Трель лотоса и льда

Ступая босыми ногами по нефритовому полу, Сюэ молча прошествовал к возвышению и, глянув на статуи золотых львов, уважительно поклонился, обхватив левой ладонью правый кулак.

– А, это ты, Сюэ, – пробормотал Чжэньсян, даже не поднимая глаз. Под его нижними веками темнели закругленные книзу божественные метки, похожие на чаши весов. – Не помню, чтобы ты когда-либо меня навещал. Что-то произошло у Ханхая?

– Нет. Я пришёл к вам, чтобы задать один вопрос.

– Пришёл ко мне? – промычал мужчина, двумя пальцами подзывая к себе следующие весы. – Юнец, ты ошибся. Я судья, а не ученый. Тебе стоит навестить Ши-шэня, – отмахнулся он.

– Достопочтенный Ши-шэнь мудр, но вопрос, который я хочу задать, больше относится к вашей компетенции.

– О чем ты хочешь спросить? Ты провинился в чем-то или, наоборот, хочешь, чтобы твой обидчик понес наказание?

Мотнув головой, юноша сделал ещё один неуверенный шаг вперед. Говорить с богом, который сидел выше него, было унизительно, и про себя юноша скривился, подумав о том, что на самом деле, равенства нет даже на Небесах.

– Чжэньсян-шэнь, вы, конечно, помните о том, что произошло пятьсот лет назад. Вейжийцы отвернулись от Заоблачного царства и навлекли на себя гнев богов. С тех пор жизнь покинула эти земли. В них не осталось ничего, кроме сухой почвы, иссушенных солнцем деревьев и полчищ гуев.

– Можешь не продолжать, я всё помню, – жестом остановил Сюэ Чжэньсян. – Почему ты заговорил об этом? Когда мы прокляли Вейжи, ты ещё не появился на свет.

– Верно, я не застал ту эпоху. Но демоны, которые рождаются в гиблых землях, приносят ущерб жителям соседних государств. Я не могу так просто это оставить. Поэтому, хочу снять проклятие и очистить Вейжи от скверны.

В наступившей тишине, прерываемой хриплым сопением Сечжи да металлическим звоном весов, Чжэньсян наконец отвлекся от правосудия и смерил юношу взглядом.

– До тебя никто даже не заикался об этом, Сюэ. К чему такие заявления? Страна понесла заслуженную кару.

Заметив, как юноша недовольно прищурил глаза, мужчина повысил голос и напомнил ему:

– Они отвергли нас, юнец. Нас, высших существ!

– То произошло столетия назад, а недавно моя подруга пострадала из-за демона, который пришёл из Запретных земель! – Сюэ сердито глянул на бога. – И это не в первый раз. Сколько жителей Шанлу мучается из-за нечисти, которая устраивает хаос на севере? Сколько экзорцистов, воинов и монахов пало? Вспомните хотя бы Шелкопряда! Он погубил десятки детей, пока его не запечатал один из бессмертных. Почему никто из нас не смотрит на это? – не выдержав, возмутился юноша. – В том, что страдают смертные, виноваты мы!

Дрожа от напряжения, юноша продолжил, не обращая внимания на поднявшегося со своего места помрачневшего бога справедливости.

– Вы – тот, кто решил обрушить гнев Небес на Вейжи. Вы – судья всего сущего. Вы наслали молнию на столицу Запретных земель и уничтожили всех, кто там оставался. Чжэньсян-шэнь, так скажите мне, как снять проклятие и вернуть угасшую ци?

Не отрывая от гостя сурового взгляда, Чжэньсян неторопливо спустился с возвышения. Его плащ стелился по ступеням позади него, а босые щиколотки украшали бронзовые браслеты.

– Сюэ, судя по твоим речам, ты не до конца понимаешь события пятисотлетней давности. Ты смеешь обвинять меня? – бог усмехнулся, а Сюэ упрямо сжал губы. – Наказать Вейжи было общим желанием богов. Я лишь собрал энергию, вызванную обидой и яростью, и преобразовал её в молнию, которая остановила темный ритуал шаманов. Если бы я этого не сделал, то Старейшина Цзинвэй22 призвала бы в мир людей существо из Бездны истязаний.

Ступив на пол рядом с юношей, бог всё равно возвышался над ним на целый чи23. На лице Чжэньсяна не отражалась ни одна эмоция, но его голос был ледянее зимнего ветра.

