Легенды о Ноа: Перевёрнутый мир

Томасу было не с кем прощаться, и он просто стоял у стены, стараясь никому не мешать. Неподалёку от него Юлиус, который, судя по виду, окончательно склеил свои волосы, с очень важным видом объявлял своему коллеге:

– Я, Юлиус Кассий, ввиду своего будущего длительного отсутствия, назначаю Вас, Иоганн Адонис, временно заведующим внутренним хозяйством Цитадели. Ключи и перечень вверенного Вам имущества Вы можете получить в…

Усатый чиновник стоял как вкопанный, не веря оказанной чести. Фил решил, что на его месте скорее бы расстроился, чем обрадовался.

В центре коридора, прямо перед толпой, собравшейся проводить героев, Мартин прощался с бледной как смерть Эрикой, которая не сводила с него глаз. Наконец, когда пришло время расставаться, она сделала несколько шагов вперёд, задрожала и собралась было что-то сделать, но сдержала себя. Вместо этого она проговорила:

– Обещай, что ты вернёшься.

– Конечно вернусь. Разве может быть по-другому? – он улыбнулся и тоже сделал шаг навстречу так, что они оказались на расстоянии в полметра.

Словно не решаясь сделать что-то, они просто продолжили смотреть друг на друга, и Фил поспешно отвёл взгляд, чтобы они его случайно не заметили. Предпочитая никак не комментировать про себя увиденное, он обратил внимание на нечто куда более приятное глазу. Совсем рядом жрицы, возглавляемые самой Кердой, провожали Марию в путь. Она смиренно склонила голову, пока Верховная Жрица читала молитву, которая должна была помочь в походе. Хоть Фил и не заучивал молитвы и относился к ним не слишком серьёзно, он не мог не уважать то, что было важно для Мари, такой кроткой и верной Творцам.

Внезапно две жрицы, стоящие ближе всего к нему, тихо заговорили, и он совершенно случайно их расслышал:

– Не могу поверить, что именно она вызвалась!

– Ты удивлена? С её-то рвением… Ты что, завидуешь?

– Вот уж нет. Наоборот, радуюсь, что эта стерва будет далеко от нас…

Когда до Фила дошло, что речь идёт о Марии, он впал в замешательство.

"Как кто-то может так говорить о ней?! Мари ведь… Она же такая…"

Он настолько оторопел, что даже не заметил шагов за спиной и вздрогнул, когда кто-то схватил его за плечи. Обернувшись, он увидел рядом лицо, которое не ожидал: с тремя шрамами и суровым взглядом.

– Подумай, – прошептал Беллум, – ты веришь Сапию?

– А? Что? Я не… – не успел тот осознать вопрос, как Воитель отпустил его и быстро зашагал прочь. Филу оставалось только озадаченно смотреть ему вслед.

"И что это значит? Конечно я верю господину Сапию, как я могу не верить?! Многовато странностей сегодня…"

Впрочем, благодаря этому странному вопросу про разговор жриц он мгновенно позабыл и так его и не запомнил, потому что в этот самый момент Сапий провозгласил:

– Время пришло! Стража! Откройте внешние заслоны и более их не закрывайте! Очень скоро сюда прибудут наши собратья из других районов! Мы должны предоставить им убежище в стенах этой башни!

Привратники бросились в подсобку, и через секунду внутренние и внешние ворота со скрежетом начали подниматься. Сказав последние слова родным и близким, Избранные выстроились в линию лицом к воротам. Мартин и Воевода Люфт, в отличие от остальных, были в полном комплекте доспехов и несли с собой ещё и арбалеты. Томас заметно нервничал, Мария и Оливер оставались спокойными. Юлиус гордо подался вперёд и выпятил грудь, всем видом показывая собственную важность.

"Вот только со спины этого никто не видит. Зачем он тогда это сделал? Перед кем красуется?" – удивился Фил, но тут вновь заговорил Сапий.

– Избранные начинают свой поход! – громогласно объявил он перед притихшей толпой. – Их дорога будет темна и полна опасностей, но всё же Светоносный будет оберегать их, как он оберегает каждого из нас! Я заклинаю вас, друзья мои: идите, идите и исполните предначертанное! Спасите наш дом от прислужников Тьмы!

Филиус ещё раз оглянулся на тех, кто провожал их в путь: старейшины, Эрика, стражники, и простые люди, смотрящие на них с надеждой. Свою Судьбу они возложили на плечи этой семёрки, а значит, деваться уже было некуда. Врата поднялись, и перед Избранными предстал туннель, уходящий в темноту.

