Трель лотоса и льда

– Давай спускаться, – смущенно пробормотал юноша.

Медленно пролетев над деревьями, он поймал нисходящий поток и по плавной дуге опустился обратно на поляну. Как только он коснулся земли босыми ступнями, Хоши вывернулась из его хватки и неуклюже вскочила на ноги.

– Сюэ, можно мне заплести твои волосы? – спросила она, энергично покачивая сложенными вместе ладонями.

Сюэ скривил губы, но увидев, с какой мольбой на него смотрит девочка, не устоял и кивнул. Юноша неохотно устроился на траве, а Хоши осторожно прикоснулась к гладким шелковистым прядям, невзначай погладив их, ловко разделила волосы на три части и начала заплетать их в косу.

– Тебе нравятся мои волосы?

– Конечно! Они похожи на шелковые нити. Знаешь, у нас в стране есть поговорка: «Шелковая нить не порвется под грузом невзгод». Она означает, что слабые на первый взгляд люди на самом деле крепкие и могут выстоять перед тяжестью судьбы. Мама часто говорит мне об этом и просит оставаться сильной, что бы ни произошло. Я желаю, чтобы твою шелковую нить не смогли разрушить даже беды размером с гору! – выпалила Хоши и улыбнулась.

Когда она закончила, Сюэ усмехнулся и легонько потрепал её по голове.

– Не волнуйся, меня нелегко вывести из равновесия.

***

Сюэ не заметил, как привязался к девочке. На протяжении года они встречались у реки, чтобы прогуляться в окрестностях бамбуковой рощи. Хоши жизнерадостно рассказывала о своих родителях, соседней деревне Дзинмо, ярмарках и историях, которые слышала от взрослых. Сюэ слушал её, черпая новые подробности из жизни смертных, но сам говорил немного: притворяясь духом реки, ему почти не о чем было поведать девочке: только о природе, нечисти и старинных легендах.

Хоши так и не узнала, что Сюэ – сошедшее на землю божество, а ему в свою очередь не было известно, что девочка полюбила его, как дорогого старшего брата, который надолго уезжает из дома и радует своими кратковременными возвращениями домой.

Сюэ стал забывать, что Хоши – человек, уязвимый, хрупкий и смертный.

Прошло больше года со дня их первой встречи. Наступил месяц абрикоса9. Снега на полях медленно таяли, а берега реки Такекавы часто омывали дожди. Из-за влаги, витающей в воздухе, холод ощущался особенно остро, но Сюэ это не беспокоило – вода и лёд были не просто его стихией, а основой его сущности.

В те дни он впервые опоздал на встречу с Хоши: погрузившись в медитацию, он не обратил внимания, как заснул на краю высокого утеса у восточной окраины Ринко, а когда очнулся, наступила глубокая ночь. Понадеявшись, что Хоши простит его, утром он направился к реке и принялся ждать появления девочки.

Спустя два часа никто так и не пришёл.

Хмуро всматриваясь в сырой туман, повисший над рощей, Сюэ решил, что нет смысла сидеть дальше. Юноша плотнее запахнул свой белый плащ, который скрывал его фигуру целиком – от шеи до босых ступней, накинул на голову широкий капюшон и направился к крестьянскому дому. Ещё не успевшие сойти снега служили надежной маскировкой, и он не опасался, что кто-то его заметит.

Сюэ перескочил через высокую бамбуковую ограду и замер, прислушиваясь. Что что-то не так, он понял сразу: корова и курицы в сарае с соломенной кровлей не издавали ни звука, а лохматая собака, прильнувшая головой к ступеням крыльца, грустно скулила и даже не обратила внимания на вторгнувшегося во двор незнакомца.

Изнутри дома доносились всхлипы и приглушенные рыдания.

Помрачнев, Сюэ прокрался вперед и спрятался рядом с распахнутым окном.

– Как вы не уследили за ней? – причитал хриплый старческий голос. – Единственный ребёнок, живете на границе с Запретными землями… Вы что, не слышали о демонах? Её нельзя отпускать одной! В лесу опасно, она должна была быть под постоянным присмотром, а вы!..

– Но ведь… Я постоянно хожу в лес и не видел ничего, кроме блуждающих огней и чёрной дымки! – прерывисто ответил ему другой мужчина. Его слова сочились отчаянием и страхом. – Я живу здесь всю жизнь и почти не сталкивался со злыми духами. Откуда нам было знать, что она встретит чудовище?

