Ладья-UT

На коленях у Маши опять возлегал ноутбук. Когда Саша открыл дверь, девушка на секунду оторвалась от экрана, глянула, и удивлённо приподняла бровь.

– Экий ты свеженький. А я думала тебя похмелять придётся. Второе дыхание?

– Типа того. – неопределённо ответил Саша. – А ты, я гляжу, Интернет поймала?

– Ну да, комп включила, и сразу коннект обнаружился. Они наверное на ночь в кафе сеть не выключают. – Маша снова опустила голову к экрану и зацокала по клавиатуре – Посиди пока, Сашик, я быстренько. Ладно?

– Да хоть до рассвета… – благодушно ответил Саша, глянул на восток ещё раз, и подумал что с этой стандартной фразочкой он, похоже, чуток опоздал. – По-любому кофе не будет ещё примерно час.

– Угу… – промычала Мария, всё так же уткнувшись в экран, и то печатая что-то, то водя пальцем по сенсорной панели, заменяющей мышку.

Саша огляделся, подумывая, чем бы себя занять. Получалось, что вроде бы и нечем, разве что ещё покурить. Или поспать. Хотя, если сейчас заснуть, то наверняка проснёшься с раскалывающейся головой. Закрыл глаза, снова открыл: в общем, получалось что с закрытыми глазами живётся комфортнее, значит заснуть в принципе получится.

– Машк, а Машк… – сказал Саша неожиданно даже для самого себя. – А что будет если у ваших бойцов выскочить из страны не получится, а?

– Если не получится… – повторила Мария раздумчиво, а потом убрала руки с клавиатуры, и повернулась к собеседнику. – Если не получится, Сашик, то побежим. Сам понимаешь, если наших возьмёт контрразведка, то через какое-то время выйдут на меня. Ты же в курсе достижений современной химии, понимаешь, что молчать не получится. Знают про меня знают немного, только то, что было необходимо чтобы организовать встречу. Практически, только приметы. Но и этого хватит чтобы зацепить, если пройти по этому городку мелким гребнем. Людей у ФБР в Солт-Лейк-Сити мало, но ради такого случая пришлют столько, сколько нужно. Тем более что тут скоро начнётся крупная контрразведывательная операция.

– Ох чёрт! – процедил сквозь зубы Саша, оглушённый внезапной догадкой. – Номер! Номер машины…

Ну конечно, в каньоне было темно, но ведь когда включились фары микроавтобуса, не могли наши оперативники не разглядеть номер Сашиного Исудзу. И наверняка этот номер запомнили, если верить тому что в шпионских книжках пишут про нечеловеческую наблюдательность и феноменальную память разведчиков.

– Ну, номер-то я пакетом прикрыла. Вон тем. – Маша показала на скомканный белый полиэтиленовый пакет, валявшийся у Саши в ногах. – А вот наклейку «СССР» с заднего стекла надо будет снять – слишком приметная. Если, конечно, наших всё-таки перехватили.

Мария глянула на часы, потом на экран ноутбука. Потом выжидательно посмотрела на собеседника. Тот кивнул, мол – до сюда понятно, вопросов нет, и можно излагать дальше.

– Ну так вот, соответственно, если мы получим сигнал о том, что наших арестовали, – продолжила Маша, кивнув на ноутбук. – то я не сильно торопясь соберу вещички и полечу домой.

Ещё раз кивнув, Саша подумал что всё пока логично, и даже как бы ожидаемо.

– А вот дальше то, что касается лично тебя, слушай и запоминай, Сашик. Если мне выехать из Штатов не удастся, то ты получишь на свой телефон СМСку. Отправителем будет значиться номер из пяти единиц. Это адрес интернетовского сервиса, позволяющего отправлять сообщения на мобилки. В сообщении будет номер твоего телефона. Запомнил?

– Запомнил, чай не совсем дурак, это у меня просто лицо такое. – буркнул Саша. – Отправитель – единички, сообщение – номер моего телефона. Ну и что делать когда это получу?

