Мономах. Сильный духом

Твердислав был доволен своим воспитанником.

Всего за полгода все изменилось до неузнаваемости. Ростов сбросил с себя налет уныния и печали.

Кузнецы были завалены работой. Старые кузни не успевали выполнять все заказы, Владимир распорядился строить новые. Для работы в них молодой князь привлек жителей близ лежащих сел и деревень. Землепашцам ковали лемехи для плугов, лесорубам изготавливали пилы и топоры. Для дружины и пеших воинов делали щиты, шеломы (шлемы), кольчуги, мечи, боевые топоры, наконечники копий и стрел.

Стук плотницких топоров не умолкал днем и ночью. Как грибы после дождя везде появлялись новые дома. Городские улицы, точно в пору былого процветания, заиграли в солнечных лучах.

Купеческие караваны потянулись на торговую сторону. Древнерусские ремесленники только железных изделий производили более 150 видов! Гончары, плотники, ювелиры и мастера выделки кожи со всем разнообразием своих изделий радостно встречали местных жителей и иностранных гостей. Ходившие по торговым рядам люди, поддавшись всеобщему оживлению, баловали себя и своих близких приятными покупками. Все были довольны: ремесленники – тому, что их труд нашел своего покупателя; горожане – тому, что их город полнился изобилием.

Ощетинилась новым частоколом крепостная стена. Местные жители, видя, с какой любовью и заботой относится к ним Владимир, с радостью откликались на призыв пополнить его войско. Княжеская дружина, обеспеченная всем необходимым, росла с каждым днем. Воевода Владимира, Ставр, обучал новобранцев ратному искусству.

Под постоянным княжеским контролем ремонтировали и восстанавливали Успенский собор. К зиме здание засияло новыми красками.

Сердце Владимира наполняла радость при виде стремительно преображавшихся города и окрестностей. Люди благодарили юного князя за усердие, с которым он нес добро в их дома. Вспоминая правление в Ростове деда Владимира, Ярослава Мудрого, которое продлилось более 20 лет, жители надеялись, что заботливый и энергичный князь Владимир так же долго и благополучно будет править в их земле.

В то время, когда под покрывалом снега Ростов уснул и его жители в обновленном Успенском соборе молились о продолжении счастливой спокойной жизни, к Владимиру прибыли гонцы от отца.

Вести были тревожные. Князь Всеволод Ярославич сообщал сыну, что враждующий с родом Ярославичей полоцкий князь Всеслав нарушил мир на Руси и начал новую кровопролитную войну. Всеслав с войском неожиданно вышел из своих владений и напал на Новгород. Войско новгородского князя Мстислава Изяславича, сына великого князя Изяслава Ярославича, было разбито. Новгород был разграблен. Всеслав не пощадил и святыни, разграбив новгородский собор Святой Софии и другие храмы. Многие жители Новгорода и окрестностей были убиты или уведены в плен в Полоцкое княжество. Князь Всеслав безжалостно вонзил нож в Русскую землю, начав братоубийственную войну. Гонцы сообщили, что братья Ярославичи – великий князь Изяслав, черниговский князь Святослав и отец Владимира, переяславский князь Всеволод – решили объединить свои силы и разбить полоцкого князя Всеслава. К объединенному войску Ярославичей и Владимир должен привести свою дружину.

Сердце Владимира сжалось от боли. Юный князь не понимал этой жестокости. Он, выросший на границе с дикой степью, свыкся с мыслью о необходимости защищаться от свирепых кочевников. Но сейчас брат поднимал меч на брата. За что эта беда пришла на Русь? Зачем льется невинная кровь? Кто осушит слезы вдов и сирот этой войны?

Еще вчера мир и спокойствие царили в Ростовской земле. Люди радовались своей размеренной жизни, создавали семьи, растили детей, строили планы на будущее. А сегодня война пришла в их дом. Война, которую не они начали. Война, горькую чашу которой им вновь придется испить сполна.

В первый раз Владимир готовился выступить в боевой поход. Вместе с князем его верные товарищи – воеводы Ратибор, Лучезар и Ставр – спешно собирались в путь.

Многократно возросшая, обученная, сверкающая оружием и доспехами дружина была готова в короткий срок. Обозу Владимир уделял особое внимание. Путь был далекий и тяжелый. Мороз установился лютый. Непролазные сугробы грозной преградой вставали на пути.

