Великий Дух

Проводить эту экскурсию был назначен главный человек в городе, да и на всей планете – сам префект Экзилона Аллазар Эриэльский Клизом, который вот уже почти двадцать лет занимал эту должность и явно не жаловался на судьбу, что подтверждал его искренний позитивный настрой. Эта планета не была прибыльной – если быть точным, то она являлась наименее прибыльной из всех восьми, которыми владел Экзилон, запасы ценных веществ были близки к истощению, но зато она по праву считалась самым спокойным местом во всей звёздной системе. Аллазар стоял перед толпой в компании ещё троих мужчин – одного экзилонца и двух бессмертных. Убедившись в том, что всё готово, он начал говорить, используя встроенные в тело микрофоны, дарующие громкий и приятный звук заготовленной речи, лишённой волнения и чрезмерного заискивания, которая регулярно прерывалась на логичные аплодисменты:

– Дамы и господа, думаю, что все собрались и пора начинать! Я рад от лица всей провинции поприветствовать сенатора Лайонэля Небесного Моурджейна, его прекрасную жену, его сына и всех участников турнира. Для нас огромная честь устраивать это историческое событие! Рядом со мной главный организатор турнира – Дастар Небесный Рэмсон, которого вы, конечно же, узнали и без меня! А слева от меня двое бессмертных – Мидом и Дорио, которым я безмерно благодарен за то, что они любезно согласились принять участие в этом важном моменте. Их вы наверняка тоже узнали, ведь они являются победителями эриэльского отбора. Таким образом, здесь собрались все претенденты на величайший приз в истории, которые уже прибыли в город. Напоминаю, что оставшаяся семёрка прилетит завтра утром. Мидом также присутствует здесь на правах формального лидера всех бессмертных на время соревнований, хотя они не используют подобные термины, и я прошу вас воздержаться от них тоже, потому как для них нет вождей и министров, у них нет никакой иерархии, и Мидом ничем не отличается от других жителей города. Он всего лишь представитель своего народа на ближайшие десять дней и делает это исключительно для нашего удобства. Они будут частью этого экскурса по их городу, но не надейтесь на то, что они будут отвечать на ваши вопросы и сами что-то показывать! Со всеми вопросами обращайтесь ко мне! Так будет значительно быстрее и проще. Поверьте, мы очень долго учили бессмертных строить полноценные предложения и заканчивать начатую мысль, а не бросаться малопонятными обрывками, которыми они привыкли обмениваться друг с другом. Надеюсь на то, что никто не был расстроен планом изучить город пешком. Мы решили, что так будет гораздо атмосфернее, да и к тому же хочется максимально растянуть удовольствие! В обычное время мы, конечно, пользуемся машинами, и бессмертные не запрещают нам перемещаться по их городу так, как нам удобно. Собственно, они настолько хорошие хозяева, что не запрещают нам вообще ничего!

После этой реплики точно по плану широко улыбающегося префекта последовала пауза на дружный смех большей части собравшихся. Многие машинально посмотрели на бессмертных, ожидая каких-то дополнений или хотя бы одобрительных жестов, но их лица не выражали абсолютно никаких эмоций. Казалось, что они вообще не слушали Аллазара, который тоже оглянулся на них, но всего на несколько секунд, потому как он был прекрасно знаком с их повадками и не ждал никакой реакции. Мидом и Дорио действительно никак не выделялись из толпы. Однако именно им было доверено право представлять свою планету. И многие ждали от них грандиозных сюрпризов, поэтому трансляторы логично поспешили взять их крупным планом. А тем временем префект продолжил:

– Попрошу вас не разбредаться и не теряться на ближайшую пару часов! Но в остальном никаких ограничений. Можете ни о чём не волноваться, спокойно общаться и осматривать всё, что вам захочется. Поверьте, в этом городе вам ничто не угрожает! И даже если что-то или кто-то будет казаться опасным и отталкивающим, то это просто с непривычки. Все обитатели этого города совершенно безвредны и никогда не нападают на людей, не только на бессмертных, но и на экзилонцев. Ну что же, я всё сказал, так что вперёд за мной! Если кому-то станет плохо от жары, то смело говорите. Поверьте, в этом нет ничего постыдного. Я прожил здесь почти двадцать лет, но всё равно не до конца привык!

