Расклад такой. Башня

Может, всё это время я просто пыталась спрятаться от самой себя?

Где-то под кожей гудел тихий ток тревоги.

На работе всё снова шло наперекосяк.

Код, сервер, данные – будто кто-то незримо вмешивался в рабочий процесс.

Экран мигал странными символами, которых быть не могло.

“Ошибка доступа.”

“Разрыв соединения.”

“EROR 16”.

Нокс снова был здесь – свернувшись клубком под столом.

Никто, кроме меня, его не замечал.

Он молчал. Просто ждал. Невидимый телохранитель, который разве что убьет тебя своим сарказмом.

К вечеру офис опустел.

Я задержалась – просто не хотелось идти домой.

Монитор отражал бледное лицо, глаза с тенями под ними. На сегодня хватит. Рабочий день окончен. Всё.

Я вышла в ночь.

Воздух был влажный, промозглый.

Фонари мигали, как будто задыхались.

Я засунула руки в карманы, ускорила шаг.

Нокс скользил где-то рядом – я не слышала его шагов, но просто чувствовала его присутствие. Откуда, как и почему? – да чёрт его знает. Люди привыкают к своей шизофрении и в какой-то момент это становится вариантом нормы. Видимо я уже привыкла.

Через пару кварталов я почувствовала это: взгляд.

Нечто холодное и настойчивое.

Как будто кто-то стоял в темноте и следил.

– Нокс, – тихо сказала я. – Мне кажется…

– Не кажется, – отозвался он мгновенно. – Мы не одни.

Я повернула голову.

Тень двигалась между фонарями, будто прячась от света.

Фигура в длинном плаще, капюшон скрывал лицо.

На миг ветер откинул полы ткани – и я увидела что-то на шее.

Тонкий рисунок.

Меч.

Татуировка, вырезанная точно, как символ.

– Кто это? – прошептала я.

Нокс замер.

– Не оборачивайся. Иди быстрее.

– Ты его знаешь?

– Не лично его, но знаю кто он и откуда он пришел.

Я ускорилась.

Сердце билось слишком громко.

Шаги за спиной стали ровнее. Ближе.

Я свернула во двор.

Высокие стены поднимались кольцом – городской колодец, замкнутый и глухой.

Здесь не было ни людей, ни света. Только капли воды, падающие с крыши.

– Не сюда, – прошипел Нокс, – плохое место.

– Поздно.

Шаги стихли.

Фигура появилась из тени.

Высокий, плечистый, но движения – плавные, почти нереальные.

Капюшон чуть сдвинулся, и я увидела глаза – бледные, как ледяное стекло.

Я подняла руку, чувствуя, как дрожит голос:

– Послушайте, если вам нужны деньги, я отдам всё. У меня немного, но…

Он усмехнулся.

Холодно. Беззвучно.

Нокс оскалился, шерсть на загривке встала дыбом.

– Ему не нужны твои деньги, Элиана.

– Что?

– Он пришёл не за этим.

Чужак медленно вытянул из-под плаща клинок.

Металл какой-то матовый, не отражал свет – наоборот, будто поглощал его.

На рукояти – тот же символ меча, точнее два соприкасающихся меча, как на гербах в книгах по истории со школьной программы.

Воздух вокруг дрогнул, стал плотным, как перед грозой.

– Что ему нужно? – прошептала я.

Нокс не ответил сразу.

Его глаза блеснули.

– Твоя жизнь, – наконец произнёс он.

– Но… почему?

– Точно сказать не могу, могу только догадываться.

– Что?.. даже сейчас? Загадки?

– Потому что мне нельзя ничего говорить!

Фигура шагнула вперёд.

Тень от меча скользнула по стене – как молния без звука.

Глава 3

«Стражам, хранителям, придворным арканам

и любым фантомам на службе

запрещено безвизовое нахождение в мире живых.

Нарушившие, предстанут перед Справедливостью

для вынесения приговора»

Святой кодекс Арканов

Я сделала шаг назад – стены двора сомкнулись, как пасть хищного зверя.

