Прятки

– Извините, но у меня нет времени обсуждать это, – отвечаю я и собираюсь развернуться, но она удерживает меня за руку.

– У тебя ведь есть его номер, да? Поделишься?

– Спросите у него сами, он и поделится.

– А тебе так сложно это сделать?

– Да, потому что у меня нет его номера, – вру я, хоть и не надеюсь, что они поверят.

– А нам так не кажется. Вы что-то записывали в телефоны после пары утром, – говорит девушка с ещё более хищной улыбкой, заправляя белоснежную прядь за ухо.

– Мы договорились о встрече, чтобы обсудить проект – поставили напоминалки, чтобы не забыть, – сочиняю я, мечтая исчезнуть отсюда. – А теперь мне, правда, пора.

Я снова вырываюсь из рук бешеной фанатки, но не успеваю и шага ступить, как возле нас с визгом останавливается черный Мерседес, едва не окатив всех водой из лужи. Стекло опускается и из машины выглядывает Влад.

– Вероника? Что тут у вас происходит?

– Привет, Влад! Мы просто общались, ничего такого, – улыбается блондинка, а её голос стал выше на целую октаву.

Все они резко переменились в лице и стали слаще сахарного сиропа. Снова картина как из низкобюджетного фильма. Но я рада его внезапному появлению – неизвестно, чем бы всё это закончилось. Они не выглядели так, будто собирались сдаться и оставить меня в покое. Не такого начала учебного года я ждала. Неприятности притягиваются ко мне, как железки к магниту.

– А со стороны так не показалось. Что вам от неё надо? – он звучит строго и раздражённо одновременно, так что мне самой становится неуютно от этого тона, хоть я ничего и не сделала.

– Ничего, мы просто обсуждали наш первый день, да? – врёт Кэсси, надеясь, что я ей подыграю.

Наверное, мой вид красноречивее слов, потому что Влад открывает дверь и, не сводя с меня пристального взгляда, говорит:

– Я ведь просил тебя подождать, неужели это было так сложно? Залезай быстрее, пока не замёрзла совсем!

Понимаю, что он делает и решаю не упускать эту возможность, поэтому забираюсь в машину и закрываю дверь, а он моментально трогается с места, унося нас прочь от своих поклонниц. В салоне чисто и приятно пахнет сандалом и кожей. Из динамиков доносится тихая спокойная музыка. Я впервые в дорогой машине, и чувство такое, будто в другой мир попала. Отчасти так оно и есть – Мерседесы мне могут только сниться, пока я не построю успешную карьеру графического дизайнера и не смогу себе его позволить. Если смогу, конечно, но кто запрещает мечтать? Не то чтобы это совсем уж нереально. Но пока мне даже немного расслабиться здесь не удаётся, поэтому прячу ладони между коленями, чтобы он не заметил, как мои руки дрожат от холода и волнения.

– Спасибо, что помог.

– Не за что. Где ты живешь? – спрашивает Влад, выезжая на трассу.

– О, нет, не беспокойся об этом, просто высади меня у ближайшей остановки или у метро.

– Чтобы они тебя там поймали, когда будут мимо проезжать? Шарф твой яркий не заметить сложно, – говорит он, кивнув в сторону моего зелёного вязаного шарфа. – Красивый, кстати, тебе идёт.

– Я… спасибо.

– Так и? Куда едем?

– Я живу в Ист-Энде. Правда, не надо тебе туда.

– Почему не надо? У вас жёсткий фейсконтроль? – улыбается Влад, будто его совсем не отпугнуло то, что я только что сказала.

Ист-Энд – далеко не самый благополучный район Лондона. Я родилась и выросла здесь, поэтому хорошо знаю, насколько все запущено и неблагополучно. Есть тут, конечно, более-менее приличные места, привлекающие туристов, но это всего пара улиц, а дальше – мрак. Каждый день, выходя из дома, я вижу разруху и упадок, здания с облупившейся краской, разбитые окна, мусор, разбросанный повсюду. Местные выглядят усталыми и озлобленными, многие из них связаны с криминалом или страдают от алкоголизма и наркозависимости. Детские площадки зарастают травой, качели и горки поломаны. Атмосфера гнетущая, так что здесь можно сериалы о каких-нибудь гангстерах снимать – сами дома будут отличными декорациями, а жители – массовкой. Не придётся тратиться на гримёров и костюмеров, всё и так уже готово.

