась хоть, что ли, а то всех клиентов распугает.

Когда Маргарита вернулась, Бердь снова сидела за столом за…выключенным компьютером! Вот это новость!

– Эй, Вер, с тобой все в порядке? – она тронула ее за плечо.

Коллега вздрогнула, словно очнулась, и перевела лихорадочно горящие глаза на Маргариту.

– Мне нужно поговорить с тобой. Это очень важно.

– Хорошо. – Маргарита села за свой стол и включила компьютер. – Что случилось?

– Это очень важно, пожалуйста, не спеши делать выводы, просто выслушай. – Вера умоляюще заглянула девушке в глаза.

– Я внимательно тебя слушаю.

Вера вдруг схватила руки Маргариты и, все так же глядя в глаза, зашептала:

– Пожалуйста, ты должна отказаться от поездки в Молдову. Сколько их у тебя еще будет. Мне очень нужно туда поехать…прошу…

– Что?! Не поняла, – брови Маргариты взметнулись вверх, и она попыталась выдернуть свои руки из цепкого захвата коллеги. – Я не понимаю, почему должна отказаться. Я ведь для того и устроилась на работу. Для меня это тоже важно.

– Ты не понимаешь, – снова, почему-то шепотом, повторила Вера, не выпуская рук девушки из своих ледяных влажных ладоней. Погреться решила, что ли. Ей стало противно, а коллега продолжала шептать, словно одержимая. – Только эту командировку, одну единственную. Ну, что тебе стоит. Мне очень важно поехать именно сейчас. Хочешь, я тебе заплачу? У меня есть деньги, я откладывала на…неважно…Сколько ты хочешь за то, чтоб мы поменялись?..

Маргарите, наконец, удалось вернуть свои руки и сразу же захотелось их вымыть с мылом. Нет, лучше продезинфицировать антисептиком. Стало вдвойне противно после предложения денег. Она подскочила со стула и, уже направляясь в подсобку, на ходу бросила:

– Нет. Извини. Я не могу.

Пока оттирала руки от несуществующей грязи, размышляла, вспоминая умоляющие глаза коллеги. Чего ради она так унижается, куда рвется или к кому. А ведь даже толком и не объяснила причину. Надо и все тут. Подумаешь. Мне тоже надо. А может, у нее там любовник и она решила навестить его за счет фирмы. Или на Эдика глаз положила. Поэтому и говорить не хочет. Только кому это страшилище нужно? Маргарита посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась. Разница между коллегой и ней очевидна. В пользу Маргариты, конечно. Вытерев руки, девушка вернулась на рабочее место. Вера сидела, не шевелясь, лишь мольба в глазах и надежда.

– Маргарита…

– Вер, хватит, ну что за детский сад. Уже пятнадцать минут как рабочий день начался, а мы все ерундой страдаем. Давай работать.

Она принялась щелкать мышкой, давая понять, что разговор окончен. Коллега, видимо, поняла, что все бесполезно. Руки ее безвольно упали на колени, глаза потухли. Словно, на автомате, та отвернулась и принялась перебирать какие-то бумаги. Затем, вдруг, подскочила и бросилась в подсобку. Маргарита, глядя ей вслед, снова засомневалась, правильно ли она поступила, что не уступила. Возможно, для Веры предстоящая командировка является чем-то большим, нежели встреча с любовником или работа. Возможно, у нее какие-то проблемы и поездка является для той самой возможностью их решить. Ладно, пусть едет, что ли. Маргарита поднялась со стула, чтоб пойти обрадовать коллегу, но тут зазвонил мобильный. Эдуард! Тут же позабыв о Верке с ее проблемами, девушка поспешила ответить. Сосновский сухо поздоровался и поинтересовался, не передумала ли она насчет командировки (словно почувствовал!) и передала ли Вера Александровна билеты на самолет. Маргарита бодро отрапортовала, что всегда готова, а вот билетов она пока не видела, но уточнит у коллеги.