Каменные поверхности, мокрые от недавнего дождя, сжались в тяжелый прямоугольник пространства, будто всё вокруг на миг забыло, что должно оставаться недвижимым. Узкие окна старых домов мерцали тусклым светом, похожим на остаточное свечение от фонарей, которые кто-то выключил ручным переключателем – прямо в моём затылке щёлкнуло, когда это случилось.

Я пыталась вдохнуть поглубже, но воздуха мне явно не хватало. Телу будто давали задержку – отклик замедлялся наполовину секунды. Мой мозг понимал движение, но мышцы реагировали так, будто проходят через слой стеклопластика.

Сердце билось слишком громко. Напуганно, сбивчиво.

И ещё – слишком осознанно.

Словно оно тоже понимало, что мы попали туда, где не должно быть людей.

– Элиана, – голос Нокса прозвучал рядом почти человеческим. Глубже, тише. Без намёка на привычную ехидцу. – Стой.

Я не сразу поняла, кому он говорит – ему самому было страшно?

От этой мысли по спине прошёл мелкий холодный ток.

– Там… кто-то есть, – выдохнула я, хотя сама этого кого-то ещё не видела. Только чувствовала. Тяжесть приближалась, как шаги большого зверя, но без шума. Даже дождь падал странно – капли будто не падали, а рождались в воздухе и мягко опускались на землю без должного удара.

Я попыталась ещё раз отступить к арке, ведущей на улицу, но пространство словно стало резиновым.

Я сделала шаг – и ощутила, что не продвинулась и на сантиметр. Двор будто втянул меня в себя. Только блики фонаря, отражённые в мокром асфальте, поплыли, как будто я смотрю сквозь стекло, на которое дышат.

Ещё шаг – снова мимо.

Словно моё движение застревало между кадрами фильма.

Это не паника. Это не галлюцинация. Это что-то другое.

– Не надо… – прошептала я уже не Ноксу, а самой себе. – Не надо мне этого сейчас… пожалуйста…

Фигура появилась не сразу.

Сначала – лишь намёк на контур. Как будто темнота сгустилась в одном месте, медленно собираясь в форму человеческого тела.

И только потом – шаг вперёд.

Он шёл так, будто тянул за собой тень – длинную, рваную, неестественную.

Тень слегка дрожала в такт его движениям, но не совпадала с реальными шагами, как будто внутри неё светилось собственное сердце.

– Не подходи! – мой голос сорвался. Я не узнала его – слишком высокий, почти надломленный.

Нокс встал ближе, выгнувшись дугой, шерсть на загривке поднялась.

– Элиана. Слушай меня очень внимательно. Не смотри ему в глаза. Не давай ему приблизиться. И… не бойся.

Последнее звучало почти издевательски – не бойся, когда из темноты выходит нечто, что не касается дождя, потому что капли исчезают, не долетая до его одежды.

У него был меч.

Он держал его свободно, будто это не оружие, а продолжение руки. Лезвие слегка вибрировало, и казалось – не от движения, а от самой реальности, которая не могла до конца решить, существует ли оно.

Я попыталась развернуться и снова бежать – отчаянно, до боли в мышцах.

И опять – ничего.

Меня будто вдавило в то же место.

Фигура остановилась в трёх шагах.

Лица почти не было видно – только бледный овал, лиловатый от света фонарей. И татуировка на шее – чёткая, как порез: чернильный контур меча. Но не символ, не рисунок. Это выглядело как след от чего-то реального – словно меч однажды коснулся его кожи и оставил след, выжженный до костей.

Он поднял клинок.

И мир дернулся.

Сначала – фонари. Их свет вспыхнул ярче, потом мигнул.

Затем – сами стены двора. Линии домов искривились едва заметно, но я увидела это:

углы потекли, как будто кто-то провёл по ним горячим ножом.

– Это невозможно, – выдохнула я. – Это просто страх… мне кажется, мне кажется…

Фигура шагнула вперёд.

И я услышала меч.

Не звон металла.

Не свист.

Это было… дыхание. Глубокое, тяжёлое, как будто само пространство вдохнуло вместе с клинком.

Нокс сказал очень тихо:

– Почувствуй, где кончаешься ты.

– Что…?

– И где начинается всё остальное.

Глупость. Безумие. Чушь.

Но слова упали внутрь меня, как камешек – утонули где-то в груди.

Меч прошёл в воздухе рядом – на расстоянии вытянутой руки.

