Спасение ведьмы

– Виталик. Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, – начала она осторожно, – но…

– Но, мать твою? Но? – взревел Инин вскакивая. – Никаких больше но! – В один прыжок он оказался прямо перед Алей. – Я знаю, что ты хочешь сказать. Даже не начинай. – Он нависал над ней с выпученными глазами, с алым от гнева лицом. – Я никуда не поеду. Думаешь, я сдохнуть боюсь? Теперь уже нет. Моя жизнь ничего не стоит. В ней нет никакого смысла. Вернее, теперь уже есть, и он в том… Пускай я сдохну, но они мне за всё ответят. Дошло до тебя?

– Да что ты сделаешь? – выкрикнула в ответ Аля.

– Я знаю, что, – спокойно ответил Инин, внезапно остыв.

Он вернулся на диван.

– Собирайся, Аля.

– Если ты не едешь, я тоже не еду, – она упёрла руки в бока. – Сдохнем вместе.

– Шантаж не пройдёт, Аля. Не та ситуация. Собирайся, я сказал.

– Сказала же, не поеду, – огрызнулась она.

– Хочешь сдохнуть, сдыхай. – С этими словами Инин прошёл в прихожую и надел куртку.

– Ты куда?

– Куда надо.

Он вышел за дверь.

Вернулся Виталий поздно вечером. Сел за кухонный стол.

– Где был? – спросила его Алевтина.

– Знаешь, как-то спросил я бабулю свою, мог бы я человека убить? Она ответила, что на дуэли бы мог, а вот если в ярости, или из мести, то никогда. Ошибалась бабуля.

Он приподнял свитер и вытащил из-под пояса брюк… пистолет. Положил на стол.

– Это что? – Алины глаза округлились.

– Старый добрый девятимиллиметровый «Макаров», – ответил Инин.

– Где взял?

– Неважно. Когда есть нужный знакомый и деньги – возможно всё. Будто не знаешь!

Аля, вздохнув, присела на табуретку.

– Клянусь. Чего бы мне это не стоило, не знаю как, не знаю каким способом, но я найду ублюдка и отстрелю ему яйца. А после, снесу башку. – Виталий заворожённо глядел на оружие. – Отныне, я объявляю смену ролей. Отныне охотник становится жертвой, а я начинаю охоту.

Глава 8

22

Инин стоял угрюмо и неподвижно, как памятник на могиле. Глаза его были сухи. Третьи похороны за две недели – это казалось кошмарным сном.

Сон. Тот самый проклятый сон. Эта его часть была смутной, почти не запомнилась, но она давала безошибочное ощущение, что со Светлаковым что-то случилось – страшное, неисправимое. Пришёл на память давешний спор. «Эх, Юрка, проспорил тебе я, но спеть под гитару теперь мне некому», – с тоской подумалось Инину.

После того, как отзвучали прощальные речи, и гроб был опущен в могилу и засыпан землёй, Инин подошёл к стоящей с заледенелыми глазами Вале, положил руку ей на плечо.

– Валь, я всегда буду рядом. Когда понадобится помощь, хоть в чём-то, сразу же обращайся. Не смей стыдиться. Ты поняла меня?

– Спасибо, – ответила она еле слышно.

Вернувшись на съёмную квартиру к Але, Инин не выглядел ни грустным, ни злым – пугающе сосредоточенным и серьёзным. Не снимая обуви, прошёл на кухню, сел за стол, закурил не открыв окна. Аля молча села напротив.

– Ты, наверное, хочешь спросить, как мы теперь с тобой будем? – Инин поднял глаза.

– Хотелось бы.

– Будем ловить Исполнителя на живца.

– То есть? – не поняла Аля.

– То есть, теперь нам больше не нужно прятаться. Наоборот, нужно, чтобы Исполнитель знал, где мы. Мы теперь и приманка, и охотник.

– Понятно, – с флегматичной обречённостью ответила Аля.

