Грааль и Откровение Иоанна Богослова. Философия благородства

Мудрость – это сопребывание с истиной. Думаем, никто не возразит против того, что мудрость и счастье – это одно и то же. Ведь плоды мудрости – это настоящая свобода и подлинное счастье. Несчастный мудрец – это абсурд, и в жизни, пожалуй, такого не бывает. Хотя, здесь, наверное, придётся уточнить само понятие именно настоящей мудрости. Знание, например, даже какое угодно большое, обширное и правильное – это еще не мудрость. Знание даже, по слову Экклезиаста, умножает скорбь. И если уж непременно увязывать мудрость и знание, то мудрость, скорее, – в правильном использовании этого знания. Но правильное использование не значит рассудочное, рациональное, резонное, разумное, оптимальное. Настоящая мудрость предполагает свободу, а свобода не рациональна, не разумна и не оптимальна. И мудрость чаще всего именно не рациональна, но как-то загадочно поэтична и странно красива. Мудрец определяет мудрость по этой поэзии и красоте, как по запаху или вкусу. Истинная мудрость всегда красива, и только в этом случае она помогает обрести счастье. Истинная мудрость носит эстетический характер. Мудрость надо полюбить, залюбоваться ею, и тогда она полюбит вас. И эта любовь, как и любовь к человеку, не может быть торопливой, беглой, мимолетной.

Мудрость похожа на интуицию, когда знание приходит без познания, когда касание к истине минует не только доказательства, но даже и вообще саму логику. Интуиция – это способ постижения истины путем непосредственного ее усмотрения, и чаще всего эстетического. Таким образом, мудрость можно понимать как некую как бы логическую совесть или интуитивное чутье на правду, плод духовного созерцания истины или, может, даже не столько плод, сколько само это созерцание. Т.е. мудрость это не статичный и окончательный результат (знание), а бесконечный процесс эстетического созерцания истины, или, лучше сказать, не процесс, а состояние этого созерцания. Это состояние в истине – вечно, т.к. единожды войдя в это состояние, человек остаётся в нём навсегда.

Что касается философии благородства, то когда мы так ее называем – это просто образно-поэтическое выражение. На самом деле никто, по крайней мере, из наших знакомых философов (включая, кстати, и нас самих) не признает ее действительно за философию. Наверное, это справедливо. Целостное восприятие мира и того, что в нем, возможно только в созерцании, а философские методы познания аналитичны даже в самых своих синтетических попытках. Аналитическим образом изучить, познать и даже обнаружить благородство невозможно, его можно только созерцать, как целое. Анализ здесь невозможен и как-то неуместен. Поэтому мы – философы до тех пор, пока подходим и подступаем к благородству. Когда же созерцаем сами и показываем другим благородство, уже перестаем быть философами и становимся богословами, поэтами, художниками, т.е. кем угодно, но не философами, наверное, еще и потому, что экзистенциализм не может быть философским, но только или литературным, или богословским, и, наверное, еще исихастским. Благородство экзистенциально. Умное понимается умом, духовное постигается духом. Романтика благородства – это то, что не вписывается в философию, и уж подавно ни в какие другие науки. Но и совсем уж не интересоваться благородством философия тоже как бы не имеет права. Удаляться от благородства можно только вниз. Как от прекрасного к безобразному. Кому же это захочется? Чем больше в мужчине, например, благородства, чем ближе он к благородству, чем больше этим интересуется и увлекается, тем он как-то красивей и мужественней выглядит, потому, наверное, что благородство (если сильно упростить) – это чисто мужской, мужественный тип устремленности к нравственному идеалу. Активный, творческий, рыцарски эстетичный и возвышенный. В отличие от женской доброты, мягкости и т.д. Что противоположно благородству? Пошлость, которую критиковали Гоголь и Чехов, и подлость, которую критиковали Толстой и Достоевский. Если благородство – высота, то противоположное благородству – низость.

