Ладья-UT

Увидев, что девушка вводит пароль, Александр старательно отвернулся. Въелась ещё в армии привычка на чужие пароли демонстративно не смотреть.

– Что делать знаешь? – Маша пихнула компьютер на Сашины колени, а сама медленно повела машину по тёмной улочке.

Саша посмотрел на окошко открытой программы, и понял что знает. Он и сам это делал раньше, когда какие-нибудь его компьютерные проекты балансировали на грани закона. Когда вроде бы всё легально, но почему-то засвечивать свой интернетовский адрес не хочется – просто так, на всякий случай. Тогда Саша тоже брал портативный компьютер, и ехал искать бесплатного, как-бы ничейного подключения к Интернету. Подключения такие конечно не ничейные – очень даже «чейные», просто хозяева этих подключений или растяпы, или добрые самаритяне.

Быстрый Интернет входит в дома по кабелю, а потом до самих компьютеров обычно провода никто не протягивает – беспроводным подключением пользуются. Причём дальности такого беспроводного канала хватает и для того, чтобы подключиться к сети не из самого дома, а, например, сидя в машине у тротуара. Конечно, чтобы подключиться нужно знать пароль, если владелец сети не поленился такой пароль установить. А в Америке сети такие – почти в каждом доме, и примерно одна сеть из десяти паролем не закрыта. Кое-кто из сетевладельцев ленится, кое-кто – не знает как это сделать, а кое-кто нарочно позволяет подключиться к сети всем желающим, благо за объём передаваемых данных уже давно денег не берут. Вот и раздают такие добрые люди свой неиспользованный трафик, а бывает что и на стене дома специальный знак рисуют, обозначающий на коде хобо что-то вроде «хозяин дома покормит бесплатно».

Сам Саша этих хобо никогда не видел, да и перевелись они уже наверное в наше прагматичное время. Читал только, что были раньше в Америке такие бродяги путешественники хобо – вроде наших бичей. Да, если честно, и знака этого, «хозяин дома покормит бесплатно и Интернетом попользоваться даст» – тоже не видел, только читал про такой знак в одном статье, посвящённой компьютерному андеграунду. А подключаться к халявному беспроводному Инету предпочитал не у частных домов (чтобы хозяев не подставлять) , а у кафешек – те подключение бесплатно раздают, чтобы посетителей приманивать – вот пусть и не обижаются, знали что делают.

Сейчас, впрочем, было не до чистоплюйства, и не до поисков ночного кафе. Маша неспешно вела машину, а Александр периодически нажимал мышкой на линк «Обновить список доступных сетей». Не прошло и пяти минут, как нашлось подключение, не защищённое паролем. Сигнал был слабенький, но устойчивый.

– Сашик если не трудно, погуляешь пару минут? – сказала девушка, останавливая машину и принимая у Саши компьютер.

– Погуляю. Секретничаете.

Когда Саша вышел из машины, Мария заглушила двигатель и выключила фары, однако ожидаемого всплеска темноты не случилось – на западе вставала луна. Сам диск ещё не показался из-за кромки горы, но света, отражённого от облаков уже вполне хватало.

Саша огляделся, и машинально полез за сигаретами. Чиркнул зажигалкой, и только сейчас понял, как хотелось курить всё это время. Надо же, а ведь забылось как-то за хлопотами. Затянулся пару раз – и голова закружилась как после первой утренней сигареты. Потом ещё раз огляделся по сторонам, не увидел ничего примечательного, но на всякий случай переместился в тень машины. Мало-ли кому приспичит, например, подняться по малой нужде, и по пути ещё и в окошко выглянуть. Тогда на странного типа, покуривающего среди ночи на чужой улице могут среагировать и не вполне адекватно. Верней – вполне адекватно по местным меркам: вызовут полицию, пускай стражи закона с незнакомцем разбираются. Пришпоренный такими мыслями, Саша побыстрее прикончил сигарету чтобы не светить красным угольком, да и бросил окурок в сточную решётку, так удачно обнаружившуюся прямо у заднего колеса автомобиля. Мимолётно порадовался, что и следа своего пребывания тут не оставил – окурок наверняка унесла журчащая внизу вода. А потом так же мимолётно понурился, подумавши что с такими приключениями недолго и какую-нибудь манию преследования заработать. И тут ещё и вздрогнул от звука открываемой дверцы машины, прозвучавшей в ночной тишине совершенно оглушительно.