– То, что Вейжи захватили гуи и демоны, не столь худший исход, каким он мог быть, если бы мы не вмешались. Цзинвэй пыталась призвать дьявола. Стоило ли это того, чтобы ее подданые получили столь желанную воду? Она настроила людей против богов, а они начали рушить наши храмы. Мы не можем простить это оскорбление.

– Но ведь все жители Вейжи, включая шаманов и Старейшину, погибли пятьсот лет назад. В проклятии больше нет смысла. Разве нельзя его отменить?

– Проклятие – это не заклинание, не бумажный талисман, который можно снять со стены, – заметил Чжэньсян, медленно вышагивая за спиной у юноши. – Вейжи будет бесплодной до конца существования мира. Мы больше никогда не сможем получать силу из этих земель. Их жители умерли уже тогда, когда отступились от нас. Они – предатели, которые не заслуживают прощения.

– А если бы потом они передумали и восстановили святилища? – выпалил Сюэ. – Или если бы Цзинвэй не завершила ритуал? Что, если боги поторопились с карой?

– Сюэ, – Чжэньсян остановился и посмотрел на юношу тяжелым взглядом. – Скверна захватила души жителей Запретных земель ещё до того, как мы наслали на них проклятие. Они все сошли с ума, поклоняясь дьяволу. Как бы ты поступил на моем месте? Представь, что талантливый художник нарисовал фрески с твоим изображением, а потом какие-то невежды обозлились на то, что ты не сходишь к ним с этих фресок, изуродовали их и закрасили черной краской. Как бы ты отреагировал? Или если бы заклятый враг отнял у тебя всю славу и занял твое место на пьедестале? Если бы последователи отвернулись от тебя, праведного и честного, и вместо этого начали почитать того, кто прикрывается маской спасителя и на самом деле хочет их погубить?

На несколько мгновений в зале вновь повисла тишина.

– Я бы… разозлился, – чуть растерявшись, произнес Сюэ. – Я ведь божество.

– Верно. Боги рождены для того, чтобы их почитали. Когда смертные поклоняются нам, мы им помогаем – каждый в меру своих способностей. Твой отец предупреждает моряков об опасностях на море, Цзяннан создает новые виды лекарственных снадобий, Мао благословляет удачные сделки и следит за торговыми путями. Мы – высшие силы, рожденные для поддерживания равновесия. Обвинять нас в своих бедах значит порочить само существование мира. Немногие из нас могут управлять элементами природы, но даже те, кто способен на это – к примеру, твой отец – не властны над погодой. Ханхай может контролировать воды Звёздного моря, но не может призвать сезон дождей.

– Но если бы мы понемногу доставляли им воду…

– На это ушли бы годы.

– Но мы же боги!

– У каждого бога есть свои ограничения. Ты можешь управлять снегом и замораживать воду, но скажи, способен ли ты наслать метель, которая пронесется по всей стране? Поменять местами времена года и призвать зиму летом?

– Нет, – мотнул головой Сюэ. – Я… Не уверен, что моей ци на это хватит.

– Элементы природы существуют вне зависимости от нас. Создание воды, огня, земли, дерева и металла нам не принадлежит, мы лишь можем их контролировать. Поэтому очень трудно сотворить воду из ничего. Ты сам это знаешь, иначе не носил бы на поясе рог Шаньху24.

Услышав это замечание, Сюэ пристыженно взглянул на алую ветвь, привязанную шнуром к его поясу. Для того, чтобы создать лед, нужна была вода. В местах, где не протекали реки, а воздух не отличался влажностью, юноше приходилось использовать редкий и ценный артефакт, несколько десятилетий назад добытый его отцом – рог морского змея Шаньху, который в течение жизни впитал в себя соленые воды Звёздного моря.

– Природа бывает неподвластна даже нам, Сюэ, – продолжил Чжэньсян. – Мы не можем предотвратить наводнение или засуху, но знаем, как помочь людям облегчить муки – всё остальное в их руках.

– Почему тогда мы не помогли Вейжи?

– Мы пытались. Засуха не длилась бы до скончания веков. Но они сами сделали свой выбор и отреклись от нас. Поэтому наш гнев – гнев Небес – привел в действие проклятие-молнию, а я направил её на столицу, откуда начались все беды.

Заметив, что в течение разговора Сюэ мрачнеет всё больше, Чжэньсян добавил чуть снисходительнее:

– Забудь о них. Ты появился на свет не так давно и многого не понимаешь. Твоя подруга была духом или смертной?

– Девочкой из Ринко.

– Смертная, значит… Ну, что поделать. Люди смертны и это в порядке вещей, – усмехнулся мужчина. – Через полвека она бы все равно умерла.