Итак, может, все-таки, именно философия благородства способна дать надежду на счастье? Тогда философия благородства должна быть парадоксальна, поэтична, эстетически созерцательна и, самое главное, романтична. Романтичная философия в вузах не преподается, а зря. Такая философия по справедливости должна бы быть, наверное, вовсе не боковой ветвью на древе философии, а скорее ее вершиной. Если ее отделить, останется схоластическая, теоретическая, аналитическая и профессиональная наука. Настоящий мудрец – всегда романтик. Невозможно сохранить за собой звание мудреца и философа, не овладев философским осмыслением самого феномена романтичности. Истина без романтики – это, сколь угодно научная, но иллюзия. Любая теоретически и научно доказанная истина без романтики есть временное заблуждение, которое человечество рано или поздно преодолеет. Без романтики или вне романтики любое научное знание оказывается не просто скучным, занудным и пошлым, но и ошибочным! А за ошибки всегда приходиться платить. Другое дело, что романтизм бывает разный. Чистый и нечистый, светлый и темный, святой и грешный, временный и вечный. И это имеет свои последствия и проблемы, например, юношеский романтизм часто неотделим от юношеского демонизма, который и поныне изучается психологами, социологами и проч. И от такого романтизма, "хлебнув" всяких неприятностей, в определенном возрасте отказываются как от грехов и ошибок юности. Что же касается романтизма светлого, чистого, святого и вечного, то он обретается только в Боге, и по-другому не доступен.

Если не существует неромантической истины, то и подавно не существует неромантического счастья. Счастья без романтики не существует не только в реальности, но и даже в идее. Например, молодежь хоть и смутно, но еще представляет себе счастье, как нечто именно романтическое, и мечтает о нем. А в трезвом возрасте от такого рода мечтаний приходится отказаться, т.к. взрослая жизнь диктует свои законы. С возрастом романтизм или растворяется, исчезая в будничных заботах взрослой жизни, или становится сознательной жизненной позицией, которая требует не только философского осмысления, но некоей философской самозащиты, т.к. сильно противоречит идеологическим и практическим устоям обывательского окружения. Для этого окружения романтизм и реализм не могут быть совместимы. А для романтика наоборот романтическое существование это именно реальность, и поэтому вполне можно быть и реалистом и романтиком одновременно. Старые и закоренелые романтики чаще всего – жизнерадостные оптимисты, хорошо понимающие суть и вкус жизни. Для них счастье – это не обладание чем-то внешним, не пребывание где-то, не достижение чего-то. Но некое внутреннее состояние души, становящееся со временем типом сознания, сутью личности. Счастье – это тип сознания. Непросто это понять.

Отказ от романтики кончается жизненными тупиками и разочарованиями. Например, после заключения брака люди, столкнувшись со всякого рода трудностями семейной жизни, поневоле становятся трезвыми реалистами. Казалось бы, и правильно делают, что расстаются с юношескими фантазиями, однако, забывая при этом, что не только хлебом единым жив человек. И вот проблема. Родившиеся у них дети живут в романтической реальности, особенно в юности, и взаимопонимание с ними становится трудно, а порой и невозможно. И получается, что по взрослому пренебрежительно, с трезвым и реалистическим высокомерием отказываясь от романтизма, люди неожиданно оказываются в плохом положении. Безнаказанно отвернуться от романтики – не получается. Культура романтических отношений открывается как культура любви, воспринимаемая со стороны как религиозная романтика. Романтизм по странной закономерности всегда возникает на пересечении разных культур. Например, на пересечении древней и современной культур, или на пересечении национальных культур. В том числе на пересечении субкультур разных поколений. Со своими детьми надо быть культурологом.

Теперь выскажем совершенно фантастическую мысль. Что касается романтизма, то с его помощью могло бы быть достижимо (когда-нибудь в неопределенном будущем, разумеется) не просто счастье или идеальное здоровье, но реальное, физическое, т.е. телесное бессмертие… Чушь собачья, не правда ли? Но, простите, разве совместимы, например, счастье, идеальное здоровье и смерть? Ведь нет! Абсолютное счастье и абсолютное здоровье в сочетании со смертью – вот чушь. Что же это за идеальное и абсолютно совершенное здоровье, если человек умирает? Так что, если мы намерены достичь идеального здоровья, надо быть на всякий случай готовым и к телесному бессмертию. Ну а действительно, что мы на сегодняшний день знаем о смерти? Сейчас говорят и пишут, что последние открытия науки показали: смерть заложена в нашем теле на генном уровне. Словно в какой-то момент "срабатывает" часовой механизм, раздается команда смерти, и тело послушно умирает. И эту команду, скорее всего, невозможно отменить на научном, т. е. логическом уровне. Интуиция подсказывает, что ключ к решению проблемы лежит вне логики и только человеческими силами не достигается.

