Невеста Водяного

Я остановилась перед одним из самых старых стеллажей, покрытым густым слоем ила. Проведя пальцем по корешку одной из книг, я почувствовала легкую вибрацию, словно она откликалась на мое прикосновение. «Книга Судеб», – гласила выцветшая надпись. Судьбы… Мне бы сейчас не помешало взглянуть в свою собственную.

С трудом вытащив тяжелый том, я уселась на ближайшую каменную скамью и открыла первую страницу. Текст был написан все на том же древнем языке, который я, к моему удивлению, уже начала понимать. Слова складывались в образы, в картины прошлого, настоящего и, возможно, будущего.

Я углубилась в чтение, все больше погружаясь в мир легенд и преданий. Здесь говорилось о древних богах морей, о битвах за власть над океанами, о проклятиях и заклинаниях, способных изменить ход истории. И вдруг, среди этих запутанных сказаний, я наткнулась на упоминание о ритуале, подобном тому, который я исполнила у озера. «Танец Жертвы», – гласила надпись, – «призывает древнюю силу и связывает танцующего с повелителем вод».

Мое сердце бешено заколотилось. Значит, все-таки есть способ разорвать эту связь! Я начала жадно перелистывать страницы, ища любую информацию о том, как обратить ритуал вспять. И вот, в самом конце книги, я нашла то, что искала. «Ключ к освобождению», – было написано между строк, – «скрыт в Сердце Океана, в месте, где встречаются свет и тьма».

Сердце Океана… Место, где встречаются свет и тьма… Что это может значить? Я закрыла книгу, чувствуя, как в голове роятся мысли. Новый план начал формироваться в моем сознании. Может быть, у меня все-таки есть шанс вернуть свою свободу?

Неожиданно из книги посыпалось на пол несколько небольших развернутых свитков, которые, видимо, кто-то нарочно уместил среди последних страниц. Я отложила книгу на скамью, после чего принялась перебирать все упавшие свитки. Пергамент был ветхим и хрупким, и я обращалась с ним с предельной осторожностью, опасаясь превратить древние карты в пыль. Каждый свиток был скреплен печатью с изображением трезубца, символа власти Водяного, и каждый раз, глядя на этот знак, я чувствовала укол раздражения.

Развернув очередной свиток, я затаила дыхание. На пергаменте была изображена карта подводного царства, но не такая, как я видела раньше. Эта карта была древней, очень древней, и на ней были обозначены места, которых наверняка больше не существовало. Затонувшие города, древние храмы, забытые лабиринты… И что-то еще. Мой взгляд зацепился за небольшой значок в самом дальнем углу карты – изображение темной, практически черной раковины, окруженной сиянием. Знак был мне незнаком, и я принялась изучать его более внимательно.

– Что это может быть? – прошептала я, водя пальцем по пергаменту.

Вдруг я вспомнила один из текстов, которые читала на днях, в нем упоминалось о Раковине Перехода, артефакте, способном открывать порталы между мирами. В легендах говорилось, что тот, кто завладеет Раковиной, сможет путешествовать между измерениями по своей воле. Звучало, конечно, как бред сумасшедшего, но в этом подводном мире уже ничему не стоило удивляться.

А если это правда? Если Раковина Перехода действительно существует, и эта карта указывает на место, где она спрятана?

Сердце бешено заколотилось с новой силой. Это был мой шанс. Шанс вырваться из этого плена, вернуться домой, к нормальной жизни. Конечно, меня терзали сомнения. Что, если это ловушка? Что, если Водяной специально подкинул мне эту карту, чтобы проверить мою… «верность»? Эти мысли крутились в голове и не давали покоя. Зная этого хмурого властителя, который лишь изредка наведывался в предоставленные мне покои, проверяя, можно было ожидать чего угодно.

Я огляделась по сторонам. В библиотеке было тихо и спокойно, если не считать едва слышного плеска воды за стенами. Рыбок-слуг не было видно, и я решила, что сейчас самое подходящее время для того, чтобы начать действовать.

Я свернула карту и спрятала ее под своим белоснежно-кремовым шелковым платьем, выбранным из всего того огромного комплекта, с которым Федосья ознакомила меня несколько дней назад, настаивая, чтобы я переоделась в привычную для местных одежду. Нужно было обдумать свой следующий шаг. Мне потребуется помощь, и единственным… человеком, которому я могла доверять, была, конечно же, Федосья. Несмотря на ее ворчливый характер, в глубине души она казалась неплохой. К тому же, в отличие от Илларии, у нее точно не было причин желать мне зла. Но как убедить ее помочь мне? Эта задача казалась куда более сложной, чем поиски мифической Раковины Перехода.