– Кристаллы не горят, – шепнул Томас. – Почему?

"Скоро мы это узнаем", – подумал Фил. Так или иначе, он сам избрал этот путь и должен был сделать всё, что в его силах, пусть даже это будет стоить ему жизни. Так было надо. Ради друзей, любимых и всех жителей Лаборума.

И снова, как и в Святилище, он переборол страх и первым ступил во мрак.

– Темновато здесь, – пробормотал Эстус. – Ну ладно, попробуем снова…

Он поднял один из своих мечей, и тотчас он запылал настоящим огнём. Люди сзади восторженно охнули, а Доминус сделал шаг вслед за Филом. Тут уж и все остальные сдвинулись с места и отправились вперёд, к неизведанному. Мартин в последний раз оглянулся и бросил взгляд на Эрику, по лицу которой текли слёзы. А затем внутренние ворота за их спинами плавно закрылись, и отряд отправился в темноту, освещая путь силой Повелителя Огня.

Глава 9

В тёмный лес

– Сколько кораблей мы потеряли?

– Десять, из них семь боевых, Ваше Высочество. Также у одного из разведывательных возникли неисправности, и он не смог снизиться.

– Эльфы наверняка взяли их в плен, – вздохнул Айзек, накладывая повязку. – Бедняги… Лучше бы они погибли…

– Какие повреждения у флагмана? – держась за окровавленную голову, прошипела Элизиана.

– Все двигатели уничтожены, повреждены два вакуумных отсека и все каюты по правому борту, – ответила связистка, оторвавшись от передачи указаний в технические отсеки.

Губернаторша закрыла глаза и запрокинула голову. Последняя болела так, что матрианка предпочла бы скорее сгореть заживо в Драконьем Пламени, чем это терпеть. Побеждённая, раненая и покорно уползшая с поля боя, большего позора она ещё не испытывала. Уцелевшие корабли ушли вниз на глубину в километр. Элизиана знала, что эльфы не станут их преследовать. Феонар занял город и наверняка ждал, когда она предпримет попытку его отбить. Тогда-то он, имея для этого все преимущества, уничтожил бы её флот окончательно. Осознание этого приводило её в отчаяние.

Она всё время возвращалась мыслями назад и пыталась понять, где допустила ошибку. Когда она получила весть об уничтожении дирижабля, страх и гнев объяли её, и она, не заботясь о прикрытии тылов, повела корабли на завод. Разумеется, эльфы тут же воспользовались этой оплошностью и атаковали. Но даже если бы она оставалась хладнокровной и не потеряла бдительность, сумели бы матриане одержать победу? Чем больше Губернаторша об этом думала, тем больше понимала, что её операция была обречена с самого начала.

Флот Матрии был оснащён специально для зачистки наземных целей, главной задачей было подавление возможного сопротивления местных и взятие Цитадели. Появление вражеского боевого флота было исключено, поскольку экспедиция держалась в строжайшем секрете. Но всё же каким-то неведомым образом Феонар сумел сесть им на хвост – причём прихватив с собой целый флот, который уже был экипирован для воздушного боя. Нет, таких случайностей не бывает, решила Элизиана. Эльфы не просто засекли их и полетели следом. Они готовились к этому.

– Иди-ка в свою каюту, – обеспокоенно сказал Айзек. – Тебе следует полежать.

– Я уже тысячу раз сказала, я в порядке! – рявкнула она и тут же вновь скривилась от приступа боли.

– Никому не сделается лучше, если ты вдруг отключишься на этом троне или того хуже. Иди, иди! Я не хочу объяснять Совету, почему привёз назад твой хладный труп.

Хоть пигмей и выводил её из себя, сейчас он всё же был прав. Элизиана чувствовала, что вот-вот потеряет сознание, её тошнило. Должно быть, удар был серьёзным. Айзек подлатал её как мог, но на корабле не было хорошей операционной и необходимых инструментов. Пигмей не говорил ей ничего конкретного, но матрианка опасалась худшего. Опёршись на него, Губернаторша осторожно поднялась на ноги. Перед глазами всё поплыло, самостоятельно добраться до каюты она бы не смогла. Пока они медленно шли по тусклому железному коридору, Айзек взволнованно спросил:

– И что теперь? Остальные Губернаторши не обрадуются, когда узнают об этом. Что ты скажешь им в рапорте?