– Сашик, садись назад.

Назад так назад. Саша уселся справа, отметив что сумка перекочевала на переднее пассажирское место. А ещё лампочка под потолком машины не зажглась когда дверь была открыта. Маша наверное нарочно выключила, чтобы не демаскировать. Молодец девчонка. Дьявол – он же в мелочах…

– Наговорилась?

– Держи-ка… – Мария полу-обернулась назад и протянула Саше металлическую плоскую флягу, напрочь проигнорировав вопрос.

– Что это?

– Держи, держи… Наркомовские сто грамм.

Саша принял флягу, покрутил в руках – ничего особенного, обычная фляжка. Такие тут везде продаются, как бы для охоты, хотя на самом деле конечно – скорее подарочный сувенир. Кто ж с такой железякой на боку охотится будет? Взвесил на руке, потряс – фляжка была наполнена, что называется – «под завязку», даже не булькает. Отвинтил крышку, понюхал.

– Водка? Какие же это наркомовские сто грамм – то спирт был.

– Не привередничай. И радуйся что не спирт – запивать нечем.

Саша хмыкнул, лихо опрокинув фляжку сделал большой глоток. Сморщился, проглотил. Протянул фляжку обратно, отметив между делом что в Америке пьёт водку внутри машины в первый раз в жизни. Видать – день такой, сегодня вообще многое происходит в первый раз.

– Пей, пей… – девушка флягу не взяла. – Надо выпить примерно половину.

Саша сделал ещё пару глотков, а вот на третьем глотке ситуация ему нравится перестала.

– Машунь, может быть ты озвучишь уже – до чего ты со своими начальниками договорилась? Что тебе там сказали такого, если ты меня водкой теперь поишь? Какие-такие новости с пьяных глаз лучше воспринимаются, а? Водка зачем?

– Нету никаких новостей. Действительно, едем в Биг Коттонвуд, а не в Миллкрик, а дальше всё идёт по плану. Пей давай.

– Ну а водка-то зачем? – упрямо переспросил Саша, отхлебнув, впрочем, ещё разок.

– Ох, горюшко… – Маша вздохнула и терпеливо объяснила: – Водка тоже по плану. Почему ты думаешь машину веду я, а не ты? Потому что если нас полиция для проверки остановит, то женщина за рулём настораживает меньше. Женщина – она мать, хранительница очага, но уж никак не боец. И уж тем более женщина, везущая домой своего пьяного мужчину. Ну, допил до половины?

– Долго-ли умеючи… – мрачно ответил Саша, не испытавший никакого удовольствия от впихивания в себя стакана водки за минимальное время. Встряхнул полу-пустую флягу, булькавшую теперь гораздо звонче. – Обливаться водкой будем?

– Лить водку на одежду – это дешёвое пижонство, всё равно запах выветрится через пять минут. – ответила Мария, бросая флягу обратно в сумку-самобранку. – Обратно не лезет?

– Не, не лезет. Никогда не лезет. – ответил Саша не без некоторого самодовольства. – Случаи когда «хорошо пошла, обещала вернуться» за всю жизнь могу пересчитать по пальцам одной руки.

– Жаль, жаль. Рвотного у меня с собой нет. А «два пальца в рот» сможешь?

– Не могу… – Сашино самодовольство мигом улетучилось. – Не работает у меня рвотный рефлекс. А зачем это?

– А затем что запах желчи очень правильно сработает на легенду если копы заглянут в салон. Опять же,у полицейских будет гораздо меньше желания тебя вытаскивать и осматривать. Кому же интересно с заблёванным клиентом возиться?