Сборы закончились. Пришло время прощаться. Душа тяготилась у юного князя. За столь короткое время он успел полюбить этих суровых на первый взгляд людей, привязался и к задумчивым, вечно покрытым тайной дремучим лесам. Провожая своего молодого князя, жители Ростова с тревогой думали, вернется ли их добрый и заботливый правитель, или судьба снова их ввергает на долгие годы в пучину безвластия и беззакония.

Больше всего разрывало сердце князя решение Твердислава. Все эти полгода, что они находились в Ростове, седовласый наставник наблюдал за Владимиром. Твердислав уже не вмешивался в распоряжения юного князя. Мудрый старец с радостью осознавал, что те зерна, которые он десять лет старательно вкладывал в душу и сердце Владимира, попали на плодородную почву. На его глазах вырос добрый, хозяйственный, умный и рассудительный, глубоко верующий князь, преисполненный отеческим долгом, заботой и любовью к людям. Душа Твердислава давно влекла его к уединению. И теперь наставник решил, что Владимир готов продолжить свою жизнь самостоятельно. Перед своим уходом Твердислав обратился к Владимиру Мономаху:

– Княже, этот меч мне передал твой дед Ярослав Мудрый. Пятьдесят один год твой дед и я хранили его. Меч этот принадлежал благоверному князю Борису, убитому его братом Святополком Окаянным. Даже находясь перед лицом неминуемой гибели, Борис не поднял его против Руси и против своего брата, каким бы ни был кровожадным извергом Святополк. Воины издревле давали имена своему оружию. Меч свой князь Борис нарек именем Справедливый. Помни, княже, имя его. Помни, кому он принадлежал долгие годы. Ни дед твой, ни я не посрамили ни род свой, ни имени, ни чести меча этого. Береги его, княже, и вынимай из ножен только по прямому предназначению – против врагов Отечества нашего. Да пребудет с тобою, любый мой княже, премилостивый Господь Бог наш на многие лета!

Старец Твердислав благословил Владимира Мономаха, попрощался и убыл в Киево-Печерскую лавру, туда, где ему предстояло достойно закончить свой великий жизненный путь.

Владимир вел войско, а мысли его летали где-то далеко, в Полоцком княжестве, под Минском, где было назначено место сбора всех князей. Кровь в жилах стыла при одной мысли, что он идет на братоубийственную войну. Тяжести похода его не пугали. Если бы он шел отражать набег половцев, тревога бы присутствовала, но она несравнима с тем чувством, которое тяжким грузом сейчас лежало на его сердце.

Он не понимал происходящего. Как мог полоцкий князь Всеслав нарушить мир на Руси и напасть на Новгород? За что его дружина убивала невинных людей? Зачем он губил семьи и уводил в плен многих жителей Новгородской земли?

Ходили слухи, что злой и кровожадный князь Всеслав – чародей. Что он носит повязку на голове, под которой скрывает какую-то язву. Но это все слухи.

Погруженный в эти мысли, Владимир не замечал тяжести похода. Кони продвигались с трудом, грудью пробивая себе путь сквозь метровые сугробы. Мороз не отступал. Промерзшие деревья звонко трещали, ломаясь под пышной шапкой снега.

Вновь и вновь настигали юного князя тяжелые думы. В голове Владимира мысли перебивали одна другую. Бледнея от страха, вздрагивая от ужаса, он не мог себе представить, как поднялась рука Всеслава разграбить собор Святой Софии и другие храмы в Новгороде.

В глубине души у Владимира теплилась надежда, что его отец, великий князь Изяслав и черниговский князь Святослав, собрав большое войско, хотят напугать Всеслава и принудить к миру. Владимир надеялся, что та черная туча, которая нависла над Русью, рассеется благодаря братской любви и прощению друг друга.

В таких мыслях подошли к Минску.

К моменту прибытия Владимира с дружиной в назначенное место сбора братья Ярославичи уже стояли у стен небольшого города. Минск находился в осаде. Объединенное киевское, черниговское и переяславское войско плотным кольцом охватило свою жертву.

Княжеские дружинники жгли костры, пытаясь согреться в лютую стужу. Сотни огненных языков, извиваясь как змеи, пожирали сучья деревьев. Огонь, издавая зловещий треск, с жадностью впивался в свою добычу, поглощая предместья Минска.

