Полная версия:
Прятки
Аланна Ле Солей
Прятки
Глава 1
Часть 1. НикаЭми: Где тебя носит, Никки? Я держу оборону, но мест почти не осталось! Если что, предпоследний ряд у окна. 205 аудитория.
На бегу читаю сообщение от подруги, и воздух со свистом вырывается из лёгких, а сердце, кажется, сейчас и вовсе разорвётся от такого ритма. Почему меня не записали в какую-нибудь спортивную секцию в школе? Возможно, сейчас тело страдало бы не так сильно. Теперь же приходится смириться с заплетающимися ногами и горящими лёгкими – я начну бегать, правда! Эми бегает в парке, я тоже могу. Вот только войду в учебный ритм, пойму, как организовать время и приступлю. Сейчас же борюсь с прилипающими к лицу прядями, выбившимися из того, что ещё час назад было вполне себе тугой косой-колоском, и пытаюсь удержать юбку, чтобы не устроить тут показательное выступление в стиле Мэрилин Монро. Клянусь, я смотрела прогноз погоды, и там не было и намёка на дождь или ветер, но лондонская погода капризнее любого избалованного ребёнка!
Влетаю на территорию кампуса и вижу часы на главном здании – 09:06. Так, я опаздываю всего на шесть минут, есть шанс, что преподаватель задержится и ничего не заметит. Или будет заниматься организацией процесса, техникой, да чем угодно, лишь бы его внимание не было направлено на дверь. Собираю остатки сил и несусь к входной двери, ища пропуск в кармане кардигана. Как только пальцы нащупывают гладкую карточку, я облегчённо вздыхаю – хоть с этим проблем нет. Пытаюсь вспомнить онлайн-карту университета, которую изучала несколько дней, чтобы лучше ориентироваться и быстрее находить нужные кабинеты. 205 аудитория – это второй этаж, но вот правое или левое крыло? К горлу подступает тошнота, а пропуск в руке так трясётся, что я готова прямо сейчас развернуться и убежать домой. Если меня отчитают перед всей аудиторией? Не впустить, кажется, права не имеют, но публичная порка вполне себе допустима. Почему у меня хотя бы раз в жизни всё не может пройти гладко? От обиды на себя и свою никчёмность плакать хочется, но, как говорит Эми: «Мама вырастила самурая, а не тряпку – соберись», – поэтому слёзы откладываются на потом.
Из последних сил поднимаюсь по ступенькам и прижимаю пропуск к неоновому кресту турникета у поста охраны. Позволяю себе остановиться на пару секунд и упираюсь ладонями в дрожащие колени, согнувшись пополам. Надо купить резиновые шарики и надувать их каждый день, чтобы увеличить объём лёгких. Есть же такие упражнения? Кажется, есть. А потом эти шарики отдам Олли – братик будет счастлив.
– З-здравствуйте. Н-не подскажете, где тут двести пятая а-аудитория? – задыхаясь, спрашиваю я у охранника.
– Вверх по лестнице и направо, третья дверь слева. Парень вон тоже туда идёт, – проинструктировал меня охранник, кивнув в сторону высокой тёмной фигуры, почти уже поднявшейся по злосчастной лестнице.
– С-спасибо!
Миссия понятна и проста: вижу парня – бегу за парнем. Войти вдвоём будет не так страшно и стыдно. Спрячусь за его спиной, если что. Ноги дрожат, и я их уже почти не чувствую. Завтра не встану с кровати, тут и Эми просить сделать мне расклад на её «волшебных» картах не надо. Но сейчас: «Вижу цель – не вижу препятствий». Ладно, одно препятствие есть – лестница. Хотела бы перепрыгивать через ступеньки, но решаю не искушать судьбу, свалиться и разбить голову в планы не входит. На моё счастье, парень, кажется, совсем не спешит, и я всё-таки догоняю его у самой аудитории. Он останавливается и, нахмурившись, осматривает меня с головы до ног. Какие у него яркие зелёные глаза! Знаю, что не время сейчас об этом думать, но, не отметить сложно.
– Всё окей? – спрашивает он, а я даже боюсь представить, на кого похожа, раз у него такая реакция.
Сил говорить нет, поэтому, шумно выдыхая, только киваю и приваливаюсь к противоположной стене.
– В двести пятую? – снова спрашивает он, проведя рукой по немного спутавшимся кудрям медового цвета – совсем как у моего брата!