И я почувствовала тепло, будто мне обожгло щёку. Хотя металл не коснулся меня.

Я закрыла глаза.

Ошибка.

Когда я открыла их – мир стал другом.

Дождь замедлился.

Капли висели в воздухе, будто кто-то остановил запись и оставил картинку в подвешенном состоянии.

Даже звук исчез.

Только гул крови внутри меня – глубокий, древний, как раскат далёкого грома.

Я вдруг ясно почувствовала, что я – не только тело.

Что-то внутри меня тихо дрогнуло.

Как будто долго дремавшая часть проснулась и распрямила плечи.

– Нокс… – едва слышно.

– Да. Это оно, – так же тихо.

– Нет… не хочу… не надо…

– Поздно.

Фигура снова шагнула – её движение оставило рябь в воздухе, как будто мир – это вода, и кто-то опустил в неё палец.

Мой страх сорвался на крик.

Я подняла руки перед собой – инстинктивно, без сознательной мысли, просто потому что так делает человек, когда мир рушится на него.

Свет появился внезапно.

Не свет.

Это было что-то другое.

Трещины на моих ладонях – будто тонкие полоски жара – вспыхнули белым на долю секунды.

И этот белый сорвался наружу.

Не осветил – разорвал.

Воздух вокруг меня дрогнул, как от ударной волны, и фигуру отбросило на шаг назад. Но не физический удар – как будто сама реальность толкнула его прочь.

Он попытался удержаться – но что-то под ним провалилось.

Его тело задрожало, и я увидела, как с него начинает стекать… пыль.

Сначала края одежд начали рассыпаться – нити растворялись, превращаясь в легкое дымчатое облако.

Потом – кожа.

Она бледнела, трескалась. Каждая трещина вспыхивала серебристым светом, будто изнутри тело держалось на последнем дыхании какой-то энергии.

Он поднял руку, будто хотел меня достать.

И рука начала осыпаться.

Не исчезать – осыпаться, слой за слоем, как будто кто-то щёлкнул пальцами, и атомы вспомнили, что могут быть свободными.

Череп проступил под разрушающейся кожей.

Глаза провалились.

Контуры тела схлопывались, как будто их стирали ластиком.

И всё это – медленно.

Слишком медленно.

Как будто кто-то растянул время, заставив меня смотреть. Или мне это только казалось.

Через несколько секунд – или вечность – остался только остаточный силуэт.

Он держался ещё миг.

А затем растворился в дождевой дымке.

Тишина вернулась не сразу – как будто мир тоже пытался вспомнить, как звучит нормальная тишина.

Я стояла, тяжело дыша, не веря, что всё закончилось.

Фонарь над нами вздрогнул, вспыхнул, зажегся ровно.

Дождь снова падал естественно.

Линии домов вернулись в норму.

Только внутри всё тряслось.

– Элиана… – Нокс подошёл вплотную. Его голос был не просто серьёзным – тяжёлым. – Скажи что-нибудь.

– Что… это было? – я еле выдавила слова. – Я… я… это… я его…

– Нет, – жёстко сказал он. – Это не ты.

Он смотрел на меня долгим взглядом, от которого хотелось отвести глаза.

– Это часть тебя. Но не ты.

– Я… видела… как всё… ломалось… – прошептала я. – Двор… свет… стены… это было… настоящее?

Он не ответил сразу.

– Иногда реальность трещит, когда задействованы такие энергии, – наконец сказал он – Но ты пока воспринимаешь это как страх. Пусть так. Так проще.

Я провела рукой по щеке – мокро. Дождь или слёзы – я не знала.

Я снова посмотрела на место, где исчез человек.

Там остался крошечный след пепла – его дождь уже растаскивал в стороны. Через секунду исчезнет.

– Он был настоящим… – прошептала я. – Это… произошло на самом деле…?

– Более, чем тебе хотелось бы верить, – ответил Нокс. – И хуже то, что раз он нашёл тебя… найдут и другие.

Меня пробрала дрожь.

– Пойдём домой, Элиана. – Нокс мягко толкнул меня носом. – Пока пространство не передумало нас отпускать.

Я сделала шаг – и впервые за всё время он удался.

Пространство отпустило меня.