– Не «когда» , а «если». Если ты такое сообщение получишь, это значит что меня взяли. Соответственно, выйдут и на тебя. В таком случае, Саша, уезжай из страны. Посадят тебя за шпионаж или нет – не знаю. Может и обойдется, а может – и нет. В любом случае жизнь тебе осложнят очень серьёзно, так что проще уехать. Денег я тебе оставляю. Резерв времени у тебя будет наверное день или два, так что с этим не тяни. Дома встретим, поможем. Ну, что понурился?

Саша молчал. Ну как ей объяснить что в сорок лет собраться и ринуться на другую сторону планеты, пусть даже и домой – мероприятие весьма болезненное? Для неё, для Маши, тут – работа. Ну, может быть тут ещё и приключения. Тут она на охоте, развлекается, воюет влёгкую – почти в своё удовольствие. Ну и параллельно очки зарабатывает, карьеру делает. А вот база, место где эта разведчица малолетняя привыкла жить, у неё как раз в Москве небось. Ну, или где-то рядом. Там у неё вся жизнь. А у Саши жизнь пока здесь. Тут – дети, которые между прочим ходят в школу. Тут – крыша над головой, и работа, которая за эту крышу платит. Хочется конечно жить дома, в Москве, но как же вот так вот, рывком…

А может так и надо – рывком? А то ведь собираться переместиться из Штатов домой можно вообще остаток жизни. Сидеть на своём бэк-ярде, почёсывая пузо, смотреть как собственные русские дети с каждым годом превращаются во взрослых американцев, и мечтать лениво: «Ну, если не в этом году перееду домой, то уж в следующем-то уж наверняка… Вот только разбогатею чуток, и метнусь стремительным домкратом. Ну, если не в следующем году, то через один уж точно. Или через два.» А тут р-р-р-раз – и всё! В конце-концов, найдётся и где жить, и где работать, и дети максимум через год к языку преподавания адаптируются. Чёрт, а всё равно ведь страшновато перед таким большим скачком, перед радикальной переменой судьбы. Перед локальной логистической катастрофой. Не каждому доводилось уехать откуда-нибудь навсегда, взяв с собой кусок предыдущей жизни в объёме не превышающем собственную тягловую силу. Как беженцу какому-нибудь, у которого за спиной уже и дом горит, и враги затворами автоматов лязгают да штыки пристёгивают.

Да и вообще, чего теперь теоретизировать-то? Уже не важно, хорошо это или плохо – случилось так как случилось. Не осталось, похоже, у Саши выбора. Делать вид что ничего не происходит уже не получится.

– Чего улыбаешься? – спросила Мария, увидев Сашину кривую ухмылку.

– Да так, вспомнил старый анекдот, про объявление в зоопарке «Страусов не пугать, пол – бетонный!» – ответил Александр. – Как из Штатов-то выезжать придётся?

– Ещё не знаю. Скорей всего, или на машине через мексиканскую границу, или самолётом через Латинскую Америку. Ждём инструкций. – Мария кивнула на компьютер. – В любом случае вас встретят и помогут. Ну, или «тебя» – полагаю, что близким твоим сейчас ничто не угрожает, не станут их использовать как средство давления. Так что их можно и потом вывезти, без всякой спешки.

– Уверена?

– Спорить на свою левую ногу я конечно не буду, но по логике вещей скорей всего именно так. Контрразведка вообще о твоём существовании сможет узнать когда меня допросит. Соответственно, узнают и о том что ты человек практически случайный. В этом-то, Сашик, как раз основное преимущество твоей ситуации…

– Это в чём же?