Что ж, как говорится, попытка не пытка.

* * *

Новый день начинался как и все предыдущие, с одной лишь разницей – сегодня я собиралась действовать. Действовать вопреки. Вопреки плену, вопреки этому нереальному существованию, вопреки самому Водяному, чье имя я до сих пор не знала, – а даже если бы и знала, то наверняка боялась бы даже произнести вслух. С той самой секунды, как я открыла глаза, я чувствовала электрическое напряжение, пробегающее по моим венам, подстегиваемое смесью страха и решимости.

Я поднялась с огромной, усыпанной жемчугом раковины, служившей мне кроватью. Большие створки словно обнимали меня, укрывая шелковистым переливом перламутра. Комната, предоставленная Водяным, поражала воображение даже после недели заточения. Стены искрились мириадами крошечных кристаллов, отражающих мягкий свет, проникающий сквозь толщу воды, потолок был усыпан мерцающими звездами, созданными, как я поняла, из светящихся водорослей.

Мои ступни утопали в мягком ковре из морских анемонов, пока я шла в сторону ванной комнаты. Это отдельная пещера, выложенная гладким, переливающимся мрамором, в центре которой возвышалась огромная раковина, наполненная теплой, слегка солоноватой водой. Вода будто искрилась изнутри, окутывая кожу нежным покалыванием. Невольно сравнивая ее с теми дешевыми бурлящими шариками из магазина косметики, я ухмыльнулась про себя. Здесь все было настоящим, живым, даже вода обладала своей собственной, неповторимой сущностью.

После освежающего омовения, я подошла к зеркалу, вырезанному из цельного куска обсидиана. В тусклом отражении на меня смотрела девушка, которую я с трудом узнавала. Под глазами залегли тени, на щеках вместо румянца – бледность, но в глазах горел огонь, который не смогли потушить ни страх, ни отчаяние. Я взяла гребень из слоновой кости, украшенный крошечными жемчужинами, и начала расчесывать свои волосы. Длинные, каштановые пряди струились между пальцами, напоминая о доме, о солнце, о всем том, что я потеряла, оказавшись здесь.

Сегодня слуги принесли мне новое платье. Ткань, созданная из тончайших водорослей, казалась невесомой, струясь по телу, как вода. Глубокий синий цвет подчеркивал бледность моей кожи, но мне было все равно. Я надела платье, чувствуя себя скорее актрисой, готовящейся к главной роли, нежели пленницей, смирившейся со своей участью. Закончив с нарядом, я решила немного изменить привычный облик и собрала волосы в сложную прическу, оставив несколько прядей свободно обрамлять лицо. В отражении теперь была не просто заложница морского царя, а женщина, готовая бороться за свою свободу.

Как только я закончила с утренними процедурами, появилась Кью, моя личная служанка. Она была одной из самых безобидных обитательниц этого странного места. То самое, небольшое, довольно полное существо с рыбьей головой и перепончатыми пальцами, которое боялось моего гнева в первые дни нашего знакомства. На самом деле, Кью всегда казалась мне немного грустной, словно она сама мечтала о другой жизни. В отличие от остальных слуг, это создание относилось ко мне с искренней заботой и сочувствием.

– Доброе утро, госпожа Ярослава, – пропищала она, ставя передо мной столик с завтраком.

– Кью, сколько раз тебе повторять, не называй меня госпожой. Я просто Ярослава, – ответила я, стараясь говорить как можно мягче.

На столе стояли блюда, от которых еще пару недель назад меня бы стошнило. Но после долгих уговоров и просьб Кью убедила повара готовить морепродукты по-человечески. Теперь это были не просто скользкие куски чего-то непонятного, а искусно приготовленные деликатесы. Сегодня на завтрак подали запеченные ракушки с травами, салат из морских водорослей с орехами и, как ни странно, омлет из кладки яиц какой-то местной рыбы.

– Повар очень старался, госпожа… простите, Ярослава, – пролепетала Кью, еще сильнее выпучивая свои большие, печальные глаза. – Он надеется, что Вам понравится.