– Так. В этой пустой дешманской квартире сидеть я не хочу. Переедем ко мне. Или, нет. – Инин задумался. – У меня же отпуск в конце концов! Снимем номер в отеле на Великой Горе.

– Что за гора такая? – спросила Аля, вздохнув.

– Горнолыжный курорт. Не Куршевель, конечно, но зато от города недалеко. Ты на горных лыжах катаешься?

– Нет.

– Научу.

Аля снова вздохнула.

– Точно! Правильная идея, – похвалил себя Инин. – Там ведь леса кругом, безлюдье. У них больше возможностей и соблазнов будет, чтобы меня подловить. Не то что где-нибудь в городе. Да и мне лишние свидетели не нужны.

– Что ты намерен сделать? – Аля держала себя в руках.

– Ты задавалась вопросом, как они убивают? Почему на жертвах нет никаких повреждений, следов борьбы? Ну допустим твою маму, или мою бабушку мог кто-то держать, а другой бы вкалывал укол. Но и в этом случае могли бы остаться какие-то синяки на руках там, на шее. А Юрка – мужик не хилый, он бы без драки не дался. Так как же тогда?

Аля пожала плечами.

– Оглушение тупым тяжёлым предметом тоже исключается. Опять-таки, следы бы остались. Так, как?

– Не знаю.

– Электрошокер. Надёжно парализует на пару-тройку минут. И никаких следов применения. За это время мерзавцы вводят отраву.

– Электрошокер? Возможно. – Неуверенно согласилась Аля.

– Теперь слушай мой план. Когда кто-нибудь из ублюдков подберётся ко мне, – если их будет больше, чем один, лишних я пристрелю, – последнего же для беседы оставлю. Пробью ему плечо или колено, и пистолет к башке приставлю. И он как миленький мне расскажет, где найти Исполнителя. И как только он это сделает, отправится в ад за остальными. Это первая часть плана, – Инин с силой раздавил окурок о донышко пепельницы. – Теперь вторая. Когда я найду Исполнителя, я упру ему пистолет в яйца. Как обещал. Потребую назвать ФИО, точный адрес и телефон грёбаного Архивариуса. Позвоню по данному номеру. Спрошу: вы такой-то такой-то? Вашего сына так-то и так-то зовут? Я его друг, и хотел бы его найти. Если ответы Архивариуса меня удовлетворят, то о’кей, если же нет, то у меня будут к Исполнителю ещё вопросы. Богом клянусь, я вытрясу из него всё, что мне нужно. И прострелю ему яйца. Как обещал. А после снесу башку. Потом я найду Архивариуса. Найду, даже если выяснится, что он прячется где-нибудь в Антарктиде. И сделаю из него решето. И, знаешь, – Инин зло хохотнул, – как же будет забавно, когда полетят головы тех, на кого у него компромат. Это будет дополнительным бонусом. – Инин перевёл дух.

Виталик! – Аля схватилась за голову. – Ну о чём ты говоришь? Ты это сможешь? Ты же не киллер, не секретный агент, не спецназовец. Ты всего лишь бухгалтер!

– Смогу ли я? – Инин глядел на неё холодным, преисполненным абсолютной решимостью взглядом. – А у меня есть выбор? Загнанная в угол крыса становится львом.

– Ладно. – На Алином лбу выступила испарина. – Но ты подумал о том, что почерк их может и поменяться? Они не станут травить тебя, сбрасывать с высоты или сбивать машиной, а просто возьмут и пристрелят.

– Твои Исполнитель с Архивариусом – маньяки, а маньяки редко меняют свой почерк.

– Ну, а если вдруг?

– А тогда, Аль, вот, что скажу я тебе. Жизнь – состояние нестабильное и кратковременное. Смерть – это покой и вечность. И потом, ты в курсе такой статистики? За всю историю человечества существовало сто семь миллиардов человек. Ныне живущих – всего лишь восемь. Следовательно, если ты помираешь, ты приобщаешься к подавляющему большинству. Разве не круто? – его рот улыбался, но глаза оставались серьёзными. – Исходя из таких соображений, я делаю вывод, что жизнь – фигня. И если меня пристрелят, особо переживать не буду.