– Да в том, что с одной стороны ты в орбите наших интересов, соответственно Служба будет тебя защищать. Если контрразведка попробует на тебя давить грязными средствами, то мы ответим тем же. Ну например попробуют они твоих детей не выпустить из Штатов – и мы устроим что-нибудь похожее. Скажем, найдём наркотики в сумочке какой-нибудь московской подруги штатовского дипломата. И американцы об этом прекрасно знают. А с другой стороны, ну не представляешь ты ценности для американских спецслужб, значит и ввязываться в грязные игры ради того чтобы тебя достать им смысла нет. Так что…

– Машк, ну ты-то откуда такие вещи знать можешь? – перебил Саша с досадой. – С чего это вашей, как ты говоришь «Службе» за меня биться? Сама сказала: я для вас – человек случайный. Да и если собираются ваши большие боссы там за меня типа сражаться насмерть, ты-то как в этом можешь быть уверена? Ты же вроде не генеральша пока…

– Будут. – уверенно сказала Мария. – Будут биться. Потому что мы своих не бросаем. И потому что никому не позволяем играть против себя грязными методами, во всяком случае – безнаказанно. Да и вообще, ни одна серьёзная спецслужба такого себе позволить не может. Один раз спустишь с рук – остаток времени будут об тебя ноги вытирать все кому не лень.

Саша на всякий случай скептически хмыкнул, но спорить не стал. В приятные вещи вообще легко верить.

Справа причалил старенький красный пикап, из которого вышел здоровенный дед с совершенно седой шевелюрой и такой же бородой. Глянул на Сашу, кивнул приветственно, а потом демонстративно скосил глаза на девушку, и ещё раз кивнул, на этот раз с видом знатока, ободряющего выбор. Саша помахал ладошкой в ответ, и мимикой обозначил «Хеллоу» – в слух проговаривать смысла не было, всё равно из автомобиля не услышит.

– Знакомый? – осведомилась Маша.

– Угу. Грек. Мирный грек. – ответил Александр. А потом подумал что знать песни Высоцкого этой шмакодявке не по годам, добавил: – И правда грек. Зовут Билл, русским представляется как «Василий». Четверо сыновей. Любит хвастаться двадцатилетними любовницами, а ещё рассуждать о том, как он буквально на днях уедет из Штатов, купит кусок земли на каком-нибудь греческом островке в Эгейском море, и будет выращивать виноград. Я к нему должен буду приезжать с девчонками из Москвы, а он меня, соответственно, вином поить и в море купать.

– То-то борода у него такая… эллинская. – заметила Мария, провожая взглядом деда, направляющегося к зданию кофеюшки. – Хозяин заведения?

– Ну да, потому его и знаю. Минут через десять можем смело попытаться выклянчить кофе.

– Так и сделаем. Нам бы внутрь пересесть надо, к розеткам, а то у меня батарея садится. Не работает у тебя подзарядка, а? – Маша кивнула на провод, тянущийся от ноутбука к гнезду автомобильного прикуривателя.

– Чего ж ты хочешь, подруга, машине-то сколько лет… – Саша открыл дверь – Пойду покурю. Потерпит чуть-чуть твоя батарея?

На улице уже не было вовсе никаких остатков ночи. Освещение – дневное, и шум машин дневной. А может так просто казалось: привыкли уже глаза к пейзажу и уши к фону. Давешние птички куда-то улетели по своим пернатым делам, или просто уже и не слышно их за шумом машин. Вдоль дороги пробежала ранняя аборигенша. Как это принято у бегунов: с волосами «хвостом» на затылке, в маленьких наушниках, и с плеером, притянутым широкой эластичной повязкой к бицепсу. Увидела Сашу, кивнула, а потом неодобрительно покосилась на сигарету. Саша кивнул в ответ, и затянулся с демонстративным наслаждением, и мило улыбнулся, типа: «Подумаешь, какая цаца. Не нравится – не кури, а другим не мешай, жертва пропаганды.»