Про себя матрианка выругалась: дотошный горбун напомнил ей, что она всё ещё обязана регулярно отчитываться о ходе экспедиции. Смысла врать Совету Элизиана пока что не видела: наверняка среди личного состава были агенты, втайне доносившие в Матрию обо всех её действиях. Кроме того, эта миссия всё равно была слишком важна, и королева не захотела бы так быстро сворачивать её и отдавать первенство Феонару. Элизиану беспокоило другое: нельзя было допустить, чтобы Совет посчитал её оставшиеся силы недостаточными и направил сюда подкрепления.

– Я скажу им правду: это была всего лишь незначительная неприятность, – подумав ещё немного, решила матрианка. – У меня всё под контролем. Скоро мы восстановим силы и разберёмся и с эльфами, и с Доминусами.

– И каким же образом, позволь спросить? – озадаченно спросил пигмей. – Только не говори мне, что хочешь вернуться и взять реванш!

– Пусть я ударилась головой, но разум ещё не отшибла! Эльфы превосходят нас в воздухе, но самонадеянность тирана его погубит! – Элизиана выдавила коварную улыбку. – Феонар думает, что разделался со мной, но он не знает о моём главном козыре!

– Ты о том козыре, который, помнится, так и не сработал?

– Он сработает, но не так быстро. Тут нужен постоянный контроль. Собственно, этим я сейчас и займусь.

– Погоди, ты хочешь поговорить с ними?! Опять? Ну уж нет, у тебя и так голова не в порядке, а уж такая нагрузка на мозг…

– Сохранность моей головы не имеет значения по сравнению с успехом миссии! Как, впрочем, и твоей, не забывай об этом.

– Ни на минуту, – пробормотал Айзек, отведя взгляд.

– Лучше займись чем-нибудь полезным. Допроси, наконец, своего пленника.

– Он мёртв, – после паузы сказал пигмей.

– Уже? Я думала, ты не захочешь убивать его так быстро.

– Я его даже пальцем не тронул. Когда этот безумец врезался в нас, с полки свалился ящик с лекарствами – прямиком на голову нашего пленного.

– Вот как? Надеюсь, ничего важного не разбилось.

– Не считая черепа нашего единственного источника информации, ничего.

– Не рассчитывай, что я позволю тебе достать нового. Надо было лучше за ним следить.

"Надо было дать мне лабораторию попросторнее", – подумал Айзек, но промолчал.

Они дошли до покоев Губернаторши. Не сказав ни слова благодарности, она захлопнула дверь перед его носом. Пигмей хмуро что-то пробормотал и дотронулся до свежего шрама у себя на щеке. Временами ему казалось, что матрианка начала относиться к нему благосклоннее и даже по-дружески, но раз за разом эта иллюзия разбивалась. Поделать было нечего: если уж Элизиана на что-то решилась, переубедить её было невозможно.

В мрачном расположении духа пигмей спустился в свою лабораторию. После столкновения в ней, как, впрочем, и везде, царил жуткий бардак: стол был перевёрнут, пол усеян медицинскими инструментами и разбившимися пузырьками, а пленный старик сидел у стены с проломленной головой. За его долгую жизнь Айзеку встречались зрелища и похуже, так что он безо всякого отвращения поднял стол и перетащил на него труп.

Однако пигмей всё же чувствовал что-то странное. Как уже говорилось, ранее он никогда не имел дела с разумными подопытными. И хотя к лаборейцам он относился не лучше, чем к крысам, удовольствия от истязаний над животными он тоже никогда не испытывал и делал лишь то, что было нужно для его исследований, стараясь по возможности облегчить боль объекта. Теперь же, когда пленник умер по независящим от учёного причинам, Айзек почувствовал некое подобие облегчения, даже невзирая на потерю источника информации.

"Да что это с тобой? – говорил он сам себе, подбирая с пола инструменты. – Неужели ты начал ставить жизнь превыше науки? Люди – они рано или поздно всё равно умирают, а плоды исследований будут жить вечно. Да и потом, навряд ли этот старик был лучше моих соплеменников-дикарей".

Он тяжело вздохнул, поглядел на тело, повертел в руках скальпель и, повеселев, воскликнул:

– Ну а теперь приступим к вскрытию!