– Ты рассуждаешь хуже Печорина! – ужаснулась Аля.

– Хуже? А разве Печорин рассуждал плохо? «Хуже смерти ничего не случится – а смерти не минуешь», – так Григорий Александрович говорил? И что, он не прав?

– Печорин – несчастный человек с надломленной психикой.

– Нет, Аля. Печорин нормальнее всех нормальных. Печорин, Алечка, – просто душка.

23

На взятой в аренду машине Инин сначала привёз Алю в её квартиру. Пока она собирала вещи, он несколько раз обмолвился, что они направляются в отель на Великую Гору. (Вдруг камеры здесь действительно установлены, и кто-то просмотрит запись). Потом поехали домой к Инину. Он вышел из машины и неспешно обошёл элитку – глядите, вот он я, берите мой след! Наконец, они съездили к рабочему офису Инина, где Виталий вышел и выкурил сигарету у входа. «Будем надеяться, что они у нас на хвосте?» – подмигнул он Але, садясь в машину.

В отеле Инин снял люкс. Центральным атрибутом номера являлась кровать невероятных размеров с помпезными торшерами по бокам. Напротив кровати располагалось, огромное, под стать ей, окно, откуда открывался сногсшибательный вид на заснеженную, покрытую спадающими вниз по склону исполинскими языками леса, Великую Гору.

– Красота-то какая, – прошептала восхищённая Аля.

– Гляди, здесь есть настоящий камин, – Инин указал на него рукой. – Не электрическая бутафория, а тот, что дровами топится. Настоящий камин – это здорово! Настоящий камин – это и уют, и романтика. Не находишь?

Аля кивнула.

– Но кровати в люксе только двуспальные, – Инин лукаво подмигнул.

Алевтина намёк проигнорировала.

– Айда в ресторан! – предложил ничуть не сконфузившийся Виталий. – Отпразднуем наше прибытие. Жрать хочется.

– В ресторане мы питаться не будем, – запротестовала Аля. – Подсыплют они что-нибудь нам в еду, и прощай твой план.

– Ты права, – согласился Инин, – буду в город за едой ездить. Но сегодня мы смело сделаем исключение. Какими бы проворными эти сволочи не были, едва ли бы они успели уже проникнуть на кухню и что-нибудь нам подмешать. Надеюсь, по этому поводу ты спорить со мной не будешь?

Спорить Аля не стала.

Отдохнув после обеда, Инин повёл Алевтину на склон. Лёгкий морозец кусал за щёки, весело кружился мелкий снежок. «Я тебя лучше всякого инструктора кататься научу», – пообещал Виталий.

Ученицей она оказалась скверной. Ноги неуклюже разъезжались в разные стороны, корпус упрямо заваливался назад, и Аля то и дело плюхалась в снег на попу; на все инструкторские потуги Инина реагировала полнейшим непониманием. Она материлась. Он злился.

«Всё! Не моё, – Аля бросила палки на снег. – Лучше я буду на санках кататься и по лесу гулять. Под твоим присмотром, естественно», – добавила она, напоровшись на строгий взгляд Инина.

Поужинали они в номере лапшой «Ролтон», предусмотрительно захваченной Алей из дома. «Да. Давненько я бич-пакетами не питался», – не преминул заметить Инин.

Приняв вечерний душ, Аля вышла из ванной в алом, как кровь халате, тоже атласном, но уже не в коротеньком – длинном до пят. Оказалось, халат имел глубокий разрез, откуда, будто бы невзначай, выскользнула прелестная белая ножка. Инин сглотнул слюну. Аля, улегшись на противоположной Виталию стороне кровати, щёлкнула пультом от телевизора.

– И как ты намерен охотиться? – спросила она.

– Да просто всё. Видала какие леса вокруг? Буду выходить с пушкой в кармане, да прогуливаться. Вот с завтрашнего дня и начну.