Эдуард Сосновский нажал клавишу отбоя и нахмурился. Раньше Вера Бердь очень ответственно относилась к работе. На ней лежало бронирование всевозможных билетов. Будь то билет на самолет, номер в гостинице и место в ресторане. Всегда и везде сотрудница умудрялась достать нужное количество билетов причем вовремя. Впервые его подчиненная дала сбой. Первый звоночек или случайная оплошность? В случайности Сосновский не верил. Нужно понаблюдать за ней и, если подобное повторится…Эдуард постучал карандашом по столу. Маргарита Караваева… Еще одна головная боль, на этот раз приятная. Приятная и непонятная. Сосновский вздохнул и вынул из ящика стола позолоченную именную зажигалку, подарок. Следом достал пачку дорогих сигарет, вытряхнул одну, слегка помял в пальцах и закурил. Тонкий вишневый аромат заполнил помещение, в горле слегка запершило. Курил Эдуард редко, лишь по особым случаям или когда не мог решить сложную проблему или же требовалось принять важное решение. Сейчас был именно тот самый особый случай и сложная проблема, все вместе. Сосновский сделал еще одну затяжку. Новая сотрудница не выходила из головы уже третьи сутки, не давала покоя ни днем, ни ночью. Даже на любимой работе, детище всей его жизни, сосредоточиться удавалось с большим трудом. Даже пылкая жрица любви не смогла погасить пожар, пылающий внутри. Образ Маргариты мерещился ему на экране монитора, в зеркале ванной, на оконном стекле, в каждой проходящей мимо девушке. Что самое странное, мужчине всегда нравились женщины совсем другого типа. Невысокие, стройные, с маленькой грудью и большими голубыми глазами, с белокурыми, желательно вьющимися волосами до попы и маленькой ножкой. Кроткие и послушные. Эдакие «куколки-Дюймовочки». По крайней мере, так было до последнего времени. Эдуард до сих пор не мог понять, что же именно его привлекло в новой сотруднице. Рост – всего немного ниже его самого (а в нем ни много, ни мало два метра и один сантиметр!), крепкого телосложения, крутобедрая, с большой грудью. При воспоминании о груди в паху снова сладко заныло. Глаза, то ли карие, то ли зеленые, то ли все сразу, не разберешь. Зовущие и обещающие неземное блаженство. Волосы каштановые, вечно слегка растрепаны, средней длинны. Говорит невпопад, смеется, когда и повода-то вроде нет. Может, именно эта непохожесть, этот контраст и привлек его. В последнюю их встречу, обычно хладнокровный и расчетливый, Эдуард не устоял и получил от ворот поворот. Отказ поначалу разозлил его, а затем вызвал такой взрыв эмоций, что захотелось взять ее прямо в машине, наплевав на последствия. Ценой нечеловеческих усилий ему удалось-таки доставить ничего не подозревающую, растерянную девушку до дома. Затем пришлось навестить мадам Анну и ее прелестниц. Взял сразу двоих куколок, но это помогло лишь отчасти и ненадолго. Организм снова требовал того самого и ту самую, причиняя физическую боль. В дверь кабинета постучали. Сосновский затушил сигарету и, несколько раз глубоко вздохнув, попытался сосредоточиться на текущих делах.

Глава 14. 1. Сборы. Начальник.

Маргарита задумчиво вертела в руках единственное вечернее платье изумрудно-зеленого шелка, длиной до пола без декольте, но с оголенными сзади плечами. С одной стороны, она едет в командировку, чтобы работать и вечерний наряд ни к чему. С другой…Она ведь не одна туда едет, а вдруг Эдуард пригласит ее куда-нибудь. Ведь и дураку понятно, что она ему нравится, а совместная командировка всего лишь предлог. Значит, берем! А к нему туфли. Кое-как закрыв чемодан, девушка взглянула на часы и ахнула. Эдуард вот-вот заедет, а она еще не готова, нужно ускориться!

Накануне вечером Маргарита повздорила с матерью и после долго не могла уснуть в полном раздрае. Мать высказалась против командировки. Ну и что, что юбилей у бабки с дедом! Возможно, в Молдове удастся приобрести что-то интересное к их празднику. Можно ведь и чуток позже подарить. Они не обидятся, Маргарита уже позвонила им. От самой первой командировки нельзя отказываться, а то, вдруг, больше не предложат! И да, кроме нее, поехать некому! О том, что едет со своим начальником девушка благоразумно умолчала. С матери станется запереть ее.