– Ага. Писаться будем на том же ходу? – мрачно сказал Саша, решивши вульгаризм проигнорировать и той же монетой не отвечать.

– Надо будет – будем и писаться. – ответила Мария, и отвернулась, готовясь трогаться. – Ладно, не дуйся. Надутых ветер сносит. Ты, Сашик, ложись во всю длину. Так тебя издали не видно будет, и вблизи имиджу пьяного мужа соответствует. Спишь чутко? Запомни: если нас остановят для проверки, то я тебя бужу, ты садишься и продолжаешь спать сидя. Глаза не открывай. Меньше игры на публику – меньше шансов выглядеть ненатурально. Просто сиди и типа спи. Только сесть надо будет обязательно, иначе могут прицепиться с вопросами: «А что-это с ним? А не нужна ли вам помощь?», ну и всё такое прочее… Договорились?

– Да не собираюсь я спать. – проворчал Саша, укладываясь на сиденье. – Уснёшь тут, как же… Маш, а Маш?

– Чего? – девушка ответила с задержкой, как обычно и отвечают люди, голова которых занята вождением машины, а не разговором.

– А ты не боишься что твой сеанс связи с центром могли засечь?

– С… центром? – фыркнула Мария после некоторой паузы.

– Ну да, с ним. С центром. – упрямо подтвердил Саша. Лениво ему было доказывать своё право быть «чайником». Ну есть наверное у Машиной организации свой внутренний сленг для обозначения командования, может и шуточки есть какие-нибудь про то что «центром» это называют только в фильмах про Штирлица, ну и что? Саша вовсе не из их конторы, и сленга не знает не потому что был двоечником. Маша небось тоже не знает, например, что в некоторых военных училищах свою «альма матер» принято называть «система». Это уж, знаете-ли, кто на что учился.

– Ну, теоретически могли засечь связь с… центром… – паузы между словами делались всё длиннее. Или это только казалось? – А практически, вряд ли. А если и обнаружили факт связи, то пока расшифруют – всё уже закончится.

– Ну да, ну да…

Саша смотрел на светлые и тёмные фигуры на потолке салона. Когда очередной уличный фонарь был ещё далеко, тени начитались как параллельные линии, а потом расширялись, превращаясь в треугольники или трапеции, и медленно поворачивались. А после и вовсе исчезали, сменялись новыми. Маша вела машину всё также аккуратно, без резких поворотов и торможений. Двигатель старенького «Исудзу» уютно урчал.

– Сашик, вставай.

Подняв глаза на голос, Александр увидел неожиданную картину. Над головой под странным углом располагалась Маша, и, потянувшись вниз из темноты, трясла его за плечо. Потом чувство гравитации тоже проснулось, и Саша сел на сидении, вернув реальность в правильное положение. Потёр ноющую шею – судя по ощущениям спал без подушки. Ну конечно – собственно, без подушки и спал.

–Где мы? – машинально спросил Александр, услышал свой скрипучий обезвоженный голос, и покривился. Потом провёл языком по дёснам, и полез в карман за жвачкой. А до преть решил не только от разговоров воздержаться, но и дышать в сторону от девушки – во рту было именно так как и должно быть после стакана водки и сна с нечищенными зубами.

Да и вопрос получился дурацкий. И так понятно «где», если слева, справа и спереди в рассеянном лунном свете видны исключительно стволы хвойных деревьев. Оглянулся, и тут же присел пониже на сидении, чтоб голова не торчала – сзади, всего метрах в пяти совершенно явственно чернела угловатая коробка явно техногенного происхождения. Микроавтобус наверное.

– Санечка, это – свои! – упредила вопрос Маша. – Наши! Всё!

Саша ещё раз потёр шею, не совсем понимая как реагировать. Вернее, что наши – это хорошо, даже просто замечательно. Вот только как-то оперетточно всё вышло. Заснул, проснулся, и – занавес.

