Великий Дух

– Он и не сомневается! Он же величайший игрок в истории! – саркастично заметила Лана, причём в её голосе звучала явная враждебность.

– Почему ты говоришь это таким тоном? – с не меньшей враждебностью спросил Теодон.

– Каким таким?! – уточнила Лана.

– Сама прекрасно знаешь!

После этого выпада обстановка накалилась, поэтому Лайонэлю пришлось вмешаться:

– Дорогие мои! Давайте не будем ругаться хотя бы по ходу этой замечательной церемонии! Давайте лучше послушаем твоего главного соперника, Тео!

Сенатору удалось затушить конфликт в самом начале, Лана и Теодон отвернулись друг от друга и молча перевели внимание на сцену, где уже стояли привычно стильные Марсис и Саинт.

– Ты второй фаворит в рейтинге экспертов! Готов поспорить, что для тебя тоже любой результат, кроме победы, будет провалом? – спросил Марсис.

– Безусловно! Я приехал только за победой, и я считаю, что у меня есть всё для этого! – быстро, громко и экспрессивно ответил Саинт, что сильно отличало его от сдержанного Теодона.

– Многие считают твой старт карьеры ещё более впечатляющим по сравнению с Теодоном, несмотря на то, что ты неоднократно проигрывал! Ведь это можно считать лишь издержками твоего рискованного и суператакующего стиля. Согласен ли ты с этим и ставишь ли ты перед собой цель стать величайшим в истории?

– Оценивать сложно, мы слишком разные. К тому же я не хочу ради какой-то показухи делать такие заявления. Теодон мой близкий друг, пример для подражания, можно даже сказать, что он один из моих наставников, и я за многое благодарен ему! Пока что в масштабах истории я никто на фоне Теодона! На данный момент он однозначно лучший! Он самый универсальный игрок в истории, который умеет абсолютно всё – таких не было и нет! Но в одном я с ним точно не соглашусь! И это связано с твоим вопросом про величайшего игрока.

– И в чём же ты не согласен с ним?

– В том, что не существовало человека, который был способен обыграть его на пике! Такой человек существовал. И я говорю не про себя!

– Очень интересно, а про кого же?! Он сейчас находится в этом зале?!

– Увы, нет! Сам Теодон скорее всего позабыл про него, потому что никогда не встречался с ним лично, да и среди вас, вполне возможно, многие забыли или вовсе не слышали о нём. Но я-то встречался с ним и хорошо его помню, потому что он был фантастическим игроком. Его звали Доминикэль. И он был не экзилонцем по рождению. Он был поцидонцем, которого усыновили наши добрые соотечественники.

– Да, кажется, я припоминаю что-то такое! Эта история произошла не так уж и давно, лет десять назад. Но я помню очень смутно и боюсь что-то напутать. Можешь сам про него рассказать?

– Да, конечно! Это был парень с поистине уникальным врождённым даром. С невероятнейшей силой! Мы встречались в Молодёжной Небесной лиге, я был младше его примерно года на три. Я хорошо это помню. Я только пришёл в ту лигу и начал выступать на серьёзном уровне, когда мне было десять, а ему было где-то тринадцать, и я помню, как всех нас буквально пугали им. Он не просто обыгрывал всех в той Небесной лиге. Он побеждал без всякой борьбы! Он был на голову выше всех и выигрывал даже у детей, которые были на 2-3 года старше его! Что он творил! Вот с его агрессией на игровом поле точно никто не мог сравниться, даже я! И при этом он выглядел пугающе! Да, он был поцидонцем, как я уже сказал, он был значительно ниже ростом по сравнению со всеми нами, он был худым и болезненным, но при этом он казался нам настоящим монстром! У него были такие ужасно неприятные черты лица, постоянно озлобленный взгляд, короткие невзрачные волосы какого-то неопределённого цвета, и такой неприятный голос с сильным акцентом. У него не было друзей, и он ни с кем не общался. Он казался нам самым уродливым человеком, которого мы когда-либо встречали! Я никогда не забуду его обезображенное отравленной энергией лицо и тот взгляд чудовища. Мне кажется, что пройдёт хоть сто лет, я обязательно узнаю его в любой толпе! Но при этом я, конечно же, не мог не восхищаться его игрой! Он был абсолютно непобедим. Помню, как я мечтал когда-нибудь обыграть его на каком-то турнире. Я был уверен, что пройдёт пара лет, он выйдет на взрослый уровень, станет ещё сильнее и победит всех легендарных мастеров с Экзилона, в том числе и Теодона. О да, я фантазировал о том, как однажды увижу их матч! Поэтому я уверенно заявляю, что потенциально именно этот дикарь был величайшим игроком в истории. Он мог покорить любые вершины и заработать многие тысячи лет! Но уже где-то через год или два после того, как я впервые встретился с ним, он просто исчез.