– А вы думаете, нечисть появляется на видном месте? Она селится там, где никого нет, но куда можно легко заманить жертву. Вы нашли её недалеко от пещеры, верно? – осведомился третий мужчина.

Плач стал громче. Женщина, которая никак не могла успокоиться, прокричала, захлебываясь рыданиями:

– Прошу, помогите ей! Вы же целитель! Умоляю вас, спасите мою дочь!

Послышался шорох, а затем горестные завывания. Сюэ встревоженно нахмурился и, не удержавшись, приподнял голову над оконным проемом.

В комнате находилось пять человек. Двое мужчин – один из них, судя по чёрным одеяниям и множеству амулетов, был экзорцистом – стояли у дверей и напряженно смотрели вглубь комнаты. Там застыли в объятиях две женщины. Та, что помоложе, с платком на голове, безостановочно рыдала. Напротив них, склонившись над матрасом, сидел старик в белом халате. Тяжело вздохнув, лекарь развернулся, и Сюэ наконец смог разглядеть, кто лежал на матрасе.

Хоши. Сюэ с трудом узнал её. Мертвенно-бледное лицо девочки покрывала испарина, а под глазами залегли темные тени. Но самым ужасным зрелищем представляло её тело: перевязанное плотным слоем бинтов, на которых алыми пятнами проступала кровь.

– Неужели нет ничего, что могло бы её спасти? – с трудом подняв дрожащую руку, спросил мужчина в выцветшей накидке. Отец Хоши, догадался Сюэ.

Старик, перебиравший баночки со снадобьями, угрюмо покачал головой. Аккуратно приподняв подбородок девочки, он влил в её рот лекарственный отвар.

– Вы нашли её слишком поздно. Она потеряла много крови, и яд глубоко проник внутрь. Боюсь, она не выживет. Тут помогут только молитвы.

Сюэ упал на колени и уставился в землю невидящим взглядом.

Он опоздал на один день. Хоши пошла в пещеру у истоков реки, потому что в их первую встречу он по глупости упомянул её местом своего отдыха.

Но это была ложь. Он никогда не посещал ту пещеру и тем более не знал, что в ней может прятаться демон.

Сюэ сжал челюсти и с силой ударил кулаком по стене, которая в мгновение покрылась изморозью. Присутствующие в доме вздрогнули от неожиданности, старый лекарь на удивление резво подскочил к окну – и никого там не нашёл.

Сюэ уже находился в небе, рассекая рукавами густые клочья тумана. Почти не глядя под ноги, он бежал, перескакивая на слабые в то утро ветряные потоки. Один раз он чуть не свалился вниз, но вовремя успел оттолкнуться от воздуха и взмыть выше.

Тело сковало неприятное чувство, которому Сюэ не мог дать разумного объяснения – что-то внутри него сжалось в тугой комок и пульсировало терзающей, пронизывающей всё естество дрожью. Только спустя время он осознал, что смертные называли это «душевной болью».

Юноша не мог поверить в то, что Хоши находится при смерти. И он был в этом виноват.

Если бы он пришёл в назначенное время…

Если бы он сразу рассказал ей правду…

Если бы она не пошла искать его и дождалась следующего дня…

Если бы демоны перестали выходить за пределы Запретных земель и нападать на жителей у границ…

Если бы…

Внезапно клубы тумана рассеялись, и Сюэ с плеском упал в реку. Ледяная вода отрезвила его, будто наотмашь ударила по лицу, и юноша, барахтаясь на волнах, быстро преодолел расстояние до берега. Выбравшись на землю, он рванул против течения, перепрыгивая через поваленные стволы и заиндевелые ветви кустарника.

Такекава была извилистой и широкой, но не отличалась большой протяженностью – один ли10 она протекала вдоль полей и два вдоль бамбуковой рощи. Сюэ, летевший над кромкой воды, достиг истока за пару минут.

Поток брал своё начало из пещеры, чей чёрный проход зиял посреди каменистого склона. Сюэ сразу ощутил исходящую оттуда темную энергию Инь11 и решительно направился вперед. На каменном полу он различил засохшие алые пятна, цепочкой ведущие внутрь. Хоши, должно быть, сумела удрать от демона, и там, где снег не смог проникнуть в пещеру, ещё виднелись следы её крови.

Глаза божества гневно сверкнули ярким светом. Стиснув зубы, он призвал ледяное копье. Сюэ ни секунды не сомневался перед тем, как чёрные своды пещеры поглотили его белую фигуру, и он ступил в логово демона.

