Великий Дух

– Возможно, хотя скорее нет! – быстро ответил Марсис.

– Тогда хорошо, потому что это действительно просто слухи. Я не причастен ни к какой преступной империи. И я не убийца, не наёмник и не рыцарь. Я вёл тихую семейную жизнь, пока мои родные были живы.

– Были живы? Не хочешь рассказать, что произошло?

– Нет.

– Хорошо… Тогда сосредоточимся исключительно на экзибеллуме! Ты был успешным и невероятно талантливым игроком в молодости, но уже в 25 лет завершил карьеру, после чего играл крайне редко и только в любительских лигах Анаргиона. Но вот ради этого турнира ты бросаешь все дела, участвуешь в отборе и побеждаешь в своей группе, доказывая то, что ты самый талантливый игрок в истории своей планеты! И это после тридцати с лишним лет без участия в соревнованиях серьёзного уровня! Как это вообще возможно?

– Бросать было уже особо нечего. В моей жизни осталось не так уж и много. Но опять же, я не хочу об этом говорить.

Очередное разочарование для трансляторов, Катэр в открытую показал, что у него нет сил и желания продолжать этот разговор. Марсис сделал небольшую паузу и решил, что пора заканчивать:

– Ждать только победы?

– Не хочу делать никаких громких заявлений. Я просто чувствовал, что должен был оказаться здесь, на этой планете, в этом городе, на этом турнире. Это был голос судьбы. А к чему он приведёт меня дальше, посмотрим.

– Что делать с призом, тоже подскажет голос судьбы?

– Да. Определённо.

На этом мучения Катэра закончились, и ему позволили уйти. И публика проводила его весьма сдержанно под стать его манере общения. На то, что следующий диалог получится более зажигательным, тоже не следовало рассчитывать. Но, по крайней мере, вывеска была интереснейшая – Амиса готовилась пообщаться с формальным лидером бессмертных Мидомом. И в случае с коренными обитателями этой планеты любая фраза в ответ уже была достижением. Многие ставили на то, что они не скажут вообще ничего, но благо, что помощники Аллазара накануне соревнований провели масштабную беседу с Мидомом и Дорио и подробно объяснили им, что такое интервью и для чего оно проводится. А затем они в привычно дружелюбном родительском стиле приказали им проявить максимальное красноречие хотя бы один раз. И чем активнее они будут идти на контакт, тем быстрее церемония закончится и их отпустят домой. Трансляторы знали об этом, поэтому настрой был оптимистичным и они рассчитывали на полноценный диалог, который подарит хотя бы один достойный инфоповод.

– Приветствую тебя, Мидом! Это ещё одна невероятная встреча, которой лично я безумно рада! Благодаря тебе и Дорио прямо в этом зале современность сплетается с далёкими эпохами! И это потрясающе! Без вас этот праздник тоже был бы невозможен! Спасибо за то, что приютили всю нашу шумную компанию! – вдохновенно начала сияющая Амиса, одеяние и многочисленные украшения которой так сильно контрастировали с невзрачной старой робой Мидома, под стать которой был и он сам – скелетоподобный и заметно ниже Амисы.

– Пожалуйста, – после большой паузы медленно ответил Мидом. Он говорил с сильным акцентом, но всё же ему, как и большинству бессмертных, не требовался переводчик.

– Какие эмоции все вы, жители Града бессмертных, испытываете от того, что подобное событие происходит именно здесь?

– Турнир не мешает нашей обычной жизни. Поэтому мы спокойны. Большинство не обращает внимание на то, что что-то изменилось.

– Какие цели лично ты ставишь на турнир? Ведь ты, как и Дорио, тоже входишь в число главных претендентов на титул. Знай, что многие поставили большие деньги на твою победу! В тебе наверняка столько силы, которая позволит обыграть кого угодно. На фоне вас даже столетний Теодон просто ребёнок!

Мидом серьёзно задумался, вспоминая о том, что организаторы приказали ему ни в коем случае не говорить что-то в духе того, что победа ему совсем не нужна и что его просто заставили участвовать. Поэтому ему пришлось ответить следующим образом:

– Мы хотим выступить достойно. Мы хотим дойти до финала. Мы понимаем то, насколько важна эта игра для всех миров. Что этот турнир призван объединить все народы. Поэтому мы очень рады, что он проходит именно на нашей земле, – слушать мертвенный голос эриэльца было очень сложно, он делал столько пауз, но при этом ещё сложнее было самому Мидома. Казалось, что он не говорил так много уже несколько веков. Однако он героически шёл на эти жертвы, и уже за эти заготовленные слова его стоило поблагодарить.