Я выгляжу настолько дезориентированной? Снова киваю, а в глазах почти темнеет – тело не было готово к такой кардио тренировке. Оно вообще ни к какой тренировке готово не было, кого я тут пытаюсь обмануть? Парень открывает дверь и немного отходит в сторону, рукой указывая мне на вход. Вот к чему сейчас это джентльменство, а? План был такой: спрятаться за ним, найти Эми и быстро занять место. Она не написала, что его увели, значит, всё ещё свободно, да? Но деваться некуда, и я, втянув воздух в надежде выровнять дыхание, вхожу в аудиторию. Кажется, теперь я знаю, как чувствовали себя люди, идущие на казнь – неизбежность бытия упала на плечи и пригвоздила к земле, так что не подняться.
Мои мольбы услышаны не были, и преподаватель уже занял место за кафедрой, а небольшая аудитория напомнила муравейник, в котором почти не осталось свободных мест.
– О, а вот ещё два недостающих кусочка пазла обрадовали нас своим появлением! Что же вы там стоите, молодые и прекрасные? Вот здесь в первом ряду как раз пустуют два места – исключительно для вас! – объявляет худощавый седой мужчина в очках – профессор Линч, и изящным жестом кисти указывает на полностью пустой первый ряд. Это он называет «два места»? Да их там минимум десять!
Десятки пар глаз смотрят на нас, а я готова провалиться сквозь этажи. Надо было расплакаться и не идти, потом попросила бы какое-нибудь дополнительное задание или лишний вопрос на экзамене! Щёки так пылают, что я почти ощущаю исходящий от них жар. Кто-то в аудитории хихикает, кто-то внимательно нас изучает, а я пытаюсь найти Эми, только вот как сказать, что я предпочла бы сесть с ней? Если профессор не разрешит? Тогда это будет ещё больший позор, а я совсем не хотела бы вот так запомниться всем.
– Идём, – тихо произносит парень, слегка надавив мне на спину ладонью.
Не придумав ничего лучше, спускаюсь вместе с ним к первому ряду. Какое-то шествие по тропе позора, не хватает только криков со всех сторон и тухлых томатов в лицо.
– Юноша, что ж вы так загнали свою даму, она еле дышит? – не унимается профессор, и аудитория более чем тепло приветствует его высказывание.
Я погорячилась, когда недооценила проходку – возгласы на месте, а эти слова хуже, чем тухлый помидор в лицо.
– К лондонскому марафону готовится, – отвечает парень и встаёт у длинной скамьи, снова намереваясь пропустить меня вперёд.
Он решил подыграть, раз не стал отрицать, что я не то что не его дама – даже не друг или приятельница? И лондонский марафон проводят в апреле, а сейчас сентябрь. Хотя, возможно, это и к лучшему. Кто знает, куда профессор повернёт этот диалог? Кажется, устраивать шоу ему очень даже нравится. Деваться некуда, протискиваюсь между скамьёй и длинным общим столом, а парень садится рядом со мной, сократив расстояние и заблокировав выход. Не то чтобы мне сейчас надо было уйти, но в перерыве я планировала найти Эми и пересесть к ней без лишних разговоров. А так, если он сам не выйдет никуда, придётся просить выпустить меня. Всё идёт наперекосяк, абсолютно всё! Ладно, не такая уж это и большая проблема, если подумать. Люблю я превращать всё в катастрофу, что поделать?
– Тяга к спорту – это похвально! Как и командная работа, и, кажется, первая пара для экзаменационного проекта у нас уже есть. Подскажите-ка ваши имена и фамилии? – спрашивает профессор и берёт в руки старый блокнот.
Экзаменационный проект? Пара? О чём он вообще? Прошло десять минут с начала лекции, а он уже говорит о какой-то командной работе! Собираюсь возразить, но реакция парня быстрее:
– Влад Романов.
Иностранец? Странно, но акцент чисто британский. Романов… Поляк? Русский? Украинец? Болгарин? Мысли роятся в голове и там такой хаос, что всё обращается в какой-то белый шум.
– А вы, прекрасное создание? – тепло улыбается профессор, когда моё молчание затягивается.