В непроглядной, затхлой и влажной тьме было слышно, как шумят, вытекая из недр земли, потоки воды. Ступая по мокрому камню, Сюэ медленно пошел вдоль течения. Копье слабо освещало мутные воды, но юноша продолжал всматриваться вперед – туда, где явно чувствовалось скопление тошнотворной темной энергии.

Вдруг темноту прорезали серебристые рваные вспышки.

Сюэ отклонился и успел заблокировать удар копьем. Звон отскочил от стен коридора и растворился в пустоте. Удерживая древко двумя руками, юноша пригляделся к изогнутым когтям, которые чуть его не задели. С их кончиков сочилась ядовитая жидкость и с шипением капала на пол.

Сюэ, сжав челюсть, навалился вперед. Когти ослабили хватку и клацнули по камню. Тут во тьме вновь блеснул металл, и Сюэ выставил перед собой оружие, сдерживая атаку демона. Чудовище впереди задвигалось, зашуршало, не желая упускать добровольно пришедшую в логово жертву.

Сюэ поднял свободную руку, и между его пальцев метелью закружилась бледно-голубая энергия, разрастаясь в большой сияющий шар.

И тогда небожитель смог разглядеть прячущееся во мраке существо, его тяжелое мохнатое тело и очень длинные передние конечности, напоминающие плети с когтями-кинжалами.

Однако у маленькой и круглой головы монстра отсутствовали глаза и рот.

Сюэ начал догадываться о том, что произошло с Хоши: она вошла в пещеру и, испугавшись тишины и темноты, принялась звать юношу, но своим голосом, запахом и ци привлекла слепого монстра, который выскочил из-за угла и ранил её ядовитыми когтями. Так как у демона отсутствовало двое органов чувств, а тело было слишком неповоротливым для того, чтобы преследовать жертву, девочка смогла убежать, но упала на полпути, когда яд проник глубоко внутрь её тела.

Распахнув глаза, Сюэ швырнул огромный сгусток своей ци в демона, и тот с грохотом ударился о стену туннеля. Ни одна мышца не дрогнула на лице юноши, когда он подскочил в воздух и занес копье над головой. Ледяное оружие ярко вспыхнуло в руках, напитываясь божественной ци.

Пылающий гневом небожитель с силой метнул копье прямо в голову зверя. Демон не успел среагировать на столь стремительную атаку и покачнулся, когда лезвие со свистом распороло шкуру и с отвратительным хрустом воткнулось в плоть. Повалившись назад, он с глухим шумом упал в реку. Спрыгнув вниз и подняв брызги воды, Сюэ с безразличным выражением лица окинул взглядом мёртвого монстра.

Он отомстил, но не искупил свою вину.

Глава первая

Голод эгуя не сравнится с муками вины

Дрейфующую резиденцию захватила тишина.

Коридоры, покрытые лакированными деревянными панелями, тонули во полумраке. Тому, кто впервые посещал владения бога моря, могло показаться, что они находятся глубоко под водой: голубые отсветы плясали по инкрустированной перламутром мебели и бумажным ширмам, на которых пенистые волны сливались воедино с туманной дымкой облаков.

Сюэ лежал у бассейна и отрешенно наблюдал за плавающими в воде полупрозрачными хрустальными медузами. Стены дворца мерно покачивались вместе с водяными бликами, успокаивая и погружая в сон. Из щели между занавесками пробивался луч света, однако юноша не поднимался, чтобы открыть окно и впустить в свои покои сияние Небес.

Сюэ не помнил, сколько дней прошло с тех пор, как он покинул окраины Ринко и вернулся в Заоблачное царство. Для богов время было сущим пустяком, не достойным внимания – невелика разница, какой сейчас месяц или год, когда твое существование не имеет конца.

Юноше казалось, что он ничего не чувствует – в том месте, где у смертных находилось сердце, он ощущал бездонную пропасть, но в глубине души его мучили вина и безысходность. Эти эмоции, слишком человеческие для божества, не позволяли ему выйти за пределы комнаты и вести привычную жизнь.

В отличии от небожителей, люди не отличаются постоянством – у каждого из них свой путь, который они могут пройти только за ограниченный период времени, потому что рано или поздно покинут свой мир и забудут всех, кого знали и любили. Но одно – позволить человеку уйти, а другое – быть причастным к его гибели.

Сам того не ведая, Сюэ допустил ту же ошибку, что совершил его отец много лет назад.