Не успел прикончить и половины сигареты, как изнутри машины послышался стук. Отлепившись от дверцы и наклонившись, Саша увидел, пассажирку, требовательно молотящую по стеклу своей двери пальцами одной руки, и делающую призывные движения второй. Затянувшись поглубже, прежде чем выкинуть длиннющий бычок, Александр успел отметить про себя, что девушка отнюдь не выглядит встревоженной. Скорей… восторженной, что-ли? Хорошо в общем выглядит, многообещающе.

– Всё! – выпалила Мария, едва Саша плюхнулся на сидение и закрыл дверь. – Наши уже в Мексике. Тревога отменяется. Эвакуировались без происшествий.

– Быстро они… – Саша машинально глянул на часы. – Самолётом что ли?

– Ну конечно самолётом, как же ещё? Частным самолётом.

Саша даже зубами скрипнул от досады на собственную тупость. Ну конечно, самолёты – они ведь и частные бывают, и если бюджет господина Тимофеева не позволяет их использовать, это вовсе не значит что использовать их нельзя в принципе. Как же всё просто смотрится, когда тебе, мыслящему в рамочках привычных штампов, просто выдадут готовое решение.

– Слушай, а не могут их в Мексике перехватить? – спросил на всякий случай Александр, пытаясь понять, что его удивляет в Машиных ответах. – Там же небось тоже американская агентура присутствует. И в свете борьбы с наркотиками, и вообще. Соседи ведь.

– Да, американцев там изрядно. Но – не могут. Во-первых, местные силовые структуры американцев не любят по-определению. Часть верхушки конечно американцами прикормлена, а часть – с нами предпочитает дружить. А во-вторых, и в-главных, не посмеют они силовой захват осуществить на территории третей страны. Я же тебе говорила, что с нами надо играть по правилам, а то быстро сдачи получишь по сопатке так что мало не покажется.

– Говорила. – легко согласился Саша. Однако про себя подумал, что самые большие катастрофы случаются как раз тогда, когда мы уверены что противник некую глупость ни за что не сделает. Вернее, не сделает то, что кажется глупостью нам. А он ведь, ирод, делает, и (что характерно) иногда у него хорошо получается…

– Кроме того, – продолжила девушка весьма победоносным тоном. – самолёт наши люди уже встретили. Деталей не знаю, но если до меня довели что всё хорошо, значит: и правда всё хорошо.

– Ну да, ну да… – кивнул Саша, довольный тем что узнал, но опять немного насторожённый полнотой ответов.

– Вот и славно. Ещё вопросы будут? Кстати, держи-ка.

– Что это? – спросил Александр, машинально принимая конверт из Машиных рук.

– Это премия. – деловито ответила Мария. И добавила, увидев вопрос в Сашиных глазах: – Не волнуйся, это не деньги на отъезд. Просто премия. Совершенно чистые деньги. Расписка не нужна.

Саша взвешивал конверт на руке, и раздумывал, обрадоваться ему или оскорбиться. Чего-это ему деньги суют? Одно дело, знаете-ли, служить в разведке, а другое – подколымить на разведку за бабки. Что он им, наёмник какой? Конверт впрочем был толстенький, увесистый, и оттого чрезвычайно приятный на ощупь. И в руке, признаться, сидел как влитой.

– Что, прямо как в детективных фильмах, мелкие немеченные купюры с непоследовательными номерами?

– Ага. Бери-бери. – подбодрила Маша, заметив душевные колебания. – Тебя ведь никто не нанимал, верно? Ты нам помог просто так, а мы помогаем тебе. И не создавай сложностей пожалуйста. Мне сказано передать тебе бабки, я – передала. И всё. Привет тебе, кстати, от Валентина Борисовича. Теперь точно всё передала, и деньги и привет.

Александр обозначил улыбку, давая понять что Машины старания пошутить про «деньги и привет» замечены и опознаны именно как шутка.

– Машк, а Машк… – наконец-то беспокоящая мысль оформилась в Сашиной голове. – А чего-это ты мне всё рассказываешь? Да ещё и в деталях, и про способ эвакуации, и про то что наших встретили в Мексике, и вообще… А?