Девушка была почти готова, как в прихожей зазвонил телефон, междугородний! И почти одновременно затрезвонил ее мобильный. На дисплее высветился Эдуард. На секунду Маргарита застыла соображая, затем опрометью бросилась в прихожую. В спешке задела мизинцем левой ноги чемодан и, превозмогая боль, желание заорать, и выронив сотовый подняла трубку стационарного телефона. В трубке слышалось невнятное бормотание, треск и гудение. Длилась эта какофония звуков не долго, затем раздался сухой щелчок и до девушки донесся сухой и далекий голос.

– Алло, папа, ты? Привет! – обрадовалась она, пытаясь не обращать внимания на боль в пальце. – Приедешь? Здорово! Когда? Что? Плохо слышно тебя, повтори, пожалуйста!

В трубке снова что-то затрещало, перекрывая родной голос, но Маргарита смогла разобрать главное. Отец будет дома через полторы-две недели. Она как раз успеет вернуться из командировки! Ура! Все складывается как нельзя лучше. Медальон и вправду работает! Кстати, чуть не забыла одеть его.

Девушка вернулась в свою комнату, слегка прихрамывая. Ушибленный палец пульсировал и наводил на печальную мысль, что от новых осенних сапожек на шпильке с узким носиком придется отказаться. И точно, при попытке обуть пострадавшую ногу в не разношенную обувь, стало еще хуже. Черт, и еще раз, черт! Вот, угораздило же! Теперь, видимо, придется ехать или в старых сапогах, или в кроссовках. Нет, уж! Стараясь, не обращать внимания на боль, Маргарита застегнула сапоги попробовала пройтись. Палец продолжал пульсировать, но, в принципе, терпимо. Она остановилась у зеркала и придирчиво осмотрела себя. Черные брюки-«стрейч», модные сапожки, зеленая обтягивающая водолазка, на груди загадочно поблескивает медальон. Волосы собраны в кокетливый хвостик, у лица две прядки, словно забытые ненароком, легкий макияж, подчеркивающий глаза. Девушка одобрительно подмигнула своему отражению, – «не дрейфь, подруга!».

В дверь настойчиво позвонили. Эдуард! Маргарита бросилась открывать, что-то пнув ногой и едва не упала. Не упала! Успела ухватиться за ручку двери. Перевела дух. От сапожек все же придется отказаться. Мизинец разболелся сильнее. Теперь осторожно подгребаем под себя ноги и принимаем устойчивое положение. О, нет! Снова падаю?! Во что-то мягкое! Нет, нет, нет! Вот, позорище!

В следующее мгновение сильные руки одним рывком подняли вывалившуюся из двери девушку на ноги. Ставшая вмиг пунцовой, Маргарита, уткнулась в серый пиджак и боялась поднять глаза на своего начальника. Это ж надо так опозориться. Красивый выход, ничего не скажешь.

– Я не хотела…Дверь не заперта была…я споткнулась…Ручка…А вообще, я готова…

Начальник молчал, и девушка рискнула поднять голову. Лучше бы она этого не делала. В глазах Эдуарда полыхал такой огонь страсти, что на мгновение Караваева даже стало страшно.

– Я тоже…готов… – начальник показал глазами вниз своего живота. Сгорая со стыда, Маргарита опустила глаза и уткнулась взглядом в набухшую ширинку. О, Боже!

– Я совсем не это имела ввиду… – снова подняла глаза вконец растерявшаяся девушка.

– Мне понравилось, – окончательно добил ее мужчина и впился в губы жарким требовательным поцелуем. Неожиданно пикантная ситуация завела и Маргариту. Она ответила на поцелуй не менее страстно, плавясь, словно воск. Горячие руки Эдуарда проникли сначала под водолазку, а затем, не встретив сопротивления и под майку. Не известно, чем бы это закончилось, если б не скрип открываемой двери. Маргарита, вздрогнув всем телом, попыталась отстраниться от мужчины. Тот намек понял и, словно ни в чем небывало, шагнул в открытую квартиру, слегка оттесняя в нее девушку.

