В начале пути

Как-то вечером, когда я подтягивался на турнике, парень, которого называли Акулой, крикнул мне:

– Эй, шкет, в футбол играешь?

Я понял, что это он обращается ко мне, и закивал головой:

– Играю.

– Тогда греби сюда!

Я уж было подумал, что сейчас стану играть в нападении, но услышал следующую фразу:

– Давай на ворота, шкет!

Что же делать, играли старшеклассники, так что где быть пятиклашке, как не в воротах. Правда, ворота были гандбольными, как и само поле, так что защищать их было несложно. Игра у меня пошла. Бывало, что нападающие противника очень даже прилично били по воротам, но я «тянул» эти мячи и даже отбил пенальти. Игрок пробил по центру прямо в меня, так что я просто выставил вперёд руки и взял мяч. Зато взрослые пацаны подходили и хлопали меня по плечам, мол, молодец.

Закончилось беззаботное лето и 29 августа с мамой мне пришлось идти в школу, где у всех классов проходил предучебный сбор. Среди толпящихся рядом учеников пятых классов были славяне, казахи, корейцы, армяне, татары, цыгане, то есть представители всех основных национальностей, живущих в городе. Меня определили в 5 «Б», в котором также оказался мой товарищ Лёнька Киреев. Класс был обычным – вокруг стояли обсуждающие лето мальчишки и девчонки из «аборигенов». Классная руководитель, русичка Наталья Евгеньевна Бабушева, тоже была вполне нормальной женщиной лет 30. Здесь мне предстояло провести несколько лет. Пристроив меня, мать повела сестру к её классу, а Женя сам нашёл свой новый 9 «Б» класс и теперь внимал речам своего классного руководителя.

Когда нас отпустили, мы с Лёнькой и моей сестрой отправились в кинотеатр смотреть идущий в прокате "Иван Бровкин на целине". Хорошая комедия подняла нам настроение. А я, глядя на колхозные поля, задумался: "Я, конечно, пацан, но деньги нужны. И как их достать?» Я мог не работать, но мне было неловко «стрелять» у родителей рубль на мороженное, кстати, очень вкусное, потому что из натуральных продуктов, или на бутерброды в школьном буфете. Женька всё лето подрабатывал на заводе, числясь учеником сторожа или токаря – я так и не понял, кого конкретно. Что касалось меня, то где мог работать 12-летний мальчик? Этот простой вопрос поставил меня в тупик. На сборе урожая – да, тем более, сейчас шёл сбор овощей. Вот только крестьянам, в отличие от героев картины о Бровкине, где они на заработанные деньги покупали материал на костюмы, деньги не платили, а ставили трудодни, на которые выдавали натурпродукты. И колхозник должен был их продать на рынке или обменять иным способом, чтобы получить «живые» деньги. Лишь с 1966 года советский колхозник впервые получил зарплату, но всё равно окончательный расчёт производился по концу года. Вкалывать на поле, собирая помидоры, чтобы потом эти помидоры продавать, я не желал.

Хотелось поучиться на автомеханика, но пока я был слишком хлипким даже для того, чтобы гаечным ключом отвернуть «закисшую» от грязи гайку. Счетоводом меня тоже не взяли бы, опасаясь, что я такого насчитаю, что не рассчитаюсь за посчитанное. А вот на овощную базу перебирать овощи или фрукты можно было попробовать. Однако там требовалось таскать ящики и мешки, а надрываться я не желал.

В итоге, вспомнив своё настоящее детство, отправился на железную дорогу, где устроился в почтовое отделение сортировщиком писем. Я сидел на конвейере и раскладывал письма по областям. Работал 4 часа в день, получая 30 рублей в месяц. Когда дома узнали, что я учудил, родители провели со мной беседу, мол, даже Женя работал только летом, а во время учёбы надо учиться. Я настоял на своём, отчего папа сказал: «Что же, сынок, раз решил, значит, подрабатывай к семейному бюджету».

С сентября в нашей семье стали определяться с интересами. Сестра пошла в секцию лёгкой атлетики, став бегуньей. Брательник записался в местную секцию бокса, а я подумывал «профессионально» заняться футболом, но в этот год решил не загружать себя обязательными тренировками – хватало работы. Женя сказал, что видел в секции моего уличного друга Киреева. При встрече, я спросил у Лёни о его увлечении:

– Лёня, ты боксом занимаешься? А то мой брат видел тебя в секции.