– Передай ему мою благодарность. Все выглядит просто восхитительно, – ответила я с улыбкой, хотя в животе все еще неприятно скручивалось от одной мысли о еде.

Я взяла вилку и попробовала ракушку. Вкус оказался неожиданно нежным и приятным, с легким ароматом моря и пряных трав. Я сделала еще один глоток, а затем еще один. В конце концов, я съела почти все, стараясь не думать о том, что это, возможно, мой последний нормальный завтрак перед тем, как я попытаюсь осуществить свой побег.

За завтраком я прокручивала в голове план. Все нужно было продумать до мелочей. Сегодня ночью, когда дворец погрузится в глубокий сон, я выскользну из своих покоев и направлюсь на разведку к тайному проходу, о котором узнала из старинных книг. И, если он окажется не завален какой-нибудь грудой камней спустя столько лет, сразу же попытаюсь выскользнуть наружу. Сломавшаяся под натиском уговоров и жалости Федосья обещала немного помочь мне, исполняя отвлекающий маневр на случай, если кто-то из приставленных Водяным стражников дворца заметит мою пропажу из покоев.

Преданная своему господину Федосья долго колебалась, это было видно. Но, в конце концов, ее большое сердце, полное сочувствия, оттолкнуло эту слепую преданность на второй план. Я доверяла ей, хотя и знала, что в этом мире никому нельзя верить на все сто процентов.

Я отложила вилку. Теперь оставалось ждать. Ждать наступления ночи, ждать своего шанса на свободу. И пока я ждала, я собиралась играть роль послушной пленницы, улыбаясь и кивая, стараясь не выдать своих истинных намерений.

Я усмехнулась. Что ж, посмотрим, насколько хороша я в этой новой для меня роли.

Актриса из меня получится что надо.

* * *

Сердце колотилось в груди с такой силой, что, казалось, вот-вот вырвется наружу и затеряется где-нибудь в лабиринтах этого проклятого дворца. Ноги, облаченные в мягкие тапочки из шелка, бесшумно скользили по прохладному каменному полу. Каждый шорох, каждый отблеск света от мерцающих подводных кристаллов казался предвестником беды, сигналом, что моя авантюра раскрыта и за мной уже охотятся.

Федосья, пыхтя и охая, семенила следом, волоча за собой небольшой мешок с припасами. Она, ворчливая и полная, выглядела комично в этом мрачном великолепии подводного жилища, однако без ее помощи я бы ни за что не решилась на эту безумную затею. Эта странная помесь жабы и человека, вопреки своей внешней… непривлекательности, оказалась единственной, кто смог по-настоящему понять меня, в этом месте, полном интриг и фальшивых улыбок. Ее доброта и открытость, приобретенные мною за то недолгое время невольного «гостевания», оказались драгоценнее любых сокровищ этого водного мира.

Мы крались по коридорам, знакомым мне теперь как свои пять пальцев. Поначалу эта часть дворца представала бесконечным лабиринтом, но теперь я знала каждый поворот, каждую нишу, каждое слабое место в охране. Ночи, проведенные за изучением планов дворца в запретной библиотеке, не прошли даром. Риск оправдывался надеждой на грядущую свободу.

Оставалось совсем немного. Черный ход, о котором говорилось в выпавших из книги свитках, находился в самой дальней части строения, за кухней. Это был узкий, темный проход, который, как утверждала Федосья, давно не использовался, – тот самый, что может оказаться заваленным камнями, или чем-нибудь еще. Впрочем, любое место, ведущее за пределы этой золотой клетки, сейчас казалось раем.

Когда мы приблизились к кухне, напряжение достигло предела. Оттуда доносился приглушенный гомон голосов и звон посуды. Слуги, вечные труженики этого подводного царства, готовились к утренней трапезе Водяного. Федосья остановилась, прислушиваясь. Ее желтые жабьи глаза внимательно сканировали пространство.

– Тихо… – прошептала она, – сейчас самое время. Они все заняты.

Я кивнула, стараясь унять дрожь в коленях. Мы выглянули из-за угла и, убедившись, что коридор свободен, перебежали его, прижавшись к стене. Сердце бешено забилось. Каждый вдох казался слишком громким, каждый шаг – предательским.