– Что вообще значит экзибеллум лично для вас, бессмертных?

– Для нас игра это с одной стороны акт ностальгии по тем временам, когда наше существование сопровождали страсти и жажда борьбы. И в то же время игра для нас есть возможность познать нечто новое, что так трудно после многих тысяч лет.

– По-моему, потрясающий ответ! Давайте поаплодируем Мидому! – призвала Амиса, и аудитория тут же откликнулась на её призыв.

– Спасибо.

– Знаешь ли ты что-нибудь про своих соперников? Есть ли у тебя какая-нибудь стратегия, какой-то план?

– Нет, – максимально лаконично ответил Мидом. Амиса долго ждала, надеясь на то, что будут какие-то дополнения, но нет.

– Как вам эта церемония открытия?

– Это необычно для нас.

– Что будешь делать с призом?

– Отдам тем, кому он действительно нужен.

Общение с Мидомом не подарило ничего интересного, но оно получилось и не таким ужасным, как можно было предположить – вполне нормальное проходное интервью, поэтому Амиса была довольна. Если кто-то подумал, что после этого всё самое интересное точно подошло к концу, то он ошибался – зрителей ожидало появление ещё одного необыкновеннейшего участника. На сцену поднялся чернокожий великан с Рангинэрии, которого звали Гемриогум. И даже если бы он совсем не умел играть в экзибеллум, один его внешний вид однозначно смог бы вызвать ажиотаж. Теперь все могли вблизи рассмотреть его шрамированную и обгоревшую кожу, а он не стал надевать какой-либо церемониальный костюм и вышел с оголённым торсом, затем живую метровую бороду и десятки наростов, что заметно пульсировали, и казалось, что из них в любой момент может выскочить какая-та живность. А какие у него были мускулы, какие огромные голые стопы – его шаги буквально отдавались эхом. И Ялии нужно было задействовать все свои внутренние резервы, чтобы сохранить улыбку и самообладание, когда этот великан приближался к ней. Только постоянные напоминания самой себе о том, что «совсем рядом куча народа и он не успеет съесть меня до того момента, как кто-то придёт на помощь», хоть как-то успокаивали. Они были замечательной парой и воистину великолепно смотрелись вместе. Она – хрупкая, худая, невысокая, миловидная Небожительница, подлинная аристократка в плане одежды, манер и голоса рядом с этим монстром! Это был такой сюрреализм.

– Добро пожаловать на Эриэлию и этот великий турнир!

И вновь Ялия не могла не восхитить, потому что она заговорила не просто на незнакомом языке – этот язык был настолько странным, настолько другим, казалось, что у него не было ничего общего с экзилонским и что не хватит даже сотни лет для того, чтобы разобраться в нём. Однако Ялия говорила бегло и Гемриогум прекрасно понимал её.

– Это честь для меня.

И этот ответ, несмотря на простоту содержания, подарил очередной повод для изумления, потому что великан заговорил вовсе не громким басом. У него был очень странный, нечеловеческий голос – шипящий, глухой, вязкий, не такой пугающий, как можно было ожидать, но тоже крайне неприятный. Невероятно, но Ялия смогла понять его, ей не нужна была помощь переводчиков, как и в случае с Хольстэном.

– Все уже заметили, что ты обладатель самой экстравагантной внешности среди всех участников. Но чего ждать от тебя в игре? Какие твои сильные стороны?

– Я играю так, как всегда было принято у моего народа. Игра это способ показать своё превосходство. Я атакую. Я уничтожаю соперника.

– То есть задумываться о тактике и анализировать сильные и слабые стороны противников это не в вашем стиле?

– Я не понимаю значение этих слов.

Зал наполнили лёгкие смешки, хотя все поняли, что это не шутка. То ли всё дело было в его красных глазах, то ли его лицо действительно было лишено привычной мимики, но во многих отношениях Гемриогум напоминал бессмертных, что не могло не удивлять. Создавалось впечатление, что он тоже не знал о том, что такое юмор и что у цивилизованных людей принято улыбаться при разговоре. Хорошо, что Ялия немного изменяла его слова, чтобы сделать перевод более литературным, не таким топорным и обрывочным.