Но прежде, чем выйти из двора, я почувствовала – едва заметно – будто мир снова выгнулся дугой. Как лёгкая, едва уловимая рябь.

Я быстро моргнула.

И решила, что мне это просто показалось.

***

Дверь с глухим щелчком закрылась за спиной.

Я облокотилась на неё, стараясь дышать ровно. Сердце колотилось где-то в горле, пальцы дрожали.

Меня не отпускало… тело тряслось, будто у меня озноб, внутри меня горело, будто температура зашкаливает. Я – уже не я. Привычный мой мир рухнул. Мир, в котором всё просто и статично. Мир, где всё последовательно и предсказуемо.

Такого я точно не могла предсказать. Что это за сила?

Я убила человека…я только что убила человека?

Или нет? Или он не человек?

Он мог меня убить. Он хотел меня убить. Я лишь защищалась. Не знаю чем.

Меня разрывало на куски от дилеммы внутри меня. В голове проносилось столько вопросов, но мой рот не произносил ни слова. Возможно, я боюсь услышать ответы и мое тело меня сдерживает? Не знаю…я ничего больше не знаю…

Нокс прыгнул на подоконник, сел, аккуратно облизал лапу.

Спокоен, как будто всё происходящее – обыденная рутина.

Я схватила телефон, дрожащими пальцами открыла список контактов.

Тётя Кира. Только она мне поможет. Она должна помочь. Мне нужен взрослый человек.

Кнопка вызова.

Тишина.

"Абонент недоступен."

Снова.

И снова.

– Бесполезно, – сказал Нокс, не оборачиваясь. – Она тебе не поможет.

– Замолчи, – я прижала трубку к уху. – Она должна ответить. Она не может меня бросить!

– А если она должна была…?

Голос кота прозвучал странно мягко. Почти с жалостью.

– Она знает, что делать, – прошептала я. – Она разберётся. Она поймёт.

– Разберётся, возможно. Но не сейчас.

– Хватит говорить глупости! Хватит со мной говорить!

Я села на пол, уткнулась в колени. Что-то во мне еще вибрировало изнутри – не страх, а какая-то сухая, мажущая растерянность.

– И он… растворился, – прошептала я. – Я это видела. Он просто… исчез.

– Не исчез. Ты его расщепила.

– Что?!

– Сила откликнулась. Видимо, в момент, когда страх превысил предел…или чтобы защитить тебя…

Я посмотрела на него не моргая.

– Моя… сила?..

– Не торопись с выводами. Но да. Что-то проснулось. Ты была инициатором ткого мощного выброса энергии.

– Я ничего не понимаю, ничего не помню. И не знаю, о какой силе ты говоришь.

– Тогда попробуй проанализировать.

Я подняла взгляд.

– Что?

– Ты ведь в этом сильна. Логика. Системы. Выводы. – он поджал лапы, устроился поудобнее. – Представь, что перед тобой сбой программы. Что-то сработало не по правилам.

– Отличное сравнение, – фыркнула я. – Только сбой программы не расщепляет людей в пыль.

– А если программа – это ты? – тихо сказал он.

Я долго молчала.

Мысли крутились, цеплялись друг за друга. Слова не складывались в смысл.

– Почему я? – наконец прошептала я. – Почему не кто-то другой?

– Потому что такой расклад.

Я не стала спрашивать больше ничего.

В глубине души я уже знала, что он прав.

Как будто каждая клеточка меня ждала именно этого часа, ждала всю жизнь…Но это никак не укладывалось с моей логикой. Да и с логикой любого другого человека уверена бы не уложилось.

Квартира дышала тишиной. Только часы на стене отмеряли равные секунды – как будто ничего не случилось, как будто всё было прежним.

Но воздух стал гуще. Тяжелее. Я не могла надышаться.

Он будто стекал по стенам, отражался от стекла, множился в тенях.

– Это безумие, – прошептала я. – Этого просто не может быть.

– Не может, – отозвался Нокс. – Но происходит.

Он спрыгнул со стола и подошёл ближе.

– Ты же понимаешь, что теперь назад дороги нет.

– Есть, – упрямо ответила я. – Всегда есть. Я просто… поищу тётю, дождусь её, всё объяснится.