Вот и дверь в черный ход. Она была полускрыта за горой пустых ящиков и старой утварью, но, к моему счастью и огромному облегчению, никаких камней замечено поблизости не оказалось. Федосья с трудом отодвинула один из ящиков, обнажив узкую щель, в которую возможно было протиснуться, пусть и не без огромного труда. Оттуда пахнуло сыростью и плесенью. Не самый приятный аромат, конечно, но в данный момент он стал для меня долгожданным запахом свободы.

– Аккуратно, девонька, – прохрипела Федосья, – там, говорят, крысы водятся размером с кошку.

Я поморщилась, но не отступила. После всего, что мне пришлось пережить в этом дворце, крысы-переростки представали не самой большой проблемой. Я протиснулась в узкий проем и оказалась в темном, зловонном коридоре. Руку в области локтя царапнуло что-то острое, немедленно вызвав ощущение жгучей боли и странного накатывающего тепла, постепенно переходящего в настоящий пылающий огонь. Сжав зубы, я постаралась не обращать на это внимания. Федосья последовала за мной, задыхаясь от натуги.

Мы шли по коридору, спотыкаясь о валяющиеся под ногами обломки и мусор. Пахло гниющими водорослями и протухшей рыбой. Мерзкий аромат давил на мои чувства. Стены были покрыты слизью, и временами мне даже казалось, что они живые, дышат вместе со мной в унисон.

В конце коридора забрезжил слабый свет. Это был выход! Мое сердце наполнилось надеждой. Я ускорила шаг, предвкушая глоток свежего воздуха и свободу от этого проклятого места.

Но в этот самый миг, когда моя рука уже потянулась к двери, я услышала тихий, змеиный голос:

– Ну надо же. Какая неожиданная встреча.

Я замерла, словно громом пораженная. Медленно повернулась и увидела ее.

Иллария.

Русалка стояла в начале коридора, ее длинные блондинистые волосы колыхались в невидимом течении. В сиреневых глазах, обычно холодных и высокомерных, сейчас горел злорадный огонь. Она была прекрасна и смертельно опасна.

– И куда это мы собрались, человек? – промурлыкала она, приближаясь ко мне. – Неужели решила покинуть наш гостеприимный дворец без прощания?

Я похолодела. Все кончено. Мой побег сорвался.

Но я не сдамся без боя.

«Не сегодня, – пронеслась мысль в голове, – Не позволю этой змее лишить меня последнего шанса на свободу!».

Мой разум судорожно искал выход из этой западни, пока Иллария, словно хищница, медленно, но верно приближалась, сокращая драгоценные секунды, отделяющие меня от долгожданной воли.

Как вдруг…

Русалка, словно ужаленная, резко развернулась, взмахнув своим перламутрово-розовым хвостом, и ее грациозное тело, обычно кокетливо покачивающееся в такт течению, понеслось в противоположную сторону коридора с яростной целеустремленностью торпеды. Я застыла, ошарашенная. Я инстинктивно ждала удара, всплеска ее водной магии, ощутимого укола боли, который должен был остановить меня, возможно, даже покалечить. Но этого не последовало. Миг замешательства, как зыбкий туман, окутал мое сознание, но тут же рассеялся под напором ужасающей догадки: Иллария мчит к Водяному. К нему! Чтобы выложить все как на духу, а скорее всего, приукрасить, наплести с три короба лжи и клеветы.

Мои отношения с местным правителем и без того искрят напряжением, а после ее доноса мне точно не сдобровать. Водяной, вероятно, примет ее версию за истину, ибо кто я сейчас такая, не доказавшая свою преданность, чтобы он мне поверил?

Не раздумывая, я рванула следом, чувствуя, как кровь стучит в висках.

– Иллария, стой! – окликнула я, тщетно пытаясь перекричать шум воды, – Это же то, чего ты хотела! Чтобы я убралась из этого проклятого царства, исчезла с горизонта Водяного! Теперь он будет принадлежать тебе, как ты и мечтала!

Но мои слова, казалось, лишь подхлестывали ее, она не собиралась замедлять ход, игнорируя меня с упорством, граничащим с безумием. Стало совершенно ясно, что дело даже не в моей персоне. Она не просто желает, чтобы я покинула эти места, она хочет мне навредить. Осознанно, злобно, с каким-то маниакальным удовольствием.

Где-то позади, будто старый буксир, задыхаясь и проклиная все на свете, ковыляла Федосья. Ее шарообразная фигура, обтянутая парчой, казалась совершенно не приспособленной к подобным спринтерским забегам. Я слышала ее приглушенное ворчание, доносившееся из-за спины, какое-то пророчество грядущих бед, которое она, видимо, привыкла бормотать себе под нос в моменты крайнего волнения.