– Занимаюсь. На военном полигоне была лишь секция бокса, так что я с первого класса туда хожу. Я так же видел твоего брата, только он в старшей возрастной группе.

Понятно, почему парень был таким крепеньким.

В коллектив класса мы с Лёнькой влились без проблем. К тому же мы оказались не единственными новичками. Вместе с нами пришла модная и симпатичная девочка Юлька Ларионова и вдумчивый парень Сашка Филимонов, занимающийся в кружках моржевания и радиотехники.

Как и в любом классе у нас были свои отличники и троечники, спокойные и задиристые, доброжелательные ребята и мелкие пакостники. В нашем классе были два «центровых». Одного звали Дима Осин. У Димы была многодетная семья с кучей весьма боевых старших братьев. Сам же Димон, несмотря на имидж хулигана, был вполне доброжелательным, но очень замкнутым человеком. И ещё он не любил, когда ему кто-то перечил, отчего сразу лез в драку. Вторым пацаном был Сергей Воронцов, которого все называли Додиком. Серёга, наоборот, любил быть в центе движухи, тусовался в компаниях старших парней, с кем-то чего-то делил или выяснял, в общем, был активистом. При всём этом мог спокойно «зарядить» по фейсу, если спор становился слишком бурным. Естественно, оба были троечниками, ибо учиться было некогда. Когда-то такие пацаны казались мне крутыми чуваками. Сейчас же, когда мой взрослый разум оказался в теле мальчика, все эти "центровые" были для меня обычными ребятами, про которых говорили «шпана». Получалось, что они были более приспособлены к тому, чтобы занять лидирующее место в социуме. Если не могли показать себя в знаниях, значит, авторитет завоёвывался в драках. Но самоё интересное, что являлось характерным для детей российской части Союза 60-80-х годов – они были добрыми. Мы могли набить друг другу лица, а уже на следующей перемене смеяться, стоя в одной компании. Вот такой была наша жизнь, а многие хулиганы вполне адекватными и отходчивыми ребятами.

Что ещё мне очень нравилось в этом времени – это проведение в трудовых коллективах и учебных заведениях различных соревнований. Страна исповедовала здоровый образ жизни, поэтому не была исключением и наша школа. Пока было тепло, учителя-физкультурники провели турниры между классами по футболу, а у старшеклассников ещё по волейболу и баскетболу.

Оказалось, что в разных классах нашего потока были свои футбольные лидеры. В "А" это были Юрка Ремин и Артур Мартиросян, в "В" – казахи Лёня Кимов и Андрей Хенгаев, Олег Проценко, Федя Ткачёв и Сергей Барабаш, в "Д" – Димка Савин и Серёга Першин. У нас тоже имелись свои «звёзды»: Саня Ходаков, Вадик Шанакин и Сашка Гавриков, так что баталии на футбольном поле были принципиальными.

Глава 2. Новый ученик

Между тем не всё оказалось так просто. За прожитые годы я пришёл к выводу, что некоторые люди вызывают к себе повышенное внимание своим отличием от окружающих. И внимание это может быть добрым или злым. Например, зачастую, порядочные люди не могут работать в органах власти или там, где крутятся деньги. Коллеги и начальство либо прогибают таких правдолюбцев под себя, либо выживают. В школе всё было проще. Лёня сразу же схлестнулся с Додиком, дав ему прикурить, а вскоре возле столовой подрался с наглым шестиклассником Терей. По этой причине он завоевал авторитет и в классе его никто не задевал.

У нас был такой возраст, что всем давали клички, обычно сокращая фамилию. В отличие от коренастого и тренированного Лёньки, которого пацаны прозвали "Керя", я был худосочным мальчиком, не обладающим особыми признаками силы. Конечно, за счёт знаний приёмов я мог отбиться от более сильных ребят, но одержать убедительную победу вряд ли. Что касалось учёбы, то, естественно, я являлся самым умным в классе, поэтому с первых уроков зарекомендовал себя отличником. Разве что в помощь себе завёл тетрадку, куда выписывал все формулы и правила русского языка, которые мы проходили. Вот как-то так. Ларионова, Киреев и Филимонов так же учились на пятёрки, добавившись к классным отличникам.

Поскольку я был новеньким, некоторые «аборигены» посчитали, что я должен был им во всём уступать. Так что за прошедший месяц я успел пару раз пересечься с троечником Пашкой Прониным. Парень был спокойным и добродушным, но со своими тараканами в голове. И вот в один прекрасный день он решил выяснить, кто из нас сильнее. Первую драку он проиграл, но гордый казачий дух его предков взывал к мщению, отчего на следующий день он получил во второй раз. После этого на некоторое время Пашка успокоился.