Тепло манило к себе столпившихся вокруг людей. Звон оружия, треск костра, кипящий рой красных, желтых и синих извивающихся огненных змей, взмывавшие ввысь искры напоминали ужасающие картины языческих жертвоприношений. Минск оказался той самой жертвой межкняжеской войны.

Вся округа была заставлена шатрами и телегами из обоза. Покрытые плотной шапкой кристально-белого инея, понурые кони переминались с ноги на ногу. Наполняя воздух раздраженным фырканьем, они показывали своим всадникам, что изрядно застоялись и ждут дальнейших действий.

Князь Владимир отдал распоряжения Ставру о размещении своей дружины, а сам в сопровождении Лучезара и Ратибора убыл к старшим князьям Ярославичам. Нарядно украшенный шатер великого князя Изяслава Ярославича выделялся из общей промерзшей серой массы.

Владимир вошел в шатер. Взгляды всех присутствующих устремились на нового гостя. Перед ними предстал в полном боевом облачении пышущий здоровьем коренастый молодой князь. Внутри шатра было тепло. Промерзшие доспехи сразу покрылись белой пеленой инея. В глаза переяславского князя Всеволода Ярославича молнией ударило стремительное преображение его сына. Владимир возмужал. На его лице запечатлелась уверенность в своих действиях. С детства свойственное спокойствие теперь приняло черты мудрости и размеренности. Долгое время не встречавшиеся со своим племянником великий князь Изяслав Ярославич и черниговский князь Святослав Ярославич заметно удивились, увидев перед собой не юношу, а вполне сформировавшегося молодого князя. В шатре присутствовали сын Изяслава Ярославича – Мстислав – и сын Святослава Ярославича – Олег. Похожие между собою внешне – высокие, жилистые, с густыми темными волосами по плечи и еще реденькими бородками – двоюродные братья настороженно вглядывались во Владимира, видя в нем будущего соперника на их пути к управлению Русью. Все присутствующие хорошо знали об успехах Владимира в Ростове. Отец гордился сыном. Дяди встревоженно наблюдали за стремительно набиравшим политический вес племянником. Двоюродные братья, несмотря на то что были на пару лет старше Владимира, уже сейчас начинали его побаиваться.

Князья обняли Владимира, поприветствовали и поблагодарили за скорое прибытие им на помощь против общего врага Всеслава. Усадив молодого князя за богато накрытый стол, братья Ярославичи расспросили о его делах в Ростове. Владимир рассказал о своих начинаниях в своем уделе, о своей дружине и о том, как добрался из Ростова до Минска. После непродолжительной беседы перешли к делу.

Разгоряченные дорогим вином в золотых кубках, великий князь Изяслав Ярославич и черниговский князь Святослав Ярославич возбужденно ходили по шатру, потирая ладони в предвкушении добычи.

Князь Изяслав всячески старался показать свое богатство и значимость. За столом он вел себя совершенно развязно. В пылу своих речей небрежно бросал золотую посуду, вставал и демонстративно прохаживался по шатру, стены и пол которого были украшены дорогими коврами.

Черниговский князь Святослав пытался не отставать от великого князя. Несмотря на то что он был вторым по старшинству после Изяслава, Святослав боялся оказаться в тени своего старшего брата. Кроме того, что он полностью поддерживал Изяслава Ярославича в необходимости разбить полоцкого князя, Святослав своими речами подливал масло в огонь конфликта и пытался показать себя инициатором всего похода.

Отец Владимира, переяславский князь Всеволод Ярославич, сидел нахмуренный и подавленный. Было видно, что он не разделяет воинственного настроя своих братьев. В силу своего мягкого характера, отсутствия полководческих дарований и преклонения перед старшими братьями, он не высказывался против, а молчаливо шел у них на поводу.

Владимир, его двоюродные братья Мстислав и Олег молча, внимательно слушали старших Ярославичей. По доспехам Владимира, словно слезинки, катились капельки растаявшего инея.

Наконец великий князь Изяслав Ярославич и черниговский князь Святослав Ярославич решили брать штурмом Минск после того, как к его стенам подойдут дружины оставшихся городов, подвластных им. Отец Владимира не говорил ничего в их поддержку, но и не попытался предотвратить штурм города.