Сюэ вскинул голову и, сверля Чжэньсяна злым взглядом, спросил:

– Что вы такое говорите, Чжэньсян-шэнь? Неужели у вас нет чувств?

– Я судья, – приподнял тот бровь. – Судьи слушают только свой разум, иначе в том, чтобы вершить закон, отсутствовал бы смысл.

– Она ребёнок, который толком не увидел этот мир! И вы спокойно принимаете это? – выкрикнул Сюэ. Сечжи, услышав громкую речь, дернул головой и приоткрыл сияющие глаза с вертикальными зрачками. – Если бы не демоны, которых с каждым десятилетием становится всё больше, она была бы жива!

– Юнец, – процедил Чжэньсян. – Ты весь в отца: оба слишком привязываетесь к смертным. Из-за таких, как вы, небожителям не полагается часто посещать землю, чтобы ни люди, ни вы не испытывали душевной боли, которую божества ощущать не должны. Ты, Сюэ… слишком человечен. И многое перенял от своей матери.

Последние слова Чжэньсяна ударили Сюэ по больному месту. Юноша покачнулся и посмотрел богу в лицо. Оно было спокойным и непроницаемым, но в глазах читались презрение и насмешка.

Сюэ отступил назад, сжимая и разжимая кулаки.

В воспоминаниях жителей Заоблачного царства история о его рождении была свежа, как выпавший поутру снег.

Во время одного из плаваний Ханхай-шэнь посетил южный портовый город Дэнлун. Матросы и странствующие торговцы, с которыми он водил знакомства, были охочими до выпивки и женщин, и, хотя сам Ханхай вел себя благопристойно, всё же не устоял перед рассказами о танцовщице, которая выступала в одном из чайных домов, полном прекрасных женщин.

Её звали Юэхэ. Гордая и отстраненная, как луна, но грациозная и красивая, как цветок лилии, она очаровывала всех посетителей чайной. Юэхэ тоже заметила Ханхая, который, как и все божества, отличался невероятной красотой даже в обличье капитана джонки. Они воспылали друг к другу страстью, но провели наедине лишь одну ночь.

Год спустя, когда Ханхай волей судьбы вновь оказался вблизи Дэнлуна, морозной ночью на палубе возникла женская фигура. Снежная дева, с серебристыми волосами и кожей, подобной белому нефриту, держала на руках ребенка. Юэхэ рассказала Ханхаю, что хозяйка чайного дома выгнала её, когда женщина больше не смогла скрывать свою беременность. Танцовщице было некуда идти. Стояла зима, и она начала замерзать, пока перед смертью не превратилась в сюэнюй.

Юэхэ отдала Ханхаю своего ребенка – новорожденное божество, а сама растаяла в вихре метели и больше никогда не появлялась. Сюэ помнил только смутные очертания узкого бледного лица и волос, сотканных из лунного света. Эти воспоминания, будто призрак, выплывали из глубин его памяти, когда он спал или медитировал.

На Небесах про Сюэ говорили, как о «плоде любви небожителя и нечисти». И как бы Ханхай не защищал сына и не объяснял, что Юэхэ никому не вредила, доказать он это не мог. Некоторые обитатели Заоблачного царства глубоко разочаровались в Ханхае, а на Сюэ смотрели с осуждением – словно он сам был злым духом.

Но в мире, в котором они жили, не существовало полукровок. Ребенок рождался, перенимая сущность только одного из родителей – того, чья энергия была сильнее. Поэтому дети бессмертных рождались бессмертными, а дети богов – богами.

Наблюдая за тем, как юноша хмурится и в его глазах вспыхивают раздражение и досада, Чжэньсян покачал головой.

– То, что произошло с твоей подругой, могло произойти с кем угодно. Ей досталась несчастливая судьба, и в этом нет ничьей вины. И знай, Сюэ: для того, чтобы в мире была гармония, в какой-то момент её нужно нарушить.

– Хоши я уже не верну! – возразил ему юноша.

– Ты переживешь её смерть, – махнул рукой мужчина. – А как очистить Вейжи от скверны, я не знаю. Не думал об этом и не собираюсь. Ступай, я и так отвлекся из-за тебя от дел. Надеюсь, пока я говорил с тобой, ни один преступник не избежал наказания.

С этими словами бог развернулся и направился к зависшим в воздухе весам. Сечжи, воспользовавшись тем, что хозяин занят разговором, касался длинным рогом чаш весов, склоняя их в одну или другую сторону.