Влад тоже смотрит на меня, и ни один мускул на его лице не дрогнул за всё это время, а я не понимаю, почему он не возразил профессору? У него тут вообще знакомых нет, и ему плевать, с кем работать? Я ведь могу оказаться крайне плохой напарницей, а дело-то серьёзное, если уж мы говорим про проект, который как-то повлияет на экзамен, а то и вовсе его презентация и станет самим экзаменом – это нам ещё предстояло выяснить. И у нас, разве, нет права выбрать себе партнёра самостоятельно? Это ведь не может быть наказанием за опоздание? Или может? Но сейчас дискутировать я не хочу совсем, да и лучше Эми к нему подослать, чтобы попросить поменяться партнёрами – у неё с убеждением лучше.
– Вероника Хейл, – отвечаю я, и голос дрожит то ли от волнения, то ли от того, что я всё ещё не восстановила дыхание.
– Отлично – Влад и Вероника! Как поэтично звучат эти имена в тандеме, не так ли? Но вернёмся к лекции! Итак, сегодня мы начинаем изучение Средневековой культуры и ее отражения в литературе. Средневековье – это время становления христианской религии и церкви, которые во многом определяли мировоззрение людей того времени, а религиозные сюжеты, символика и образность стали ключевыми элементами средневековой литературы. Кроме того, в этот период происходит становление национальных языков. Появляются эпические произведения, рыцарские романы, религиозная лирика и другие жанры, отражающие специфику средневекового мышления и художественной культуры…
Я пытаюсь слушать, параллельно стягивая влажный шарф, ставший самой настоящей удавкой, и сразу же чувствую на шее неприятную прохладу. При этом стараюсь сильно не крутиться и не привлекать ещё больше внимания – мне хватило его на год вперёд. Да и тревожить соседа мне тоже не хочется, хотя он, кажется, и так уже забыл о моём существовании, переключившись на профессора. Выуживаю из сумки блокнот, ручку, если вдруг услышу что-то важное. Нам должны прислать конспект этой лекции и следующей, чтобы мы могли подготовиться к семинару, но для первого дня сделали исключение и слушать – единственное, что сегодня от нас требуется. Хочу проверить телефон и отправить сигнал «SOS» Эми, но профессор Линч вышел из-за кафедры и встал прямо перед нашим столом, так что сделать это незаметно не получится.
–… обратимся к одному из величайших произведений средневековой литературы – «Божественной комедии» Данте Алигьери. Это эпическая поэма, которая отражает глубинные аспекты средневекового мировоззрения. Центральное место в ней занимают образы ада, чистилища и рая – три царства, через которые проходит главный герой в своем мистическом путешествии. Это не просто места посмертного существования, но символические воплощения нравственного состояния человеческой души. Они отражают средневековое представление о космическом порядке, в котором каждый человек занимает свое место в соответствии с его деяниями и помыслами. Да! – восклицает профессор Линч и так резко ударяет по нашему столу, что Влад сдвигается в сторону, зажав своим бедром мою юбку, чем пригвождает меня к месту, а я роняю ручку, и она катится прямо к его ноге. – «Божественная комедия» достаётся вам!
Господи, где я так согрешила? Мои деяния и помыслы, конечно, не идеальны и совсем не праведны, но и не до такой степени всё плохо! Или Влад этот такой грешник, что и на меня проклятье легло от этой близости? Как? Почему? Курс литературы длинный, но мне, как обычно, «повезло» и досталось одно из самых сложных произведений для работы. Всегда ведь так – чем масштабнее автор и его труды, тем больше на тебе ответственности из-за завышенных ожиданий преподавателей, которые боготворят писателя, философа, художника или любого другого деятеля.
– Детали пришлю вам на групповые почты. Не забудьте оставить мне адреса, – говорит профессор и отходит, будто сейчас и не было никакого представления.
Влад выдыхает и немного качает головой, а я ловлю момент и легонько касаюсь его руки, чтобы привлечь внимание. Он оборачивается и вопросительно смотрит на меня.
– Ты… на юбке моей сидишь, – тихо говорю я, кивнув вниз, и он переводит взгляд на скамью.
Я бы могла ничего и не говорить, не сдвинься он немного в сторону и не потяни бедром ткань за собой, отчего она натянулась и задралась. Парень тут же приподнимается и высвобождает юбку красивыми длинными пальцами.
– Ой, извини… – выдавив улыбку, отвечает он, а потом, заметив у своих ног ручку, достаёт её и протягивает мне. – Твоя?
– Да, спасибо, – также вымученно улыбаюсь я.