– Нет, просто… Это далеко и ты, думаю, если и не знаешь как там, то хотя бы слышал.

– Слышал и даже бывал. Ист-Энд так Ист-Энд. И раз ехать долго, то у тебя есть время рассказать мне, что у тебя за проблема с теми девчонками.

– Номер твой взять хотели, – я решаю ему не врать, чтобы он понимал, какой шум поднимается вокруг него.

– Выглядело всё так, будто они тебя ограбить или избить хотели, – отвечает он, и, думаю, последнее предположение вполне могло бы оказаться реальностью. – И что ты ответила?

– Сказала, чтобы сами у тебя спросили. Даже соврала, что у меня нет никакого номера, но, кажется, мне не поверили.

– После утреннего шоу Линча никто бы тебе не поверил. Но я всё улажу с ними, можешь не беспокоиться, – подмигивает он.

А вот это уже звучит как-то мафиозно.

– И как же? – осторожно спрашиваю я.

– У меня свои методы.

Очень мафиозно.

– Они же не пострадают, да?

– Ты меня за кого принимаешь? – смеётся Влад. – Статей в сети перечитала?

Недостатком самомнения этот парень точно не страдает. Хотя, наверное, я бы тоже такой вывод сделала, услышь подобные слова в свой адрес.

– Нет, я до сегодняшнего утра о твоём существовании и не подозревала, – сразу же отвечаю я. – Просто это прозвучало…устрашающе как-то. А что за статьи?

– Бред, не стоящий внимания.

– Настолько не стоящий, что ты о нём решил упомянуть?

Он, кажется, эту дерзость оценил и ухмыльнулся, бросив на меня быстрый взгляд, который я не сумела прочесть, но поняла лишь то, что мои слова его не обидели.

– Просто ты звучала так, будто прочла всё это и сделала неверные выводы. Не зацикливайся на этом, ладно? И если хочешь что-то спросить, то спрашивай у меня, а я обещаю отвечать честно. Окей?

Будто я решусь просить что-то про мафию или будто что-то помешает ему соврать. Выглядеть дурой или сумасшедшей фанаткой в его глазах мне совсем не хочется.

– Окей, – соглашаюсь я, и теперь желание изучить все эти статьи пробило стратосферу.

Глава 3

С ним было настолько легко общаться, что я совсем расслабилась и даже не заметила, как мы оказались напротив моего дома. Вижу по его взгляду, что он не это ожидал увидеть – ситуация хуже, чем ему казалось. Всё здесь не просто говорит, оно кричит о бедности и запустении. Стоит пройти дальше, и будет ещё хуже. Можно сказать, нам несказанно повезло, что в наследство от бабушки осталась эта маленькая двухэтажная квартира в более-менее приличной части района. Конечно, комнаты крошечные, окна на дорогу и на пустошь, а с обеих сторон не самые благополучные соседи, крики которых мы слышим почти ежедневно сквозь тонкие кирпичные стены. Все дома здесь представляют собой один сплошной длинный блок, разделённый на множество двухэтажных квартир. Кто-то установил небольшие заборы, берущие начало от самых стен дома и заканчивающиеся у тротуара, чтобы обозначить свою территорию, но мама решила себя такими заботами не утруждать после того, как кто-то украл наш старый металлический забор, пока мы были в отъезде два года назад. И именно здесь я провела всю свою жизнь, здесь мой маленький мирок, который я зову домом.

– Я предупреждала, – горько усмехаюсь, и Влад переводит на меня виноватый взгляд.

– Нет, я… это не то, что ты подумала.

– Не оправдывайся, я ведь не слепая и, хочется верить, не тупая. В любом случае, спасибо, что подвёз. И извини, что столько неудобств тебе доставила.

На самом деле я была даже рада, что всё так вышло. Он немного рассказал мне о своей матери-адвокате, которая разрывает оппонентов в судах, о бизнесмене отце, о старшем брате-медике, о своей стажировке в Кремниевой долине, которую он завершил с несколькими предложениями сотрудничества, и на одно даже согласился, так что теперь работает удалённо. Я не выпытывала, просто всё как-то само к слову пришлось и Влад, кажется, был предельно честен. Сама я ограничилась рассказом о своих планах на будущее и о проектах, в которых участвовала как дизайнер или иллюстратор. Говорить о семье совсем не хотелось, а он и не допытывался. Сейчас же он увидел место откуда я родом собственными глазами. Если у него и возникало желание узнать меня лучше, то теперь, полагаю, всё изменилось. Я не из его лиги, это и без поездки сюда нам обоим было очевидно.