– Для того, чтобы попасть сюда, тебе пришлось пройти столько отборочных противостояний на своей планете. Это было столкновение столь непохожих видов людей, стилей игры, постоянные разъезды, сюрпризы и сложности в плане организации! Скажи, этот отрезок можно назвать самым увлекательным в твоей жизни?

– Это было незабываемое, особое время. Но это не самый главный отрезок в моей жизни. Я прожил уже почти сорок лет, и за это время было много всего, что вы не в состоянии представить.

– Не расскажешь?

– Мы на Рангинэрии не любим сотрясать воздух и пытаться кого-то впечатлить.

– Ладно, но ты можешь рассказать хотя бы о том, в каких удивительных условиях проживает твоё племя?

– Последние века моё племя живёт в Стране вечной радуги. Эта область получила название в честь огромной реки, которую заставил подняться в небо мощнейший энергопоток, идущий из-под земли. Точнее, эту страну пронизывает множество энергопотоков. Самый главный из них удерживает реку в воздухе. И на протяжении многих километров от этого воздушного потока расходятся небольшие водопады, вверх и вниз, во все стороны, создавая вечные огромные радуги. Наше поселение находится на одном из таких энерготопотоков на высоте нескольких километров. В отличие от водного потока, который течёт прямо над нами, этот поток никуда не движется, он словно замкнут в себе, поэтому по нему можно ходить и на нём можно строить дома, которые покачиваются на нём, словно на глади небольшого озера.

Понятно, что здесь Ялия подключала все свои творческие способности и делала перевод значительно красивее, ведь она была превосходно готова и знала о том, что именно будет рассказывать Гемриогум. И одновременно с началом его рассказа на видеокубе включилось заготовленное видео. Все зрители получили возможность увидеть эту фантастическую красоту – небесная река, сотни больших и маленьких водопадов, сияющие энергопотоки, Солнце на ясном небе, радуги, джунгли и горы до самого горизонта. А затем камера приблизилась и показала поселения на энергопотоке под небесным речным руслом. Из-за того, что поток был почти прозрачным, создавалось впечатление, что дома и соединительные мостики буквально парят в воздухе, а под ногами жителей пропасть в несколько километров.

– Самый логичный вопрос, неужели вам не страшно жить вот так? Как можно не думать о том, что этот поток в любой момент может исчезнуть и тогда вы обречены на смерть?

– Наш мир опасен. Оставаться на земле было гораздо страшнее. Много сотен лет назад моё племя привели в небо духи Рангинэрии, и они обещали, что поток не исчезнет, пока мы будем почитать их.

– Но как вы добываете пищу и экзом в таких условиях?

– Мы приручили зверей, благодаря которым мы можем быстро путешествовать по водному потоку. В реке мы добываем пищу. Черви, живущие в наших телах, помогают нам дышать в воде. Также мы охотимся на экзокапли. Они образуются в определённых точках силы, где соединяются потоки воды и энергии. Эти капли парят в воздухе по всей нашей стране. Они искрятся живительным экзомом. Мы седлаем зверей и используем энергопотоки, чтобы ловить эти капли и доставлять в поселение. Некоторые капли очень большие. Больше дома. Одной такой капли достаточно, чтобы обеспечить энергией жизни всё племя на целый месяц. Поэтому мы охотимся за этими каплями в воздухе и над рекой. Многие погибают при этом. Срываются и падают на землю, которая враждебна к нам. Большинство из моего племени никогда не ступит на землю. Лишь этот турнир заставил меня покинуть родную среду.

Вслед за необычайным рангинэрийцем место на сцене занял простой анаргионец, один из наименее примечательных участников со всех точек зрения. Стэво было 57 лет, он был чуть моложе Катэра, но выглядел заметно старше – не столь привлекательные черты лица и боевое телосложение, а также скромная одежда. Зато он был гораздо сговорчивее своего соотечественника и отличался идеальным экзилонским, которым хотелось лишний раз щегольнуть. После стандартных приветствий и обмена банальностями про значимость турнира Тимель заговорил о следующем:

– Твоя игра уже завтра! Что можешь сказать про жеребьёвку и своих соперников?