Как я вскоре узнал, Гена Акуленко, он же Акула учился в восьмом классе нашей школы и жил в пятиэтажках недалеко от меня, кстати, в одном доме с Ларионовой и Киреевым. Относился он к местным хулиганам, поэтому частенько дрался за школой или на улице, чему я несколько раз оказался свидетелем. Он носил причёску «бокс», то есть стригся очень коротко, на русых волосах было крупное белое пятно, словно он был «меченым», а говорил хриповатым, слегка подсевшим голосом. По этой причине, когда он обращался к кому-то из младших, тем становилось немного неуютно – мало ли чего Гене в башку взбредёт. Вместе с тем, просто так он никого не задирал и денег с мелкоты «не сбивал», то есть был правильным хулиганом. Бывало, он заходил к нам на улицу и гонял с нами в футбол. Иногда просто проходил мимо, видя нашу детскую компанию, поэтому знал меня в лицо.

Как-то выйдя из буфета, возле которого располагался школьный тир, я увидел ребят из спортивной секции стрельбы из лука. Оказывается, они занимались в тире нашей школы. И тут в руках Акулы я вблизи разглядел настоящий спортивный лук. Оружие было выше Гены, имело какие-то натяжители и прочие прибамбасы. Я даже замер, глядя на него. Гена увидел это и пошутил, мол, рот закрой, а то муха залетит. Я спросил у пацана:

– Ген, а можно лук подержать?

– Держи, только не урони.

Лук оказался достаточно тяжёлым, так что держать его на вытянутой руке при стрельбе было весьма непростым делом. Я вернул лук, с уважением посмотрев на паренька:

– Силён ты, Генка, такую тяжесть на прямой руке держать. Давно занимаешься?

– Третий год, уже второй взрослый имею. А начинал таким же, как ты сейчас.

Потом пришёл их тренер, и ребята зашли в тир, а я пошёл по своим делам.

Примерно в это время произошла моя стычка с "центровым" класса Димкой Осиным. У нас был урок труда, на котором преподаватель из бывших рабочих, своей внешностью напоминавший большого медвежонка, учил нас слесарить. Глядя на него, мне вспомнился анекдот: «Ученик Петя ударил трудовика по пальцу молотком и получил пять. По крайней мере, ему так послышалось».

Раздав ученикам крупнозернистые напильники, имеющие официальное название "драчильный", выдал нам металлические заготовки, которые мы должны были обточить, самостоятельно проверяя размеры изделия штангенциркулем. Оказалось, что не все напильники точат одинаково – одни были посвежее, поэтому снимали металлическую стружку лучше, а другие оказались основательно сточены и полностью соответствовали своему названию. Мне достался хороший напильник.

И вот Дима, сделав несколько надпилов, понял, что его напильник не очень хорош, отчего пошёл по одноклассникам проверять, у кого лучше. Добравшись до меня, выяснилось, что мой инструмент лучше всего стачивал металл.

– Шорох, давай сюда свой напильник и бери мой.

– Ося, мне мой вполне нравится.

– Ты че, Шорох, не понял?

– Не понял.

Дима стукнул меня кулаком в зубы, после чего у меня из разбитой губы потекла кровь. Недолго думая, я врезал ему в ответ «троечкой». Парень занимался борьбой в школьной секции, поэтому был достаточно сильным. Однако он бил кулаками, если ему не оказывали сопротивления, а если начиналась драка, то тяготел к борьбе. Я был слабее его, поэтому сейчас предпочитал кулачный бой. Получив ещё раз по лицу, он полез в борьбу, чтобы свалить меня и побить лежачего. Однако полученные в прошлых жизнях знания борцовских приёмов никуда не делись, поэтому я не давал себя завалить. Так мы и толкались между верстаками, периодически стукая друг друга кулаками по лицу.

Народ смотрел на драку, отчего пропустил появление трудовика. "Это что тут у нас такое?! – раздался зычный голос. – Вы что, хотите себе голову проломить о тиски? А ну живо по своим местам и работаем".

Мы прекратили драку, потирая ушибленные места. Напильники перепутались, поэтому Димка «на автомате» взял мой, а мне достался его. Вот ёлки-зелёные, за что боролся! Тут я и узнал, что есть настоящие «драчильные» напильники, а есть нормальные. Несмотря на то, что всем было непонятно, кто же победил, продолжения драки за школой не последовало. Дима побухтел, мол, Шорох, после школы разберёмся, на что я ответил, что там я точно набью ему морду. На этом всё и закончилось.