Но, между прочим, с самых давних времён, как водится, вполне умные люди, не шутя, пытались победить смерть. На востоке – при помощи эликсира бессмертия, на западе – философского камня. И это в порядке вещей. Дело всегда того стоит. И даже сейчас солидные учёные всерьёз ломают свои умные головы над этой задачей. Как бы залезть в тело, в этот ген, каким-нибудь инструментом. Разумеется, не отвёрткой и даже не скальпелем, а чем-то современным, ну, типа лазерного луча или нано-робота. Пошуровать там и переделать ген смерти в ген жизни. Ммда… Всё бы так просто, да нет. Вот это, пожалуй, и есть чушь собачья. Пусть их эти учёные занимаются на этом поприще, а мы попробуем придумать что-нибудь более абсурдное, но за то парадоксальное. Где уверенность, что как раз оно не окажется самым что ни на есть реальным? Что мешает нам пофантазировать и попытаться решить фантастическую задачу таким же фантастическим способом. И опять же, справедливо заметим, что мы, нацелившись именно на идеальное здоровье и совершенное счастье, не так уж и далеки, может быть, от истинного решения проблемы. И без энергии, без той самой невидимой никаким способом энергии никак не обойтись. Учитывая, что неспроста она и существует, но, скорее всего, по какому-то замыслу и предназначению, было бы просто глупо не учитывать это предназначение. Прежде чем продолжать о нематериальной энергии, вернемся на минутку опять к генетике, к тому самому гену старения. Генетика это информационная наука, так же как кибернетика, и ген это как бы некий блок информации. Надо отдать должное ученым за то, что старение они сейчас перестали считать в принципе чисто материальным процессом. Т.е. они уже не считают, что старение происходит потому, что, например, материал, из которого состоит организм, изнашивается, как изнашиваются детали в машине. Старение это информационный процесс, который происходит благодаря информации, т.е. информационной программе. Ген старения и смерти – это информационная программа старения и смерти. Например, если сломать ветку дерева, листья умрут и засохнут, но не упадут с ветки, т.к. это была насильственная смерть. К этим листьям не поступила информационная программа умереть и упасть с дерева на землю. Здесь напрашивается важный вывод: информационные программы старения и смерти в живом существе поступают от некоего центра. У животных этот центр, скорее всего, находится в мозге. Сейчас ученые нашли виды животных, которые не стареют, потому что в этом нет необходимости, они и так умирают, без старения. Например, некоторые виды черепах. Они умирают молодыми от голода, т.к. у них панцирь постоянно растет, и в какой-то момент черепаха уже не может его передвигать. Одну такую черепаху Дарвин нашел на островах, пометил и отпустил. Сейчас ученые ее нашли, по метке определили возраст и кормят в зоопарке. Когда она состарится и умрет, пока неизвестно. Существуют вечно молодые ракушки, которые умирают тоже, как черепаха от голода, так как в какой-то момент уже не могут передвигать свой выросший панцирь. Есть бессмертные медузы. Их численность регулируется тем, что они служат пищей для других животных. Примеры того, что в живой природе старение не всегда имеет место, можно продолжить. Итак. Что же с человеком? У человека, как говорилось, мозг контролирует абсолютно все происходящее в организме. Если при помощи нано-роботов отключить у человека ген старения, например, где-нибудь в пальце, палец все равно будет стареть, ведь мозг все равно пошлет информацию и вернет тот ген в прежнее состояние. Информацию о старении надо стереть не в пальце, а в мозге. И как же это сделать? Лезть в мозг с нано-роботом дело рискованное, и, скорее всего, мало продуктивное. На это можно истратить огромное количество работы огромного количества научных работников и все равно не получить никаких результатов. Может проще изменить информационную программу старения в мозге другим способом? Например, при помощи эстетического созерцания, какой-нибудь эстетической информации. Что же это может быть за информация? А ну-ка вернемся к нематериальной энергии. Если человек окажется на пересечении невидимых, информационно структурированных лучей некоего эстетического внимания, усиленных резонансом от того, что зрителей много, тут может всякое случиться. Например, возникнуть какой-нибудь эффект невидимой голографии, который возьмет да и отключит в голове у человека его ген старения. Информационность для этого, разумеется, должна быть не просто сложная. Уровень нужен кардинально другой, нечто совершенно другое, и это другое – бесконечность. Вспомним о сложности организмов и о зависимости продолжительности жизни организмов от их сложности. Образцом информационной бесконечности в живой материи может служить, например, число "фи". Это число бесконечно, т.е. ряд чисел после запятой бесконечен. С точки зрения точного научного знания это просто дыра, и таких дыр полно в живой материи. Т.е., глядя на соразмерность всего живого, мы эстетически видим это число, но не имеем точного арифметического знания о нем. Бесконечным, а, следовательно, иррациональным и трансцендентным является также число "пи". И в живой материи тоже полно всяких круглостей, начиная с клеточного и молекулярного уровня кончая округлостями тела. Для ученого эрудита все эти дыры в информационной точности являются досадным пробелом в знании, но для мистика и мудреца эти дыры и пробелы и есть очень важная ценность, ведь как мы знаем, там, где бесконечность, там проход в четвертое измерение, т.е. возможность, например, надорганизменному разуму управлять паучком и прочь. Бесконечность невозможно познать научно, но возможно воспринимать эстетически. Восприятие бесконечности, в конце концов, подведет человека к преображению и телесному бессмертию. Разумеется, бесконечность (ведь она всегда мистична и спиритуальна) здесь имеется в виду доброкачественная, т.е. святая. Восприятие спиритуальности и спиритуальной эстетики, например в искусстве, даже сейчас уже дает как бы некое предварительное и частичное преображение, которое в свою очередь делает человека если не бессмертным, то очень долго живущим, ну, ясное дело, молодо выглядящим. Где-то в начале книги мы обещали поговорить о том, почему сангвиники во времена неолита дольше жили и дольше оставались моложавыми (это когда писали об Одине и о напитке из крови мудреца Квасира, дающем вечную молодость). В те времена, наверное, из-за отсутствия телевидения и Интернета (которое всех уравнивает по интеллекту), уровень мышления и восприятия у людей был очень разный. И уровень сознания и духовной интуиции у жреческой касты бы намного выше и сложнее. Очень намного. Например, восприятие парадоксов, как мы говорили, включает мозг человека более чем на обычные 3-4 процента. Даже когда жрецы потеряли власть, а вместе с ней и всяческое благополучие, они продолжали так долго жить по сравнению с другими, что в сказаниях они стали служить образом кощея бессмертного (на украинском – чахлик неумирущий). Но почему кощея (чахлика)? Для магических целей начали пользоваться бесконечностью и научились создавать компактные модели бесконечности. Моделью бесконечности, например, могут служить два зеркала поставленные друг против друга, а еще лучше хрустальный шар. Но эта бесконечность ни кем и ничем не защищена. Эта бесконечность является бесконечностью, так сказать, со свободным доступом, а шутки с этим плохи. Прежде всего, такая бесконечность чревата если не сумасшествием, то по крайней мере утечками энергии (потому и чахлик). Где же взять доброкачественную и безопасную бесконечность? Точка экзистенциальной личности человека как раз и бесконечна, и парадоксальна. Но не так просто ее увидеть и воспринять, если только сотня друзей вам в этом не поможет. И где бы взять эту сотню? И какие нужны отношения, чтобы один человек уделил другому такое вот внимание? А вот об этом поподробнее.