Аля согнула ногу в колене, пола халата соскользнула с неё, и она, эта славная ножка, снова явила себя во всей её одуряющей красоте.

– Как тебе сегодняшний ужин? – Инин, скользя по кровати, начал незаметно подбираться поближе к Але.

– Ужин, как ужин, – она поглаживала своё обнажённое бедро пальчиками.

– А мне вот, что-то не очень. Завтра в супермаркет поеду. Тут до ближайшего минут двадцать езды.

– Ты сразу побольше всего набери, чтобы на несколько дней хватило.

– Это ещё зачем?

– А ты не понимаешь, что ли? Лишние поездки – лишний риск. За рулём ты практически беззащитен. Вот выскочит на тебя самосвал, и как ты пистолетом воспользуешься?

Инин, уже достигший половины кровати, беззастенчиво пялился на Алину ногу.

– Ну я же готов к тому, что на меня может выскочить самосвал. Предупреждён – значит вооружён.

Заметив его взгляд, Аля запахнула халат.

– Неоправданный риск не геройство, а глупость, Виталик.

Он решительно пододвинулся ближе к ней. Аля натянула на себя одеяло.

– Я спать. Умотал ты меня сегодня своими катаниями. – Она с головой укрылась.

«Вот, стерва!» – подумал Инин, откатываясь на свою сторону.

Занимаясь самоудовлетворением, он про себя усмехнулся: «Дожил. Ем бич-пакеты и мастурбирую. Прям, как в студенчестве».

За следующие несколько дней жизнь приобрела курортную упорядоченность. После завтрака Инин отправлялся резать лыжами склон, Аля сидела в номере, читая книги онлайн. После обеда Инин брал Алю с собой, катать на санках или баллонах. А под вечер он уходил бродить по окрестному лесу один, не забывая прихватить с собой железного друга. Дважды за это время ездил за продуктами в супермаркет. Не оставлял ежевечерних попыток соблазнить Алю.

Эти попытки неизменно терпели фиаско, и по признанию самого Инина выглядели неуклюже. Если бы кто-то спросил его, злит его это или лишь раззадоривает, он бы ответил: «и то, и другое». Свои неудачи Инин объяснял следующими причинами. Избалованностью – успел привыкнуть, что за нимохотятся женщины, но не наоборот, а значит, утратил навык. Тем, что самое грозное его оружие – интуиция, почему-то напрочь не работает в отношении Али (неужели и вправду ведьма?) И, наконец, тем, что желает её слишком сильно, так, как давно никого не желал. Ещё будучи студентом, он перефразировал Пушкина: «Чем больше женщину ты хочешь, тем позже даст тебе она», а жизнь только подтверждала истинность этой формулы.

Шёл день за днём, и ничего не происходило. Будто бы хищник понял, что на него расставлены сети. Инин опять заскучал. Он даже начал сомневаться в своём плане: «Похоже, не работает. Может, что-то другое придумать?»

«Они здесь, они рядом, я чувствую, – уверяла Аля, – они хотят усыпить твою бдительность. Не ведись».

В то утро вместо катания, он решил ехать в супермаркет.

– Зачем? Есть же еда ещё. И на обед есть, и на ужин, – принялась отговаривать Аля.

– А я курицу гриль хочу. И кальмаров консервированных. Вот, страсть, как хочу, – капризничал Инин.

– Не надо сегодня ехать. Я чувствую, – Аля сопротивлялась.

Она стояла у стены, рядом с камином.

– Ты всегда что-то чувствуешь, так что же? – Инин опёрся о стену рукой, и наклонился к Алиному лицу. От пухлых губ, которые были так близки, пахло земляничной свежестью.

«Сейчас возьму и поцелую», – решил Инин.

Будто прочитав мысли, она проворно присела и ловко вывернулась из-под его руки.

– Ты забыл, что тогда, в первый день было, когда тебя чуть машина не сбила? Я тоже тебе сказала – останься.

– Ну тогда я не готов был, а сейчас-то другое дело. Я весь внимание и осторожность.