– Да, точно! Я тоже помню его ужасное лицо и взгляд! Какое-то время его исчезновение было самой большой новостью в мире экзибеллума! Но что тогда произошло всё-таки?

– Я знаю не больше вашего. Знаю только, что там произошла какая-та тёмная история. На дом его родителей совершили нападение, их зверски убили, а его самого то ли похитили, а затем тоже убили, то ли он куда-то сбежал. Но это маловероятно, ведь он был чипирован. Его обязательно должны были выследить благодаря чипу. Но он после той трагедии буквально растворился в воздухе. А это могло означать только то, что его убили, а чип уничтожили. Я хорошо помню всё это, потому что это было частью моей жизни! Очень печальная история, конечно! Мир потерял великого чемпиона. Он должен был находиться сейчас в этом зале и бороться за победу в первом межпланетном турнире! Но с другой стороны в этом плюс для меня, ведь это значит, что путь к титулу свободен!

– Свободен?! А как же Теодон?! Ты же не стал спорить с тем, что он величайший?!

– Я сказал, что пока не могу претендовать на уровень его величия в масштабах истории, но это не значит, что я не могу обыграть его здесь и сейчас! Уверен, что я готов сделать это! Честно, пять лет назад я был бесконечно зол на него, когда он объявил о завершении карьеры, ведь это означало, что я никогда не смогу сыграть против него на официальных соревнованиях! И я бесконечно счастлив, что он вернулся ради этого турнира! И моя ставка такова – мы встретимся в финале, я нанесу ему первое поражение в карьере и стану чемпионом!

– Дерзкая ставка!

– Но это же мой стиль! Ведь вы все любите меня именно за это?! – прокричал Саинт, активно жестикулируя и смотря на трибуны, призывая их пошуметь. И аудитория откликнулась очень активно, подтверждая его слова.

– На что потратишь выигрыш?

– Закачу величайшую вечеринку в истории на тысячи гостей, и мы красиво прогуляем все эти горы жизни за несколько недель или даже дней!

После этого ответа зал наполнили всеобщий восторг и восхищённые крики – теперь Саинту были обеспечены миллионы симпатий в социальных сетях от успешных и мечтающих стать успешными экзилонцев, ведь для них этот ответ символизировал высшую степень жажды жизни. Саинт продолжал жестикулировать и наслаждался тем, как сыграл свою роль на этом празднике. Он посмотрел на свою команду, которая активнее всех поддерживала его в эту минуту, но особенно выделялись две его девушки – Тея и Арабэль, которые, конечно, оделись очень сексуально по такому случаю. Теодон тоже хлопал и по-дружески улыбался – он явно не был задет такими ответами. Но понятно, что этот безумный восторг не разделяли представители других планет – им точно не понравился бы такой ответ, даже если бы это была просто шутка. Далее на сцену поднялись уже две девушки – Амиса и Яркана. И это был самый напряжённый момент для Тимеля – он готовился к тому, что Яркане точно не понравится такая вызывающая попытка затмить её в столь значимый момент со стороны Амисы. Тимель думал о том, что всё-таки стоило поменяться и самому поговорить с ней, но уже через пару секунд он выдохнул с облегчением, потому что всем стало ясно, что Яркана вовсе не задета и тем более не оскорблена. Она с искренней улыбкой поприветствовала свою давнюю подругу, после чего они обнялись прямо на сцене, на что и была сделана ставка вчера, когда решалось, кто у кого будет брать интервью.

– Прекрасно выглядишь! – начала Амиса.

– Ты тоже, красотка! – столь же вдохновенно ответила Яркана.

– Как настрой? Как оцениваешь жеребьёвку? Твоя игра уже завтра!

– Оцениваю хорошо! Считаю, что мне повезло. Мне могли достаться гораздо более опасные соперники. Но понятно, что на таком турнире не может быть слабых противников! Поэтому я настроена предельно серьёзно.