– Нет, Ника, подожди, я… – Влад не успевает договорить, как дверь моего дома хлопает с таким грохотом, что я вздрагиваю.

– Какого чёрта ты там копаешься, а? Ужин сам себя не приготовит! – кричит мама, уперев руки в бока. – И это что за тип? В первый же день кого-то подцепила? Позорище какое! Мне как в глаза соседям смотреть?

Позор то, что она сейчас устраивает, привлекая внимание всех вокруг. Соседи уже прилипли к окнам, наслаждаясь шоу. Хочется провалиться сквозь землю, но я бросаю Владу быстрое: «Пока», – и бегу к матери. Не хватало ещё, чтобы она к нему прицепилась. Как мне ему потом в глаза смотреть?

– Никого я не подцепила, идём в дом, – спокойным тоном произношу я и чувствую сильный запах алкоголя – выпила она столько, что даже стоять ровно не может.

– А это привидение что ли? – не унимается мама, указывая трясущейся рукой на машину Влада.

– Это однокурсник. У нас совместный проект и мы обсуждали детали, пока он подвозил меня. Это была разовая акция, успокойся. Идём внутрь, тут холодно и ты простудишься.

На ней старый летний халат, а погода в этом сентябре теплом нас не балует, побив все температурные рекорды. Но алкоголь распалил её, так что она, похоже, холода совсем не чувствует, хоть изо рта и идёт пар, отчётливо видимый в тёплом тусклом свете фонаря.

– Нет, я знала, что так будет, если ты туда поступишь! Знала! Эй, ты, давай проваливай отсюда и только попробуй ещё хоть раз здесь появиться! – Мама готова кинуться на машину, но я удерживаю её на месте, отчего она чуть ли не падает, но успевает ухватиться за моё плечо и сохранить шаткое равновесие.

Машу Владу, чтобы он уезжал, потому что иначе этот спектакль затянется. И не факт, что эта актриса сгоревшего театра не набросится на него или на машину, а оплатить ему лечение или ремонт Мерседеса мы не сможем, не продав почки. Влад хмурится, но медленно сдаёт назад, не сводя с нас взгляд. Я извинюсь. Напишу ему и ещё лично всё скажу. И, конечно, впредь не сяду в его машину и не допущу такой ситуации. Он и так увидел больше, чем положено.

– Он не появится, я обещаю, – говорю я и помогаю ей войти в дом. – Никто не появится.

Веду её к старенькому продавленному дивану, но она резко разворачивается и с размаху ударяет меня по лицу ладонью. Шлепок такой громкий и сильный, что у меня звенит в ушах. Выпускаю маму из рук и сама едва не падаю на пол, а она приземляется на диван.

– Моя дочь не будет проституткой! Если надо, я выбью из тебя все эти мыслишки, поняла меня?

Как такие мысли вообще появились в её голове? Она меня первый день знает? Хотя, после смерти отца мама стала спиваться, и теперь, кажется, мы стали по-настоящему чужими людьми друг для друга. Продавцы в магазинах участливее, чем родная мать. Обида обжигает сильнее, чем удар, но я держусь и не плачу – не здесь, не при ней.

– Мам, о чём ты вообще говоришь?

– Он использует тебя и выбросит, как фантик от конфеты, помяни моё слово. Знаю я таких мальчиков. Ты не смотри, что машина дорогая и лицо милое – всем им одно надо, а вы и бежите на всю эту блестящую обёртку.

– Ему ничего от меня не надо, мы просто работаем над одним проектом, не больше.

– Конечно, конечно! Думаешь, мать такая дура? Побольше твоего живу, всякое видела. И никогда такие истории хорошо не заканчиваются. Так что утри слюни, пока не поздно, и даже не думай о нём! Сделает тебе ребёнка и сбежит к своей красивой жизни с какой-нибудь дочерью лорда.

– Хорошо, я тебя поняла.

– Вот и славно. Я отдохну, а ты иди ужин готовить, а то брат твой с обеда не ел ничего ещё.