Изяслав и Святослав, стоя у стола, подняли золотые кубки с вином в знак единодушного решения.

В этот момент Владимир не выдержал, встал и обратился к великому князю Изяславу Ярославичу и черниговскому князю Святославу Ярославичу. От волнения лицо молодого князя залил ярко-алый румянец. Он пытался говорить спокойно, подавляя волнение, но голос его дрогнул, и, перейдя на крик, Владимир со слезами на глазах сказал Изяславу и Святославу:

– Зачем вы хотите идти на штурм города? Зачем хотите проливать невинную кровь мирных жителей Минска? Да, полоцкий князь виноват! Но где же ваша любовь к ближнему? Где прощение оступившегося? Разве золото для вас дороже крови невинных людей?

Все были удивлены. Всеволод Ярославич взял за руку Владимира, показывая тем самым, что он согласен с сыном. Изяслав и Святослав, глядя в блестящие глаза Владимира, видели луч света его души. Где-то в глубине своей души старшие Ярославичи понимали, что Владимир прав, но их сердца уже слишком зачерствели, и они не могли согласиться с молодым князем. Сыновья старших Ярославичей, Мстислав и Олег, с презрительной ухмылкой смотрели на Владимира, считая его слова жалкой и ничтожной трусостью. Сами же они рвались в бой за легкой наживой. Позднее история все расставит по своим местам. Сын Изяслава Ярославича, Мстислав, за свое свирепство и душегубство жителями Киева будет назван Бесом. Сын Святослава, Олег, за постоянно разжигаемые им межкняжеские братоубийственные войны, в ходе которых он раз за разом будет приводить на Русь половецкие орды, получит имя в истории Олег Гориславич. А Мономах (в переводе с греческого «Единоборец») подтвердит свое имя и будет называться человеколюбцем и добрым защитником всей Руси.

После этого разговора пристыженные старшие Ярославичи, решив не впутывать в свои скверные дела молодого ростовского князя, отпустили Владимира. Мономах вышел из шатра, умыл разгоряченное лицо снегом. К нему подошли его старшие дружинники – Ставр, Лучезар и Ратибор. Молодой князь рассказал своим воеводам обо всем случившемся.

Владимир получил щедрые подарки от старших Ярославичей. Не оставив ничего себе лично, молодой князь отдал все это богатство своей дружине в знак благодарности за поддержку в изнурительном походе. Никто из воинов князя Владимира не считал его трусом, наоборот, вся дружина прославляла своего молодого князя за мудрость и человеколюбие. Ведь князь Владимир, не вступив в бой, не пролив ни капли крови своих людей и безвинных жителей Минска, получил еще бо́льшую награду, чем те, кто будет биться. Старшие Ярославичи со своими сыновьями выбрали золото в обмен на невинную кровь. Владимир выбрал мир, прощение и человеколюбие, тем самым он начал обретать славу на Руси мудрого и милосердного князя.

В Ростове Мономаха встречали как героя. Слухи о мирном и человеколюбивом поступке молодого князя прилетели в город раньше самого Владимира. Жители Ростова еще до отбытия князя с дружиной в поход на Минск прониклись к нему любовью и уважением. Теперь даже самые скептически и настороженно настроенные люди испытывали уважение к своему князю. Все были рады мирному и удачному завершению этого похода для своей дружины.

Первым в город въехал Мономах. Его массивный конь спокойно и величаво вез своего всадника. Владимир с улыбкой на лице радостно встречал полюбившихся ему жителей Ростова. Теперь он и вовсе позабыл, что эти люди совсем недавно вызывали у него тревогу и опасение. Позади своего любимого и уважаемого князя шла дружина. На ретивых конях ее возглавляли три верных прославленных сподвижника Владимира: Ратибор, Лучезар и Ставр. Воеводы не скрывали своей радости. Они были счастливы оттого, что все до единого дружинника, находящихся под их началом, вернулись домой живыми и невредимыми. На этот раз местные жители видели в отражении сверкающих доспехов воинов не блеск оружия, а счастливые лица своих отцов, мужей, братьев и сыновей, вернувшихся домой.