– Пойди-ка погуляй пока. – потянула Мария за рукав. – Незачем вам видеться, верно? Давай-давай. Держи-ка вот фонарик…

Снаружи было чертовски холодно, аж челюсть прыгала. Как всегда в таких случаях, организм спьяну не успел проснуться и разогреть себя обменом веществ. Или чем он там, цаца нерасторопная, себя обычно греет?

Саша вылез из машины, оглянулся на микроавтобус ещё раз, и улыбнулся. Хороший такой автомобильчик, страшненький. За стёклами – темно, что внутри делается, и сколько там народу – непонятно. Увидишь такую штуку ночью, и заставят обстоятельства близёхонько пройти – не раз небось оглянешься, и между лопаток настороженность холодной лапкой проведёт. А сейчас эта штука – на его, Александра Тимофеева, стороне. Не эсминец конечно, и не танк, а всё равно приятно.

Понимающе кивнув в сторону микроавтобуса, Саша зажёг фанарик, предусмотрительно направив его под ноги, и пошёл куда-то в сторону от дороги, под горку, туда, где слышался шум ручейка по камням. Везло Саше сегодня на ручейки и фонарики.

На ручеёк наткнулся метров через десять. А не наткнулся бы – всё равно бы наверное остановился – достаточно уже расстояния чтобы с бойцами из микроавтобуса не пересечься. Пошарил лучём света по земле – ничего интересного. Утоптанные тропинки, как большому организованному кемпингу и положено. Летом тут ежедневно сотни человек толкутся. Это сейчас не сезон…

Вспомнив о туристах, Саша посветил вокруг уже повыше, но не нашёл ни палаток ни автомобилей. То-ли не видно потому что далеко и за деревьями, то-ли Маша выбрала правильное, вовсе безлюдное место. Зато нашёл большой валун на берегу ручья. Сел было, да тут же вскочил обратно. Холодно, чёрт! Обратил внимание на то что холоднющий камень изрядно зарос мхом везде, кроме самой верхушки. Небось регулярно полируется туристическими попами. Значит, впереди вид симпатичный, достойный длительного сидения с созерцаниями. Или позади?

Обернувшись, Саша ничего достойного созерцания не заметил, разве что луну. Луна была неприятная, низкая, большущая, и главное – полная. Не любил Саша полную луну. Странно, вроде рак по гороскопу, как-никак – водяной знак, и в полную луну должен прилив сил ощущать, ан нет. При виде полной луны неприятно было Александру на открытом месте стоять, хотелось отойти в тень, а может даже и окопаться. Боязнь открытого пространства, по-научному «Агорафобия» называется – Саша специально в Википедии посмотрел. Клаустрофобия – боязнь замкнутого пространства, а агорафобия – открытого. А может, про луну и отдельная какая фобия, мания или патия есть…

Саша нахмурился было на луну, прислушался к собственным чувствам, и почему-то обнаружил что никакого дискомфорта не испытывает. Странно. Вообще, странный сегодня день. Вернее – ночь.

Тут совсем рядом со стороны ручья шумнуло так, что Александр автоматически скатился за револьверный карман, перебросив фонарик в левую руку. Посветил на звук – луч запутался в кустарнике, а вот звук повторился – будто лопатой провели по веткам. Потом раздались три тяжёлых шага, и на закуску – могучий выход.

Этот выдох Сашу окончательно успокоил. Лось. Ну конечно – лось. Лосей здесь как грязи. Небось туристы их тут прикармливали, а потом любовались гармонией природы, параллельно полируя задницей камушек. Саша и сам в этом каньоне видел сразу трёх лосей года четыре назад, когда вывозил семейство на пикник. И не то чтобы лоси тогда сильно понравились. Особенно вблизи, и особенно когда расстояние до лося меньше чем до ближайшего дерева, а на руках у тебя ребёнок. Большие они, блин, как бульдозеры, и ещё глаза… Не умильные коровьи безобидные глазаньки, а злобненькие такие, что называется «с прищуром». Полные непоколебимой веры в собственную боевую мощь, и этакой дикой, изначальной сумасшедчинки…