– Тебе действительно повезло, ведь ты однозначно войдёшь в историю! Ты станешь первым представителем Экзилона, который сразится с коммадионцем! Какие у тебя эмоции в преддверии этого события?

– Это очень интересно! Я заинтригована, как и все, и не знаю, чего ожидать от них, но это очень интересно!

Затем они ещё долго обменивались любезностями и делали всё возможное, чтобы это шоу запомнилось. И можно смело сказать, что это интервью получилось самым позитивным – Яркана и Амиса регулярно хохотали, словно забывая про то, где они находятся. Но понятно, что с точки зрения серьёзной игровой аналитики этот разговор интереса не представлял. Насколько же снизился градус эмоций в зале и в сети после того, как их место заняли Тимель и Огастим. На фоне Теодона, Саинта и Ярканы он не выделялся в выгодную сторону ни в плане внешности, ни тем более поведения. Ради этой церемонии он не стал изменять себе – как и всегда, он был сдержанным. Сразу становилось ясно, что он не Небожитель с рождения, хотя прожил там почти половину своих 167 лет. Он являлся самым возрастным участником, если не считать бессмертных, но при этом выглядел даже моложе некоторых конкурентов с других планет.

– Ещё пару дней назад ты говорил, что не можешь поверить в то, что победил в отборе и что летишь участвовать в этом турнире! Веришь ли ты в это сейчас? – спросил Тимель, стараясь поддерживать тот же стиль общения.

– Да, сейчас, пожалуй, наконец-то могу поверить! Но всё равно с большим трудом. Это такая фантастика.

– Ждать ли от тебя новых тактических шедевров, подобных тем, что были в отборе? Чувствуешь ли ты вдохновение в настоящий момент?

– Честно говоря, все последние дни я очень сильно волнуюсь, чтобы говорить о каком-то вдохновении.

– А почему ты волнуешься?! Ты же заслужил право быть частью такого события! Ты уже победитель! Разве нет?

– Да, конечно, но мне ужасно не хочется подвести Экзилон. Не хочется выглядеть бледно на фоне таких мастеров, как Теодон, Саинт и Яркана. На нашей планете есть тысячи замечательнейших игроков, разбирать партии которых – величайшее наслаждение. Все они могли участвовать в этом турнире и бороться за победу, но получилось так, что я занял их место. Поэтому очень не хочется ударить в грязь лицом.

После окончания этой части мероприятия пришло время рекламной паузы. По её ходу трансляторы получили возможность немного перевести дух и пообщаться в их точке сбора.

– Ты готова, красотка? С минуты на минуту твой выход! Перед такой аудиторией! – прокричала Амиса, обращаясь к Ялии. Она явно до сих пор не успела остыть после своего выхода на сцену, и её сотрясал адреналин, а может, и нечто другое.

– Да, вполне готова, – спокойно ответила Ялия в своей привычно изысканной манере.

– Главное, не волнуйся! Ты всё можешь и умеешь! Ты умеешь красиво говорить! Понятно, что ты постоянно молчишь, но это ведь не потому, что не умеешь говорить?! Верь в свой голос!

– Амиса, я же ни разу за эти дни не намекала на то, что нервничаю и что мне нужна поддержка! – с дружеской иронией заметила Ялия без всякого негатива.

– Нет, если серьёзно, подруга, то я очень рада, что ты участвуешь в этом! Слышите все, идиоты?! Я очень рада, что наконец-то и наша маленькая девочка побудет в центре внимания! Ты заслужила! Нельзя всё время оставаться в тени и молчать! Я верю в тебя! – вновь прокричала сияющая Амиса, теперь не оставив никаких сомнений в том, что за последние часы она успела принять как минимум пару доз опьяняющего экзома.

– Так трогательно, сейчас расплачусь! – саркастично заметила Ялия, слегка улыбаясь.

– Кромадар, Эленсио, смотрите у меня, чтобы показывали Ялию как можно больше и только с лучших ракурсов! Я лично проверю!

– Даже не сомневайся, Амиса! – в том же стиле ответил Кромадар.

– Обязательно! Она того заслуживает! – в голосе и улыбке Эленсио содержался очевидный комплимент, который неизбежно должен был стать следующим объектом для шуток, но внезапно четвёрку заставил отвлечься чей-то неприятный возглас:

– Кромадар?! Тебя зовут Кромадар?!