– У нас весьма равная четвёрка. Можно сказать, что мне повезло, потому что я избежал встречи с Теодоном, Саинтом и бессмертными в первом же раунде, но понятно, что здесь нет слабых соперников. Безусловно, фаворитом в моём квартете является Яркана. Она очень сильна, как и все экзилонцы. Она мастер атаки, и ей будет сложно что-то противопоставить. Про двух других соперников я, к сожалению, знаю значительно меньше. Мы могли увидеть только их отборочные игры. Но и по ним можно сделать какие-то ценные выводы. Хольстэн, как и подобает коммадионской школе, заточен не на атаку, а на грамотную стратегию, развитие своих юнитов и города, просчитывание ходов оппонентов. Всю жизнь мечтал сыграть с коммадионцем! У Игрока нет столь же очевидных сильных сторон. Скажу честно, что у меня были крайне противоречивые чувства от просмотра отборочных матчей на Бхавадане. Мне казалось, что другая группа, в которой победил Избранный, была значительно сильнее. Я совершенно не понимал, за счёт чего мой будущий соперник побеждает, однако он побеждал! Это повод предположить, что, пусть у него нет явных сильных качеств, но при этом нет и слабых мест. Он весьма универсален и непредсказуем. Ну и конечно, надо понимать, что на Бхавадане тоже свои уникальные традиции и стилистика. Их игру отличает духовная загадочность, некая медитативность, если позволите.

– Спасибо за столь обстоятельный ответ, Стэво! Прямо на зависть большинству участников!

Далее звучали весьма простые вопросы, на которые следовали предсказуемые ответы в тех же позитивных тонах. Стэво немного рассказал про свой карьерный путь и тяготы жизни на Анаргионе, но без подробностей и намёков на провокацию. Зал проводил Стэво чуть с большим одобрением, и он стал первым среди дикарей, кто оставил приятные впечатления. За счёт этого и следующего участника, который был уже десятым по счёту, встретили чуть более активно. Им был Игрок с Бхавадана – ещё один претендент на звание наименее примечательного участника, от которого почти никто ничего не ждал и на которого мало кто ставил. У него была стандартная внешность бхаваданца и невзрачная мантия коричневого цвета. К интервью с ним было весьма непросто подготовить хоть какие-то вопросы, но трансляторы справились и с этой задачей. А вести этот диалог выпало Амисе, о чём она предупреждала по ходу перерыва.

– Это правда, что ты серьёзно посвятил себя экзибеллуму и начал соревноваться только два года назад, когда тебе было 27 лет? Не то чтобы я не доверяю официальным данным, но просто в это так сложно поверить – всего за два года путь из ниоткуда в число шестнадцати претендентов на величайший приз в истории! Понятно, что ты не с Экзилона, но на Бхавадане тоже много достойных конкурентов! А ведь кто-то из твоих соперников играет на высшем уровне уже десятилетиями! Теодону ровно сто лет, а карьера Огастима продолжается даже больше сотни лет! Это уже просто колоссальная разница в опыте! Что скажешь по этому поводу?

Амиса совершенно не сбавила обороты и была столь же обаятельной, как и по ходу первых двух интервью. И она была уверена, что Игрок окажется гораздо более приветливым и красноречивым по сравнению с Мидомом, что он обязательно ответит на её почти дружеский восторг, но её ожидало грандиозное разочарование.

– Да, это правда, – без всяких эмоций ответил Игрок, после чего последовала приличная пауза, потому что Амисе не верилось, что это всё. На такой большой вступительный монолог можно было столько всего рассказать, но он ограничился лишь тремя словами. При этом он всего на несколько секунд взглянул на Амису, а затем вновь отвернулся и уставился на трибуны. Игрок не демонстрировал отрешённости Мидома или Гемриогума, и он понимал, что такое интервью, в отличие от Хольстэна. Также у него не могло быть проблем с языком – его экзилонский был почти образцовым. Он просто стремился быть вызывающе кратким.

– Хорошо… И за счёт чего ты добился столь фантастического прогресса? – наконец продолжила Амиса.

– Я просто люблю играть. Я очень много тренировался.