Почему же так неловко-то всё, а? И как мы будем вместе работать? Судя по всему, никакого права выбора партнёра у нас нет. Не то чтобы я имела что-то против Влада, хоть всё ещё сомневаюсь насчёт проклятья, но мне было бы комфортнее работать с Эми. Мы и в школе с ней во всех проектах были вместе. И пусть здесь она поступила на кибербезопасность, а я – на графический дизайн, у нас много совместных занятий и мы планировали при любой возможности объединяться в группу. Очередной план разлетелся в щепки, а преподаватель продолжал самозабвенно вещать о средневековой литературе, наконец-то оставив нас в покое. Пока есть возможность, достаю телефон, пряча его в складках юбки, и вижу на экране сообщение от Эми: «Ты отхватила себе в напарники наследника русской мафии, кудряшка :)».
Глава 2
Профессор решает провести лекцию без перерыва и отпустить нас немного раньше – почти все голосуют «за», так что я остаюсь сидеть с Владом до окончания занятия. Написала Эми сообщение, что не поняла её шутку, но она так ничего и не ответила. Это же шутка, да? Какая ещё мафия? Мы же не где-нибудь в Мексике, где до сих пор существуют картели, и эти ребята держат в страхе целые города. Нет, бандитов, аферистов, маньяков и им подобных в Лондоне немало, судя по криминальным сводкам и документальным фильмам с подробным описанием убийств и их расследований, но мафия…
Если до этого сообщения я ещё старалась не смотреть на Влада, то сейчас пытаюсь увидеть в нём хоть что-то подозрительное. Он так и сидит вполоборота, поэтому не замечает, как бесстыдно я сканирую его тело. Никаких шрамов или синяков на лице или руках, кисти ухоженные и такие белые, что их сложно представить в крови или грязи. На нём самые обычные джинсы и не менее обычная толстовка, хотя, нет – это самые обычные, но очень дорогие и качественные джинсы и толстовка. А ещё он расслаблен и по-буддистки спокоен, никакого ощущения опасности от него нет. Хочется ударить себя полбу от глупостей, что пришли мне в голову. Детский сад – горшки в цветочек! Эми меня в очередной раз разыграть решила, а я и повелась, как ослик на морковку.
К концу пары профессор Линч разделяет всех студентов аудитории на пары, и любые возражения или пожелания отклоняет.
– Умение работать в команде вам пригодится в жизни, и не всегда у вас будет возможность эту команду выбрать, – объясняет он. – А ещё на моей практике бывало, что один друг делает всю работу сам, а второй и пальцем не шевелит. Сейчас же вы все равны и от вклада каждого будет зависеть итоговая оценка. Вместе с материалами для следующих занятий я отправлю список с именами и фамилиями каждой пары и тему, которую вы должны будете презентовать. О форматах побеседуем с каждым отдельно, когда вы определитесь и поделитесь со мной своими идеями. А теперь, как и обещал, отпускаю вас. Если есть вопросы – пишите на мою почту. Если это срочные вопросы, то подходите сейчас, – объявляет профессор.
Влад поворачивается ко мне, и я снова не могу не восхититься цветом его глаз – как молодая весенняя трава в солнечный день.
– Может, номерами обменяемся? Чтобы быть на связи для проекта и не искать друг друга каждый раз в кампусе?
– Да, давай.
– У меня номер ко всем соц.сетям привязан, у тебя как?
– Тоже.
– Тогда точно не потеряемся, – улыбается он, и на его щеках появляются ямочки.
Если бы солнце стало человеком, то выглядело бы так. Только не палящее и знойное, от которого хочется спрятаться, а мягкое и тёплое, каким оно бывает на рассвете, пока трава ещё покрыта каплями росы, кругом туман и умиротворяющая тишина. Слишком образно? Но что поделать, иначе воспринимать людей у меня не получается, а он именно таким мне представляется. Какой мафиози выглядит так? Знаю, что внешность ни о чём не говорит – тот же маньяк Тед Банди сводил людей с ума своей красотой и обаянием, и это не мешало ему совершать зверства. Но здесь, мне хочется верить, не такая ситуация.
– Увидимся, Вероника – бросает он и, улыбнувшись напоследок, идёт к выходу из аудитории, где его уже ждут трое парней.
– Пока, – отвечаю я, но не уверена, что он расслышал в этом шуме, поднявшемся вокруг профессорского стола.
Протискиваюсь сквозь толпу и в коридоре нахожу Эми. Её чёрно-красные косы и драматические красные стрелки пропустить сложно. Спасибо, Господи, за такую яркую подругу, которую я точно не потеряю в любом людном месте.