Сейчас, впрочем, до лося этого сохатого не было никакого дела. Ну и пусть себе сидит за кустами да за ручьём – чай не хищник. Тем более что за спиной хлопнули дверцы машин, запустился двигатель, а потом и фары зажглись. Прямоугольник микроавтобуса попятился, дополз до развилки, развернулся, и двинулся куда-то, быстро исчезнув за елями. Почти сразу и шум двигателя перестал различаться, размытый плеском ручейка. Саша пошёл обратно не дожидаясь пока его позовут.

– Всё, Сашуля, поехали обратно в город – деловито сказала Маша. – Мою сумку – назад, сам – на переднее сидение. Легализуемся. Соответственно, револьвер разрядить, и – в багажник его, по-скольку ты у нас официально пьяный и оружие носить не имеешь права. Нечего дразнить судьбу, не хватало ещё на мелочи какой-нибудь попасться. Нам ещё мимо полиции ехать…

Замечанию о полиции Саша молча подивился, и оказалось – зря. У устья каньона лениво помигивала красным и синим притулившаяся у обочины машина. Рядом просматривалась фигурка человека, облокотившегося на багажник. Маша заранее сбросила скорость и на малом ходу двинулась мимо полицейского в стандартной синей форме и в годах. На лице блюстителя порядка отчётливо читалось что бессонная ночь для него началась не только что. Нехорошее, в общем, лицо, и особо многообещающее на человеке, обладающем властью – усталое, нервное и злое. Когда тот посветил в салон, держа фонарик на полицейский манер – над головой, как нож для удара сверху, Саша немного напрягся. Однако полисмен (вернее, теперь по нынешнему, полит-корректному – бесполое «офицер полиции») кивнул Маше как старой знакомой, криво усмехнулся Саше, и махнул рукой, словно прогоняя машину. Саша тоже кивнул в ответ, изображая умеренную приветливость.

– Чего-это они? – спросил Александр, когда сине-красное мерцание осталось позади.

– Старые знакомые. Уже виделась я с ними на пути «туда». – ответила Маша, поглядывая то на дорогу то на приборы. – Этот каньон, Биг Коттонвуд, он – сквозной а не тупиковый, выводит из Солт-Лейка в… Хайбер-Сити?

– Хибер-Сити.

– Ну да, в Хибер-Сити. Соответственно, если полиция блокирует эту долину, то и пост должен был быть у въезда в Биг Коттонвуд.

– А чего же ты меня не разбудила? Договорились же, что…

– А не понадобилось. – беззаботно перебила Маша. – Ты спал с таким херувимским выражением лица, что полиция умилилась и пропустила нас без лишних вопросов.

– Угу. —только и смог сказать Саша, пытаясь разобраться в эмоциях. С одной стороны, совершенно явственно наступило облегчение, что называется «задним числом». Не поймали на полицейской проверке – вот и славно. Правда, до сих пор и не знал Александр что проверяли, но ведь так или иначе – повезло, не поймали.

Другая сторона была эмоций была странная и непривычная. Опять казалось Саше, что проспал он самое интересное. Никогда Саша не гонялся за адреналином, не искал приключений просто так, ради самих приключений. Но ведь и в жизни сделал не так много значимого (тоже мне российский офицер!) – а пора бы. И вот сегодняшняя ночь была именно значимая, причём, похоже, самые важные моменты Саша бессовестно продрых как сурок.

А ещё была третья эмоция, уж и вовсе обидная. Закрадывалась мысль, что Маша не разбудила его, полагая что от Саши бодрствующего не больше пользы чем от Саши спящего. Или даже так: от Саши спящего просто будет меньше неприятностей чем от Саши бодрствующего. Как будто он истерик какой, и вообще ненадёжный тип. Или сдаваться побежит, или в полицию стрелять начнёт, или ещё что-нибудь похуже вытворит.