Они повернулись туда, откуда прозвучал этот странный вопрос, и увидели команду Игрока с Бхавадана. Как уже говорилось, их стол находился в непосредственной близости от трансляторов, поэтому во время этого перерыва, когда стало относительно тихо, они могли без труда расслышать вопли Амисы. Но в этот момент лишь один из этой девятки смотрел в их сторону. И Амиса сразу вспомнила этот голос – это был Мастер. Именно он пристально смотрел на Кромадара, и вся четвёрка ненадолго онемела от изумления.

– Да, именно так меня и зовут, – наконец ответил Кромадар.

– И как тебе живётся с таким именем?! – последовал ещё один вопрос Мастера предельно наглым тоном, после которого и все остальные за столом начали удивлённо и напряжённо поглядывать то на старца, то на четвёрку трансляторов – все, кроме молчаливого Монаха, который привычно не реагировал на происходящее и словно не понимал, что он здесь делает.

– Прекрасно живётся! – более раздражённо ответил Кромадар.

– Это странно!

– Почему же?

– Имена это вообще такая постыдная и бессмысленная вещь! Но такие имена, как у тебя, особенно! Ты назван в честь человека, которого ты никогда не видел! Из-за глупости твоих родителей ты вынужден всю жизнь носить на себе клеймо тирана, убийцы, зверя в шкуре человека, который не подарил этому миру ничего хорошего! Не мерзко ли тебе от этого?! Мне было бы мерзко! – всё тем же насмешливым тоном выпалил Мастер, шокировав Небожителей столь смелыми высказываниями про великого Даримира Крома, но при этом в них не звучало открытой агрессии.

– Мне было бы мерзко походить на тебя, дикарь! – ответил Кромадар, но тоже без подлинной злобы.

– Не обращай на него внимание. Он же псих! – тихо сказал Эленсио так, чтобы услышал только Кромадар.

– Я и не собирался! Конечно, псих, только посмотри на него!

– Привет, дорогуша! – словно доказывая правоту этих слов, Мастер уже через несколько секунд забыл про этот необъяснимый выпад и совсем другим тоном обратился к Амисе.

– Привет, Мастер! Давно не виделись! – в своей привычной манере ответила Амиса.

– Это точно!

– О, кстати, хотела вас предупредить, что брать интервью у Игрока буду именно я! Какое совпадение! Вот же вам повезло!

– Это точно! Он очень рад! Правда ведь, Игрок?

– Да, – равнодушно ответил тот.

– Так что давай устроим шоу! – прокричала Амиса.

– Что здесь происходит?! – резко спросил Тимель, подошедший мгновениями ранее.

– Ничего! Просто общаемся! – ответила Амиса.

– Перерыв окончен! Ялия, тебе пора выходить! – объявил Тимель.

– Хорошо, – ответила Ялия и первый раз поднялась на сцену.

На ней тоже было дивное платье, но понятно, что далеко не столь вызывающее, как у Амисы, а длинные чёрные волосы были привычно собраны в причудливый бутон. Ялия действительно совсем не нервничала, и она тоже была великолепна в своём образе, пусть было заметно, что у неё другая специализация и она не столь открыта и артистична, как Тимель, Марсис и Амиса. Меж тем у неё была по-настоящему ответственная задача – потенциально её четвёрка участников была самой сложной для интервью, и не только по причине того, что они не говорили на экзилонском и все их ответы надо было переводить. По плану Ялия должна была делать это вслух, хотя понятно, что на экранах появлялся также и письменный перевод ответов. Это не могло не затянуть общение, но всё же в этом был особый шарм. Коммадионец Хольстэн явно не спешил вставать, сомневаясь в том, что его время настало, поэтому одному из многочисленных помощников Дастара пришлось подойти к нему и дать понять, что теперь его очередь. После этого он поднялся и медленно направился на сцену, где приблизился к улыбающейся Ялии. Ялия начала говорить на чистейшем коммадионском, не пользуясь никакими подсказками, словно это её родной язык, что не могло не удивить Хольстэна. Но не сказать, что это удивление сопровождалось какими-то положительными эмоциями. Он отвечал предельно нейтральным тоном, но уверенным и без намёка на страх. В свои 38 лет Хольстэн был совсем немного старше Жикрумаса и заметно отличался лишь наличием бороды.