– Всё равно, не нужно сегодня ехать.

– Я вина хочу. Помру просто, если вина сегодня вечером не попью.

«Эх, напоить бы тебя, – подумал Инин, – тогда всё срослось бы у нас. Жаль, что не пьёшь, стервочка».

– Здесь, в ресторане вино возьми. В закрытую бутылку яду тебе не нальют.

– А если шприцом накачают? – изощрялся Инин.

– Не дури, мы крышку осмотрим.

– Да нет у них в баре того вина, которого я хочу!

– Потерпишь.

– Не собираюсь больше ничего терпеть от этих ублюдков! И так натерпелся. В конце концов теперь я охотник – не они.

– Охотник. Жаль только, что ублюдки про это не знают, – съязвила Аля.

– Узнают, – ответил Инин, засовывая в карман ключи от машины. – А ты поколдуй на дорожку, чтоб со мной ничего не случилось. Ты ж ведьма.

24

В супермаркете Инин взял две курицы гриль, банку кальмаров, гамбургеры, хот-доги, пачку сосисок, десяток яиц, два контейнера с готовым рассольником, картошку фри, пару литров свежевыжатого апельсинового сока для Али, не забыв, конечно же, о четырёх бутылках своего любимого «Бароло» и о полагающихся к нему сырах: пармезан, камамбер, горгонзола… Купленной провизии на пару дней хватит. Сложив пакеты на заднем сидении, он пустился в обратный путь.

Он давно уже продумал варианты возможного покушения на свою персону в дороге. Есть вероятность, что со встречки выскочит автомобиль. Скорее всего, это будет грузовик. Ведь лобовое столкновение двух легковушек, чревато гибелью для обоих водителей, а его потенциальный убийца, хоть и фанатик, но едва ли камикадзе. Значит, надо быть внимательнее к встречным грузовикам, снижать скорость, загодя забирать вправо. Но гораздо более вероятной Инину представлялась другая возможность. Машина-убийца (опять-таки, очевидно грузовик) будет поджидать его где-нибудь за укрытием, оставаясь до последнего момента невидимой: за каким-то строением у шоссе, за стоящей на обочине фурой, или спрятавшись в густом, подобравшемся к самому краю дороге лесе… чтобы вылететь наперерез в том самый миг, когда губительное столкновение предотвратить будет уже невозможно. Следовательно, на таких закрытых участках, нужно сбавлять скорость до минимума и становится осторожным до максимума. Предупреждён – значит, вооружён.

Машина бойко летела по схваченному морозной коркой шоссе. Резина новая, зимняя, шипованная, держит отлично. Хозяин арендованной «Тойоты» не поскупился. Спасибо ему. На прямых открытых отрезках стрелка спидометра уходила за сто километров в час. Завидя встречные грузовики или закрытые участки дороги, Инин сбрасывал газ и глядел в оба. Но, чем меньше оставалось проехать ему до отеля, тем больше таяла его осторожность. В конце концов, это уже четвёртая его поездка в супермаркет, а если считать дорогу туда и обратно, то даже восьмая. И ведь ничего же не произошло! «И не произойдёт», – нашёптывало подсознание. Когда до отеля оставалось меньше пяти километров, он уже особо не обращал внимания на встречные грузовики, не сбавлял скорость перед сомнительными препятствиями справа. Вот за этим плавным изгибом шоссе открывается вид на Великую Гору, теперь до отеля рукой подать – считай приехал. Инин прибавил газ.

В зеркале заднего вида нарисовался грузовик. Самосвал. Старичок ЗИЛ-130. Отражение в зеркале разрасталось. ЗИЛ догонял, приближался.

«Вот гонит-то!»

Инин прибавил скорости. Как-то неприлично дать себя обогнать этой рухляди. Самосвал не отстал. Напротив, он тоже добавил и почти поравнялся с Ининым.

«Он что, реактивный?»