– Машк, а вот честно – чего ты меня не разбудила?

– Сашик, ну а зачем? У тебя специальной подготовки нет, а у меня – есть. И опыт есть. Я знала что делаю. Если бы было нужно – разбудила бы.

«Так и есть.» – уныло подумал Саша – «Нет тебе, Тимофеев, доверия. И толку от тебя никакого нет. И полезнее всего для разведки ты когда спишь зубами к стенке. Но девка-то… Ай какая девка! Молодец! С одним раненым в отключке, и одним пьяным, спящим и вообще бесполезным, а – прорвалась. Всё сделала сама. Кремень! Железная леди. » А вслух сказал:

– Ну и куда мы теперь?

– Поехали куда-нибудь кофе попьём. Нам надо подождать примерно три часа.

– Время-то уже под утро, все кофеюшники закрыты давно, самые поздние до часу ночи работают. Разве что подождать пока они снова откроются для ранних пташек… – сказал Саша, глянув на уже светлеющее небо. И добавил как можно равнодушнее – А что будет через три часа?

– Тогда давай подождём пока откроются. А через три часа, Сашик, будет ясно, сумели ли наши вывезти найдёныша из страны.

Каким образом можно вывести человека из самого сердца Соединённых Штатов за три часа – для Саши было совершенно непонятно. Ну хорошо, пусть «вывезти из страны» – это не только пересечь физическую границу с Мексикой или Канадой. Тут надо принимать в расчёт и пересечение воображаемой границы между например нашим калифорнийским консульством в Сан-Франциско, и самим городом Сан-Франциско. Шагнул с улицы в ворота – и формально ты уже в России. Как потом из этой маленькой России в настоящую Россию выбираться – это уже другой вопрос. Могут, к примеру, вывезти в большом ящике дипломатической почты, которая согласно международным правилам никакому досмотру не подлежит. Или могут временно присвоить дипломатический ранг, прикрыв иммунитетом – арестовать дипломата нельзя, можно только выслать, что, собственно, и требуется. Ещё проще, если пересекать границу между американской пристанью и нашим кораблём. Саша слышал, что кораблей есть статус экстерриториальности, то-есть корабль – это всегда территория России. Или то только военный корабль?

В любом случае, корабли – они на море, а ближайшее море – это Тихий Океан, опять же возле Калифорнии. Ни до Калифорнии, ни до той же Мексики на машине никак за три часа не доскакать, что туда, что туда ехать – это часов двенадцать, никак не меньше. До всяких прочих морей, сухопутных границ, и всяких там посольств с консульствами – ещё дальше. Остаётся самолёт, но вот каким образом можно протащить на борт человека, который и на ногах-то не стоит – уж вовсе непонятно. Тут же не рейс самолётика-«кукурузника» между Старыми и Новыми Васюками, тут – международный аэропорт, куда и не войти даже без тщательнейшего досмотра на предмет бомбы в ботинках, трусах или под париком. Так что самолёт тоже не катит. А что остаётся? Ничего?

Про то как всё-таки можно выскочить из Юты за три часа, Саша спрашивать не стал – девчонка всё равно небось не скажет. Тем более, что был вопрос и поважнее.

– Маш, так что будет, а что если не сумеют за три часа найдёныша вывезти?

– Да не волнуйся…

– А я и не волнуюсь! – перебил Саша, внезапно окрысившись что его сегодня всё время задвигают в угол. То возят сонного как куль, то паникёром считают.

– Вот и не волнуйся. – продолжила Мария, будто и не заметив выпада. – Во-первых, почти наверняка эксфильтрация прошла по плану, а во-вторых, в любом случае всё нормально будет. Говори, куда ехать-то? Где нас ждёт утренний кофе?