– Дорогая, все девчонки будут тебя ненавидеть! В первый же день на первой же лекции урвать себе такого партнёра! Вот это я понимаю яркое начало учебного года!
– Умеешь ты поддержать, конечно, – качаю головой я, пока мы направляемся в холл.
– Вы, я видела, номерами обменялись? Держи телефон поближе к телу и не выпускай даже в бассейне! Такой информацией можно торговать и неплохо заработать.
– У нас на кибербезопасности ты или я? Номерами я только не торговала! И что за фантазии такие? Ты его знаешь? Что за шутки про мафию?
– Никки, ты иногда помимо своих роликов про маньяков хоть какие-то новости просматривай, – закатывает глаза Эми.
Она преувеличивает, я не только такие ролики смотрю, точнее, слушаю фоном. Просто под них не хочется спать и работается продуктивнее, пока я рисую иллюстрации для своих заказчиков.
– А о нём пишут в новостях? Он звезда какая-то?
– Ну, можно и так сказать. Наследник Виктора Романова – главы русской мафии в Лондоне, владельца бесчисленного количества баров, подпольных казино и борделей, о которых, конечно, все знаю, но, которые, естественно, под защитой нашей коррумпированной власти. У него ещё старший брат Александр есть, поэтому, думаю, преемник всё-таки он, но и Влад не менее важен в этой схеме.
– Откуда вообще вся эта информация?
– Из интернета и газет, откуда ей ещё взяться? Недавно все группы университетские гудели, когда узнали, что Влад сюда поступил после года какой-то крутой стажировки в Кремниевой долине.
– Что ж там не остался, раз такой крутой?
– Это ты у него сама можешь спросить как напарница по проекту, – улыбается Эми, и я понимаю, что она будет требовать отчёт о каждом моём шаге. – А все нужные ссылки, чтобы ты была в курсе, с кем вообще работаешь, я пришлю тебе сегодня вечером.
***
– Как же дешево и нелепо это выглядит! – говорит Эми, выгнув бровь, когда очередные поклонницы кое-как втискиваются за столик неподалёку от места, где сидит тот самый Влад Романов в компании своих друзей.
Парни что-то живо обсуждают и смеются, пока вокруг них собирается настоящая толпа. Всё настолько плохо, что любой новоприбывший косится на нас, а потом на них, вероятно, пытаясь понять, чем мы с Эми и ещё парочкой студентов болеем, раз сидим почти в одиночестве, пока в другой части кафетерия образовался человейник. Дошло до того, что некоторые девушки сидят вдвоём на одном стуле, а кто-то и вовсе стоит. Я такое раньше только в подростковых фильмах видела и думала, что это глупости, выдуманные сценаристами для усиления эффекта крутости какого-то персонажа. Но, как оказалось, в реальности подобные вещи тоже происходят.
– Мама любит говорить, что если есть стоя, то больше влезет, – усмехаюсь я.
– Никогда ничего подобного не слышала. Очередные эти ваши славянские странности?
– Они самые.
– Он, кстати, тоже русский по национальности. Говорят, у его отца есть условия, что у Влада и Алекса обязательно должны быть жёны славянки.
– Звучит националистически как-то. Ужасно. Я понимаю, что у всех свои предпочтения, но это уже крайности какие-то.
И как у такого жуткого человека, если это всё правда, мог вырасти такой сын? Нет, я совсем Влада не знаю, но он ведёт себя мило и приветливо, пока ни на кого свысока не посмотрел, не говоря уже о какой-то сегрегации по национальному признаку. Даже думать о таком противно, не то что обсуждать.
– Как уж есть.
– Сейчас за такие высказывания и отменить могут.
– Ты думаешь, мафиози особенно переживать из-за такого будет?
– А ты не думаешь, что это всё сказки какие-то? Возможно, у этого Романова просто грязный бизнес, но тогда у нас мафия на мафии вокруг. Я не эксперт, но обычно мафиози как-то связаны с торговлей наркотиками, людьми, захватом власти и вот этим всем.
– Слушай, я тебе просто передаю то, что знаю, окей? Но скажу так – море без ветра не волнуется.
Так-то оно так, но этот ветер искусственно могут создать конкуренты, например. Или какие-нибудь любители теории заговора. Людям нравится придумывать то, чего нет, когда им попадают какие-то обрывки информации, которая, не факт, что достоверна хоть на один процент. Но это всегда повод для сплетен и игр в Шерлока Холмса.
– Хорошо, хорошо, не злись. Я ведь не обвиняю тебя ни в чём. Просто всё это слишком странно и как-то нереалистично звучит. Особенно в наше-то время.
– Поработаешь с ним и сделаешь выводы, – отвечает Эми, и я решаю не развивать эту тему дальше, пока она меня не прибила на глазах у сотен студентов.
Подруга никогда не могла выдерживать несогласие, а я поставила под сомнение её слова, вот она и завелась. Да ещё и представление с плохими актёрами напротив её нервирует – дамы слишком уж рьяно пытаются обратить на себя внимание громким смехом и вертлявостью. Получается с переменным успехом – разговор у парней какой-то слишком уж занимательный.
– Если я когда-нибудь буду вести себя как они, то пообещай, что ударишь меня чем-нибудь тяжёлым по голове, чтобы мозги на место вправить, ладно? – снова заговаривает Эми, кивнув в сторону «фан-сектора». – Я обещаю сделать то же самое и спасти тебя от позора.
Я бы не сказала, что это такой уж позор. Во все времена были парни, на которых охотились особенно целеустремлённые девушки. Красивая внешность, богатство, слава, власть – причин заполучить себе такого бойфренда много.
– Хорошо. Есть какие-то конкретные пожелания относительно того, чем надо тебя ударить?
– Вот что под рукой будет, тем и бей, – отвечает Эми и несильно ударяет ладонью по столу.
***
Времена, когда мы с подругой ехали домой вдвоём, прошли, и сейчас я одна выхожу из кампуса. Занятия у Эми закончились раньше, и мой телефон уже несколько раз звякнул от входящих от неё сообщений со ссылками на «важные» статьи с доказательствами, что Влад и его семья – самая настоящая мафия. Но всё подождёт до вечера, когда я закончу дела и смогу погрузиться в тему основательно, не отвлекаясь ни на что.
Сумерки уже опускаются на улицы Лондона, окутывая город серой дымкой, а холодный ветер гонит по мостовым первые опавшие листья. Небо затянули тяжелые свинцовые тучи, скрывая за собой солнце. Фонари вдоль тротуаров зажглись, отражаясь в лужах дождевой воды. Прохожие спешат укрыться от промозглой сырости, кутаясь в пальто и шарфы. Их силуэты мелькают в полумраке, нарушая тишину стуком каблуков по влажному камню. Город погружается в сумрачную дремоту, готовясь к приходу ночи. Обожаю это время, но сейчас, направляясь к остановке, молюсь, чтобы автобус пришёл поскорее, иначе промёрзну до костей и рискую заболеть.
Надеваю наушники и готовлюсь погрузиться в мир грёз. Уверена, многие люди в разных уголках мира тоже включают любимые треки и представляют себя героями каких-нибудь фильмов или клипов. Мне так проще пережить пасмурную погоду и не самые приятные поездки. Может быть, уходить в мир иллюзий не так уж и хорошо, но ничего другого я пока не придумала. Не успеваю отойти от ворот университета, как кто-то ловит меня за руку, и я с визгом оборачиваюсь и отпрыгиваю, на ходу выдёргивая наушники из ушей.
– Привет! – как-то слишком уж широко улыбаясь, говорит незнакомая девушка. – Извини, не хотела напугать. Меня Кэсси зовут.
– Эм… Привет, Кэсси, – отвечаю я, не понимая, что тут происходит и что ей надо.
Вижу, как в нашем направлении идут ещё трое, и в одной из них я узнаю «фанатку» Влада или кого-то из его друзей. Но судя по тому, что они решили пристать именно ко мне – всё-таки Влада. Оглядываюсь по сторонам и картина совсем не утешающая – до остановки далеко, людей вокруг мало. Но они же не будут нападать на меня прямо перед университетом, да? Сжимаю кулаки, пока страх проникает в каждую клеточку тела. Я не смогу дать отпор четверым, это физически невозможно.
– Мы видели, как вы с Владом общались после пары. Дружите? – спрашивает она, пока её подруги встают рядом с ней.
– Нет. Вы что-то хотели? Я спешу, – говорю я, стараясь звучать уверенно.
– Мы тебя не задержим. Нам просто интересно, в каких вы отношениях, вот и всё, – хищно улыбается Кэсси, так что уже сейчас хочется бежать этот самый марафон, о котором говорил Влад, пусть я к нему и не готова.