Инин выжал газ до отказа. Невидимый водитель грузовика сделал тоже самое, и громыхающая махина уже мчалась вровень с «Тойотой». А в следующее мгновение и без того маленький интервал между машинами стал сокращаться. Сомнений не было: самосвал притирал Инина к бровке, которая обрывалась глубоким кюветом. Улететь в него на такой скорости означало верную смерть. Или, что было бы ещё хуже, свернуть себе шею и сделаться на всю оставшуюся жизнь паралитиком, беспомощным овощем, куском мяса… Инин внутренне содрогнулся.

«Он что уснул? Он пьяный? Он псих?»

Или это и есть та самая роковая машина-убийца? И опять была права ведьма, когда сказала: «Не надо сегодня ехать, я чувствую»?

Инин ударил по тормозам. Самосвал улетел далеко вперёд. Машина юзом проскользив добрую сотню метров, встала. Виталий, развернувшись через сплошную прямую, понёсся в обратную сторону.

«Номер! Номер я не запомнил, идиот!» – выругал себя он.

Инин лихорадочно размышлял. Что это было? Если бы его хотели убить, водитель самосвала дал бы резко вправо и сразу столкнул в кювет, а не медленно прижимал к бровке. Значит, скорее всего, это был просто решивший поразвлечься пьяный дурак? А может быть, действительно, он уснул? Как-то раз Инину довелось ехать на такси в другой город. Машина вдруг резко прибавила скорость и пошла по косой траектории. Инин взглянул на водителя и увидал, что глаза у него закрыты. Он спал, но нога продолжала давить на газ! Или же это всё же они, эти твари? Играются с ним, заставляя испытывать страх, хотят сломать морально, прежде чем лишат жизни физически. Ведь сказал же ему ублюдок по телефону: «Сначала ты должен испить чашу страданий, полную боли и страха, Виталий Инин».

Зазвонил телефон. Алевтина.

– С тобой всё в порядке?

Неужели почуяла своим непостижимым чутьём, что что-то не так? Как тогда, в первую ночь их знакомства, когда своим окриком она не дала ему умереть под колёсами другого двинутого отморозка. Другого? Или того же самого? А может быть, ничего она и не почувствовала, просто увидела, что по времени он уже должен был бы вернуться, забеспокоилась, вот и звонит.

– Всё нормально. Просто тут авария на дороге, и пробка поэтому километровая. В пробке стою, – соврал Инин.

Нет. Он не скажет ей правды. Ни к чему это.

– Ладно. Береги себя. Жду.

– Ты не волнуйся. Надеюсь, через час буду.

Если рассказать ей, начнётся: «Вот! Я же тебе говорила! Я же всё чувствую. Я же всё знаю. Верь мне! Слушай меня!» Нет уж. Хотя в чём-то она права. Лишний риск ни к чему. Не стоит мотаться в супермаркет через день. Лучше набрать еды минимум на неделю.

Он вернулся к супермаркету. Докупил ещё восемь бутылок вина и решётку яиц. Взял несколько пачек спагетти, килограмм риса, два килограмма телятины, фруктов и овощей, растительное масло, палку салями, большой батон хлеба, головку сыра… Взял даже тефлоновую сковороду, кастрюлю и туристическую газовую плитку с баллончиками, чтобы еду можно было спокойно готовить в номере, а не растворять бич-пакеты кипятком из электрочайника.

«Снарядился по полной, к длительной осаде готов», – сказал он себе, грузя всё это в багажник.

Назад он ехал медленно и осторожно, как не ездил со времён обучения в автошколе. Но солнце светило так по-весеннему ярко, что стал таять лёд на шоссе. И небо было таким чистым, таким приветливо голубым! И ситуация на шоссе – идеальной. Почти всю дорогу – ни попутных, ни встречных. Будто бы кто-то взял и убрал все машины с его пути. Ведьма наколдовала? Недавнее происшествие с грузовиком начинало казаться всё более незначительным, взбудораженная им тревога сдувалась воздушным шариком, жухла. «Да никакие это не они. Просто лихач безбашенный. Разве мало таких на дороге? Что, собственно, произошло? Уйти от столкновения пару пустяков было – затормозил и всё. Что я и сделал. Чего же я себя так накрутил?» Ближе к концу маршрута нога Инина давила на педаль акселератора всё сильней.