Саша хотел было заметить что-нибудь поехиднее, вроде того что он и словов-то таких как «эксфильтрация» не знает. Ну, или что определение «всё нормально» у человека живущего тут, и у заезжей разведчицы могут несколько отличаться, потому что если эта самая эксфильтрация не пойдёт по плану, то местная контрразведка этого так не оставит. Однако пока выбирал вариант, вспышка раздражения прошла так же быстро как и началась. Хотел было мысленно пожурить себя за дурную вспыльчивость, да пожалел. Всё же и ночь бессонная, и водка без закуски, и, как ни крути – страхи да волнения. Всё это стабильности психики никак не увеличивает. В общем, решил с серьёзными вопросами погодить до кафешки.

Кафешка «Грин Хаус Эффект» была наверное ближе всего. А может и не ближе, просто это заведение было знакомым и лично симпатичным, потому как Сашиного от дома на расстоянии пешего перехода.

– По Хайлэнду ещё три или четыре светофора. – прикинул маршрут Александр. – А потом на запад, в смысле – налево. Я покажу где…

– По Хайлэнду?

– Ну да, по Хайлэнд Драйв, это улица по которой мы сейчас едем.

Светофоров до нужного поворота оказалось не три и не четыре, а пять. Зато заведение оказалось в совершенно точно предсказанном состоянии – в закрытом.

Саша вышел из машины, поёжился от холода, закурил, отметив что точности в движениях убывает буквально на глазах, потому как и адреналин разлагается, и сушняк утренний, и колотун руки раскачивает. Втащил себя на низенькую деревянную веранду, на которой и зимой и летом стояли столики под большими зонтиками. Подошёл к двери, дёрнул на всякий случай – закрыто конечно. Вон, и бумажка с расписанием за стеклом. Саша глянул на часы – откроется через час почти. Мельком подумал, что как бы не пошли дела, а через пару часов надо будет домой отзвониться, пока там тревогу не подняли по поводу пропажи папани. Огляделся. Солнце ещё не показалось из-за горушки на востоке – высокая она, горушка-то. Но светло уже так что непонятно зачем уличные фонари горят. Птички чирикают по утреннему времени, и машины шумят погуще – это особо невезучие местные жители на раннюю работу торопятся. Хотя, по нынешней экономике – скорее всё же «везучие местные жители» , потому что невезучие – они без работы дома сидят. Птички опять же… или про птичек уже было? Хорошее, в общем, утро, и Саша бы им непременно наслаждался, если бы спал побольше этой ночью. А сейчас к наслаждению душа не лежала. С похмелья вообще жить страшно и не хочется, даже напротив – всё живое ненависть вызывает. А тут ещё и страшно захотелось пить, казалось – открой рот, потом пошевели языком – и с губ песок посыплется. Всё, так существовать больше никак невозможно.

Саша полуприкрыл глаза, направив взгляд вдоль носа, а внимание – в противоположную сторон, внутрь себя. Встал поустойчивее, медленно вдохнул, а потом выдохнул не быстро и не медленно – как удобно, стараясь не думать совершенно ни о чём хоть пару секунд, и не напрягать ни одной мышцы. Ну, конечно, кроме мышц нужных чтобы не упасть самому, и не уронить сигарету, всё ещё дымившуюся в руке. Получилось. Не силён был Александр в медитации, и на тренировках по Вин-Чуню относился к «медитационным посиделкам» как к трате времени, как к необходимому злу. А тут – гляди-ка, действительно получилось. Дрожь мгновенно ушла. А главное – картинка изменилась. Нет, не эйфория… позитивный взгляд на мир что-ли? Надо же, и правильное утреннее солнышко вот-вот выглянет из-за весьма приятной на вид горушки, и птички чирикают весело и мелодично. От жизнерадостно шумящих невдалеке машин ветерок приносит лёгкий запах работающих двигателей. Любил Саша такой запах – бензина, мокрого асфальта, молодой листвы – получалось совсем как в Москве майским утром. Затянулся – ах, какая вкусная сигарета попалась. Александр с наслаждением, смакуя каждую тягу, докурил. Потом, минуя ступеньки, спрыгнул с веранды, и пружинящей походкой направился обратно к машине.