***

Свет от пляшущего пламени порождал на стенах причудливые тени. Эстус ещё только учился контролировать свою силу, и огонь на клинке то и дело затухал, заставляя остальных встревоженно озираться. Туннель от Цитадели до Леса Ветряков был в длину два километра, и они бы уже давно были на месте, если бы не полная темнота на всей протяжённости пути. Все кристаллы на стенах разом потухли, но это было ещё полбеды: даже фонари, которые путники взяли с собой, не горели. Томас вытащил из своего погасший бледно-жёлтый кристалл и вертел его в руках, что-то бурча под нос. Он пробовал стучать им о стены, трясти, даже греть от пламени Эстуса – всё было без толку.

– Это происки Владыки Тьмы, не иначе, – тихо проговорил Люфт, на всякий случай оглядываясь. – Он пытается помешать нам исполнить Пророчество!

– О Фейберус, даруй нам Свет и огради от Тьмы детей своих… – шептала Мария, сложив руки под подбородком.

– Не выдумывайте, – попытался успокоить их Мартин, хотя дрожь в его голосе тоже выдавала страх. – Если бы Деймонис был способен на такое, он давным-давно бы затушил весь свет в Лаборуме.

– Не поминай его имя вслух! – предостерёг Люфт. – Вдруг он услышит, что мы зовём его, и явится по наши души!

– А я не боюсь его! – с решимостью улыбнулся молодой Воевода. – Пусть приходит! Эстус его в два счёта одолеет!

Доминус пришёл в замешательство и захотел возразить, но так и не решился. Перспектива сражаться с могущественным тёмным духом его не прельщала.

Пока в передних рядах продолжался этот нелепый спор, Фил вместе с неразговорчивым Оливером тащился в хвосте. Поклажа за спиной оказалась куда тяжелее, чем он думал. Хотя по тёмному туннелю они шли медленно, он уже запыхался и был бы совсем не против устроить привал.

"И зачем я вызвался? Всё-таки прав был мастер Шмидт, я просто дурак! Только буду всех задерживать…" – мрачно думал он, хотя и понимал, что настоящие испытания ещё только впереди.

– В чём дело, плебей? – раздался надменный голос сбоку. – Уже выдохся?

– В-вовсе нет! – извиняющимся тоном воскликнул Фил.

– Да ну? На тебя посмотреть, так вот-вот свалишься от усталости. – Юлиус Кассий шёл чуть впереди, но специально сбавил темп, чтобы с ним сравняться. – Жалкое зрелище! А ведь когда открыли ворота, тебе хватило наглости пойти впереди всех, как будто ты здесь самый главный. Кем ты себя возомнил, а?

– Никем, – его слова вогнали Фила в краску. – Я ничего такого не имел в виду. Просто так получилось.

– Подумать только, с каким контингентом мне приходится иметь дело в этом походе, – гордо фыркнул Юлиус, отвернувшись от него. – Старый Сапий точно выжил из ума: послать на столь ответственное предприятие плебеев вроде тебя!

Ожидать иного обращения к себе было глупо, особенно со стороны такого важного человека. Фил понурил голову и решил не провоцировать его на новую порцию унижений, но Юлиус и не думал останавливаться:

– Ну да ничего, это даже к лучшему! Конкуренции от вас никакой, так что когда мы вернёмся, мне не придётся делить ни с кем репутацию Избранного.

– Эй, Избранный, можешь сделать нам одолжение и заткнуться? – рявкнул идущий впереди Мартин.

– Следи за языком, вояка! – прошипел Юлиус, и в свете пламени Фил разглядел у него под глазом заживающий синяк. – Я не забыл твоего возмутительного акта неподчинения! Будь уверен, когда кризис закончится, ты ответишь за свои слова и свои кулаки!

Мартин резко остановился, развернулся и наверняка сделал бы его лицо несколько более симметричным, если бы между ними не встала Мария.

– Прекратите, оба! – воскликнула она своим высоким и милым голосом, от которого Фил немедленно позабыл все колкости в свой адрес и расплылся в улыбке, как идиот. – Помните: наша сила – в Братстве! Лишь вместе мы можем противостоять Злу в эти тяжёлые времена!

Юлиус надулся, как индюк, но не посмел оскорбить жрицу. Он только махнул рукой и отвернулся. И тут Фил, присмотревшись к его взбешённому лицу, обратил внимание на кое-что примечательное. На лбу чиновника блестели капельки пота, он тяжело дышал, и явно не от нахлынувших эмоций.

"Ему тоже тяжело идти! – осознал Фил. – Ещё бы – в Цитадели он навряд ли много двигался. Должно быть, он испытывает то же, что и я! Но он не может признаться себе, что поход оказался для него слишком тяжёл, и потому вымещает злость на других!"