В городе устроили пир. Все славили своего любимого князя. Смущенный такими почестями Мономах робел и стеснялся. В его душе было два чувства: во-первых, он был счастлив, потому что он сам и его дружина, не пролив ни капли крови, благополучно вернулись домой; во-вторых, он до сих пор не мог понять, почему и для чего начали эту войну. Владимиру все случившееся казалось предельно простым. Достаточно лишь любить, прощать и искренно заботиться друг о друге. Человеку надо искоренять в себе алчность и гордыню, не завидовать и не посягать на чужое добро. Если с любовью и заботой относиться друг к другу, то та поддельная слава, питающая алчность и гордость, рассеется, как призрачный туман. Золото, дорогие подарки и власть потеряют свою ценность. Вновь восторжествуют чистые и искренние сердца, окрылятся души людей, творящих добро.

Для Владимира это было прописной истиной, но, к его великому сожалению, старшие Ярославичи, Всеслав Полоцкий и многие другие князья не понимали этого. Мономах верил и надеялся, что рано или поздно добро восторжествует. Во всяком случае, он был твердо уверен, что сам лично всегда будет стремиться к этому и делать все, что в его силах, на благо людей и его Родины.

Ростов вернулся к мирной жизни. Владимир продолжил свои благие начинания. Дружина, щедро одаренная подарками князя, разъехалась по своим домам. Люди готовились встречать весну. Все строили планы на будущее. Молодой князь видел и понимал, что по большому счету для счастья не так уж много и надо. Мир, справедливость, уверенность в завтрашнем дне, возможность спокойно трудиться и заботиться о своих близких – вот и все, что нужно человеку, чтобы быть счастливым.

Вскоре с гонцами и проезжими купцами стали приходить вести из объятых войной мест. Владимир узнал, что после его отъезда из лагеря старших Ярославичей Минск был взят штурмом. Город сожгли, ни в чем не повинных людей убили или увели в плен в другие города. В жестокой и кровопролитной битве на реке Немиге превосходящая в силе рать братьев Ярославичей разбила малочисленное войско мятежного князя Всеслава. Полоцкий князь бежал. Теперь Изяслав, Святослав и Всеволод ведут с ним переговоры о заключении мира. Ростовский князь с горечью и сожалением слушал эти вести. Молодому князю было жалко людей, потерявших свой кров по воле неуемного властолюбия князей. Сожалел он о разрушенном и сожженном Минске, горевал Владимир Мономах о многострадальной Руси. В глубине его души теплилась надежда, что вскоре воюющие князья заключат между собой мир и вновь тишина и спокойствие воцарятся на всей Русской земле.

Как гром среди ясного неба прозвучала очередная весть из родного дома. Гонец сообщил Владимиру, что в Переяславле умерла его мать. Словно земля ушла из-под ног молодого князя. Ноги его подкосились, и он упал на колени. Оглушенный такой утратой, Мономах залился горячими слезами. Ужас и скорбь искорежили его лицо. В отчаянных стенаниях четырнадцатилетний юноша корчился на полу. Спустя несколько минут князь затихал, задыхаясь, жадно глотал воздух, отрешенно смотрел по сторонам, взгляд его проходил сквозь все вокруг, и Владимир улетал куда-то в воспоминания. Находясь в полуобморочном состоянии, он будто грезил о счастливом, совсем недавнем детстве. Проводил рукой по голове и вспоминал ласковые прикосновения матери. Ее нежный и мягкий голос заполнил все его сознание. Боль с еще большей силой раскаленным железом вонзалась в сердце сына, отчаяние разрывало в клочья его душу. Рыдания волнами выплескивались изнутри разбитого горем сына. Выбившись из сил, судорожно вздрагивая, он лежал, свернувшись в комок. Его рубашка полностью промокла от слез. Озноб объял убитое горем тело. Близкие ему люди пытались поднять и утешить молодого князя. Владимир отказался вставать, его накрыли теплым овчинным тулупом. В таком положении молодой князь провел весь этот трагический день. Безжалостная реальность жизни нанесла свой сокрушительный удар, не разбирая, кто перед ней, князь или простой смерд. Ни с чем не соизмеримая утрата прочертила глубокий шрам в душе и сердце Владимира, разделив время на до и после.