Если бы он знал, что произнесенные вскользь слова о пещере приведут Хоши прямо в лапы демона, в их первую встречу он бы не стал разговаривать с ней, а сразу бы уплыл, как только она его заметила. Сюэ не хотел навредить девочке, но сделал это – неосознанно, по глупости.

Отношения богов и людей порой приводили к трагичному финалу, но юноша не мог смириться с этим и заставить себя хотя бы проверить, выздоровела ли Хоши или её душа попала в Долину Блаженных сновидений: он боялся, что не выдержит, увидев её могилу и скорбящих родителей.

Он должен был её защитить! Зачем только она пошла искать его? Из-за глупых, неосторожных слов он погубил совсем юную девушку.

Хоши считала его своим другом и не обижалась, когда он ворчал или насмехался над ней. Ей хотелось общения и внимания так же, как Сюэ много лет назад, когда Ханхай отправлялся в плавание по необъятному Звёздному морю и оставлял его одного в молчаливом дрейфующем дворце. Рядом с девочкой он ощущал себя беззаботным человеческим подростком.

Но теперь некому было скрасить его одинокие прогулки в мире людей.

Даже если Хоши жива, родители больше ни на шаг не отпустят её из дома или, что более вероятно, отправят в находящуюся под защитой сторожевой башни деревню Дзинмо, где жила тетя девочки – хозяйка чайной.

Он пытался утешить себя тем, что несчастный случай произошел из-за демона, но каждый раз напоминал себе, что ему следовало проверить ту пещеру – если бы он изначально уничтожил чудовище, девочке ничего бы не угрожало. Стоило помнить, что за склоном гор, что видны из окна дома Хоши, находятся Запретные земли.

Но предугадать, куда направится очередное порождение проклятых земель, было невозможно – оставалось истребить их всех.

Сюэ дернулся и, нахмурившись, облокотился на нефритовый бортик бассейна. На Хоши напал демон, который пришёл из Вейжи, а в том, что он появился там, отчасти были виноваты… боги. Они покарали Запретные земли, уничтожив всех их обитателей – воистину, боги милосердны к верующим и безжалостны к отступникам. Темная энергия Инь, порожденная погибшими от жажды и голода жителями и ступившими на кровавый путь шаманами, а также усыхающая от недостатка ци природа нарушила гармонию в этих землях, превратив их в гнездилище гуев12 и демонов.

Спустя пять сотен лет тысячи крестьян, императорских стражей и экзорцистов пострадали от последствий проклятия Небес, но все в Заоблачном царстве делали вид, что проблема их не касается. Что бог торговли Мао или богиня очага Нуань могут сделать против нашествия демонов? Ничего.

Но был среди них тот, кого праведность или, наоборот, грешность смертных интересовала больше других. К нему, немного поразмыслив, и решил направиться Сюэ.

Вспугнув медуз, юноша прошёл мимо бассейна к дальней стороне комнаты. Круглые бирюзовые фонари, подвешенные к потолку, выхватывали в полумраке кушетку с множеством подушек, низкий столик с воткнутыми в курильницу палочками лотосовых благовоний, мягкие белые ковры и шелковые занавески.

Распахнув двери, Сюэ направился вперед по широкому коридору, чьи стены покрывала роспись в виде рыб, черепах и морских драконов. Синяя глазурь на потолке напоминала звездное небо, а в отполированном до зеркального блеска полу отражались разноцветные ветви кораллов и белое лицо юноши. Его шаги не нарушали безмолвие дворца, лишь снаружи шумели волны и с первого этажа доносилась мелодия цитры.

Спустившись по лестнице, юноша обнаружил, что слуги Дрейфующей резиденции вовсю развлекаются – рыбы жаньи13 шустро наматывали круги между зелеными яшмовыми колоннами, шлёпая по полу тремя парами когтистых лап, а белокожие цзяожэни14 собрались за столом, подливая рисовое вино в свои пиалы.

Вскинув брови, Сюэ неторопливо направился к слугам.

– Я вижу, пока хозяина нет дома, вы тут веселитесь? – поинтересовался он и хмыкнул, когда застигнутые врасплох его появлением жаньи подпрыгнули и, резво перебирая лапами, скрылись по углам.

Цзяожэнь, играющий на цитре, приоткрыл глаза. Помедлив, он отложил инструмент. Остальные слуги последовали его примеру, со стуком поставили пиалы на стол, поднялись и неохотно согнулись в поклоне. Их высокие хвосты качались на макушках, как развевающиеся под водой водоросли.