– Добро пожаловать в префектуру Экзилона и Град бессмертных! Мы все очень рады видеть вас здесь! Благодаря участию коммадионцев статус турнира повысился в разы!

Последовала неловкая пауза. Хольстэн явно не сразу сообразил, что пора что-то ответить. Это был повод вспомнить о том, что на Коммадионе не существовало такой штуки, как интервью.

– Спасибо, – наконец ответил Хольстэн, что тут же озвучила Ялия для всего зала.

– Что лично для тебя означает участие в этом первенстве? Что ты испытывал, когда победил в столь сложном отборе на своей планете, где экзибеллум, возможно, даже более значимое культурное явление, чем на Экзилоне?

– Я благодарен за такую честь. Но ещё важнее другое. Я представляю здесь не себя, а Коммадион, самый прекрасный мир. И моя победа или победа Жикрумаса будет победой всего нашего народа, а не наша лично. Мы являемся лишь представителями нации. На нашем месте могли быть многие сотни других замечательных мастеров этой игры. Мы ни чуть не сильнее их. Просто вам потребовалось всего двое, поэтому надо было выбирать. И судьба выбрала нас.

– От этого можно плавно перейти к другому важнейшему вопросу. Все мы знаем, какими долгими и сложными были переговоры. Экзилон и Коммадион никогда не соревновались на одной арене. Все были заинтригованы, экзилонцы однозначно хотели вашего участия и были готовы пойти практически на любые уступки, но для вас всё было не столь очевидно. Что же всё-таки сделало этот праздник возможным? Что было ключевым в переговорах?

– К сожалению, я не в праве отвечать на этот вопрос. Он касается официальной политики моего народа. Я не тот, кто может говорить об этом. Я всего лишь игрок.

– Хорошо. Я надеялась на то, что будет сказано что-то на тему того, что это грандиозное событие для многих является символом окончательного примирения между Экзилоном и Коммадионом. Символом того, что наши виды, несмотря на столь большие физические и культурные различия, способны мирно взаимодействовать. Символом окончания той незримой войны. Что ты думаешь об этом?

– Символом примирения?

– Да, именно так!

– Честно говоря, я плохо понимаю значение этих слов, поэтому не знаю, что ответить. Мы на Коммадионе очень редко используем это слово – «символ». Не знаю, как турнир, на котором один человек заберёт миллион лет, может символизировать примирение двух рас. Причём наверняка вы все рассчитываете, что этим единственным будет именно экзилонец. Вы все совершенно точно не хотите, чтобы такие запасы энергии достались нам.

– Что ж, ясно, тогда не будем больше о политике! Что ты думаешь о проведении командного турнира между нашими мирами? Скажем, десять на десять! Наверняка это будет ещё интереснее?

– Это будет интересно. Соглашусь. Но я не думаю, что Экзилон согласится на это.

– Почему?

– Потому что в глубине души вы все понимаете, что в командном турнире у вас не будет никаких шансов против нас.

– Интересное заявление! Можно ли как-то пояснить это?

– На всех планетах говорят, что мы другие и что они понимают, в чём суть различия. Но на самом деле вы не понимаете этого. Вы не в состоянии это понять. В определённом смысле каждый из нас, коммадионцев, является маленькой клеткой огромного организма. Мы связаны на особом энергетическом уровне. Энергия каждого из нас является общей, мы можем моментально перекачивать, передавать её друг другу, а вместе с ней все мысли, чувства, идеи. Мы словно подключены друг к другу на духовном уровне. Мы части общепланетного разума. Так что если бы мне и Жикрумасу разрешили играть честно и использовать все возможности тела и разума, то нам бы хватило энергии даже 18 коммадионцев, что собрались здесь. Если бы не ваши правила с целью ограничить нашу естественную связь, то у ваших игроков не было бы шансов против нас. Но вы не хотели честного соревнования.

Это было столь резкое заявление, пусть и озвученное совершенно спокойным тоном, что Ялия даже на секунду задумалась, не путает ли она что-то, но нет, ошибки быть не могло, Хольстэн сказал именно это, что подтверждал текст на экранах. И сейчас надо быть предельно внимательной и попытаться сгладить впечатление от такого поворота.