Солнце палило нещадно и температура скоро должна была подняться до 45-48 градусов, но благо, что все экзилонцы могли использовать встроенные в тело кондиционеры. Также в помощь всем почётным гостям были летающие роботы, выполнявшие роль навесов. Бхаваданцы и пулкретадиане были привычны к жаре, но даже для них это были экстремальные условия, и потому они были рады спрятаться в тень. На всеобщем фоне выделялся лишь Мастер, у которого не было телесных кондиционеров и который не хотел пользоваться услугами роботов. И Амисе было по-настоящему страшно смотреть на него. Она не понимала, как этот старец может выдерживать такую температуру, словно он всю жизнь провёл на Эриэлии. Для неё это был повод вспомнить свою странную мысль о том, что в Мастере было что-то от всех видов людей.

Главной особенностью Града бессмертных было полное отсутствие улиц – в расположении зданий невозможно было усмотреть какую-либо закономерность, неважно, с земли или сверху. Почти все дома были весьма большими, и в каждом жило множество бессмертных, не связанных семейными отношениями – где-то было сразу пять-шесть десятков жителей. Почти все они были одноэтажными, иногда встречались двух-трёхэтажные, но не больше. Домов было лишь чуть больше трёх сотен, и город можно было обойти полностью за несколько часов в неспешном темпе, делая регулярные остановки. Говорить можно было о каждом строении, ведь все они являли психоделическую эстетику и эксцентричность форм, напоминали множество вещей и одновременно не были похожи ни на что. И в то же время префект испытывал объяснимые трудности с тем, чтобы сделать свой рассказ интересным, потому как ничего по-настоящему грандиозного здесь не происходило, в них не жили знаменитости, и с момента появления экзилонцев почти ничего не изменилось – те же дома и те же обитатели, абсолютно статичный мир, замороженная история в условиях адского пекла. В Граде не было общественных зданий, мест для сборов и решения политических вопросов, магазинов, баров и площадей, не было искусства и какой-либо символики, не было храмов, библиотек и памятников. Бессмертные не были одержимы тем, чтобы кого-то почитать, у них не было праздников и прочих признаков высокой культуры, призванной скреплять цветущее общество. Они забыли даже письменность. Когда-то она была, доказательством чего служил тот факт, что они могли понять текст на экзилонском, когда это было необходимо, но они сознательно перестали ей пользоваться. Их жизнь была чистым созерцанием и погружением в собственные чувства.

Всё остальное было лишним – тем, что отнимает время и энергию от созерцания и транса, лишённого конкретной цели. Все они медленно брели мимо, сидели по домам или на берегу и даже не смотрели на пришельцев, словно подобные экскурсии проводились каждый день. И конечно, их совершенно не интересовал предстоящий турнир. Они знали о нём, знали о том, что их народ настоятельно попросили принять участие в нём ради дополнительной интриги, но они не пытались понять, в чём значимость данного события. Для них это был самый обычный день. Но благо, что в городе проживали не только люди – за прочими существами наблюдать было гораздо интереснее, к тому же они и сами проявляли к гостям хоть какой-то интерес, но о них позже. Толпа задержалась на восточной окраине, где можно было долго изучать самые разные строения всевозможных форм – там были пирамиды, сферы, цилиндры, прямоугольники, квадраты, а также немыслимые сочетания этих фигур. У каких-то домов не было окон и дверей, и Аллазару приходилось уточнять, что вход находится под землёй, что от их взглядов скрыта громадная система туннелей со своими улицами и площадями. Самые большие дома находились в той части центра города, которая располагалась на берегу озера, и ими точно стоило полюбоваться подольше. Некоторые из них представляли собой пустые гигантские раковины каких-то вымерших существ. Каждая была размером с трёхэтажный дом, и в ней вполне комфортно могли проживать несколько десятков человек. В них были проделаны окна и двери, но разделения на комнаты и лестниц внутри не было.