– Премного благодарен тебе, мой друг, – Чжэньсян потрепал существо по шерсти и опустился на пол. – Продолжим работу.

Цыкнув языком, Сюэ быстрым шагом покинул зал. Он надеялся, что бог прислушается к нему и поможет восстановить мертвые земли, но тот даже не понимал, какой вред несет другим государствам соседство с территорией, кишащей нечистью. Юноша предполагал, что Чжэньсян многое знает, но не говорит из упрямства.

Он мог бы обратиться к богу мудрости и знаний, покровителю ученых Ши, но ему не хотелось в ответ на единственный вопрос выслушивать лекцию старика о том, как возник мир людей и столетиями развивалась их цивилизация. В те разы, когда он по воле случая навещал Ши-шэня, тот мучил его разговорами, которые длились не меньше недели.

Сюэ вновь пришел к выводу, что какие бы великие и могущественные существа тебя не окружали, найти нужную информацию легче всего самому. Юноша привык к одиночеству и редко обращался за советами даже к отцу, поэтому, в задумчивости спускаясь по ступеням дворца, решил посетить самый большой кладезь знаний во всех трех мирах – знаменитую библиотеку богини литературы.

Глава вторая

Флейта возрождения

С приближением вечера Небеса окутала густая пелена облаков, напоминающая клубы благовоний. На западе горизонт озаряли золотистые лучи солнца, а с востока приближалась лиловая дымка ночи.

Лодка, расцвеченная гаммой закатных красок, медленно плыла по направлению к высившейся впереди Башне жёлтых фонарей. Полы ханьфу Сюэ развевались на ветру, который мог бы заморозить человека до мозга костей, но не причинял ни капли неудобства стоявшему на корме юноше. От него всегда веяло холодом, а его пальцами, как шутила Хоши, можно было бы вылечить избыток энергии Ян25.

Хоши… Выжила ли она? Или в её теле давно угасла последняя капля ци, а душа Хунь26 достигла Долины Блаженных сновидений? Будь у Сюэ хоть какая-то надежда, он бы спустился в земной мир, к дому у берега Такекавы, но по своему опыту и чужим рассказам знал, как хрупки люди, а особенно – дети. Любая болезнь или травма могла поставить под угрозу их жизнь.

Лодка остановилась у высокой башни в несколько десятков этажей. Её белокаменные стены покрывала изящная резьба в виде переплетений цветочных узоров, а прямоугольные фонари, которые в хаотичном порядке свисали с коньков крыш, сияли в сгущающихся сумерках.

По привычке привязав лодку к колонне, поддерживающей крыльцо, Сюэ приоткрыл створку двери и вошел внутрь.

Раньше он часто посещал библиотеку, и спустя годы она почти не изменилась: разве что, количество этажей увеличилось. Круглые стены башни занимали деревянные шкафы с тысячами книг, свитков и бамбуковых дощечек. Бесконечные стеллажи уходили вверх так, что не было видно потолка. Там, где оставалось свободное место, на коврах ютились низкие столики. Всё вокруг заливал тёплый свет бумажных фонарей, которые стояли на полках и парили в воздухе, напоминая Сюэ о том, как в прошлом месяце смертные отмечали Праздник весны.

Прислушавшись, Сюэ различил доносившийся слева от входа шорох перелистываемых страниц. Осторожно обогнув стопку фолиантов в кожаных переплетах и переступив через раскиданные по полу свитки, юноша наткнулся на зависшую в воздухе женщину.

Её жёлтое, как старый пергамент, платье было практически неразличимо в свете фонарей. Вэнь-шэнь, обняв колени, задумчиво водила пальцем по странице огромной книги. Покачиваясь в воздухе, она щурила глаза, один из которых скрывался за моноклем, и то и дело заваливалась вперед, разглядывая изображения и текст увесистого на вид тома. Сюэ присмотрелся к нему и сразу же догадался, чем занимается богиня. На страницах Книги одаренных отображались рабочие столы и сидящие за ними ученые и писатели, которые усердно сочиняли свои труды. Сбоку от каждой картинки бежали исчезающие и появляющиеся надписи. Они фиксировали то, что писали авторы в текущем времени.

Вэнь внимательно следила за каждым из подопечных. Время от времени взмахом тонких пальцев, покрытых переплетением иероглифов божественной метки, она посылала им искры вдохновения. В её обязанности входило отвечать на молитвы верующих, которым требовалась её поддержка на писательском поприще. Обратив внимание на возвышающиеся вокруг книжные крепости, Сюэ размышлял, к созданию скольких из них богиня приложила свою руку.