– Чего ждёшь от турнира?

– Только победы. Иначе бы я не начинал эту борьбу.

– Как все мы прекрасно знаем, – громко заметила Амиса с очевидной самоиронией, – у подавляющего большинства бхаваданцев нет имён. Есть только короткие прозвища. Но почему ты выбрал себе такое простое прозвище? Неужели специально для этого события?

– Мы не выбираем прозвища. Они выбирают нас.

– Ладно… Тогда, как ты прокомментируешь слухи о том, что ты являешься старшим сыном короля одной из провинций Бхавадана? Короля Аранзеба? Уточню для зрителей, что в монастырях на Бхавадане является нормой отсутствие документов и данных о происхождении, поэтому никаких доказательств этой теории нет. Но если это так, то это тоже громкий заголовок, что за титул борется самый настоящий принц и наследник престола! Пусть небольшой провинции на Бхавадане, но всё же! Так что?

– Это неправда. Я самый обычный послушник в самой обычной деревне. Я не наследник. На данном этапе я живу только экзибеллумом. Во мне не осталось ничего индивидуального. Я лишь инструмент, – тем же равнодушным тоном ответил Игрок, даже не глядя на Амису.

– Кстати, к вопросу о монахах и ваших монастырях, затерянных где-то в горных джунглях! По секрету скажу, что некоторые на Экзилоне вполне ожидают сенсаций и от вас, потому что о ваших способностях тоже слагают легенды. Якобы вы способны творить чудеса на игровом поле, просто этого никто не видел, потому что экзилонцы никогда не соревновались с вами. Что скажешь по этому поводу?

– Всех рассудит игра.

– Согласен ли ты с теми раскладами, которые дал Стэво на вашу четвёрку?

– Согласен.

– Может, что-нибудь добавишь? Как оцениваешь свои шансы?

– Нет. Всех рассудит игра.

За этим последовали другие попытки разговорить бхаваданца, но столь же безрезультатные.

– Что будешь делать с величайшим призом в истории?

– Ещё не решил, – в той же издевательской манере ответил Игрок без всяких эмоций.

Он словно поставил перед собой задачу дать наименее интересное интервью и блестяще её выполнил. Казалось, что он сказал даже меньше, чем бессмертный Мидом. Сойдя со сцены, Игрок вернулся на своё место. Ялия уже приветствовала коммадионца Жикрумаса, и среди шума никто не обратил внимание на то, как Мастер придвинулся к Игроку и тихо произнёс:

– Отлично справился. Ничего лишнего.

– Спасибо, Мастер.

Тем временем Ялия перешла к первому вопросу:

– Мы уже обсудили политическую подоплёку с Хольстэном, поэтому не будем возвращаться к тому, что значит ваше присутствие здесь. Поговорим лучше о вашем мире. Многие наверняка не следили за отбором на Коммадионе, а зря! Из-за этого они не знают о том, как именно становятся игроками в экзибеллум и чем он отличается от версий на Экзилоне, Пулкретадии или где-то ещё. Можешь ли ты рассказать про это для нашего самого широкого круга зрителей в истории? Это ведь не должно быть государственной тайной?

Жикрумас оказался чуть более открытым и доброжелательным по сравнению с Хольстэном, иногда он даже слегка улыбался, но понятно, что разница была минимальной и шуток про их схожесть, как у братьев, всё равно было не избежать. По ходу обстоятельного рассказа он регулярно прерывался и давал возможность Ялии озвучить его слова на экзилонском:

– У нас действительно другое отношение к экзибеллуму. Для нас данная игра не соревнование, мы не создаём идолов и кумиров, потому что суть не в этом. Смысл игры в том, чтобы научиться действовать командно, ещё лучше понимать, чувствовать своих партнёров и противников. И когда у учеников происходит прогресс в развитии сопричастности, когда они получают искреннее удовольствие от того, что их коллектив становится более сплочённым, тогда это и есть общая победа, которая гораздо важнее результата. Именно поэтому экзибеллум входит в обязательную школьную программу и, в отличие от всех остальных народов, у нас абсолютно каждый человек умеет играть. Подавляющее большинство коммадионцев могло бы достойно смотреться на межпланетных турнирах. Но вся проблема в том, что по этим же причинам мы не приспособлены к индивидуальным соревнованиям. Это то, что мы вынужденно освоили лишь в последний год ради достойного участия в этом чемпионате и борьбы за миллион лет.