А по соседству возвышалась главная диковинка – знаменитая эриэльская живая башня, самое крупное здание в городе, которое при этом являлось живым организмом. Оно одновременно напоминало очень толстое дерево неправильной формы и рукотворную башню. Его плоть походила на древесину, но только более гладкую и приятную на ощупь. Жителям не требовалось прорубать входы и комнаты – они сами естественным образом появлялись в полости растущей башни. Она росла очень медленно, но всё же продолжала наращивать новые части, при этом форма уже готовых помещений практически не менялась. Вместо того чтобы отращивать ветви, она отращивала новые комнаты, которые пугающим образом нависали над землёй, но не падали. В этой башне проживало от 50 до 80 бессмертных, и они регулярно подкармливали жилище определёнными сортами экзома. Несколько раз в год она давала семена – зародыши появлялись в плоти комнат, но по каким-то причинам другие башни не становились столь же большими и величественными, словно эта заняла самое удачное место, где была самая лучшая почва и идеальное расстояние до воды. Её отпрыски были мелкими, и в них нельзя было жить, а большая часть семян быстро умирала, не взойдя. Все попытки адаптировать их на других планетах не увенчались успехом. Каким образом она появилась? Это была одна из многочисленных тайн для экзилонцев. А бессмертные, конечно же, молчали и играли в непонимание, словно её существование столь естественно, словно она была всегда и этот город когда-то разросся вокруг неё. Но главное, что они никак не намекали на то, что сами создали её или вывели. По понятным причинам экзилонцы побаивались этой башни и даже самые смелые не пожелали селиться в ней, однако трансляторы должны были уделить ей внимание, ведь это была главная достопримечательность города. Чтобы ускорить процесс и не отстать от группы, самостоятельно они изучили только первый этаж, зато камеры полетели наверх и снимали всё подряд, не смущая жильцов, в личное пространство которых так бестактно вторглись.

Они двигались дальше на запад по набережной, и в этой части города было не менее интересно. На их пути возникла большая неогороженная зона, которую экзилонцы назвали бы «фермой» – там обитали виды животных, о существовании которых невозможно было даже помыслить в других мирах. Не издающие звуков, неповоротливые, с множеством конечностей, уродливые и пугающие – к ним нельзя было сразу привыкнуть, пусть Аллазар заверял в том, что они не навредили ни одному человеку. Некоторые многометровые гиганты замирали и начинали пялиться на пришельцев, заставляя тех чувствовать себя весьма некомфортно. Они были источниками пропитания для бессмертных, но при этом их не убивали. Сразу несколько видов давали лучшее мясо, умирая как созревшие плоды. От других же можно было отсекать части, не нанося им никакого вреда. Они спокойно отращивали эти части, которые со временем становились тяжёлыми, и звери сами были рады тому, что их отрезали. Это мясо нельзя было назвать деликатесом, но, как нетрудно догадаться, бессмертные и не были озабочены вкусом еды. У них не было столовых, ресторанов, и они не делали попыток изобрести новые блюда. Они год за годом ели одно и то же – необходимый минимум для того, чтобы выжить, и не более того. Среди них не было ни одного человека, которого хотя бы с натяжкой можно было назвать плотным, тем более толстым. Но каким образом могли появиться эти звери? Неужели бессмертные когда-то достигли такой гениальности в селекции, которая и не снилась экзилонцам, чтобы вывести таких существ для своих нужд? Они молчали. И это лишь один из многочисленных примеров той невероятной межвидовой гармонии, которая делала этот город уникальным и по-своему процветающим. Это было невзрачное, но вечное цветение, немое торжество постоянства.