Я переключилась на максимальную скорость, чувствуя сопротивление воды.

– Прекрати это, Иллария! – в очередной раз воскликнула я, надеясь хоть как-то ее урезонить, – Ты же понимаешь, что Водяной не будет тебе благодарен за эту подлость! Ты думаешь, он не увидит, что тобой движет простая зависть? Ты только ухудшишь свое положение!

Я понимала, что мои слова, вероятнее всего, падают в пустоту, но не могла сдаться. Нужно было попытаться остановить ее любым способом, пока не стало слишком поздно.

* * *

Русалка, словно морской дьявол, рассекала водную гладь коридора, ее великолепный хвост, переливаясь всеми оттенками изумруда и аквамарина, беспорядочно хлестал из стороны в сторону, чуть не сбив с ног перепуганную группу слуг, усердно тащивших кипу свежих простыней для смены белья в чьих-то покоях. Эти бедолаги, с их нелепыми крабовыми головами, едва удержались на ногах, и мне пришлось резко затормозить, чтобы помочь одному из них подняться, бормоча извинения и одновременно справляясь о его самочувствии.

– Все ли в порядке? – прозвучало мое вполне искреннее, хоть и несколько запыхавшееся, беспокойство, но в голове уже отчаянно пульсировала мысль о потерянном времени. Каждая секунда сейчас была на вес золота, а я тут, разыгрываю из себя мать Терезу с крабом.

Оставив перепуганных слуг позади, я вновь бросилась в погоню, изо всех сил стараясь нагнать Илларию. Но, увы, когда я, наконец, добежала до массивных, украшенных сложной резьбой арочных дверей, ведущих в рабочий кабинет Водяного, стало окончательно ясно – я не успела.

Тогда, собравшись с духом, я толкнула двери и вошла.

Картина, представшая моим глазам, оказалась хуже, чем я ожидала. Иллария стояла перед Водяным, ее голос, обычно томный и мелодичный, сейчас звенел фальшивой тревогой и обидой. Она извергала поток лжи, щедро приправленный вымыслом и искажениями правды. Каждое ее слово, подобно ядовитой стреле, было направлено на то, чтобы очернить меня в глазах правителя.

– …и она осмелилась угрожать мне, мой повелитель! – драматично заламывала руки Иллария, – Она сказала, что если я хоть слово сообщу Вам, она… она… – ее голос дрогнул, изображая неподдельный страх, – …она уничтожит меня!

Я не выдержала.

– Это ложь! – выпалила я, чувствуя, как гнев волной захлестывает меня. – Она сама меня спровоцировала! Она завидует, что Вы обращаете на меня внимание!

Водяной сидел в своем кресле, вырезанном из цельного куска черного коралла, сохраняя невозмутимое спокойствие. Его лицо оставалось непроницаемым, но я видела, как в глубине сине-зеленых глаз плещется разочарование и, возможно, даже гнев.

– Довольно, – произнес мужчина, а его голос, обычно мягкий и бархатистый, сейчас звучал холодно и отстраненно. – Ярослава, вернись в свои покои. Мы поговорим позже.

Я почувствовала, как кровь отливает от лица.

– Но… – попыталась я возразить, но тот лишь поднял руку, прерывая меня.

У меня не оставалось выбора. С высоко поднятой головой, стараясь не показать, как сильно меня задело его недоверие, я вышла из кабинета. За дверью уже ожидала Федосья, ее жабье лицо выражало искреннее сочувствие.

– Ну, чего ты? Держись, девонька, все образуется, – тихо проговорила она, похлопав меня по плечу своей коренастой рукой.

Не успела я отойти и на два шага, как за дверью кабинета раздался возмущенный визг Илларии. Похоже, русалке тоже указали на выход. Она вылетела из кабинета, как пробка из бутылки, и наши взгляды встретились. В ее глазах пылала неприкрытая ненависть, а в моих, внезапно, проснулось что-то новое, доселе незнакомое – холодное, расчетливое презрение. Теперь я окончательно поняла – Иллария не просто надоедливая фигура, она – мой враг.