– Да, но ведь тогда это было бы нечестно по отношению к другим игрокам, которые, как верно было замечено, не могут по ходу партии использовать энергию, чувства и мысли своих соотечественников. А ведь это индивидуальный турнир. Мне кажется это вполне логичным.

– Но ведь играет всё равно индивид, то есть я. Способность к подобной связи является естественной для меня. Но меня ограничивают, лишают части моей силы и называют это справедливым соревнованием.

– Но, даже несмотря на эти ограничения, вы всё равно планируете выиграть?

– Конечно. Во имя процветания Коммадиона мы сделаем всё возможное, чтобы победить.

– На что потратишь приз?

– На благо своего мира и каждого коммадионца.

– Спасибо за то, что вы здесь!

– Пожалуйста, – тем же нейтральным тоном ответил Хольстэн и слегка поклонился.

Он покинул сцену почти в полной тишине, экзилонцы явно были недовольны его высказываниями, но понятно, что Хольстэна это совершенно не задевало. Он и не планировал стать объектом обожания, он лишь выразил чувства своего народа и был на сто процентов искренним. А вот за Ялию было почти обидно – могло создаться впечатление, что она тоже виновата в столь противоречивом итоге. Теперь она убедилась в том, что повод нервничать всё-таки был и ей выпала самая сложная четвёрка.

А на сцену тем временем поднялась следующая пара – Марсис и Катэр, от которого тоже ждали интересных заявлений, ведь его уже многие годы сопровождали различные тёмные слухи. Утверждалось, что он успешно работал наёмным убийцей на своей планете, уже не первое десятилетие погружённой в хаос гражданской войны, и отсутствие надёжных доказательств не мешало многим верить в это. Организаторы во главе с Дастаром всерьёз обсуждали то, что Катэр опасен и что его не следует пускать на турнир, ведь он неоднократно в открытую выражал свою антиэкзилонскую позицию, но всё же они понимали, что без него чемпионат лишится части аудитории. Катэр, безусловно, входил в расширенный список фаворитов турнира. Ему было уже за шестьдесят, и он выглядел весьма пожилым на фоне почти всех соперников, но при этом он сумел сохранить природную красоту и превосходную физическую форму. С первых же секунд интервью стало очевидно, что единственным желанием Катэра было как можно быстрее разобраться со всеми вопросами и не поддаться на провокации, избежать каких-либо громких высказываний, вроде тех, что позволил себе Хольстэн.

– Мы все очень рады видеть тебя здесь и убедиться в том, что ты всё-таки будешь участвовать! Как ты прокомментируешь слухи о том, что ты лишь в самый последний момент согласился полететь на «Непоколебимом»? Ты действительно мог отказаться от участия из-за своего отношения к Экзилону? – спросил Марсис.

– Это правда, но не думаю, что что-то из этого будет вам интересным. Ничего такого, о чём следовало бы говорить перед такой аудиторией. Не хочу отнимать ваше драгоценное время.

И под этим девизом прошла вся оставшаяся часть интервью – для Марсиса и большинства зрителей оно, безусловно, стало разочарованием, но зато Катэр был доволен собой.

– Расскажи для всех, почему тебя называют «Последним рыцарем» и что это значит? – такова была очередная попытка Марсиса спровоцировать Катэра хоть на какие-то откровения.

– Это прозвище придумано не мной, и мне оно никогда не нравилось. Рыцарями называли самых искусных и достойных воинов в былые века в моём мире. И кто-то, используя слухи о моих преступных похождениях, решил связать мой образ с теми самыми рыцарями из прошлого, якобы я тоже заслуживаю этот титул.

– Но всё это просто слухи? Про твои тёмные дела, главную преступную империю всего Анаргиона и многочисленные успешные задания по устранению всяких опасных личностей?

– Мне кажется или ты напрямую спрашиваешь меня о том, являюсь ли я убийцей? – без тени иронии переспросил Катэр после приличной паузы.

– Нет, что ты! Конечно, нет! Я просто хочу, чтобы ты прокомментировал эти слухи.

– Для турнира это наверняка была бы хорошая вывеска? Один из участников – лучший наёмный убийца всех миров? Так вы хотели меня представить? – вновь максимально серьёзным тоном переспросил Катэр, лишь с лёгким оттенком раздражения. И по этой реакции невозможно было понять, где правда, а где игра.