– Это все? – спросил он, указывая на собранный чемодан. Маргарита кивнула, пытаясь совладать с собой. Язык, словно присох к небу. Водички бы. Это ж надо так потерять голову! Словно девчонка зажимается с мужчиной на лестничной клетке.

– Жду тебя внизу, не задерживайся, – коротко бросил Эдуард, словно ничего и не было. Вот это выдержка! Лишь лихорадочный блеск серых глаз напоминал о недавней страсти. Мужчина спокойно взял чемодан и неспеша пошел вниз по лестнице.

Новые сапожки пришлось все-таки оставить дома, так как палец болел нестерпимо. Маргарита набросила куртку и, взяв сумочку, вышла за дверь. В коридоре, у двери напротив, возилась соседская девчонка лет тринадцати, Машка Кухарченко.

– Здрасьте, тетя Маргарита! – первой поздоровалась девчонка, – у меня снова замок не закрывается. Надавите на дверь, пожалуйста, а то мне за Сашкой пора, а эта зараза не закрывается. Девчонка с досады пнула облупленную дерматиновую дверь ногой и умоляюще посмотрела на Маргариту.

– Привет, Маша. – Маргарита заперла свою дверь и подошла к соседней.

Маша Кухарченко росла в неблагополучной семье. Мать ее, Галина Кухарченко, считалась матерью-одиночкой, меняла мужчин, как перчатки, любила выпить и нравом обладала крутым. Кроме Машки у нее был еще и младший сын Сашка. Детей женщина держала в строгости, часто поколачивала, заставляла делать всю работу по дому. Уходя в запой, могла спустить все деньги и в доме, зачастую, не было куска хлеба. Кухарченко стояли на учете, как социально неблагополучная семья. Несколько раз стоял вопрос о лишении Галины родительских прав, но та брала себя в руки, выгоняла очередного собутыльника, исправно ходила на работу, наводила порядок в доме и ее прощали. Жалели, все-таки детям лучше с матерью, чем в интернате.

Караваева нажала плечом облупленную, расшатанную дверь и почти тут же услышала характерный щелчок. Дверь закрылась.

– Спасибо. – Машка шмыгнула носом и спрятала ключ в карман легкой осенней курточки, явно уже маловатой ей. На ногах – потертые сапожки на пару размеров больше. Из-под шапки торчат две жидкие русые косички, острое худенькое личико, тонкий заостренный носик и непропорционально огромные темно-карие глаза-вишни на бледном лице.

– Пожалуйста… – Маргарита пожала плечами, было бы за что. Девушка повернулась, чтоб уйти, но ее снова остановил звонкий девичий голосок.

– Теть, а это ваш любовник, да? Он ничего такой, большой. У меня мамка тоже любит больших. А вы поженитесь или так просто?

Караваева обернулась. Машка, как ни в чем небывало, накручивала на палец косичку и с выражением крайней степени любопытства ждала ответа.

– Что-о-о? – ошарашено спросила Маргарита, когда до нее дошло, о чем ее спрашивает эта малявка.

– Ну, этот ваш мужчина, это ваш жених? Я бы вышла за такого. У него тачка крутая, а значит и деньги есть, что еще надо. Правда, мамка говорит, что еще нужно, чтоб мужчина мог удовольствие доставлять. Как по мне, так, если есть деньги, то есть и удовольствие.

Маргарита сперва опешила, соображая, затем разозлилась. Что эта малолетка себе позволяет! Совсем от рук отбилась! Наверняка подсматривала, как они с Эдуардом…Мерзавка!..

– Маша, ты вроде как куда-то торопилась…– зло прошипела она наглой девчонке.

– Я?..– попятилась та, – ах, да! Точно, мне ж за Сашкой в садик!