– А если нет?

Я посмотрела на него – и что-то во мне треснуло. Тихо, почти неслышно.

– Тогда я сойду с ума, – сказала я. – Или поверю тебе. Не знаю, что хуже.

– Второе обычно полезнее, – усмехнулся кот, мне даже показалось, что он улыбнулся.

Он направился к столу, где всё ещё лежала колода.

Коробочка, оставленная тётей, будто ждала своего часа.

Нокс сел рядом, хвост аккуратно обвил лапы.

– Она ведь не просто подарок, – сказал он. – Это ключ.

– К чему?

– К отражению.

Я нахмурилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Каждый из нас живёт между зеркал. Одно отражает то, кем ты стала, другое – кем была, будешь, все возможные твои пути развития и прочая философско- эзотерическая, сложная, как ты говоришь, чепуха. Карта Башня про это.

Я подошла ближе, глядя на своё отражение в окне.

В нём дрожало моё лицо – усталое, бледное, но… не совсем моё.

На долю секунды угол рта шевельнулся сам по себе.

Я отпрянула.

– Что это было?

– Ты смотришь – и тебя смотрят, – ответил Нокс. – Вопрос лишь, кто из вас настоящая.

Я обернулась к колоде.

– Ты хочешь, чтобы я поверила, будто эти карты – портал?

– Хочу, чтобы ты поверила себе. Когда держишь их – не думай. Слушай свою душу.

Я вздохнула.

– Ты невыносим.

– Благодарю.

Я сняла крышку.

Колода была тяжёлой, неожиданно тёплой.

Когда я провела пальцами по краям, в зеркале окна что-то дрогнуло – будто волна прошла по отражению комнаты.

– Что я должна делать?

– Вытяни карту. Только одну. И не задавай вопросов. Пусть она выберет сама.

Я выбрала наугад.

Перевернула.

Башня.

Опять.

Истерическая ухмылка дернула угол моего рта.

Я стояла посреди комнаты, и долгое дрожащее эхо не уходило из груди – будто сердце билось не совсем в моём теле. Горло пересохло. Квартира казалась вдруг слишком пустой, слишком тихой, будто звук исчез из воздуха вместе с теплом.

Нокс сидел на краю стола, молча. Даже не язвил – и именно это пугало больше всего.

Я попыталась сделать вдох.

Обычный, естественный.

Но воздух входил в лёгкие как будто сквозь воду – тяжёлый, плотный, со странным металлическим привкусом.

Я сделала шаг – и пол под ногами будто дрогнул.

Словно дом что-то знал.

Словно стены держали дыхание.

Я подняла взгляд.

Старинное зеркало в углу всегда было частью интерьера – привычной, почти незаметной деталью. Я помнила его с детства: тёмная резная рама, древесина, выцветшая, но еще живая; на зеркальной поверхности – чуть заметная потертость, будто десятки лет кто-то проводил по стеклу пальцами.

Но сейчас…

В отражении за моей спиной мелькнул слабый свет.

Сначала я решила, что это отблеск фар за окном, но свет не двигался, не дрожал – он рос.

Тонкий, как трещина в глубокой толще стекла.

Холодный, как дыхание зимнего ветра.

Слишком ровный, слишком тихий, слишком… осмысленный.

Я медленно обернулась.

Зеркало… светилось.

Не полностью – лишь крошечная линия, но от неё воздух будто растягивался, как плёнка, готовая лопнуть.

– Это шутка? – выдохнула я так тихо, будто боялась услышать ответ.

– Нет, – сказал Нокс.

Он не подходил ближе. Наоборот – отступил, словно зеркало было чем-то опасным даже для него. Шерсть на его спине приподнялась, глаза сузились.

– Тогда что это? – я шагнула назад, инстинктивно, будто меня втягивало.

Кот наклонил голову.

Впервые в его голосе не было ни насмешки, ни ленивой уверенности.

– Это зов.

Зеркало дрогнуло – так, как дрожит поверхность воды, если в неё тихо бросили камень.

Только звук раздался не водяной, а низкий, вибрирующий, глухой, как будто изнутри стекла кто-то медленно втягивал воздух.

Свет стал шире.

Тонкая трещина разорвалась в две.