Юлиус, гордо подняв голову, выбился в первый ряд, а Мария оказалась рядом с Филом. Сердце его забилось так, что чуть не вылетело из груди. По счастью, только что сделанные наблюдения были идеальной темой для того, чтобы завязать с ней разговор. В конце концов, Мари должна была понимать душевное состояние остальных, чтобы улаживать ссоры, и наверняка согласилась бы с его выводами. Но не успел он открыть рот, как та, мстительно глядя в спину Юлиуса, прошептала:

– Вот сволочь!

Слова застряли у Фила в горле: такого от смиренной жрицы он никак не ожидал.

– Если вы закончили свои девичьи склоки, шире шаг! – раздался голос Люфта. – Мы почти пришли!

Туннель плавно пошёл вниз: они уже добрались до крупной возниженности, на которой стоял Лес Ветряков. Ещё через пять десятиметровых отметок они добрались до развилки. Лестница вниз находилась по центру. В свете огня Эстуса стал различим вытесанный над выходом лик Хуракана, Творца-громовержца, символа ветра. Слева от него был проход наверх, судя по табличке над которым, ведущий к шахтам, а справа – туннель к Кристальным Башням. Это была их следующая остановка, а пока что отряд направился вниз по лестнице.

Когда они покинули тёплый туннель и оказались снаружи, в лица ударил ледяной ветер. Их встретил кромешный мрак, и Эстус, напрягшись ещё сильнее, увеличил пламя на своём клинке насколько хватило сил. Встав на краю металлической платформы у самой тверди, путники смогли увидеть масштаб этого места.

Лес Ветряков был ещё одним реликтом, сохранившимся в целости ещё со времён древнего Лаборума. По легенде, один из правителей древности пожелал подчинить себе мощь ветра. По его указанию лучшие мастера возвели на холме близ города ровно семьдесят семь огромных ветряков. С тех пор уже сотни лет они крутились, не переставая, и похищали энергию ветра ради блага лаборейцев. Даже после ужасного Катаклизма они выстояли, и жители Небесного города продолжали их использовать, хоть Фил и не знал, зачем это нужно: в печах Мануфакторума, которые нагревали воду для городского отопления, в качестве топлива использовался уголь.

Ни на минуту не останавливались лопасти ветряков, а за их исправностью постоянно следила внушительная орава рабочих. Таким Лес помнил Фил, который пару раз бывал здесь во время своих побегов. И тем сильнее было его удивление, когда в свете пламени Эстуса он увидел, что несмотря на сильный ветер все ветряки остановились. Десятки железных двадцатиметровых башен повисли над Бездной, погрузившись во мрак и молчание. Вдалеке не было заметно ни одного огонька. Это место словно бы умерло, как Небесный город после атаки драконов.

– Что происходит? – пробормотал Люфт. – Сначала кристаллы потухли, а теперь и ветряки не работают! Как такое возможно?

– Происки врага! – сразу насторожился Мартин.

– Может, сломались? – пожал плечами Фил.

– Все сразу? Я так не думаю, – сказал Томас и пристально оглядел нижины ближайших ветряков. – Скорее всего, должен быть механизм, который останавливает движение всех лопастей разом. Рабочие испугались врагов и решили сделать вид, что тут никого нет, отключив ветряки.

– Правдоподобно, – с равнодушным видом сказал Оливер. Кажется, это был первый раз за весь поход, когда он нарушил молчание.

– Кроме рабочих из Мануфакторума в Цитадель никто не приходил, – напомнил Люфт. – Значит, местные всё ещё где-то здесь. Надо бы их найти и сказать, что путь безопасен.

– А что с Детьми Светоносного? – Мартин оглядел спутников. – Кто-нибудь почувствовал связь?

Все покачали головой. Фил занервничал ещё сильнее: он надеялся, что поиск Доминусов будет проще.

– Дозорные видели, что один из лучей приземлился здесь, – сказал Люфт. – Значит, отсюда мы не уйдём, пока хорошенько не осмотримся.

Отряд двинулся к ближайшему ветряку. Рыть для перехода между ними надземные туннели было слишком накладно, кроме того, это ослабило бы их фундамент. Вместо этого основания ветряков были соединены железными мостиками, которые проходили под самой твердью: при желании Эстус мог бы дотронуться до неё рукой. Фил подметил, что Доминус смотрел куда угодно, но только не себе под ноги. Для выросших в перевёрнутом мире же боязни высоты не существовало.