Обычная компания (серый треугольник у Аушры) – это, между прочим, особый тип отношений, в отличие от соседских, брачных (семейных), коллегиальных и других отношений. Дружба, например, имеется в виду парная дружба (черный треугольник) – часто антагонист компании. Интрига – проявление этого антагонизма, когда с целью привлечения к себе кого-нибудь из членов компании, при помощи, например, распространения непроверенных слухов и недостоверной информации стараются опорочить всех остальных. Хотим предупредить, что наше излюбленное слово "экклесия" теперь, т.е. с этого места, будет обозначать не просто компанию, но компанию именно и только в идеальном смысле, как некую идеальную, ну, или близкую к идеальной, общественность. Вообще-то можно было бы использовать слово церковь, оно когда-то и означало такую компанию. Но сейчас оно означает скорее клерикальность, т.е. церковное начальство, духовное сословие, монашество (всегда противопоставляющее себя остальным христианам). Русские религиозные философы пользовались в этом случае хорошим когда-то словом "соборность", но и оно тоже сейчас девальвировалось, и обозначает ту же церковность. Поэтому мы решили воспользоваться новым для российского ума греческим словом "экклесия" для обозначения компании, так сказать, в чистом виде, в котором романтическая эстетика нравственного идеала определяет тип отношений внутри этой компании. Нашу экклесию и соответственно экклесиологию мы так же отличим от социума и социологии. Отличие экклесиологии от социологии в том, что экклесиология рассматривает такие человеческие сообщества, где люди пытаются друг друга именно любить. Вообще, экклесиология, как наука – это раздел богословия, изучающий церковь. Но мы рассматриваем экклесиологию как науку о просто групповой дружбе верующих людей. Т.е. экклесия у нас – это просто содружество, община, кружок, клуб, компания, собор, братство и т.д. Итак, тепеь в нашей книге под экклесией имеется в виду просто большая компания дружелюбных, приветливых и вежливых людей.