Молодой князь горячо любил свою мать. Княгиня Мария внезапно скончалась, не дожив и до 40 лет. Всю свою короткую жизнь она положила на алтарь семейного благополучия. Покинув Византию в юности, она всем сердцем полюбила своего мужа, Всеволода Ярославича, и свою новую родину – Русь. Материнская любовь к Владимиру и дочери Анне была безгранична. Даже когда Владимир покинул родительский дом, он постоянно поддерживал связь со своей матерью. Хорошо образованная, мудрая жена и мать, княгиня Мария всячески старалась помочь мужу и юному сыну. Из ее писем Владимир узнавал, как обстоят дела дома. Мать рассказывала сыну и о делах отца Всеволода Ярославича. Княгиня Мария была надежной опорой и рассудительным советником в своей семье. Всегда разделяла радости и горести мужа и детей. Князь Всеволод любил и уважал свою жену, часто обращался к ней за советом. Слабость его характера постоянно нуждалась в мудрой и твердой поддержке, которую с радостью ему давала жена. Потеря для князя Всеволода Ярославича и его детей была невосполнимой.

Летом того же 1067 года стало известно, что братья Ярославичи – Изяслав, Святослав и Всеволод – пригласили побежденного Всеслава Полоцкого на переговоры о заключении мира. Место встречи было назначено недалеко от Смоленска. Ярославичи обещали Всеславу мир и гарантировали его безопасность. Полоцкий князь поверил им и прибыл на переговоры с двумя своими старшими сыновьями в сопровождении нескольких дружинников. Сразу после того как Всеслав с сыновьями вошел в шатер великого князя Изяслава Ярославича, их всех схватили и связали. Полоцких дружинников безжалостно убили. Самого Всеслава и его сыновей отвезли в Киев и посадили в темницу. Таким вероломным нарушением своей клятвы на всю Русь очернили себя старшие Ярославичи, не гнушавшиеся никакими средствами для достижения своих целей.

Вновь Владимир убедился, что властолюбие и алчность застилают разум, губят души и сердца людей. Находясь во власти этих скверных и гнусных свойств человеческой сущности, люди не замечают той мерзости, которую они творят. Мономах переживал о том, что два дяди и находящийся под их влиянием его отец губят самих себя и всю Русь. Уже год пребывал Владимир на самостоятельном княжении вдали от дома. За это время он отчетливо увидел и понял все черты, характеризующие каждого из трех братьев.

Высокий, широкоплечий, с длинной темной редкой клиновидной бородой, великий князь Изяслав Ярославич был слабохарактерным, напыщенным и алчным. Не имел никаких полководческих дарований и более полагался на одно только имя «великого князя», стараясь этим подчеркнуть свою значимость и предполагая, что только одно это обстоятельство, что он правит в Киеве, должно вызывать у всех трепет и раболепие. Имея слабую волю, он испытывал страх перед более сильными морально людьми, такими, как его брат Святослав, а также правящий в соседнем государстве, приходящийся Изяславу шурином польский князь Болеслав II Смелый. При этом мнительность и откровенная подозрительность великого князя из года в год усиливались. В стремлениях удержать за собой киевский престол он считал, что все средства хороши, в том числе вероломное нарушение своих клятв и обещаний, коленопреклонение перед возможными более сильными покровителями.

Коренастый, цепкий, с дерзким выражением лица, обрамленного богатой рыжей бородой, черниговский князь Святослав Ярославич более из всех братьев был властолюбив, завистлив, хитер, коварен и амбициозен. Также он единственный из трех Ярославичей был наделен полководческим талантом, в чем не уставал выпячивать себя. Он презрительно относился к своим братьям, считая, что старший, Изяслав, уступает ему во всех качествах и недостоин занимать киевский престол. Младшего же брата, Всеволода, такого же безвольного и слабохарактерного, как и Изяслав, он умело держал в своем надменно-покровительственном подчинении, все более и более настраивая его против старшего брата.

Отец Владимира, переяславский князь Всеволод Ярославич, был самым набожным и рассудительный из трех братьев. Он был больше книжником и философом, чем правителем. Не имея большой тяги к государственным делам, питал слабость к учению и духовенству. Любил свою семью. Алчность ему была абсолютно несвойственна. Амбиций и желаний занять киевский престол Всеволод никогда не испытывал и был вполне доволен ролью надежного помощника своих старших братьев. При этом он был лично храбр, но отсутствие полководческих качеств приводило к трагическим последствиям в случае военного противостояния опытному противнику.