– Вот и иди…В садик…И не лезь, куда не просят…

И без того большие глаза девчонки стали размером с блюдца. Она бочком молча протиснулась мимо Маргариты, спустилась на пару ступенек вниз и, обернувшись, выпалила:

– Злая ты, хоть и красивая. А Владислав классный был…Пока…

Машка убежала, перепрыгивая ступеньки, а Маргарита осталась стоять, как оплеванная. Да чтоб ей провалиться! Такой день испортить! Нет уж, дудки, не позволю. Она сделала глубокий вдох, и, медленно выдохнув, принялась спускаться. Погода стояла мрачная, все небе было затянуто тучами и, казалось, наступил глубокий вечер. Низкие осенние тучи сеяли мелкий дождик. Холодный и противный. Джип Эдуарда обнаружился у самого подъезда, а рядом с ним…

– Классная у вас тачка, не то, что у японца, – звенел восторженный Машкин голосок, – я б хотела себе такую же!

– При чем здесь какой-то японец? – слегка нахмурился начальник.

– Вообще ни при чем… – Машка вовремя заметила Маргариту и, ловко увернувшись от ее карающей руки, крикнула, – а вот девушка у вас так себе. Показав ей язык, наглая девчонка убежала.

– Что за японец? – поинтересовался мужчина, открывая переднюю дверцу внедорожника и помогая девушке сесть.

– Я откуда знаю. Несет какую-то чушь. Подростки сейчас такие странные и наглые.

– Это да…-протянул Сосновский, захлопнул дверцу и, обойдя машину сзади уселся за руль.

– Смешная. Чем ты ей не угодила?

Маргарита зло дернула плечом. – Это Машка с нашего этажа. Шалава малолетняя, мать мужиков домой постоянно таскает и эта туда же. Ты не поверишь, но она пыталась тебя клеить.

– Даже так? А ты никак приревновала? – в глазах Эдуарда заплясали веселые чертики, сделав его еще более обаятельным.

– Было бы к кому! – ляпнула девушка и тут же прикусила язык. Она только что чуть ли не прямым текстом сказала мужчине, что тот ей нравится. Вот же змей!

Полет прошел без приключений и вскоре Маргарита со своим начальником уже мчались в такси по улицам Кишинева к отелю. После оформления служащий проводил их в забронированные номера, которые оказались чуть ли не в противоположных сторонах. Хорошо хоть на одном этаже. Маргарита списала расположение номеров на «спирохету» и осмотрелась. Телевизор, кондиционер, мини-бар, двустворчатый шкаф, огромное зеркало во весь рост и шикарная двуспальная кровать. Комод у кровати, на стене – большая картина с лебедями, на полу – пушистый ковер. Все выдержанно в бело-коричневой гамме. Она прошла в ванную, где, кроме собственно ванны, нашла еще одно зеркало, два белоснежных полотенца, такой же белоснежный махровый халат с эмблемой отеля, различные туалетно-косметические принадлежности и тапочки. Захотелось тут же все опробовать, и девушка не стала себя сдерживать. Эдуард предложил встретиться через полчаса в ресторане отеля и поужинать, а значит, она должна быть на высоте.

Маргарита приняла душ, переоделась в шелковое платье, радуясь, что взяла его с собой. Тонкий зеленый шелк мягко струился, закрывая щиколотки. Плечи и руки оставались голыми. Непослушные волосы закрутила в «ракушку», оставив у лица две прядки. Нанесла макияж и обула туфли на каблуке. Ушибленный палец тут же дал о себе знать небольшой пульсацией. Придется потерпеть и надеяться, что не разболится сильнее. «Красота требует жертв» – сказала она своему отражению в зеркале и покинула номер.

Ресторан отеля расположился на первом этаже. В помещении царил полумрак, но девушка сразу увидела Эдуарда, так как кроме него в ресторане находились лишь две девушки, усиленно строящие глазки ее начальнику. Тот их не замечал, изучая меню. Стараясь не хромать, Маргарита уверенной походкой подошла к мужчине.

– А вот и я…– кокетливо обернулась она вокруг своей оси.

– Шикарно выглядишь!