В чем же собственно суть, для начала, просто компании, как типа отношений? Рассмотрим интересный момент. Человек, находясь в компании, например, за праздничным столом, способен иметь в виду, т.е. удерживать в поле своего внимания сразу всех присутствующих. Это действительно интересный и очень важный момент. Эта необычайная способность человека сейчас главная для нас – одновременная множественность внимания. В ней, можно сказать, суть общественности. Если люди, составляющие компанию, давно знакомы и хорошо знают друг друга, то это множественное внимание направлено не просто на всех, как на некую человеческую массу. Нет, но одновременно на каждого человека, причем именно на его неповторимую индивидуальность. А в экклесии (в теперешнем нашем смысле) множественное внимание эстетично и направлено на саму личность, на самую экзистенциальную суть человека. Обычно каждый человек видит в окружающем мире какую-то видимую только ему красоту. Люди – "вкусисты". О вкусах не спорят. Эстетический вкус – это узкий тип восприятия, как тонкий луч, выхватывающий ограниченное пространство. А вот, например, художник-портретист должен увидеть и изобразить красоту каждого своего "клиента", в каждом увидеть его "изюм". В человеческих отношениях каждый знает и видит человека по-своему, и высвечивает своим вниманием нечто видимое только ему, но в компании это становится видно всем остальным, и они тоже это высвечивают своим вниманием. Каким образом? Возьмем, например, ладонь. Если ее поднять, одни зрители увидят ее с одной стороны, другие с другой. Но если зрение нескольких людей объединить в одно изображение, то возникло бы объемное голографическое изображение, как в эффекте стереокино, когда два луча по разному структурированного света создают объемные образы. Находясь на пересечении множества лучей такого множественного внимания, каждый человек, член такой компании, начинает сиять всеми своими гранями, как бриллиант. Так как эти лучи внимания высвечивают, выявляют в нем эти грани, он становится какой-то сложный, духовно богатый, как бы объемный, как стерео или даже квадро (а точнее, по числу членов компании) изображение. Когда таких "бриллиантов" множество, т.е. при достаточно большом количестве членов, думаем, около сотни (но не меньше четырнадцати), и при достаточно высоких отношениях между ними, могли бы начаться фантастические процессы, чудеса. Просто рай на земле. В экклесии (опять же в теперешнем смысле) множественное внимание – это по-особому структурированный свет и, соответственно, особая энергетическая голография, когда свет несет информацию благородства, романтической эстетики нравственного идеала. И вот именно на пересечении пусть слабых, но многих таких лучей ромбического внимания человек и сможет, как минимум, продлить свою молодость, или, если другими словами, очень сильно замедлить процесс старения. Хотя не стоит торопиться отказываться от старости. Если старость не означает старческие маразмы и другие старческие болезни, то найдется немало людей которые, если им предложить вечную жизнь, захотели бы вечно жить не какими-то сопляками, но этакими маститыми и симпатичными старцами. А что такого эстетически-романтического можно увидеть в старом лице? Ромбические складки на коже создает улыбка, смеховые морщины вокруг глаз и рта. Морщины бывают добрые, красивые, симпатичные и наоборот – злые и несимпатичные. Как говорится, после 50 человек сам в ответе за свою красоту. Например, чтобы была действительно видна вся богосотворенная эстетика дерева, его истинная красота, это дерево должно быть покрыто снегом. Тогда бывает выявлена вся волшебно-романтическая графика древесного ствола и ветвей. С человеком бывает то же самое. Когда голова уже седа, а лицо в морщинах, тогда ясно виден подлинный облик личности.