На парковку перед отелем он въехал в отличном, как сегодняшняя погода, расположении духа. Поделив ворох пакетов по обеим рукам, Инин направился в номер. Пучеглазая, но при этом на удивление привлекательная девушка на ресепшен, приветливо улыбнулась. Инин ответил тем же.

«Смотри сколько всего накупил, на неделю хватит!» – продолжая сиять, как солнце, войдя в номер, он свалил кучу пакетов Але под ноги.

«А ещё, гляди, – присев на корточки перед стоявшей, сложив на груди руки Алевтиной, он потрошил один из пакетов, – я газовую горелку взял, сковородку, кастрюлю. Теперь нормальную еду готовить будем, а не лапшу, как бичи жрать».

Алевтина глядела на него с подозрением.

– Не вижу радости на твоём лице, – сказал Инин.

– Что произошло? – спросила Аля с каменной миной.

– Ничего. Вернулся с покупками, как ты видишь.

– Я спрашиваю, что с тобой произошло в дороге.

– Я же говорил. Пробка была. Задержался поэтому.

– Ты врёшь мне.

– Да с чего ты взяла?

– Во-первых, я чувствую. А во-вторых, с чего бы ты вдруг, упрямый, как осёл человек, решил согласиться со мной и накупить еды на неделю?

– Да ты и впрямь ведьма. – Инин встал с корточек. – Ничего утаить нельзя.

– Ведьма-ведьма, – согласилась Аля.

– Да ничего серьёзного. Какой-то придурок на ЗИЛе меня к обочине прижал.

– Настолько ничего серьёзного, что ты решил броситься на утёк в обратную сторону, а потом въехал, что я права и часто ездить не стоит? Поэтому ты накупил продуктов?

– Ну, сначала, я так и подумал, что это они, – нехотя признался Инин. – Ты же меня накрутила. А потом, поразмыслил, и понял, что никакие это неони, а просто лихач долбаный.

– Нет, Виталик. Это они. Они и никто другой.

– Да откуда ты знаешь?

– Почувствовала. И видение у меня было. Поэтому и позвонила тебе.

– Почувствовала! Видение! Знаешь, чаще всего предчувствия и предвидения оказываются паранойей.

– Это были они, – с нажимом повторила Аля.

– Да ни фига!

В дверь постучали. Аля вздрогнула. Инин открыл. На пороге стояла та самая пучеглазая девушка с ресепшен и держала в руках белый конверт.

– Вы Виталий Инин? – с привычной лучезарной улыбкой спросила она.

– Я.

– Это просили вам передать, – она протянула конверт.

– Кто просил?

– Парень из службы доставки.

– Какой парень? Где он?

– Не знаю. Первый раз его вижу. Отдал конверт и ушёл. – Девушка ещё раз сверкнула улыбкой и растворилась.

Инин распечатал конверт. В конверте была фотография их отеля. На обратной её стороне написано ровным и аккуратным почерком: Инин, мы знаем, где вы. Готовьтесь.

Он молча протянул фотографию Але.

– И что теперь ты мне скажешь про паранойю? – посмотрев, хмуро спросила она.

– Слушай, – Инин нервно потёр лоб, – ну какого чёрта осложнять себе задачу? Зачем ставить в известность, что нас выследили? Да ещё бумажное фото в конвертике прислали. Как будто нельзя было в Телеграм отправить. Не могу я понять этих уродов.

– Да можешь, – фыркнула Аля. – Вспомни про их золотую идею – им нужно, чтобы жертва страдала. Бумажное фото в конверте – это усиление психической атаки, тебе говорят: мы здесь, мы рядом, мы в зоне физической досягаемости. Мы кот, а вы мыши. Ожидание смерти страшнее, чем сама смерть.