Хозяйка небесной библиотеки была одной из тех, кто не имел в отношении Сюэ особых предрассудков, за что он был ей благодарен. Когда очередной сочинитель обрадованно поднял палец вверх, юноша шагнул вперед и поклонился.

– Добрый вечер, Вэнь-шэнь.

Женщина вздрогнула, а сообразив, в каком положении видит её внезапный гость, быстро выпрямилась и опустилась на пол. Неловко поправив сползший на нос монокль, Вэнь повернула к нему голову и, часто моргая, спросила:

– Кто это? Сюэ? Здравствуй, мальчик. Пришёл за книгой?

– Да, мне нужно кое-что найти.

Сюэ был не единственным, кто пользовался библиотекой. Когда у богов возникала необходимость получить новые сведения или просмотреть свитки и трактаты тысячелетней давности, они обращались к Вэнь и её необъятной коллекции.

– Я сейчас немного… – снова отвлекшись на книгу, женщина окинула одного из писателей заинтересованным взглядом. – Мм… занята, поэтому если понадобится помощь, зови моих слуг. И, Эр, Сань, Сы27!

На зов хозяйки с верхних этажей поспешило четверо духов, которые резво спрыгнули с приставных лестниц и выстроились в ряд перед юношей. Все они были одеты в одинаковые черные халаты, так плотно исписанные иероглифами, что различить их можно было с большим трудом. По круглым глазам, заостренным ушам и чуть наклоненной вперед шее Сюэ узнал в них шулинхуней28, книжных духов, которые помогали Вэнь присматривать за библиотекой не одну тысячу лет. Их покровительница часто забывала об окружающем мире, с головой погружаясь в чтение, поэтому шулинхуни вместо неё наводили порядок на полках, меняли свечи в фонарях, подавали чай и подсказывали посетителям, где найти ту или иную книгу.

– Мы к вашим услугам, Сюэ-шэнь, – поприветствовал юношу первый дух по имени И.

– Вы пришли за конкретной книгой или что-то ищете? – полюбопытствовал третий дух Сань.

– Достаньте мне информацию о… – Сюэ задумался и потер подбородок. – Артефактах, способных уничтожать большое количество нечисти и темной энергии Инь за один раз.

– Будьте уверены, что-нибудь да найдется, – поклонился И.

Жестом он приказал шулинхуням разойтись в разные стороны, а сам продолжил, уводя Сюэ в дальний угол зала:

– Экзорцисты вели записи и составляли трактаты по изгнанию тёмных сил с древних времён. С тех пор, как в северных землях поселились демоны, подобные книги стали пользоваться спросом на рынках в мире людей, – И поправил очки на носу. – Хорошо, что последние поколения смертных уделяют внимание очищению мира от скверны. Недавно к просветленной госпоже Вэнь приходил Даогао-шэнь, и я краем уха услышал, что молодежь на севере Шанлу стремится попасть на обучение в храмы, чтобы постигать искусство экзорцизма и защищать родину. Разве это не замечательно?

Выслушав духа, Сюэ вскинул брови в замешательстве. Он не знал, что Даогао, божество традиций и ритуалов, тоже посещает библиотеку.

– Им просто некуда деваться, – фыркнул юноша. Книжный дух, не смутившийся его холодного тона, осторожно кивнул. – Когда каждый день существует угроза, что в лесу ты встретишь гуя или другую тварь, даже дети начнут рисовать талисманы.

Про себя он подумал, что, если бы экзорцист, которого он видел в доме Хоши, не бродил неизвестно где, жизнь девочки могла быть спасена.

Шулинхунь кашлянул, неловко пригладил складки халата и спросил:

– Могу я, пока мои братья ищут книги, предложить вам чай?

Чай был одним из немногих напитков, которые боги пили наравне со смертными. Он считался священным даром богини Цзяннан, необходимым для поддержания физического и духовного здоровья. Чай был мировой реликвией, и во всех странах, даже в Эльхээре, юг и запад которого покрывали пески, имелись свои плантации. В Шанлу чайные листья высушивали вместе с лепестками цветов, в Ринко их перемалывали в мелкий порошок, а в Эльхээре в напиток добавляли молоко и масло.

– Есть со сливой? – поинтересовался Сюэ, усаживаясь за низкий стол. Дух поспешил освободить на нем место, убрав разбросанные листы бумаги и кисти с остатками туши.