Отдохнёт она! Завалится спать, так что выстрелом из танка не разбудить. Бросаю вещи в прихожей и бегу в комнату Олли. Братик сидит на полу возле инвалидной коляски и пытается что-то нарисовать фломастерами в альбоме, но его движения сковывают лучезапястные ортезы, отчего двигается он немного неловко. Год назад Олли резко заболел, но врачи до сих пор не поняли, что с ним случилось и так и не смогли поставить правильный диагноз. Как итог – он не может ходить, хоть ноги и двигаются, руки тоже ослабли, но зато может сидеть, держит голову, интеллект не нарушен, задержек в развитии нет и пока ухудшений не наблюдается. Ему всего четыре, так что никто не знает, что нас ждёт впереди и с чем ещё предстоит столкнуться.

– Привет, Олли, – здороваюсь я и опускаюсь рядом с ним.

– Привет, Ника, – он смотрит на меня, и улыбка мгновенно стирается с его лица. – А что у тебя щека такая красная?

Сложно врать, глядя в его огромные зелёные глаза, но я давно привыкла – не надо ему знать обо всей той грязи, что творится у нас с матерью. Конечно, от всего его уберечь не получается, но как только выпадает такой шанс, я никогда его не упускаю. Олли слишком маленький, чтобы даже думать об этом.

– Поскользнулась и упала, представляешь? На улице дождь, а я под ноги совсем не смотрела.

– Больно? – мягко спрашивает он и тянется к щеке своими тоненькими пальчиками, а у меня на глаза наворачиваются слёзы. – Плачешь, значит, больно.

– Немножко совсем. Но если ты меня поцелуешь, то всё пойдёт, – отвечаю я, быстро вытерев скатившиеся по щекам капли.

Олли улыбается и чмокает меня в щёку, на что я тоже отвечаю улыбкой.

– Теперь всё прошло! Ты просто волшебник, Олли, – отвечаю я, а он краснеет и отводит взгляд. – Итак, что мы сегодня будем есть на ужин – макароны с сыром и сосисками, или жареную картошку?

Выбор у нас невелик, и я хочу приготовить что-то быстрое, потому что живот уже несколько раз подал сигнал, требуя наполнить его хоть чем-нибудь.

– Макароны с сыром и сосисками. И ещё конфету хочу, если есть, – заказывает Олли и прищуривается на последнем слове, произнося его шёпотом – сладости мама не покупает, но это делаю я.

Приходится подкармливать Олли конфетами в его комнате и забирать фантики с собой, чтобы потом выбросить в урну за пределами дома. Он пока держит обещание и ничего маме не рассказывает, иначе начнётся очередной скандал, что я неразумно трачу собственно заработанные деньги. Свои траты на алкоголь она бездумными не считает, пропивая не только часть мизерной зарплаты уборщицы в больнице, но и почти всё пособие брата. Но приходится мириться с этим и не жаловаться никому, иначе Олли заберёт социальная служба, найдёт ему новую семью, и я могу совсем его потерять. Неизвестно, что там будут за люди, и не превратят ли его жизнь в ад на земле. Дома же точно никто не навредит – мама его не трогает, а я стараюсь делать всё, что в моих силах, чтобы ему было хорошо с нами.

– Хорошо, но конфета будет только после ужина и только в твоей комнате, ладно?

– Ника, ну, я же не совсем глупый! – дует губы Олли.

– Ты совсем не глупый, Олли. Я никогда так о тебе не думала.

– Зачем тогда так сказала? Я же знаю, что это наш большой секрет!

– Да, извини меня, конечно, ты знаешь. Просто, мама уже дома и нам надо быть ещё осторожнее, договорились? Как твои галактические гонщики-шпионы из мультика.

– Договорились, – шепчет Олли и озирается по сторонам, будто кто-то может нас услышать и раскрыть, а потом прикладывает указательный палец к губам, давая понять, что будет молчать.

Замаскировать сложности под игру мне показалось не самой плохой идеей. Олли слишком маленький, чтобы понимать всё, что творится вокруг, но и не настолько мал, чтобы совсем не осознавать, что что-то не так. Поэтому мы играем в шпионов, потому что мама будто бы считает сладости плохими. Только вот это не имеет ничего общего с разумным ограничением сладкого у ответственных родителей, чтобы у ребёнка не было проблем со здоровьем. Я сама никогда не накормила бы его дешёвыми гадостями со смутным составом. Приходится неплохо тратиться на эти конфеты, но вид светящегося от счастья Олли того стоит.