Один руководитель детского хора рассказывал нам о своей работе, и об интересных ее особенностях. Например, каждый ребенок у него пел, как считал руководитель, ужасно фальшиво, но во время совместного хорового пения он шел вдоль ряда и слушал каждого, все пели чистенько и волнующе красиво. Итак, все, наверное, знают слово «Синергия» и знают общеизвестный пример, когда одна лошадь везет одну тонну, а две лошади могут везти не две тонны, а три, четыре или даже больше. В интернете можно найти определение синергии. Это эффект взаимодействия нескольких факторов, характеризующий тем, что совместное действие и результат этих факторов в несколько раз превосходит простую сумму действия каждого из этих факторов. Раньше ученые не любили говорить о синергии, ведь тогда пришлось бы признать, что каждый раз, когда, например, люди объединяются, происходит чудо. Но теперь синергия – популярное понятие в среде маркетологов, менеджеров, экономистов и тренеров личностного роста. И это, теперь модное словечко, любят использовать в названиях от спортивных команд до котеджных поселков, не особо вдаваясь в контекст. В этой среде эффект синергии свели к экономике, когда в результате разделения труда один плюс один не равно двум. Когда-то синергия была христианским богословским термином, а теперь чудо синергии освоили люди далекие от религии и умело им пользуются. А между тем синергия, как и резонанс, дает возможность не только экономической выгоды, но и человеческого счастья от самых простых житейских реалий до самых непростых духовных высот. Например, на клеточном уровне на основе синергии существует весь животный мир. Ученые сейчас пришли к выводу, что многоклеточные организмы появились благодаря добровольному слиянию отдельных клеток для сембиоза. Философски размышляя о сембиозе и о теле человека можно заключить, что самое подходящее имя нашему телу – любовь. На пике же эволюции надо бы ожидать реализации синергии уже на духовном, то есть ромбическом уровне. Возвращаясь к идее экклесии и множественного группового внимания, укажем, что множественное внимание в экклесии не может не быть синергийным. И очень важно, чтобы это внимание, усиленное синергией, было положительным, а иначе стыд-то терпеть никто не захочет. Вот когда счастье и благородство станут некоей одной общей сутью.

Теперь задумаемся: чем отличаются личность и имидж? А это не праздный вопрос. Отличаются эти вещи, конечно, тем, что имидж – это социальная роль, как бы маска. Имидж на 10% состоит из одежды и прически, и на 90% из профессии (иногда вместо профессии может иметься в виду деятельность, хобби и т.д.) А если существует социальная выгода, значит должно существовать и социальное мошенничество. Имидж можно подделать, но часто ли это бывает? Судите сами. Нам так кажется, что мы просто живем в мире сплошь из социальных подделок. Современный мир – театр, а люди в нем актеры, даже самые простые, не говоря уже об эстраде или политическом шоу, где "понт" – это профессия. Мы уже определили внимание, как поток энергии волновой природы. Политики, лекторы, звезды и проч. стремятся на трибуну, кафедру, сцену. Ведь это приятно, но они ли сами получают внимание толпы? Или их имиджи, на самом деле им не соответствующие? Нам представляется так, что имидж в этом случае – это просто как некая труба, для откачки энергии куда-то в астрал, куда все безвозвратно и бесполезно утекает. О каком счастье или здоровье тут можно говорить?