– А потому что приказали. – девушка кивнула на компьютер, словно тот как раз и знаменит тем, что регулярно отдаёт дурацкие приказы. – Видишь ли, Саша, так уж случилось, что работать с тобой в полу-тёмную мы больше не можем. Ну, чтобы если не дай бог что случится, ты мог бы говорить что просто помогаешь друзьям. Причём врал бы качественно, потому что и сам бы в это частично верил. Психологическая ширма. Делалось это в первую очередь для того чтобы тебя защитить. Извини, так уж карта легла, но этот вариант больше не стреляет. После сегодняшней ночи ты ни грамма больше не сомневаешься, что помогал российской спецслужбе. Так что нет больше смысла говорить про всякие промышленные шпионажи.

– Ну, это-то я понял с самого начала. – перебил Саша, впрочем несколько преувеличив свою понятливость. – Детали зачем? Разве не принято в любом секретном деле сообщать людям только то, что им знать необходимо? А ты мне рассказываешь то, что мне знать не необходимо, а просто интересно. Зачем?

– Затем что сейчас важно, чтобы ты понял что опасность миновала, всё неприятное благополучно закончилось, не дёргался и глупостей не наделал. И чтобы убедился что мы глупостей не делаем. И даже в таких нетипичных ситуациях как сегодня… Верней – как вчера, не важно. В любых в общем ситуациях мы своих защищаем, причём делать это умеем и любим. Вот и поручили мне на твои вопросы ответить, чтобы ты ситуацию видел яснее.

– Что, прям на любые-любые вопросы? – протянул Саша, вдруг поняв, что вопросы можно уже и не задавать. Вернее, что задать их конечно можно будет, но – потом, и исключительно для удовлетворения собственного любопытства. – Ну хорошо…

И вдруг поймал себя на том что улыбается. И ведь давненько, похоже, улыбается. Откровенно лыбится просто-таки как грудной ребёнок. Только совсем маленькие дети умеют это делать регулярно – улыбаться, когда им просто хорошо жить. Ну, и какие-нибудь древние люди наверное это умели. Улыбались, когда им хотелось улыбаться, а не когда система этикета велит, не из вежливости, и не за компанию. Улыбались, просто когда им персонально нравилось быть в этом конкретном моменте.

Вот и Саше как раз сейчас вот именно этот конкретный момент очень полюбился, просто-таки по-первобытному, с улыбкой до ушей. И даже стало понятно почему. Эх, какое замечательное утро! И ведь не просто утро, а утро победы. Наши победили. Смешно звучит, высокопарно, напыщенно, инфантильно и щёконадувательстки, но ведь правда – наши победили, и точка. Значит, и он, Саша, тоже победил. Приобщился, чайник и соня, но ведь делал то что мог, значит это и его победа.

– Только ты по делу спрашивай. – добавила Маша, почти верно угадав Сашины намерения. – Не надо только пожалуйста дурацких вопросов про то, какое атомное число у плутония-238, или про то, кто на самом деле убил Кеннеди.

– Ну, что у атомное число у плутония-238 как раз двести тридцать восемь, я пожалуй представляю… А вот с Кеннеди… Неужто и правда его замочили те, о ком я думаю? – спросил Александр, борясь всё с той же победной улыбкой, но всё же трагическим шёпотом, и старательно округлив глаза. – Неужели… они?!

– Не поверишь, дорогой, но если я скажу тебе правду, – ответила ухмыляющаяся Маша таким же шёпотом. – то мне придётся тебя убить. Ну, серьёзные-то вопросы последуют, или как?

Саша откровенно хохотнул.