– Откуда вы взяли вино? И кто позволил вам его открывать? – продолжил возмущаться Сюэ, подтолкнув мыском ноги откупоренные кувшины на полу. Должно быть, подумал юноша, кто-то из обитателей Небес принес алкоголь из земного мира, а слуги резиденции не удержались от того, чтобы его не попробовать.

Цзяожэни рассеянно взглянули на него, но ничего не ответили. Хоть они и выглядели похожими на людей, но не изменяли своей рыбьей сущности, всегда оставаясь немыми и невозмутимыми.

– Приди кто в Дрейфующую резиденцию, что он увидит? Вы вообще помните, что вы слуги Ханхай-шэня и должны держать лицо?

Все одновременно кивнули и опустили водянистые глаза, старательно делая вид, что они внимательны и серьезны, но юноша давно заметил румянец на их щеках с блестящей в свете лазурных фонариков чешуей.

– Лучше бы делом занялись! Порядок навели, главный зал убрали, раз вам скучно. Нечего тут попойки устраивать, – скривился Сюэ и, напоследок свирепо глянув на слуг, отправился к выходу.

Ханхай редко бывал дома, предпочитая путешествовать по просторам Звёздного моря на своем корабле, помогая матросам преодолевать трудные места с рифами и штормовыми воронками. Море было его стихией – но не облачное, в котором парили обители богов, а солёное и бурное. Ему, в отличие от других небожителей, не нравилось контролировать происходящее в мире смертных на расстоянии, в залах своих владений. Он предпочитал предупреждать людей напрямую, чем порой вызывал недовольство других жителей Заоблачного царства.

Сюэ не раз отправлялся в плавания вместе с отцом, но со временем ему надоело наблюдать за однообразными морскими пейзажами, и он начал спускаться к смертным самостоятельно – чтобы полетать между окутанными дымкой горными пиками или позволить рекам нести его туда, куда глаза глядят.

И несмотря на то, что слуги у Ханхая имелись, поручения им выдавали редко – оттого они совсем обленились и заскучали, проводя десятилетия за игрой в го.15

Настроение у юного бога испортилось ещё сильнее, и он быстрым шагом покинул дворец, досадуя, что глупые прислужники, которые знали о его дурном расположении духа и затворничестве в личных покоях, не догадались позвать его провести время с ними. Даже они, знающие Сюэ с того времени, когда он был ребенком, казалось, избегали его.

Толкнув створки высоких дверей, юноша вышел в наружную галерею, которая огибала плавучую пагоду по периметру. Гирлянды из хрустальных шариков свисали с коньков крыш и мелодично позвякивали, как капель в начале весны. Скрипя зубами от раздражения, Сюэ дошёл до поворота, за которым перила галереи обрывались и выводили к крохотному причалу с одинокой лодкой.

Дрейфующая резиденция постоянно перемещалась в водах озера Ханьлэн16. Голубую гладь, отражающую плывущие в вышине облака, с восточной стороны покрывал лед – результат влияния Сюэ, который целиком и полностью завладел прибрежным садом, устроив там свое царство снега.

До обителей друг друга боги добирались по воздуху, на быстрых ветряных потоках, которые позволяли перемещаться от одного дворца к другому в течение времени, за которое сгорает палочка благовоний17. Но Сюэ пришёл к выводу, что, если под рукой есть плавучий или летающий предмет, напрягаться и преодолевать изменчивые воздушные дороги пешком вовсе не обязательно.

Прыгнув в лодку, которую Сюэ сделал из облачного камня юйши и льда, юноша отвязал её от деревянного столба и коснулся ладонью сверкающего в солнечном свете корпуса.

– Во Дворец Пяти добродетелей18.

Лодка качнулась и медленно поплыла вперед, а юноша небрежно привалился к бортику и обвел владения отца скучающим взглядом. Длинная пагода из тёмного дерева издалека напоминала боевые корабли, какие порой встречались в бухтах Худжана, и чёрным пятном выделялась на фоне умиротворяющего пейзажа. Воды озера круто обрывались в десятке ли от самого глубокого места и водопадом стекали с островка небесной тверди. На этой эфемерной земле, выглядящей как обычная почва и камни, божества строили свои обители.