Оставляю брата с мультиками и рисунками, а сама иду готовить ужин под аккомпанемент урчащего живота. Выпитый стакан тёплой воды не особенно помогает, но это лучше, чем совсем ничего. Первым делом выбрасываю пустые бутылки из-под какого-то неоново-синего коктейля, что выпила мама – убирать последствия своих «вечеров расслабления» она перестала уже давно. Вытираю стол, на котором полно крошек и засохших капель кетчупа. Полагаю, сама она что-то уже поела, но вот накормить сына не удосужилась, как и приготовить побольше еды, чтобы нам всем хватило. Не исключаю, что Олли отказался есть с ней, что тоже не редкость. Он любит маму, но терпеть не может запах алкоголя, а в последнее время трезвой она почти не бывает.

Открыв холодильник, застываю на месте, потому что все полки забиты едой. Когда я уходила, здесь была одна упаковка яиц, вскрытая пачка куриных сосисок, молоко, кетчуп, сыр и два помидора. Сейчас же чего только нет – фрукты, овощи, какие-то соусы и даже торт в пластиковой упаковке с красной подарочной лентой поверх неё. Откуда? Мама уже храпит на диване, так что будить её и спрашивать об этом я не собираюсь. Она ограбила магазин? Кто-то из соседей принёс это всё на хранение, потому что у них холодильник сломался? Иного объяснения у меня нет, ведь ещё вчера она жаловалась, что нам надо экономить, иначе мы не дотянем до конца недели, не то, что до её зарплаты. Для выплаты пособия Олли ещё рано. Откуда деньги? Она потратила фунтов двести, не меньше!

Решаю пока ничего из этого не трогать и достаю сыр и сосиски, как и планировала, чтобы избежать неприятностей, если вся эта еда не наша. Вариант со сломанным соседским холодильником кажется мне правдоподобным. Или же у них какой-то праздник намечается, и вся еда не поместилась в их доме, так что мама выручила.

Готовлю макароны с сыром и сосисками, раскладываю еду по тарелкам и несу всё в спальню Олли – есть под храп мамы мне совсем не хочется, да и брата лишний раз заставлять всё это видеть и слышать не стоит.

– Космические макароны готовы, капитан!

– Мы будем есть здесь? – удивляется Олли, забыв о фломастерах и мультфильме.

– Да, сегодня ужин прямо на базе. Пора пристегнуть ремни и заправиться топливом, пока оно не остыло! – отвечаю я и усаживаю его в кресло перед столиком.

– А конфеты будут?

– Обязательно, когда будем чай пить, как и договаривались.

Олли кивает, и я вставляю ему ложку в пальцы так, чтобы он смог удобно её держать. Он уже достиг того возраста, когда хочет всё делать сам и даже не рассматривает вариант кормления кем-то посторонним. Роняет макароны, пачкается, но я не вмешиваюсь и лишь сижу рядом, смотря то на него, то на экран телевизора, где непонятно как нарисованные человечки участвуют в гонках на разных планетах и спасают всех от злобных пришельцев.

Когда брат увлекается едой и мультфильмом настолько, что забывает о моём присутствии, я достаю телефон и перехожу по ссылкам, что прислала мне Эми. Как и ожидалось, сплетни, теории заговора и ничего отдалённо напоминающего факты. У этой семьи в собственности много земель и зданий, что объясняет богатство и влияние. Есть подозрения в организации подпольных казино и борделей, но ни одного факта, а только ссылки на «анонимных источников». Такая информация и фунта не стоит. Есть несколько свидетельств исчезновения конкурентов Виктора Романова, но куда они делись и действительно ли он с этим связан неизвестно. В нескольких статьях упоминают его конфликты с итальянской мафией из-за каких-то территорий в Лондоне и Милане, и вот в такую связь поверить можно, хоть это и не делает самого Виктора мафиози. У Дианы Романовой своя юридическая компания и репутация безупречна. Что ж, даже если там есть какая-то грязь, она умело её скрывает, что только подчеркивает профессионализм. Будь у меня проблемы с законом и будь деньги на такого адвоката, то я бы бежала именно к ней, роняя тапки. Старший брат – завидный холостяк, выпускник медицинского университета и вообще золотой мальчик, а Влад – тёмная лошадка, потому что прессе толком ничего о нём узнать не удалось, кроме как о его успехах в сфере IT и об увлечении теннисом. Всё дополнили фотографии их роскошного дома, их самих на вечеринках, ссылки на соц.сети и больше ничего. Да уж, или кто-то хорошо подчищает за ними всю грязь, или же ничего там на самом деле и нет.

Мой телефон вибрирует, и я на экране высвечивается сообщение:

Влад Романов: Вероника, как ты? Всё хорошо?