На каждом шагу их ожидали новые столь странные эксперименты неведомого творца – у каждого вида был свой способ размножения, и многие из этих существ были такими же долгожителями, что и бессмертные. Но это были не домашние животные в привычном смысле, эти создания не были рабами, не были собственностью, в какой-то степени они были полноправными жителями и даже партнёрами, их не держали на цепи или взаперти, их не били и не убивали. Внутри зданий ползали небольшие существа, у которых была своя симбиотическая миссия – большинство занималось уборкой, они избавляли дома от всякого мусора, прежде всего песка, являвшегося их основной пищей, и за это получали от людей экзом. Какие-то причудливые твари, состоящие наполовину из биоткани и наполовину из обычной глины, ползали по стенам, меняя форму, словно гусеницы, и заделывали трещины, будто им было невыносимо от того, что дома теряют свой идеальный вид, будто трещины имели какой-то запах и они шли на него. Они присасывались к этим болячкам, к этим выступам несовершенства, оставались в таком положении несколько часов или дней и заделывали пробоину частью своего тела, после чего получали заслуженные кристаллы. Также повсюду попадались живые фонари – различные виды зверей, что освещали город и могли осветить дома в случае необходимости. Сейчас же большинство из них спало или просто отдыхало, прячась где-то в тени.

Но помимо этих созданий, в западной трети проживали представители сразу четырёх рас, которых принято было считать разумными и в чём-то даже близкими к людям. Хотя, безусловно, в случае с первым видом эта близость была крайне условной – духовиты были бестелесными и состояли из мельчайших частиц экзома и атмосферных газов. Они имели энергетическую оболочку, которую можно было ощутить и даже разглядеть при желании, они могли менять форму и размеры. У духовитов был свой небольшой район, состоящий из десятка скромных жилищ, в которых они мирно проводили часть своего времени, но в основном они летали по планете и добывали частицы экзома из воздуха. С ними невозможно было общаться, и они оставались великой загадкой. Как они рождались и умирали? На эти вопросы у экзилонцев не было ответов. Но главное, что духовиты были мирными соседями бессмертных с незапамятных времён и не причиняли людям никаких неудобств, не шумели и не мусорили. Следующая раса – кристаллоносцы, которые являлись своеобразным гибридом людей и пауков. У них было восемь ног, но передние были весьма ловкими, и они могли орудовать ими почти как руками. Главной их особенностью было прохождение множества непохожих друг на друга жизненных стадий, последней из которых была небольшая личинка, что легко умещалась на ладони и представляла собой вечный биокристалл. Они жили несколько десятков лет, в течение которых внутри их постепенно рассыпающихся тел зрел тот самый кристалл, в который переходила их личность, их нервная система, все их чувства и воспоминания. С возрастом кристаллоносцы всё меньше двигались и проявляли интерес к окружающему миру, но их личность продолжала жить после уничтожения тела. И новые поколения бережно хранили эти кристаллы в своём огромном общем доме, уходящем глубоко под землю, ведь это были их живые предки.

Также нельзя было не отметить глиняных карликов – неприглядных небольших человечков, по понятным причинам медлительных и неуклюжих, с двумя ногами и двумя руками, во всём напоминавших людей, кроме отсутствия половых органов. Возможно, поэтому у них не было принято пользоваться одеждой. Они были неприметными чернорабочими, большую часть времени копошащимися где-то в земле или в береговой грязи. Глиняные карлики регулярно отправлялись на поиски залежей экзома на большие расстояния от города и всегда находили его. Они помогали бессмертным делать всю грязную работу и делились добытым экзомом, но их нельзя было назвать рабами – они платили за право быть частью этого великого города, наполнялись безмерным почтением и явно видели смысл своего существования в том, чтобы помогать людям. Прочие их сородичи были разбросаны по Эриэлии и жили независимо от бессмертных, но для этой группы, состоящей примерно из пятисот особей, было важно оставаться здесь. Удивительно, но у них вообще не существовало размножения и почти за триста лет наблюдений экзилонцы не обнаружили ни одного детёныша этих существ. Очевидно, что они тоже вели своё неспешное существование уже многие века или даже тысячи лет, но при этом они были смертными и старели, пусть и очень медленно, и их численность неумолимо сокращалась. У глиняных карликов не было домов, они спали на берегу озера всё в той же грязи, что служило очередным доказательством их неприхотливости. Зато у них был свой язык, и в какой-то степени они являлись наиболее сговорчивыми обитателями этого мира, потому что благородный страх перед экзилонцами не позволял им отмалчиваться. Но при этом их язык был крайне примитивным и не позволял говорить о каких-то сложных вещах. Все их ответы были сплошными непонятными обрывками, после которых оставалось лишь строить очередные догадки. Но по понятным причинам на них не тратили много времени, ведь невозможно было представить, что эти существа могли иметь хоть какую-то значимость в прошлом, что они могли что-то понимать и знать о том, как появились. И если бы не их полезность, то, как были убеждены экзилонцы, даже безразличные ко всему бессмертные не стали бы терпеть то, что они спокойно расхаживают по их улицам.