Владения богов находились на третьем уровне Небес – в Нетленном море, в котором среди облаков и солнечных лучей парили нефритовые дворцы небожителей. Над ними, на втором уровне, пролегал Край безмятежности, где обитали божественные звери: птицы, тигры, олени, рыбы, цилини19, фениксы и драконы. Ещё выше, на верхнем уровне, располагалась Долина Блаженных сновидений – рай для праведных человеческих душ. Все вместе три уровня представляли собой Заоблачное царство.

Обители богов находились на нижних Небесах, но никто не жаловался на такое распределение. Ведь чем ниже находились дворцы небожителей, тем удобней им было присматривать за миром смертных.

Сюэ единожды бывал в Краю безмятежности, но быстро покинул его, придя к заключению, что он мало чем отличается от привычных рек, лесов и горных пиков, возвышающихся над пеленой облаков. В нем было слишком спокойно и тихо, поэтому юношу не удивляли истории о легендарном Белоснежном карпе, первом императоре Шанлу, который после смерти решил стать духом столичного озера. В мире людей всегда что-то происходило, в отличии от Заоблачного царства, в котором даже рождение новых богов не меняло сложившийся уклад жизни.

Размышляя об этом, юноша старался прогнать терзающие его тревогу и сожаление, и, подперев ладонью подбородок, провожал пролетающие мимо клочки тумана. Когда Сюэ надоело сидеть неподвижно, он прошел на корму и, перевалившись за борт, сунул руку в гущу облаков. Юноша почувствовал прохладу и влагу, оседающую на пальцах. На вид лёгкие и мягкие, облака весили миллионы цзиней20, а небесная твердь, на которой высились обители небожителей, не уступала в прочности суше.

Сюэ выпрямился и повернул голову. Впереди, из клубящихся облачных волн, возник Дворец Пяти добродетелей – обитель бога правосудия и справедливости Чжэньсяна. Ранее юноша не бывал у него в гостях, и потому разглядывал трехъярусное здание с алыми колоннами, узорчатыми карнизами и огромными балконами. Золотая черепица, устилающая изогнутые крыши, сверкала так, что могла посоперничать с солнцем.

Когда лодка причалила к островку, Сюэ привязал веревку к торчащему на краю земли деревцу, чтобы ветер не угнал лодку на другой конец Заоблачного царства. Собравшись с мыслями, он взлетел вверх по каменным ступеням лестницы.

Вскоре Сюэ предстал перед высокими дверями. Они были неплотно закрыты, поэтому юноша, недолго думая, просунул голову в проем. В коридоре пахло сандаловыми благовониями, и дым серыми струйками поднимался к потолку. Поморщившись от пряного древесного аромата, юноша скользнул взглядом по стенам цвета киновари и свиткам с изображениями сцен суда. Для юного бога они не представляли интереса, поэтому он прошёл мимо бесконечной вереницы колонн и постучал в дверь, ведущую в покои Чжэньсяна.

– Можете войти, – низкий мужской голос, казалось, прозвучал возле самого уха.

Створки со скрипом отворились, впустив Сюэ в просторный и величественный зал, стены которого были обиты панелями из красного дерева с позолоченной резьбой. В дальнем его конце находилось возвышение, где под расшитым драгоценными нитями гобеленом стоял низкий лакированный стол. За ним восседал крупный мужчина – хозяин дворца. Позади него дремало существо с зелёной шерстью и длинным рогом. Сечжи21, божественный зверь с невероятным умением отличать правду от лжи и добро от зла, всегда находился подле своего хозяина и помогал ему принимать решения в трудных вопросах.

Пепельные кудри Чжэньсяна венчал обруч, плотно обхватывающий широкий лоб, а плечи укрывал алый плащ. С задумчивым, серьезным видом он наблюдал за изменениями в положении чаш десятков весов. Среди них были как тонкие и изящные, так и громоздкие, созданные тысячелетия назад. Они были лишь копиями тех, что в данную минуту находились в залах суда мира смертных, и взвешивали долю истины в словах провинившихся.

Люди поклонялись Чжэньсян-шэню с тех времен, когда только появились понятия о «честности» и «справедливости». Он следил, чтобы все отступники отвечали за свои прегрешения, а те, кого незаслуженно осквернили, избегали наказания и возмездия. Смертные почитали его и возводили в его честь сотни богатых храмов, искренне веря в рассудительность и благосклонность божества, которое никого не оставит в обиде. Именно таких небожителей, как Чжэньсян, мысленно представляли себе жители Шанлу и других государств, когда кто-то упоминал богов.