Жикрумас продолжал рассказывать про Коммадион, но это явно не было столь интересной темой для большинства собравшихся. В том числе и для Мастера, который в какой-то момент вновь тихо обратился к Игроку:

– Пойду немного прогуляюсь по залу.

– Что? Зачем?

– Просто так! Не волнуйся.

– Хорошо. Я и не волнуюсь, Мастер. Ты должен был видеть это, когда я стоял на сцене и говорил перед лицом всего Экзилона.

– Да, я видел это. И я горжусь тобой.

Минутой ранее Мастер увидел то, как Амиса покинула своих коллег и направилась к бару, который располагался рядом с одним из выходов из зала, у основания трибун, неподалёку от столов, где сидели участники. Навес скрывал бар от людей на трибуне, там имелся богатый выбор напитков и блюд, которые подавали роботы-официанты. Мастер ощутил непреодолимое желание снять напряжение и поговорить с ней наедине. Конечно, он помнил её по тому короткому разговору на корабле в последний день полёта. Для него это был вызов и символ, ведь он никогда прежде не разговаривал и не вёл себя так смело со столь знаменитыми и богатыми девушками. Он просто чувствовал, что должен поговорить с ней ещё раз, а за последние годы он научился доверять своему умению предвидеть. Через минуту он доковылял до бара, не пытаясь скрыть свою хромоту. Она стояла, оперевшись на стойку, и пила уже третий дорогой коктейль.

– Эй, какие люди! – с искренним восторгом в голосе поприветствовала его Амиса.

– И снова привет, красотка! – с ответным восторгом и развязностью воскликнул Мастер. И вновь его голос стал совершенно другим по сравнению с тем, который он использовал в общении со своей командой.

– Пришёл извиняться за красноречие своего Игрока? Это ты его надоумил отвечать подобным образом?! Вам есть что скрывать?! – шуточным тоном спросила Амиса.

– Нет! Конечно, нет, красотка! Просто он хочет сохранить образцовую концентрацию перед завтрашней игрой! Это похвальное стремление!

– У тебя такой странный акцент! Никак не могу понять, что меня в нём так настораживает!

– Тебе кажется! У меня обычный для бхаваданца акцент.

– Но ведь твои партнёры говорят по-другому!

– Не забывай, что на Бхавадане очень много провинций и языки заметно отличаются друг от друга! Мы просто все родом из разных мест.

– Ну ладно, принимается!

– Не слишком ли много алкоголя для рабочего времени?

– Много?! Нет! Просто у меня перерыв, а последнего интервью ждать ещё долго! Это нормальный допинг для меня! Ну знаешь, иногда хочется, чтобы в мозгах было дополнительное раздражение, эйфория! Это нужно для ускорения! Лично я против тактики концентрации, этих ваших духовных практик! Я люблю, когда мой мозг чем-то взбудоражен! А ты выпьешь?

– Ну что ты! Мы не пьём алкогольные напитки!

– Совсем?!

– Совсем!

– Какой ужас! Многое теряете! А зачем тогда ты сюда пришёл?

– Просто хотел прогуляться и поговорить с тобой.

– Да? Я польщена! И о чём же?

– Не знаю. Расскажи сама что-нибудь. Что интересного происходит в городе?

– О, какой шпионский вопрос! Хочешь воспользоваться моим состоянием и выведать какие-то секреты?

– Зачем мне это?!

– Не знаю, но есть в тебе и твоей команде что-то загадочное. Профессиональное чутьё! Поверь, главный урок с нашей первой встречи я усвоила – к тебе лучше не поворачиваться спиной!

И после этой удачной шутки они громко засмеялись. Мастеру явно понравилось это замечание, как и то, что через пару секунд Амиса специально ненадолго повернулась к нему той самой частью тела, к которой он так бестактно позволил себе прикоснуться в тот день.

– Это верно, дорогуша, это верно! Я мог бы извиниться, но ты же понимаешь, что удержаться было невозможно! У тебя задница настоящей Небожительницы! Она не может не восхищать!

– Вау, это было очень смело для бедного старого дикаря с другой планеты! – сквозь смех заметила Амиса.