Железная дверь в основании ветряка оказалась открыта: похоже, рабочие и впрямь бежали отсюда в панике.

– Темнее чем Бездна, – заключил Мартин, войдя внутрь.

Сгорбившись, Эстус пролез в дверь и осветил помещение. В просторной техничке без труда уместился весь отряд. Дверь напротив вела к соседнему ветряку, слева стояли две железные бочки, а справа был люк, через который можно было спуститься к лопастям. Кристалл в центре потолка не горел. Как и ожидалось, здесь не было ни души.

– Здесь семьдесят семь ветряков, и нам надо будет проверить каждый, – проворчал Люфт. – Будь у нас источники света помимо владыки Эстуса, мы могли бы разделиться.

– У меня есть идея, – откликнулся Томас, который изучал содержимое бочек. – Тут масло, наверное, для смазки ветряков. Можем сделать лампы.

– Хорошая мысль. Доставайте свои фонари! – скомандовал Люфт.

– И ещё нужна ткань для фитилей. У кого-нибудь есть?

Все обменялись взглядами. Лишней ткани ни у кого не было, а кромсать свою одежду никто не хотел. Неловкую паузу нарушил Оливер: он скинул свой походный плащ, обнажив белую мантию, и с равнодушным видом отрезал мечом просторные рукава и подол. Томас порезал всё это на семь кусков, пока остальные доставали из фонарей бесполезные кристаллы. Металлические держатели, на которые они крепились, идеально подошли для фитилей. Наконец, инженер слегка наполнил фонари маслом, а Эстус осторожно поджёг фитили, рукой перенеся пламя со своего клинка. Получившиеся лампы сильно коптили и быстро расходовали топливо, но это было лучше, чем ничего.

– Значит так. Мы оставим все вещи здесь, разобьёмся на пары и пойдём в разных направлениях, – объявил Люфт. – Оливер пойдёт со мной, Кассий – с Шефером…

– Чего?! Почему это я должен идти с этим плебеем?! – возмутился Юлиус. – Я требую выделить мне в охрану Сына Фейберуса!

– С какой это радости? – процедил Мартин.

– Из всех вас я – наиболее высокопоставленное лицо! – гордо заявил чиновник. – А значит, моя сохранность имеет первостепенное значение!

Люфт удержал Мартина за плечо и спокойным не допускающим возражений тоном сказал:

– Эстус пойдёт со жрицей, среди нас она более всего нуждается в защите. Элерт, ты пойдёшь с Коллером – будешь следить за ним.

Томас вздохнул и отвёл от остальных взгляд: про то, что это он придумал идею с лампами, никто даже не вспомнил.

– Кто это дал тебе право отдавать здесь приказы? – фыркнул Юлиус.

– Среди вас я самый старший, и я, в отличие от кабинетных крыс, обучен военному делу, – тон Люфта оставался спокойным, но он явно начал терять терпение. – Кроме того, сам господин Сапий поручил мне вас вести. Ты отказываешься подчиняться его распоряжениям?

Чиновник сжал кулаки и процедил:

– В отличие от вас, я привык уважать тех, кто выше меня по социальному статусу! Но это не значит, что я не могу критиковать их решения. И я полагаю, что в этом вопросе Верховный Правитель совершил огромную ошибку, доверив лидерство какому-то там вояке! – с ненавистью в глазах он развернулся и отошёл от остальных.

– Бывают же на свете мудаки, – проговорил Мартин и покачал головой. – Фил, похоже, тебе придётся приглядывать за его изнеженным задом.

– Кстати, а если мы наткнёмся на демонов? Или найдём Доминуса? Как нам дать об этом знать? – взволнованно спросил Фил.

– Хороший вопрос, – Люфт задумался на мгновение. – В этом случае бросьте одну из ваших ламп в Бездну. Её будет видно отовсюду. Владыка Эстус, увидишь сигнал – тотчас беги на помощь.

На том и сошлись. Путники вытащили из котомок провизию, а Доминус скинул свой огромный рюкзак с доспехами. На своей карте Люфт начертил маршруты четырёх пар. Лес Ветряков занимал площадь в виде треугольника, и отряд сейчас находился в одном из его углов. Мартин и Томас отправились на север, Люфт и Оливер – налево, остальные – посередине. Сойдясь в противоположном углу, группы должны были идти назад, поменявшись местами, чтобы нужный Избранный почувствовал своего Доминуса, где бы тот не находился.