Эта драка оказалась не последней. Буквально на следующий день на физкультуре в раздевалке собрались мы и дэшники. Естественно крючков, на которые вешали одежду, переодеваясь в спортивную форму, на два класса не хватало, отчего возникали конфликты. Мою одежду скинул Кухтин, крупный парень из соседнего класса.

– Не понял, Кухтя, ты чего творишь?

– Я первый крючок занял.

– Я не вижу твоей одежды на нём.

– Ты чего, Шорох, не видишь, что я сижу возле него?

– Да мне до одного места, где ты сидишь. Поднял и повесил мою одежду назад.

Тот стукнул меня ногой, а я зарядил ему кулаком в челюсть. Началась заварушка. Парень схватил меня за грудки, а я обрабатывал его лицо кулаками. Он так и не ударил меня ни разу, но, держа за школьный пиджак, толкал меня назад. В итоге мы вытолкались в коридор, где продолжили разборку. Там же попали на разнявшего нас физкультурника. Поскольку я пятился, дэшники посчитали, что я проиграл.

После этих драк я чётко понял одно – надо качать силу и ставить удар, чтобы не рассусоливать драку на полчаса, а сразу вырубать противника. Тогда самих драк станет меньше – меня просто будут бояться задевать. Так что на спортплощадке планомерно увеличивал количество подтягиваний и отжиманий, а в саду стал махать кулаками по воздуху, тренируя резкость удара.

Увидев мои боксёрские изыски, Женя предложил:

– Сашка, пошли в секцию бокса. Научишься драться.

– Не хочу, мне мозги нужны, а в боксе их выбить могут. А драться я и так умею.

– Твоё дело.

В учительской преподаватели сообщали о драках, так что я оказался "на карандаше". В порыве воспитательского гнева завуч Головкина переговорила с нашей классной:

– Наталья Евгеньевна, что скажете о Шорохове?

– Отличник, на уроках ведёт себя хорошо.

– А то, что он постоянно дерётся?

– Ну, так мальчишки же. Он же новенький в школе, вот и идёт процесс самоутверждения.

– И все же рекомендую провести с ним беседу. На носу конец четверти и он может получить за поведение «неуд».

– Хорошо, я переговорю с ним.

– И родителей вызовите.

В результате классный руководитель побеседовала со мной. Я рассказал, как было дело. Она сделала записи в журнале о проведённой беседе и вызвала родителей. Как говорят в народе «если вас незаслуженно обидели, вернитесь и заслужите». Так что чтобы окончательно заслужить «неуд», я влип в очередную разборку, попавшись на глаза педагогам. После звонка на перемену среди учеников младших классов я спокойно спускался по лестнице, когда мимо, расталкивая всех, пролетел семиклассник. Поскольку я оказался на его пути, он лихо столкнул меня в сторону, отчего я очень больно стукнулся головой о ступеньку верхнего лестничного марша. Потирая ушибленное место, в сердцах высказался: "Осторожнее, козёл".

Козёл услышал, что он козёл, развернулся и отвесил мне оплеуху. В ответ я боднул его лбом в нос. Вначале он схватился за нос, потом за мой пиджак, а я за его, чтобы не упасть, попутно нанося свободной рукой апперкоты ему в подбородок. Тот врезал мне ещё одну болезненную оплеуху, разбив губы. При этом мы толкались на лестнице, роняя мелкотню и образовав свалку, а сверху на драку смотрели идущие следом старшеклассники.

Под ноги Головкиной, царственной походкой поднимающейся по лестнице, съехал третьеклассник, чуть было, не уронив тётю. Следом на лестничную площадку скатились мы. Преподаватель зашумела:

– Малинин, Шорохов, что вы тут устроили?! Опять драка! Оба – срочно родителей в школу. Лично беседовать буду. Малинин, ты же семиклассник, а дерёшься с маленькими. Как тебе не стыдно!

– А чего эта мелочь обзывается.

– Малинин, веди себя прилично и отпусти Шорохова.

Тот отпустил мой пиджак, сдёрнув руку таким образом, что совершенно случайно стукнул меня кулаком в подбородок. Я залепил ему в глаз, и драка понеслась «по-новой». Завуч нас всё-таки растащила, ругаясь уже серьёзно. Мы втроём спустились в вестибюль, встретив там директора школы Чумарину. Головкина стала докладывать:

– Татьяна Даниловна, вы поглядите на этих драчунов. Шорохову уже мало одноклассников, он теперь старших задирает.