Эдуард вскочил и помог ей сесть. Краем глаза Маргарита удовлетворенно отметила разочарованные взгляды девушек и скромно потупилась. Да, я такая. Принялась изучать меню. Определившись, подняла глаза. Мужчина, в прямом смысле пожирал ее глазами. Девушка сделала вид, что ничего не замечает и сделала заказ подоспевшему официанту. Начальник, будто очнувшись сделал тоже самое и, видимо, взяв себя в руки, принялся рассказывать о планах назавтра. Оказалось, он уже набросал примерный список мест, которые предполагалось посетить. Маргарита не все запомнила, но, вот долина роз ее заинтересовала, так как она очень любила эти цветы. Хотя, в такую пору года там навряд ли что осталось.

Поужинав, решили идти отдыхать, а наутро встретиться за завтраком здесь же. По правде говоря, спать Маргарите не хотелось совершенно. Выпитое вино слегка ударило в голову и хотелось продолжения банкета. К сожалению, ресторан закрывался, так как было уже далеко за полночь. Эдуард проводил Маргариту до двери, подождал пока та ее откроет. Неужели все так и закончится и он даже не поцелует ее. Девушка уже было собралась взять инициативу в свои руки, как Эдуард легонько развернул ее, посмотрел в глаза. Похоже, увиденное ему понравилось, так как в следующее мгновение мужчина впился в ее губы длинным требовательным поцелуем. Прижимаясь к ней всем телом, он буквально втолкнул ее в номер, не переставая целовать. Затем закрыл дверь на защелку и потащил к огромной кровати, словно голодный хищник, ни на секунду не выпуская из рук долгожданную добычу. Два лебедя на картине с любопытством взирали на них при тусклом свете ночника…

Глава 14.2. Инцидент в отеле.

Утро наступило довольно болезненно. При попытке пошевелиться болело все тело, особенно между ног. Боль ощущалась в каждой клеточке, а конечности совершенно не слушались. Девушка провела языком по шершавому небу и рискнула открыть глаза. В голове сразу тяжело заворочалась боль. Господи, почему так плохо? Видимо, ее переехал трамвай или она свалилась с крыши отеля. Точно! Отель! Слово зажглось яркой лампочкой, возвращая девушку в реальность. Маргарита осторожно перевернулась на спину. Комната слегка качнулась, но устояла. Проморгавшись, она рассмотрела что-то зеленое в углу комнаты, пустые бутылки на столике (вчера его, вроде не было или был?), остатки еды. Девушка заглянула под одеяло и обнаружила там совершенно голое тело. Ее тело. Странно, с каких пор она полюбила спать без пижамы, голышом. Мысли ворочались, словно мельничные жернова. Не сразу, но ей таки удалось восстановить события ночи. Здесь был Эдуард! В этой самой постели! Всю ночь! Что они вытворяли! При воспоминании о нем стало жарко. Да уж, такого марафона в ее жизни еще не было. Вот это мужчина… Кстати, а где он? Маргарита рывком и тут же упала обратно на подушку из-за сильного головокружения.

Ночью начальник несколько раз заказывал вина, фруктов и разной еды. Вроде бы даже были цветы. Или ей приснилось. Маргарита осторожно покрутила головой. Не приснилось. На комоде стояла ваза с ярко-рыжими хризантемами. Вот до чего доводит чрезмерное употребление алкоголя. Интересно, который час. Из-за неплотно задернутой шторы в номер заглядывал серый рассвет, и валяющийся на полу ночник практически не имел смысла. Похоже, уже давно день. Нужно найти мобильник и привести себя в порядок. Караваева сделала еще одну попытку встать. На этот раз, наученная горьким опытом осторожнее. Аккуратно приподнялась, свесила ноги. В деверь постучали. Эдуард? Черт, видимо, она сильно опоздала, и он пришел за ней. Кое- как девушка проковыляла в ванну, выключив по пути ненужный ночник. Ушибленный вчера палец распух и болел неимоверно, во рту противно, голова раскалывается. Набросив гостиничный халат, пригладила волосы и ополоснула лицо. Поплелась открывать дверь, за которой вместо Эдуарда обнаружилась горничная. Совсем молоденькая скуластая девчонка лет восемнадцати, черноволосая и темноглазая, со смуглой кожей, в бело-бежевой униформе.