Лицо пылает, когда я вспоминаю то представление, что мама утроила перед ним. Сейчас мне хочется такую же суперспособность, как у персонажа из любимого мультфильма Олли – стирать людям память. Надо было попросить его остановиться в квартале от дома и спокойно дойти, но откуда мне было знать, что мама дежурит у окна и решит явить себя миру, да ещё и в таком свете? Прежде она таких концертов не устраивала.

Я: Всё нормально. Извини за это шоу. Иногда мама бывает слишком эмоциональной.

Эмоциональной…Мне приходится подумать лишнюю минуту, прежде чем я подбираю это слово. Да, оно совсем неподходящее, тут точнее было бы «пьяной дебоширкой», только писать такое мне совсем не хочется.

Влад Романов: У тебя из-за меня проблемы? Мне нужно объясниться перед твоей мамой?

О, господи, вот этого точно делать не надо! Я даже представить этот их диалог не могу. Мама не станет его слушать и просто устроит очередной скандал, потому что уверена, что всё мировое зло от денег и власти. Возможно, в чём-то она и права, но не Владу это предъявлять. А ей хватило только одного взгляда на его машину, чтобы сделать неправильные выводы, обвинить меня в проституции, а его записать в отряд почётных проходимцев.

Я: Нет, не бери в голову. Всё нормально, правда.

Влад Романов: Мне так не показалось.

Я: Она просто перебрала на дне рождения подруги, а алкоголь на неё плохо влияет.

Не знаю, зачем я пытаюсь выгородить её, Влад ведь не дурак и всё видел, но моя самооценка и так упала в грязь, так что это попытка хоть немного её реанимировать. Да и не хочется, чтобы он думал, что мама у меня совсем уж пропащая, хоть так оно и есть, если уж быть откровенной.

Влад Романов: Значит, ты сейчас в безопасности?

Я: Конечно. Смотрю мультики с братом :) «Галактические гонщики».

Влад Романов: Рекомендуешь?

Я: Для четырёхлеток самое оно.

Влад Романов: Нормально, как раз мой уровень.

Самоирония? Что ж, он продолжает зарабатывать очки! Но очаровываться нельзя – проект по литературе завершится, и мы разойдёмся в разные стороны.

Глава 4

Утром я проверяю Олли, и брат спит, обнимая свою мягкую игрушку в виде межгалактической гоночной машины. Пока он без ума от космоса и гонок я поддерживаю его тематическими игрушками. Эми тоже помогла, подарив ему на день рождения ночник в форме солнечной системы с вращающимися планетами. Мы пошли дальше и объяснили, что его занятия в реабилитационном центре, куда нам чудом удалось попасть по программе поддержки детей-инвалидов из бедных семей – это подготовка к полёту на межгалактические гонки, когда он вырастет. Нашли несколько видео с тренировками в спортзале настоящих пилотов Формулы 1, и это окончательно его убедило не пропускать свои занятия. Теперь Олли кажется вполне счастливым, в отличие от первых разов, когда он ехал в центр со слезами и истерикой.

Решаю не будить его, пока завтрак не будет готов, иначе не смогу ничего спокойно приготовить, и как только вхожу в кухню, вижу маму, сидящую за столом со стаканом минеральной воды с кубиками льда. Похмелье с утра – её привычное состояние. Она уже умылась и причесалась, но глаза всё равно выглядят припухшими, а на лице красные пятна. Похоже, аллергия появилась, но ей на это наплевать. Рядом на столе лежит мокрое полотенце, которое, судя по всему, она прикладывала ко лбу.

– Доброе утро, – здороваюсь я и иду к холодильнику, чтобы достать молоко, яйца и хлеб для французских тостов – готовить что-то другое у меня просто нет времени и желания.

– У кого как, – охрипшим голосом отвечает она и морщится, когда я ставлю бутылку с молоком на стол громче, чем ей хотелось бы. – Вот можно не грохотать так с самого утра? Никакого покоя в этом доме!

– Ты бы таблетку какую-нибудь выпила. Выглядишь неважно.

– Выпила уже, твои б советы ждала. Это всё чёртов коктейль! Лучше б водку купила и не экспериментировала.

Ну, да, многим водка лучше коктейля. Вариант вообще не пить, судя по всему, даже не рассматривается.

– О покупках – это всё наша еда? – спрашиваю я, кивнув в сторону холодильника.