– Ты знаешь, красавица, я даже затрудняюсь сказать сколько раз я слышал классику «Если я тебе про это расскажу, то мне придётся тебя убить» за свою длинную жизнь. И вот только сейчас в первый раз за эту самую жизнь, слова эти проговариваются персоной, которая наверное действительно теоретически может такое сделать, причём персона эта совершенно женского пола, да ещё по возрасту мне в дочки годится! Погоди, не перебивай. – Саша предостерегающе поднял руку, как римский сенатор на трибуне. – Эх, Машка, Машка… У меня же на каждый твой ответ по паре новых «зачем?» находится. А давай упростим. Хочешь, я сам тебе расскажу куда ты клонишь? Хочешь?

– Ну давай… – Маша ответила на заговорщическое подмигивание, и принялась изучающе поглядывать, поднявши бровь.

– Да запросто, вот тебе: Сначала мы с тобой выясняем, что всё закончилось хорошо, и ни мне, ни (что примечательно) тебе никуда бежать не надо. Потом ты мне доходчиво и убедительно объясняешь что контора своих не бросает. И что случившееся этой ночью – редкий форс мажор, из которого, кстати, успешно выкрутились, а значит впредь волноваться мне не о чем. А потом ещё вот это, – Саша покачал на руке аппетитный конверт. – Психологи, блин. Я между прочим тоже кое-что по психологии краем уха читал. Подарок подсознательно обязывает человека к ответным уступкам. Так ведь? Экие вы… Что, меня как дитё малое обязательно успокаивать, да ещё и конфеткой манить? По-взрослому объяснить нельзя было?

– Если по-взрослому… Если по-взрослому, то так: я надолго остаюсь в Юте, и одной мне будет трудно. Поработаем вместе?

– Обязательно. – кивнул Саша, и снова заулыбался замечательному утру.

17. Вместо эпилога

– Мистер Роджер, сэр… – не-то проблеял, не-то прохныкал похожий на хорька худосочный сержантик небольшого роста.

Тот, кого назвали мистером Роджерсом, ещё раз осмотрел вытянувшееся перед ним нелепое существо, и решил что на хорька тот, наверное, всё же не тянет. Хорёк – он юркий и хищный, а этот, хоть и мелкий и субтильный как хорёк, но какой-то аморфный. Тютя одним словом. Тютя и разгильдяй.

– О вашем проступке будет доложено командиру авиабазы. Я лично об этом позабочусь. Фамилия?

– Сэр, стафф-сержант Трощановский, сэр.

Мистер Роджерс представил как будет смотреться в написании фамилия этого супчика, предки которого должно быть приехали в Америку откуда-то из восточной Европы, и даже покривился как от кислого.

«И кого теперь только в армию берут?» – подумал мистер Роджерс. – «Впрочем, электрик, он и есть электрик, даже если на него военную форму напялить.»

Потом оглядел испуганного сержантика ещё раз, и подумал, что взяли того в армию скорей всего отнюдь не «теперь» – староват, наверняка перешагнул через предельный возраст для новобранцев лет десять назад, значит – и в рядах как минимум столько же. Да и стафф-сержант уже. Хотя, судя по тому как относится к своим служебным обязанностям – стафф-сержантом и помрёт. И очки у сержантика были стариковские, для дальнозоркости – толстые, сильно увеличивающие глаза, которые глядели сейчас с испугом и скрытой мольбой. Вот же тварь бесхребетная!

Сержантик, поедающий начальство глазами, вдруг моргнул, и мистер Роджерс чуть не рассмеялся. Наверняка бы рассмеялся в голос, если б не приходилось сейчас быть большим боссом, которого командир базы ВВС «Холомэн» представил персоналу как «Это – мистер Роджерс. Его приказы должны выполняться так же беспрекословно как мои.» Понял мистер Роджерс, на кого похож этот растяпа сержант. На Блинки он похож, на рыбку-мутанта из мультсериала. Рыбка из радиоактивного озера конечно поупитаннее, и глаз у неё не два, а три, но вот моргает точно так же уморительно как этот вояка. Моргал сержантик не как все, а – последовательно. Не хлопал обоими глазами одновременно, а закрывал одно веко, потом второе, и открывал сначала первое, а потом второе.