Директор осмотрела обоих и грозно спросила:

– Малинин, тебе не стыдно?

– Нет.

– Ясно. Родителей в школу. Оба свободны. Лариса Ивановна, я из районо, надо обсудить следующее…

Тётки пошли в кабинет директора, а я забрал в раздевалке вещи и стал переобуваться. Я стоял в компании с Тяпой, Васей-цыганом и Докчей, обсуждая драку. Следом подрулил Малина и, взяв меня за плечо, проговорил:

– Мы с тобой ещё побазарим. Готовься, сопляк.

– Побазарим, Ягодка, о чём речь.

В это время мимо проходил Акула, заговорив своим хриплым голосом:

– Слышь, Малина, чтобы Сашку не трогал. Узнаю, что снова на него пырхаешься – хлебало набью. Понял?

– А тебе чего, Акула?

– Понял, чего я сказал?

– Понял.

– Ну, иди, раз понял.

Я поблагодарил Гену за поддержку, а тот потрепал меня по голове:

– Всё путём, ты хорошо махался. Но тренируйся, чтобы самому таким морду чистить.

Так что неожиданно у меня в друзьях появился школьный авторитет. Тут из ниоткуда появился Жека, перехвативший Малинина и тоже процедивший сквозь зубы:

– Малина, ещё раз на брата наедешь, морду набью. Понял?

– Понял.

– Тогда вали дальше.

Брат подошёл ко мне, смеясь проговорив:

– Сашка, говорю тебе, пошли на бокс. Ты скоро со всей школой передерёшься.

– Не-е-е, только с козлами.

Зато в классе стало известно, что я подрался со старшеклассником, отчего среди пацанов так же стал в авторитете.

Ося и Додик чего-то обсуждали, когда к ним подошёл Андрошкин.

– Чего, Андроша?

– Мужики, видели Шорох с Малининым подрался?

– И чего?

– Получил по морде, все губы в крови были.

– Видели, а ты шуруй дальше, может, ещё чего высмотришь.

Ребята так же оделись и на выходе из школы подошли к нашей компании. Заговорил Ося:

– Молодец, Шорох. Но если бы я сказал Малине, он бы не тронул тебя.

– Так сказал бы.

– Хотел посмотреть, чем закончится.

Я пожал плечам и потопал домой. Моему папане все же пришлось сходить в школу и выслушать, что его сын учится хорошо, но слишком много дерётся. Придя домой, он провёл со мной беседу:

– Саша, бей всех, кто пытается тебя обидеть. Просто старайся не попадаться на глаза взрослым.

– Задачу понял.

Учитывая мои подвиги, в четверти по поведению мне всё-таки поставили «неуд», хотя по образовательным предметам я оказался отличником. За учебную четверть кроме Лёньки, с которым мы часто болтались вместе, я сдружился с тремя одноклассниками: Сашкой Филимоновым, крупным и толстоватым Колькой Тяпушкиным и худощавым Димкой Дегтяренко. Дегтяренко называли Докчей, что в переводе с английского означало доктор. Самое интересное, что кличка была близка к роду занятий его семьи: мама была доктором, а старшая сестра училась на медика. Если мы были отличниками, то Тяпа и Докча являлись уверенными троечниками. Так что иногда все вместе наша компания приходила к кому-то в гости, садилась за стол и сообща делала домашние задания.

Так в учёбе и спортивных делах пролетели тёплые месяцы и наступили осенние каникулы. Я продолжал работать, став профи в сортировке писем. Работа была лёгкой, а тридцатка капала каждый месяц. Кроме работы я каждое утро бегал пять километров и делал зарядку. Пока днём было тепло – тренировался на турнике, а когда рукам стало холодно держаться за железо, просто увеличил количество отжиманий от пола и стал больше тягать купленные гантели.

Потихоньку привыкал к своей новой жизни. Женя на каникулах поучаствовал в городских соревнованиях, завоевав какой-то местный кубок. Брат уже был взрослым юношей, у которого начался возраст ухаживания за девицами, так что он до ночи пропадал на гулянках. Ольга тоже постоянно участвовала в соревнованиях от своей секции и то же что-то выигрывала. Я же по вечерам гулял на улице с соседскими девчонками и пацанами, а днём после работы, когда получалось, сражался в дворовый футбол.