И наконец, самая многочисленная раса – пугающие, огромные инсекты – жукоподобные антропоиды, живущие и работающие преимущественно под землёй и редко появляющиеся среди людей. Благодаря их стараниям возник полноценный подземный город, который был даже больше того, что на поверхности. И он состоял не просто из грязных узких туннелей – там были улицы и площади, залы, коридоры и комнаты с прилично отделанными стенами. Только недостаток воздуха и вонь мешала назвать эти условия вполне пригодными для жизни. Инсекты были вынуждены впускать в свой мир экзилонцев как новых хозяев, желавших подробно изучить всё это. Их было чуть более пяти тысяч, и они продолжали день за днём неустанно рыть и добывать экзом – последние жалкие крохи от того крупного месторождения, что было здесь в далёком прошлом. Также экзилонцы использовали их при работах в других частях Эриэлии. С ними вполне можно было договориться, используя жесты, но друг с другом они общались с помощью языка запахов. Инсекты были двухметрового роста и имели четыре руки, у них были непропорционально большие уродливые головы с фасеточными глазами чёрного цвета, подвижными усиками, щупальцами и прочими отростками. Но при этом, что важно отметить, они носили одежду и весьма качественную. Они тоже не были рабами, но спокойно делились с бессмертными добытым экзомом, словно это была арендная плата, демонстрируя послушание и почтение. За эти почти триста лет они не спровоцировали ни одного даже мелкого конфликта, и это сильно удивляло экзилонцев, ведь эти создания, как казалось, могли легко перебить всех бессмертных и стать правителями – инсекты были большими, сильными, быстрыми, выносливыми и вполне смышлёными, ничто не намекало на значительную отсталость на фоне людей, но они продолжали довольствоваться ролью рабочих и им тоже было неведомо стремление к роскоши. Примечательность их состояла ещё и в том, что они были наполовину водными существами – они могли задерживать дыхание на полчаса и работать на дне озера, где имелись приличные запасы качественного экзома. Обо всём этом увлечённо рассказывал префект, когда процессия остановилась на берегу. И Майкджо моментально пришла в голову отличная идея – он направил часть камер под воду, после чего они быстро нашли инсектов и начали снимать то, как эти неприхотливые подводные крестьяне неустанно добывают само время для своей и чужой планеты.

А на поверхности воды повсюду виднелись огромные плывуны, которых бессмертные использовали в качестве надёжных лодок. Они были плоскими и почти идеально круглыми с десятком ног-ласт по всему диаметру тела. У них не было глаз, но зато имелось множество маленьких ртов, которые вылавливали в воде всякую живность. Люди смело седлали их и плыли в центральную часть озера, где ловили с помощью нехитрых черпаков каких-то зверей, у которых либо забирали накопленный в определённых частях тела экзом, либо отрезали небольшие мясные куски, всегда избегая убийства. Казалось, в этой работе не было особой необходимости, учитывая то, как много экзома они получали от других рас за просто так, но, по всей видимости, им нужно было проявлять хоть какую-то активность в течение дня. Либо они просто любили плавать, и это было частью их транса. И в эти декорации древности были встроены новейшие технологии Экзилона, создававшие по-настоящему безумное сочетание. На пути гости регулярно встречали огромные экраны, на которых демонстрировались анонсы предстоящих игр, осветительные столбы, которые не принято было активировать, но в случае необходимости они могли ярко осветить Старый город. Кроме того, они были источниками сигнала для качественной работы сети. И конечно, они постоянно натыкались на биороботов, большинство из которых являлось полноправной частью подразделений хранителей и отвечало за безопасность. Те роботы, что были новичками здесь и ещё не успели привыкнуть к этим декорациям, проявляли неподдельный интерес почти к каждому обитателю Града – и эти встречи столь непохожих друг на друга служителей людей из разных миров были такими забавными! Камеры тоже словно вспомнили про свою животную половину и начали проявлять личную инициативу в съёмках, чему не противились трансляторы, ведь это порождало множество ценных кадров. Они раз за разом изумлённо застывали и изучали пылеедов, глиняных ползунов, инсектов, духовитов, кристаллоносцев и прочих обитателей города. И всё это весело и креативно комментировала восьмёрка трансляторов, не боясь оскорбить бессмертных, ведь те не выражали никаких эмоций – им было безразлично, как много экзилонцев увидит их, как они пошутят и оценят их, осудят или, наоборот, будут восхвалять.