«Надо будет детям показать этот фокус, только при этом щёки надуть.» – уже добродушно подумал мистер Роджерс, но строгой начальственной мины с лица конечно же не снял. Пусть этот этот воин обшарпанный проникнется серьёзностью ситуации, пусть поволнуется – будет ему наука впредь.

Мистер Роджерс решил уже что не будет докладывать командиру авиабазы про это ходячее недоразумение в погонах. Чёрт с ним, и так вроде бы напуган достаточно. Пусть тянет своё время до военной пенсии, веселя окружающих мультяшным морганием через толстые стёкла очков. Да и инцидент вышел, если честно, не такой уж и серьёзный, если бы не давешние события в Юте, на него может быть и внимания не обратили бы.

Сегодня утром мистер Роджерс и не был еще мистером Роджерсом, но зато уже давно был ответственным за контрразведывательную безопасность аэрокосмического самолёта, фигурировавшего во внутренних документах как «Изделие Грэй», и известного всяким любителям «Теории Заговора» а также независимым и никем не читаемым журналистам как «Аврора» или «Ф-19». Более того, сегодня утром и не было планов лететь в Нью-Мексико на базу ВВС «Холомэн» и становиться там мистером Роджерсом. Главный контрразведчик Авроры только-только обосновался на базе «Хилл» в Юте, и ожидал приземления подопечного Изделия следующей (вернее, теперь уже этой) ночью.

Северная Юта конечно тоже не сахар, но уж и не пыльная пустыня Нью-Мексико, есть в Юте на что посмотреть. Мистер Роджерс даже подумывал, что если всё пойдет хорошо, то на следующий уикенд можно будет выписать в Солт-Лейк-Сити жену с детьми, посмотреть на горы, проехаться по искуственным озёрам, может быть порыбачить – говорят, форель в Юте знатная. А если не в этот уикенд – то в следующий, или через один – полевые испытания Изделия могли затянуться, сколько же можно жить без семьи? Конечно, и сам мистер Роджерс мог слетать в родную Филадельфию в любой момент, и самолёт бизнес-класса был у него буквально под пальцами – закреплён за проектом, и естественно был доступен начальнику контрразведки проекта по первому требованию. Однако мистер Роджерс к обязанностям своим относился серьёзно, и частые отлучки себе не позволял – мало-ли что может случиться?

Случилось. Слава Всевышнему, случилось до того как Изделие покинуло безопасный уют «Зоны 51». Выяснилось, что олухи из Полевого Офиса ФБР в Солт-Лейк-Сити умудрились упустить чужого разведчика, которого ФБР вело от самого въезда в страну. Вело тщательно, и заботливо передало в руки ютинских разгильдяев, а те – упустили. Мистер Роджерс получил информацию о чужом из Вашингтона – через центральный офис Федерального Бюро Расследований. В столице создали специальную группу противодействия, выделили людей и технику, перебросили всё это специальным транспортным бортом в Юту. Мистер Роджерс немедленно отправил в эту группу одного из своих подчинённых в качестве офицера связи, так что был в курсе дела.

Что конкретно случилось в прошлый вечер – оставалось загадкой до сих пор. Аналитики ФБР даже приемлимой версии до сих пор не предложили. Получалось, что на чужого разведчика напали местные бандиты, а тот положил троих нападавших, уничтожил оборудование, сжёг машину и ушёл. В такую чепуху конечно не один уважающий себя агент ФБР не поверит, но лучше гипотезы всё равно не было. Можно было бы конечно предположить, что это был никакой не иностранный разведчик, а некто, завязанный не на шпионские, а на какие-то криминальные игры. Такой расклад по крайней мере объяснял нападение – ведь в том, что напали именно члены молодёжной банды, никаких сомнений уже не было. Труппы опознаны, и на всех убитых у полиции имелись изрядные досье.