Потом пересеклась третьей.

Сеть светящихся линий покрыла поверхность, но стекло… не раскололось.

Оно продолжало держаться, словно трещины были не ранами, а чем-то вроде… пути.

– Нокс, – прошептала я, – что происходит?

– То, что должно было произойти, – сказал он медленно. – Ты открыла дверь. Даже не понимая, что делаешь.

Я хотела спросить «какую дверь», но в этот момент зеркало вспыхнуло снова.

Не ярко.

Не ослепляюще.

А так, как вспыхивает дыхание на морозе – полупрозрачно, едва уловимо, но пугающе живо.

И тогда я увидела.

Отражение…

больше не повторяло мои движения.

Оно стояло прямо.

Чуть ближе к стеклу, чем стояла я.

И смотрело – не на мою фигуру, а мне прямо в глаза.

Зрачки отражения блестели иначе – глубже, почти слишком глубоко, словно в них отражался не свет лампы, а какое-то другое пространство.

Я не дышала.

– Если хочешь узнать правду, – тихо сказал Нокс, – иди за ним.

Губы отражения… дрогнули.

Совсем немного.

Как будто оно хотело что-то сказать – или уже говорило, но звук не мог прорваться наружу.

– За кем? – спросила я, не чувствуя собственных губ.

– За собой, – произнёс Нокс. – За тем, кто ты есть.

Свет внутри зеркала стал густым, как дым, и всё вокруг начало вибрировать – едва заметно, но достаточно, чтобы по коже пробежал мороз.

Я шагнула ближе.

Чувствуя, как всё внутри сжимается, будто мир пытается удержать меня.

Узор трещин тихо звенел – как лёд перед тем, как расколоться.

Я подняла руку.

Отражение не подняло свою.

Оно стояло неподвижно – ждущим, внимательным, как хищник в тени.

Когда кончики моих пальцев коснулись поверхности…

Это было не стекло.

Не холод.

Не твёрдость.

Словно я окунула руку в плотный свет. Он был тёплым и вязким, как мед.

Он медленно обвил мои пальцы, по коже пробежали иголочки, потом легкая пульсация – как будто свет дышал.

– Нокс…

– Не останавливайся.

Я вдохнула, закрыла глаза – и шагнула.

Мир сорвался.

Раздался сухой хруст – будто лопнули невидимые связки пространства.

Звук часов исчез.

Комната исчезла.

Я провалилась в свечение – мягкое, но бесконечное, объемное, как море.

Свет тянул, качал, обтекал, разрывался на волны.

На мгновение я словно висела между двумя вдохами мира.

Гравитация исчезла.

Шум исчез.

Смысл исчез.

Всё было только светом.

Потом – словно кто-то выдернул стержень.

Мир сложился, как мокрая бумага, и меня выбросило в другую сторону реальности.

Когда я упала – был звук.

Глухой, сухой, будто я ударилась о землю, которой не должно существовать.

Я кашлянула, пытаясь вдохнуть.

Лёгкие наполнились холодом.

И впервые я поняла: я больше не дома.

Ни запаха квартиры.

Ни её тепла.

Только серый воздух. Только чужое пространство. Только эхо.

Глава 4

«Она вступит там, где шаг невозможен,

и принесёт с собой Смещение.

Одни увидят в ней Разрыв,

другие – Зажжение»

Из дневников Высшей жрицы.

Запрещенное

Холод.

Не утренний, не ночной, не земной. Такой холод, что казалось, будто кто-то вынул из воздуха всю теплоту, оставив только сухой хрустящий пустой корпус мира. Я открыла глаза и первым делом увидела серую, потрескавшуюся землю – будто обугленную, но без следов огня.

Я лежала на боку, ладонь всё ещё прижималась к пепельной поверхности. Она была сухой, неживой, шероховатой… и странно тёплой, словно тепло исходило не от неё, а откуда-то изнутри меня.

– Очнулась, – тихо произнёс Нокс.

Я медленно подняла голову. Он сидел рядом – неестественно неподвижный, уши прижаты, хвост сжат вокруг лапы. Вся его поза – напряжение. Настороженность, которую я ещё никогда от него не видела.

Передо мной открывалась Пустошь.

Без горизонта.

Без точки опоры.