Сколько Сюэ себя помнил, чай из сливы мэйхуа поднимал ему настроение. Мэйхуа цвела зимой, поэтому смертные часто украшали её цветами немногочисленные святилища Сюэ и готовили из плодов угощения, которые оставляли у алтарей в качестве подношений.

– Да, сейчас самый сезон.

– Тогда неси, – махнул слуге Сюэ.

Дух поклонился и исчез среди стеллажей. Скоро он вернулся с подносом, на котором стоял фарфоровый чайник. Поставив его на стол вместе с пиалой, И налил в неё душистую жидкость карамельного цвета. Мысленно Сюэ порадовался, что хозяйка Башни жёлтых фонарей такая же любительница чая, как и он. Пригубив напиток, юноша ощутил разливающуюся на языке сладость.

Не успел Сюэ сделать ещё один глоток, как перед ним возникли трое шулинхуней с кипами книг и свитков в руках и положили их на стол.

– Благодарю за помощь, – Сюэ, отставив чашку, побарабанил пальцами по верхнему тому, на обложке которого было написано «История экзорцизма». – Ступайте.

Духи суетливо попятились и разошлись кто куда.

Оставшись в тишине и одиночестве, юноша разложил перед собой книги. «Магические артефакты», «Светлая и тёмная ци», «Истории о демонах», «Изгнание призраков», «Обряды экзорцизма горных святилищ Куангву»… Сюэ потер лоб, но понадеялся, что среди них найдется что-нибудь полезное. Книжные духи принесли ему около дюжины книг и несколько десятков свитков. Если здесь, в самой большой и древней библиотеке мира, нет ничего, стоящего его внимания, то о восстановлении Запретных земель можно забыть.

После разговора с богом справедливости у Сюэ напрочь пропало желание идти за советом к Ши или Даогао. Сам разберется.

В литературе, принесенной шулинхунями, рассказывалось об обрядах и техниках экзорцизма, амулетах и оружии, но Сюэ так и не смог найти ничего подходящего к ситуации в Вейжи. Талисманы могли очистить только небольшие участки земли, не превышающие десятка чжанов. Мечи и копья хранились в храмах смертных или в крепости бога войны Чжаньши, куда он никого не пускал. А пилюли целителей, увеличивающие физическую силу и запас ци, не оказывали на Сюэ никакого эффекта.

С наступлением утра юноша ощутил, что теряет настрой, и даже седьмая по счету пиала сливового чая не могла улучшить его настроение.

По второму кругу просматривая книгу о магических артефактах, Сюэ неожиданно обнаружил, что пропустил одну страницу. На развороте была изображена красивая флейта из белого дерева с узорами в виде лотосов и мистическим узлом29. Подпись гласила, что это «Флейта Луньхуэй30» богини Сюин:

«Сюин-шэнь, богиня музыки, сотворила пять музыкальных инструментов, чье могущество превосходит любые фантазии. Священные колокольчики, гонг, пипа31, цитра и флейта творят чудеса, великие даже по представлениям Заоблачного царства.

Флейте Луньхуэй дана сила искоренять зло из нашего мира. Её музыка мучительна для демонов, и, погибая, они рассыпаются белоснежными лепестками лотосов. Трель возрождения очищает землю от скверны и вдыхает жизнь в то, что давно мертво».

– Это то, что я искал! – воскликнул Сюэ и хлопнул ладонью по столу так, что подпрыгнули чайник и пиала.

Флейта имела свойства, которые были необходимы для очищения Запретных земель. Сюэ глубоко задумался.

Такой ценный артефакт может храниться только в одном месте – Павильоне созерцания, обители богини музыки. Сюэ мог попросить у Сюин разрешения позаимствовать Луньхуэй, но, к сожалению, он виделся с ней всего несколько раз на редких собраниях богов. Да и то, покровительница музыкантов не обращала на него внимания, так как никакими выдающимися музыкальными способностями юноша не обладал. То, что Сюин согласится передать ему флейту, было маловероятно, но попробовать стоило.

Допив остатки чая, Сюэ поднялся из-за стола и, вновь преодолев завалы из свитков, покинул библиотеку Вэнь.

Небо всё ещё было сумеречным, но фонари на башне почти погасли. Звезды, подобно хрустальным слезам на лице ночи, слабо мерцали, уступая разливающемуся на востоке свету восходящего солнца. В царившей вокруг тишине было слышно, как свистит ветер.

В воздухе уже пахло весной, что заставило Сюэ скривить губы – его всегда огорчало, когда зима подходила к концу.