В начале пути

Получалось, что так думали в его семье, раз он брякнул такое. Гитлер отвесил ему конкретную оплеуху, чтобы не болтал ерунды, сопроводив её репликой:

– Мы и москали – братья, а ты – гадёныш, полицайский выкормыш.

Наконец, мы дошли к двухэтажным домам, где жили ребята. Там на стенке дома увидел картины Вована. Будучи самоучкой, парень очень здорово рисовал краской на стенах дома и на заборах военные баталии: танки, пушки и взрывы.

– Блин, Вова, тебе учиться надо по этой линии.

– Не-а, я на шахту пойду, там деньги хорошие можно заработать.

– И свои лёгкие угробить.

– Это да.

Мы попрощались и разошлись по домам. Ирка чего-то тарахтела, а я думал о ребятах, с которыми познакомился.

Вечерело, мы прошли мимо моего двора. Ирка остановилась и поцеловала меня. Затем, обняв барышню, я пошёл провожать её домой. По пути встретили возвращающегося с работы дядю:

– Здрасте, дядя Боря.

– Здравствуй, Ирина. Нагулялись?

– Да, накупались, а Сашка ещё и подрался.

Я проводил девочку к её дому, стоящему на соседней улице, где она снова решила целоваться со мной. Вернувшись, за ужином беседовали с дядей: «Что за драка?»

Я коротенько рассказал о нашем боевом приключении, на что дядя заметил, что Ирина скоро станет невестой, так что не стоит её так обнимать. Дядя в это время тоже встречался с симпатичной молодой женщиной, поэтому в ответ я поинтересовался:

– А у тебя как дела с Людмилой, свадьба-то будет?

– Ой, до свадьбы далеко. Зато мы уже целовались в щёчку.

– В щёчку? Я думал, что ты её давно шпилишь, а ты только в щёчку целовался!

– Смотри-ка, молодо-зелено, а какой деловой! Ты сам Ирку не отшпиль, а то будет тебе свадьба.

– Да ладно, разберёмся с Иркой. У тебя дело к свадьбе идёт или так – «ля-ля-ля»?

– Вся беда в том, что она дочь районного прокурора, а я – обычный преподаватель. Чуешь разницу?

– Дядь, мама говорила, что ты крутой вуз закончил. Как получилось, что тут оказался?

– Да, я окончил Ленинградский университет по специализации "Преподавание русского языка на английском". Вот только надо было жениться на ленинградке или руку «волосатую» искать, чего я не сделал. Так что вместо Финляндии или иной зарубежной страны, по распределению вернулся в свой же городок, где работаю школьным учителем английского и французского языков.

– Печально. А в Питере чего, совсем не было вариантов? Ты же такой импозантный и язык «подвешен»?

– Некоторое время встречались с дочкой польского дипломата. Она хотела познакомиться с моими родителями.

– Познакомил?

– Нет. Я же нищий, мать необразованная – была обычной продавщицей в хлебном ларьке, а у девицы в семье всё на высшем уровне. Это сейчас я поумнел, а в 20 лет очень стеснялся своей нищеты.

– Н-да, тяжёлое время было, да и сейчас не легче. А когда ты английский успел выучить?

– А лет с 14 и начал учить. В люди хотелось вырваться. Пока пацаны девок по балкам тискали, я за учебниками английского языка сидел. Да вот толку-то.

– Да, дядя, без «волосатой руки» или «его величества Случая» ничего не получается.

– Ты сам-то как учишься? А то за пару недель никак поговорить не могли, а сейчас, видишь, какая беседа получилась.

Я перешёл на английский, рассказывая о своей жизни, завершив словами:

– Тоже учусь разному. Хочу футболом заняться, чтобы вырваться наверх, вот и учу языки. А как дальше будет – поглядим.

– Хорошо говоришь по-английски. Если что, обязательно поступай на инъяз.

– Поглядим, дядя Боря.

– Один мой одноклассник из бедных женился на дочери первого секретаря Луганского обкома. Живёт, как сыр в масле, только своего слова в семье не имеет. Жена, что хочет, то и делает. А я не могу так.

– Я тоже не смог бы так жить.

Потом дядя показал мне картины, которые рисовал для себя. Все они были с каким-то скрытым поиском смысла жизни, например, пустыня, солнце, и на песке уходящие вдаль следы босого человека.

Следующие дни мы снова гуляли нашей компанией. Один раз я даже поиграл в футбол на школьном стадионе, где учились Воха и Игорёк. Однако Серёга, Ира, Вита и Сашко учились в другой школе, так что туда не ходили. По этой причине я так же больше туда не заглядывал. Ещё я сводил Ирку в кино на дневной сеанс. Сидя на последнем ряду в практически пустом зале, мы больше целовались и тискались, чем смотрели фильм.

Так незаметно пролетел месяц каникул, и мы с сестрой, попрощавшись с новыми друзьями, отправились в обратный путь.

Глава 5. Эх, молодость

В августе снова пришло письмо от моей подружки Люды, которая рассказывала о том, что опять ездила в тот же лагерь, но смена оказалась скучной. Я ответил, рассказав о том, как сам провёл лето. По-хорошему, из Антрацита на денёк можно было махнуть в Ростов, но я не сообразил этого сделать.

С сентября начались занятия в школе и в спортивной секции. Так что мы снова толпой ходили на тренировки, став в спортшколе № 1 второй командой нашей возрастной группы. Савичев не стал разбивать нас, оставив единым коллективом. Только тренировал нас не он, а бывший игрок местного «Локомотива» Иван Иванович Лаптев. Раз это была спортшкола, то сразу начались игры областного первенства со спортшколами других городов. Вместе с тем в городских соревнованиях мы играли за свою школу, а за секцию играли ребята из первой команды.

На первенстве города мы снова разгромили первую команду, да и в тренировочных играх чаще выигрывали. Потихоньку именно наша команда становилась основной командой спортшколы. Если игра была ответственной или мы проигрывали, то я играл рационально. Но если мы выигрывали, то начинал изгаляться над менее техничными игроками – на ходу прокидывал им мяч между ног, применял приём "эластико", финт Месхи, Кройффа и прочие обводки. Одним словом, играл «на публику». Для своих лет я был довольно силён физически, к тому же каждый день дополнительно тренировал технику владения мячом, так что многое получалось, как надо. Однако, когда я собирал вокруг себя двух-трёх соперников и начинал «водиться», получал от тренеров нагоняй, мол, не хрен заигрываться, надо рациональнее играть. Бывало, что и у меня выбивали мяч или красиво обыгрывали, но это игра – тут ничего не поделаешь.