Не отрывая от нее взора, я медленно провела пальцем по горлу, изображая перерезание. Это был жест, наверняка понятный не только миру людей. Русалка побледнела, осознавая, что мой ответный удар не заставит себя долго ждать. Я усмехнулась, слегка приподняв уголок губы, и добавила второй: большим и указательным пальцами правой руки я изобразила крошечный аквариум, а потом бросила его на каменный пол и растоптала, показывая, что дни этой селедки сочтены.

Война началась.

* * *

В покоях повисла звенящая тишина, такую можно порезать ножом, а потом скормить рыбам. Водяной, учтиво постучавший в двери несколько минут назад, стоял напротив меня, величественный в своей мрачной красоте, словно демон, вынырнувший из глубин преисподней, и я не могла отвести взгляд от его глаз, в которых плескались темные воды, хранящие тайны веков. После моего неудачного побега гнев, бушевавший в нем, немного утих, но вместо него в его взоре застыло что-то новое, что-то такое, что почему-то заставляло мое сердце биться чаще, а дыхание – сбиваться. Это было… разочарование? Или, может быть, даже… боль?

– Зачем? – этот короткий вопрос эхом пронесся по комнате, заставив меня вздрогнуть. Голос мужчины, обычно бархатный и обволакивающий, сейчас звучал жестко, как треск льда под ногами. Зачем? Да потому что я не рыба какая-нибудь, не русалка и даже не морская звезда! Я – человек, существо, привыкшее к солнцу, воздуху и горизонту, а не к вечному сумраку и давящей толще воды!

Я скрестила руки на груди, стараясь придать себе вид независимый и бесстрашный, хотя внутри все дрожало, подобно листу на ветру.

– А Вы как думаете? Мне здесь нравится? Сидеть взаперти в Вашем подводном склепе, в компании ворчливой жабы и завистливой русалки? – парировала я, стараясь, чтобы в голосе прозвучала лишь ирония, а не отчаяние.

Водяной медленно подошел ко мне, и я невольно отступила на шаг. Он был так близко, что я чувствовала прохладу, исходящую от его тела, и запах водорослей и соли, смешанный с тонким ароматом магии. Его взгляд прожигал меня насквозь, вытаскивая на поверхность самые сокровенные мысли и опасения.

– Ты – моя невеста, – произнес он тихо, словно это было неоспоримой истиной, как восход солнца или притяжение земли. – Ты должна быть счастлива здесь, со мной.

Счастлива? Да он издевается! Счастлива в золотой клетке, вдали от всего, что мне дорого? Нет уж, увольте.

– Счастье не в золоте, Водяной, и не в Вашей власти. Счастье – это свобода выбора, это возможность быть собой, а не чьей-то куклой, – выпалила я, глядя ему прямо в глаза. – Я не просила этой участи, я не желала становиться Вашей невестой. Я просто танцевала!

В глазах Водяного промелькнула тень.

– Ты не понимаешь, Ярослава. Тот танец… это был призыв. Ты сама призвала меня.

– Бред! – отрезала я. – Простое совпадение, не более того. Нельзя же всерьез воспринимать все эти древние поверья. Я живу в двадцать первом веке, между прочим, а не в средневековье!

Он вздохнул, и этот звук, казалось, наполнил всю комнату печалью.

– Ты так уверена, что знаешь все о мире, в котором живешь? Ты так уверена, что магии не существует, только потому, что не видишь ее?

В этот момент я замолчала, пораженная его словами. И, наверное, в глубине души я чувствовала, что он действительно прав. Подводный мир, в котором я оказалась, стал доказательством того, что реальность гораздо сложнее и многограннее, чем мне представлялось раньше. Но признать это означало признать свою беспомощность, свою зависимость от воли этого загадочного и властного существа.

– И что Вы предлагаете? – спросила я, стараясь сохранить в голосе твердость. – Мне остаться здесь навсегда? Забыть о своей прошлой жизни, о друзьях, о своей работе? Стать одной из Ваших многочисленных русалок, покорно исполняющих каждое Ваше желание?

Водяной покачал головой.

– Я не хочу, чтобы ты была покорной. Я хочу, чтобы ты была собой. Сильной, отважной, независимой Ярославой, которая однажды осмелилась бросить вызов самой судьбе.

Его слова тронули меня до глубины души. Неужели он действительно видел во мне не просто красивую игрушку, а личность, достойную уважения?

– Тогда… отпустите меня, – прошептала я, надеясь, что он услышит не только мои слова, но и то, что скрывается за ними. – Отпустите меня домой, и если судьба захочет, мы встретимся снова.