Тем не менее, я и уличные ребята подходили к тому возрасту, когда организм стал «созревать», отчего потянуло к общению с противоположным полом. На улице мне понравилась жившая напротив девочка по имени Ольга, отчего я взял над ней некое шефство, выражавшееся в помощи по учёбе или покупке билетов в кино. Она тоже стала выделять меня из нашего коллектива.

Каникулы пролетели, и началась 2-я четверть. В школе меня озадачили пионерским поручением. Оказалось, что Дима Осин не вступил в пионеры, чем портил статистику школы. И вот на очередном классном собрании меня обязали сходить к нему домой и переговорить с родителями. Насколько я понял, они принципиально не ходили на школьные сборища, и учителя ничего с этим не могли поделать. Я задал вопрос:

– Наталья Евгеньевна, так что я смогу сделать, если преподаватели не могут?

– Надо попробовать. Может, у пионеров это лучше получиться. А ты, Александр, человек ответственный.

Надев школьную форму с галстуком, попёрся к Дмитрию домой. Дом был обычный, как у всех рядовых граждан страны, только густонаселённый. Братьев и сестёр у него было человек десять, из которых несколько старших уже жили отдельно самостоятельной семейной жизнью. Встретила меня достаточно возрастная женщина, оказавшаяся его мамой:

– А Димы нет дома, он на тренировке.

– А я к вам. Меня прислал совет нашего отряда, чтобы я поговорил о вступлении Димы в пионеры.

– Раз прислал, проходи.

Я зашёл в коридор, разулся и, войдя в зал, увидел «красный уголок» – иконы и лампадку. Сразу понял, что тут дела не будет. Повернувшись к иконам, перекрестился и поклонился. Женщина увидела это и поинтересовалась:

– Ты – верующий пионер?

– Да, верую в Бога, но это не мешает мне быть пионером.

За чаем мы проговорили почти час о вере и советском строе. Я не уговорил её разрешить сыну вступить в пионеры, потому что она считала, что советское государство «от лукавого», раз проводит гонения божьей веры. Вот тут я с ней поспорил о вере в Бога и попах, среди которых во все времена были порядочные люди или стяжатели. Потихоньку в доме собирались члены большого семейства. Заглянул в светлицу Димкин брательник Женька, прошедшей весной окончивший восьмой класс. Если Димка дрался по необходимости, поддерживая свой авторитет, то Женя дрался постоянно, считаясь в нашем районе конкретным драчуном.

Видя, что собралось много домочадцев, я понял, что пора уходить. На прощание его мама перекрестила меня, произнеся:

– Что бы ни случилось, Саша, ты верь в Бога. Он всегда поможет.

– Спасибо вам. До свидания.

На следующий день ко мне подошёл Димка:

– Шорох, ты к нам больше не ходи. Я в пионеры вступать не буду.

– Я это понял. Больше не приду.

О результатах похода я отчитался классухе, а она завучу.

А потом настало 7 ноября, и школа приняла участие в торжественном шествии по центральной улице города. Всё-таки это было незабываемое действие. На центральной площади, несмотря на холод, играет духовой оркестр, а, может, и не один. Выстроившись в колонны по предприятиям, радостные от чувства единения люди, разговаривая и смеясь, с транспарантами идут по главным улицам города. Конечно, не все были довольны тем, что в выходной день надо идти на демонстрацию и мёрзнуть там, но когда они оказывались в толпе сослуживцев, всех охватывала праздничная эйфория.

Где-то впереди топают мои родители и Жека, а сестра осталась дома – маленьких к этому шествию не привлекали. Наш класс так же привлекли к участию в этом деле, поэтому, пристроившись в конце общешкольной колонны, ученики топали по главной улице города. Я шёл в компании своих друзей, болтая с ними и идущими рядом девчонками: Леной Светлой, Викой Данилкиной, Таней Фединой, Юлей Ларионовой и Таней Краюхиной.

После демонстрации многие шли в кино, а взрослые сбивались в компании и заходили в кафе, столовые, пирожковые или рюмочные пропустить рюмочку-другую водочки, закусить и пообщаться. Мы решили толпой махнуть в кинотеатр. Сейчас в прокате шла очень смешная английская кинокомедия "Мистер Питкин в тылу врага". Пока ждали сеанс, в буфете кинотеатра покушали пирожных. Одним словом, мы хорошо отметили этот день. Праздник революции пришёлся на четверг, так что учебная неделя была короткой. Нам требовалось отучиться всего лишь пятницу и субботу, и снова был выходной.