По ходу обследования западной трети произошёл примечательный эпизод, когда трансляторы приблизились к достаточно большой группе отдыхающих инсектов, сидевших на земле. Семеро из них во главе с Тимелем решили подойти вплотную и даже заговорить, чтобы снять забавную пародию на интервью с горожанами, которые не могут ничего ответить, но Ялия осталась стоять на месте, не желая приближаться, демонстрируя брезгливость и даже страх, что поспешила восторженно прокомментировать Амиса:

– Эй, посмотрите! Наша мисс-брезгливость не хочет знакомиться с местными жителями?!

– Ты чего? Они же только кажутся страшными! А на самом деле они милые и безвредные! – уверенно добавил Эленсио.

– Не забывайте, ребята, что Ялия у нас аристократка до мозга костей и она терпеть не может любых существ, которые хотя бы чуть-чуть страшнее человека! Они наверняка напоминают ей наших мелких паразитов! – продолжила Амиса.

– Да где она их видела?! У нас на Небесах нет паразитов! – верно заметил Марсис.

– В документальных фильмах! Красотка, ну ты чего, ты же специалист по языкам и не хочешь помочь нам взять у них интервью? – спросила Амиса.

– Я обязательно подойду к ним! Но только не сейчас. Мне надо привыкнуть. Может, завтра, – загадочным, но решительным тоном ответила Ялия.

– А зачем ты собралась к ним подходить?! – поинтересовался Эленсио.

– Как раз за тем, чтобы попробовать пообщаться! – объяснила Ялия.

– Но как? Они же не умеют говорить и писать, – напомнил Экзилио.

– В том и интерес. Я хочу попробовать освоить их язык запахов. Это очень интересное исследование.

Последовала стандартная пауза на смех, которому не мешала близость инсектов, явно не столь терпимых к причудам экзилонцев по сравнению с бессмертными, после чего Амиса продолжила ещё более громко:

– Ну конечно, такая белоручка, как ты, не просто подойдёт к этим мерзким рабочим, но ещё и будет нюхать то, что они там исторгают!

– Зачем всё постоянно опошлять?! – возмутилась Ялия. – И вовсе я не такая привереда. Один раз в жизни можно пойти на такие жертвы. Зато какая научная статья из этого получится. А возможно, и документальный фильм.

– О святой Джадемион, научная статья?! Ялия, ты такая скучная! – воскликнула Амиса.

– Да пошла ты! – с дружеской ухмылкой ответила Ялия.

Примерно через полчаса произошёл ещё один любопытный момент, когда они проходили через южные окраины. По одному из переулков невозмутимо полз мёбедон – гигантское одноклеточное несколько метров в длину, бесформенное тело которого перетекало с места на место в поисках чего-то съедобного. Они состояли из кислотных соединений, которые запросто могли прожечь плоть и за считанные секунды переварить человека полностью. Но произойти это могло только в том случае, если тот уснул посреди улицы, потому что у мёбедонов не было никаких шансов угнаться за человеком. При виде этого существа гости инстинктивно ощутили опасность и остановились, после чего Аллазару пришлось выйти вперёд и громко заговорить: