скачать книгу бесплатно
– С чего ты взяла?
– У тебя такое лицо, будто тебя дерьмом пичкают.
– Вот еще удумала!
– Помню времена, когда ты ложкой чуть ли не дырявил миску.
– А я помню, прежде в этом доме подавали суп с курятиной, и…
Словно испугавшись сказанного, Абран замолк, а затем вышел из-за стола и прошел к окну.
– Ну, чего же ты, – процедила Оллин, прервав неловкое молчание. – Давай, договаривай, облегчи душу.
Отставив миску, она с грохотом поднялась и схватилась за спинку стула, продолжая держать ложку в руке.
– Встрепенулась, будто петух в зад клюнул, – пробурчал Абран, бросив взгляд через плечо.
Сказав это, он поспешил обернуться к окну, будто ночная прохлада могла спасти его от очередного скандала.
– Вот уже месяц, как у нас пропадает птица, а ты, вместо того, чтобы ловить воришку, требуешь от меня суп с курятиной?
Случаи с воровством домашней птицы, имевшие место и в прошлом, за последний месяц приобрели размеры эпидемии. Воры, заявлявшиеся посреди ночи, уносили с собой все, что ни попадалось им под руку. Начавшись в Заднице мира, эпидемия воровства с каждым днем разрасталась, охватывая все новые и новые кварталы Миддланда. Дом семейства Фарранов, стоящий на полпути от Южных ворот до Королевского замка, впервые подвергся ограблению три недели тому назад. Тогда унесли петуха и пару куриц, что было не столь существенной потерей. Сменив дверь в птичнике, Абран для пущей уверенности навесил замок. Однако эти меры не помогли. Пережив очередной набег воришек, они не досчитались половины птицы. Почему не утащили остальных – петуха и дюжину курей – они не могли взять в толк. Еще больше удивляло, что замок не был взломан, точно это был вовсе и не воришка, а какая-то нечисть. Так или иначе, не без того безоблачная жизнь супругов Фарранов затянулась тучами, ибо благополучие семейства целиком зависело от продажи птицы.
– О, Боги, опять ты за свое!?
– А как же, вон, глянь, каков муж соседки! На той неделе поймал воришку и сдал его в руки властей.
– А через день сожгли его птичник, ты этого хочешь?
Обернувшись к жене, Абран вперил в нее торжествующий взгляд, ибо на ней не было лица. Стиснув зубы, Оллин взмахнула рукой и ударила ложкой по столу, разбив ее вдребезги. Муха, до того нарезавшая круги вокруг стола, испуганно отлетела в сторону и присела на оконную раму, посчитав, что горшок с чечевицей может и подождать.
– Сделай, что ни будь, – сказала Оллин с горечью в голосе и уселась на свое место. – Мы не протянем и месяца, если нас снова обнесут.
Закрыв лицо ладонями, она тихо заплакала, то и дело, подрагивая плечами.
– Что же ты, – сказал Абран, не поверив собственным глазам, ибо ни разу не видел жену плачущей. – Перестань, жена… все будет хорошо.
Сделав пару неуверенных шагов, он остановился, услышав под ногами хруст. Посмотрев под ноги, Абран узрел кусочки ложки, после чего сделал еще шаг и прикоснулся рукой к плечу жены, ощутив дрожь тела, напомнившая ему те времена, когда он с отцом бороздил просторы Западного моря.
Бури, холодные ветра и насквозь промокшие одежды были обычным явлением в жизни рыбаков, ходивших по Западному морю. Но, все это померкло перед бурей у Драконьего мыса, в которую он потерял отца, а сам чуть было не превратился в плавающий на поверхности воды кусок льда. Держась за мачту, Абран пробыл в воде с полчаса, вдыхая холодный воздух и запах прогнившей древесины, напоминавший ему не то запах желудей, не то дикого ореха. Много чего передумав за это время, он не раз возвращался к мысли, что тем, кто сгинул в пучине, повезло больше, нежели тем, кто выжил и теперь умирал в холодном одиночестве, оглашая тишину зубной дробью. Решиться на самоубийство он не мог, хотя стоило всего-то ничего, взять, и заглотнуть воды, да нырнуть по глубже. Но, как и всякий человек, пестующий надежду на спасение, Абран продолжал цепляться за жизнь, вглядываясь в пустой горизонт. И, надежда не обманула юношу, послав ему в помощь проходившее мимо рыбацкое судно. Оказавшись на борту судна, он зарекся, что начнет новую жизнь и в море больше ни ногой, что и сделал спустя три дня, женившись на дочке торговца птицей.
– Ты мне обещаешь? – вдруг спросила Оллин, обратив к мужу заплаканное лицо.
– Обещаю, – ответил Абран и сжал ее плечо, не решаясь на большее.
Чего Абран пообещал, он и сам толком не уразумел, но, понимал, что слова поддержки для нее сродни надежде, которую он питал после кораблекрушения. Впрочем, он когда-то обещал и ее отцу, что будет проявлять заботу о его дочери, пока в его груди бьется сердце. Помнил Абран и о том, как открывая перед молодой женой калитку отцовского дома, он встретился взглядом с соседкой, той самой, что этой ночью копошилась в собственном саду. Задумчивая, добродушная, она происходила из скромной семьи хлебопека, с которым мечтал породниться его отец. Но, вопреки воле отца, который не мог прийти из мира Богов и воспрепятствовать решению сына, он сделал выбор в пользу дочери торговца птицей, дававшего
за дочь кобылу, телегу, птичник и пару фунтов приданого.
– Я всегда в тебя верила, – прошептала Оллин, поднявшись со стула. Улыбнувшись, она обвила руками стройный стан мужа и положила голову на его грудь.
– А я в тебя, – сказал Абран, все больше и больше отдаляясь от понимания происходящего.
Обняв жену, он попытался было вспомнить, когда они в последний раз вот так стояли в обнимку, и, не вспомнив ничего такого, просто сжал ее крепче.
– Знаешь, а я давно не выходила в люди…
Не договорив, Оллин замолкла, услышав за окном подозрительный шум.
– Слышала? – спросил Абран, бросив взгляд в сторону окна.
– Не иначе… соседи, – ответила Оллин.
– Э-э-э, нет, – протянул Абран, отстранившись от жены и
проследовав к окну. – Соседи обычно кричат, а потом входят.
Выглянув в окно, он заметил силуэт человека, проскользнувшего на задний двор. Курицы, как по команде, в один голос закудахтали, и следом послышался приглушенный петушиный крик.
– Абран, что там? – спросила Оллин, подойдя к окну.
Муха, все это время наблюдавшая за семейной драмой с оконной рамы, дождалась-таки момента и метнулась к горшку, нырнув в него с головой.
– Если что, кричи, – ответил Абран и бросился к выходу.
Схватив вилы, прислоненные к стене у входа, он сорвал с гвоздя связку ключей и стрелой вылетел на крыльцо. Ударившись об стенку, дверь проскрипела и медленно затворилась, оставив его наедине с неизвестностью. Чуть помедлив, Абран сошел с крыльца и неспешным шагом двинулся к птичнику, крадясь вдоль стены, словно боялся спугнуть добычу.
– Абран, ну что там!? – крикнула Оллин, наполовину вывалившись из окна.
– Дура, не кричи, – прошипел Абран, махнув рукой на жену.
– Что? – спросила Оллин, не расслышав мужа.
Покачав головой, Абран сплюнул и продолжил движение к птичнику, вглядываясь в темноту. Чем ближе он подходил к цели, тем громче позвякивал ключами, будто предупреждая нежданного гостя о своем присутствии. Сделав еще пару-тройку шагов, он увидел тень, отделившуюся от птичника и тут же растворившуюся в темноте. Широко распахнутая дверь птичника чуть скрипнула, следом раздался
звук, напоминающий шум эля, выливающегося из опрокинутой бутыли.
– Эй, кто здесь!? – крикнул Абран.
Не услышав ответа, он отбросил связку ключей и взял вилы наперевес. Переведя дыхание, он двинулся к птичнику, пока не оказался у двери – черная, зияющая пустота вкупе с мертвой тишиной ничего хорошего не сулила.
– Абран, ты где!?
– Чтоб тебя собаки задрали.
Вздохнув, он шагнул в птичник, как через мгновение отпрянул назад.
– О, Боги! – вскрикнул Абран, упав навзничь.
Подняв голову, он узрел на груди сизо-рыжего петуха, взирающего на него одним левым глазом. Правый глаз, как и вся правая часть головы, у него отсутствовали. Вертя из стороны в сторону головой, или тем, что от нее осталось, петух пытался прокукарекать, но вместо этого из его горла вырывался булькающий звук.
– Вор, вор, держи вора! – вдруг раздался истошный крик старухи, эхом отозвавшийся по переулку.
– Ох-х-х, – выдохнул Абран, вспомнив про жену и вора.
Вскочив на ноги, он бросился к жене на выручку, а петух, кубарем слетев на землю, поднялся и поплелся вслед за хозяином, то и дело, заваливаясь на правую сторону.
– Абран, Абран! – запричитала Оллин, завидев мужа. – Он туда побежал, туда-туда, ты слышишь!?
Точно курица, носящаяся в поисках спасения от топора, она металась по двору, хватаясь то за голову, то указывая руками на окрестные дома.
– Дура! – крикнул Абран, перехватив жену на полпути от дома до калитки. – Кто побежал, куда побежал!?
– Туда, туда! – закричала Оллин, указывая на Южную улицу.
Отпустив жену, Абран бросился к калитке и узрел в конце переулка убегающего человека.
– Из дома ни ногой, я скоро буду, – это были его последние слова, прежде чем он бросился вдогонку за вором.
ПОТРОШИТЕЛИ
Крик Оллин, всполошивший Зеленый переулок, заставил пробудиться добрую половину его обитателей. То здесь, то там распахивались окна, из которых высовывались лица и, не найдя ничего любопытного, тут же исчезали, затворив за собой окна. Были и такие, что задерживались, а после легкой перебранки с домочадцами, они, как и первые, с грохотом затворяли окна, будто говоря, что сделали все, чтобы откликнуться на крик о помощи. И, только Мойра не осталась равнодушной, услышав крик напротив своего дома. Убедившись, что муж спит мертвецким сном, она вскочила с постели и бросилась к выходу в одной ночной рубахе.
– Мойра, ты куда? – спросил Кейван, приподнявшись на локте.
– Я!?
От испуга Мойра подскочила и встала как вкопанная, боясь обернуться. Ее тонкое тело дрожало, как осиный лист на ветру, а руки
не находили себе места.
– А что, помимо нас с тобой здесь еще кто-то есть?
Почесав грудь, сплошь покрытую густой черной шерстью, Кейван присел на кровати и вперил в жену сонный взгляд.
– Нет, никого.
– Так куда же ты собралась, на ночь глядя?
– Ты разве не слышал крика?
– Слышал, и что с того?
– Это крик соседки, что живет напротив нашего дома.
– Пусть себе кричит, нас это не касается.
– Как не касается, а не ты ли просил у ее мужа помощи!? – возмутилась Мойра, обнаружив в себе решительность, которой прежде никогда не обладала. Обернувшись, она одарила мужа гневным взглядом и, не дожидаясь ответа, выпорхнула из дома.
После того, как Абран Фарран женился на дочери торговца птицей, отец сосватал ее за помощника по пекарне, ибо лучшей кандидатуры он не мог сыскать: работящий, обходительный, Кейван мог сойти за отличную партию, если бы ни страсть к элю и девкам. Отец Мойры об этом знал, но все-таки решился на этот шаг, заверив дочь, что «ветер в голове Кейвана рано или поздно уляжется, и он станет добрым семьянином». Увы, этого не произошло. Спустя год, когда отца не стало, Кейван действительно изменился, но не в лучшую сторону. Забросив дела, он полдня проводил в тавернах, а другие полдня оприходовал работниц пекарни. По возвращении же домой он любил вздремнуть, а выспавшись вдоволь, с полночи мучил жену в постели, любя ее с таким остервенением, будто ему не хватало работниц своей пекарни.
– Мойра! – крикнул Кейван, не веря своим глазам.
Привстав с кровати, он собрался пойти вслед за женой, как передумал и уселся на постель, пропитанную запахом пота и дешевого эля. Еще через мгновение он погрузился в воспоминания недельной давности, сделавшие его героем в глазах соседей, а еще через день – жертвой таинственных поджигателей. Тот день, когда в их птичник вломился вор, Кейван помнил хорошо. Выполняя супружеский долг, он услышал шум на заднем дворе. Выбежав во двор, он предстал перед вором в том виде, в котором и явился в мир людей. Узрев голого человека, в свете луны походящего на обезьяну, воришка от изумления так и присел на зад, а затем оказался в руках хозяина дома и был сдан властям. За этот подвиг Кейван получил вознаграждение в размере шиллинга и славу борца с потрошителями, правда, через день у него случилась беда – птичник сгорел дотла, а вместе с ним сгинула и вся птица. Но, когда под боком есть мастер на все руки, то эта беда вовсе и не беда. Подумав о старике Абране, некогда питавшим чувства к его жене, Кейван пришел в себя.
– Жена, а ну вернись домой! – крикнул он, но та и голоса не подала.
Держась за сердце, Мойра не отрывала глаз от Абрана, того, в чью жизнь она так и не вошла. Будто спасаясь от своры бродячих псов, он несся по ночному переулку быстрее ветра.
– Мойра, пойдем домой, – сказал Кейван глухим голосом, появившись за спиной жены.
Одернув руку от сердца, Мойра обернулась и, не говоря ни слова, проскользнула мимо мужа. Впереди была целая ночь мучений, к которой нужно было подготовиться. Подойдя к окну, она взяла с подоконника медный короб и вынула из него серый брикет размером с ноготь. Положив короб на место, Мойра поднесла брикет ко рту и, скорчив лицо, надкусила его и заработала челюстями, медленно, никуда не спеша, точно корова, жующая сочную траву. Довольно скоро
черты ее лица, обрамленного шелковистыми волосами, размякли, щеки разрумянились, а в глазах появился нездоровый блеск.
– Теперь я готова, – прошептала Мойра, улыбнувшись луне, ставшей немой свидетельницей ее храбрости.
Заглотнув остаток брикета, она сделала шаг в сторону кровати и остановилась, ощутив в голове шум, подобный шуму волн, накатывающих на каменный берег. Улыбнувшись, Мойра сделала несколько шагов, а достигнув цели, оказалась в объятиях мужа. Закрыв глаза, она отдалась на откуп волнам, уносящим ее за морской горизонт. Что до луны, стоявшей высоко в ночном небе, то она оказалась свидетельницей и погони Абрана за воришкой. Добежав до конца переулка, он остановился, тяжело дыша, а переведя дыхание, продолжил преследование, ощущая, как с каждым шагом силы покидают его.
– Не будь я Абраном Фарраном, – прошептал он, делая очередное усилие. – Если не догоню…
– Кто там!? – раздался голос над его головой.
Остановившись, Абран поднял голову и обнаружил на балконе второго этажа женщину с младенцем на руках, приходившейся невесткой старухе Нагае. Открыв было рот, чтобы ответить, он не нашел в себе сил и облокотился на стену, оказавшись в тени балкона. Глубоко дыша, он держался за бешено колотящееся сердце, которое, как ему казалось, вот-вот выскочит из груди и ускачет по мостовой.
– Ах, ты негодница, – раздался скрипучий голос. – Моего внучка хочешь застудить?
«А вот и карга старая собственной персоной», – подумал Абран, на дух не переносивший Нагаю, ибо она была хуже репейника.
Прося о какой-либо помощи, она, как правило, этим не ограничивалась, и потому он старался обходить ее стороной.
– Там кто-то есть, – сказала женщина, пропустив вопрос мимо ушей.
– Никого там нет, – буркнула старуха, бросив взгляд на мостовую.
– Как же нет, если я слышала чей-то голос?
Наклонившись, женщина посмотрела по сторонам, пытаясь разглядеть неизвестного.
– Вот сын мой вернется, я все ему расскажу, – проворчала старуха и удалилась прочь.
При этих словах внук старухи сморщил лицо, что было верным признаком водопада слез. Улыбнувшись, мать прижала сына к груди и
принялась качать его, то и дело, поглядывая на соседние дома. Впрочем, уже вскоре она обомлела, узрев Абрана, вышедшего из тени балкона.
– Эй, кто ты!? – крикнула она, вперив испуганный взгляд в старика.
– Я ваш сосед, – ответил Абран.
