Свет погасшей звезды

– Давай, – кивнул он в сторону и скрестил руки на груди, не сводя с меня глаз.

– Уйди! – рявкнула я раздраженно.

Мужчина закатил глаза, но все же отвернулся, лениво оглядывая окружающее пространство.

Я не теряла времени – мой взгляд метался, выискивая что-нибудь полезное.

– Давай быстрее! У нас нет всего дня для твоих нужд! – прорычал он, глядя вперед, но голос его выдавал скуку. Он явно не ожидал никакого сопротивления.

– Да, хорошо… – пробормотала я, продолжая искать. – Просто… я не могу выбрать место… тут так много травы…

Я нарочно тянула время, надеясь, что он расслабится.

И тут мой взгляд зацепился за ветку.

Острый, зазубренный край явно сломал ветер, но в моей руке он мог стать оружием.

Я осторожно потянулась к нему, вспоминая учения Никко. Он объяснял, где у человека самые уязвимые точки – шея, глаза, солнечное сплетение…

Если ударить правильно, я смогу причинить боль. Возможно, этого хватит, чтобы сбежать. Я закрыла глаза на мгновение, словно это могло помочь, и выдохнула.

Пусть боги хранят меня.

Мои пальцы сжали ветку крепче. Острый край впивался в ладонь, но я не обращала внимания на боль. Охранник что-то бубнил себе под нос, лениво переступая с ноги на ногу. Он уже не смотрел в мою сторону.

Шанс.

Я сделала шаг. Под ногой хрустнула сухая ветка. Мужчина дернулся, оборачиваясь, но не успел даже толком сфокусироваться. Я ударила.

Резким, точным движением вонзила ветку прямо ему в глаз. Лес разорвал крик. Он пронзил тишину, заставляя птиц сорваться с веток и исчезнуть в листве.

Мужчина пошатнулся, схватившись за лицо. Кровь хлынула сквозь пальцы, он зашатался, теряя ориентацию.

– Ах ты, сука! – его рык был полон ярости.

Но я уже неслась в противоположную сторону. Только бы успеть… только бы успеть…

Кусты хлестали меня по лицу, ветки цеплялись за одежду, оставляя мелкие царапины на коже, но я не останавливалась. Каждая секунда промедления могла стоить мне свободы. Сердце билось так громко, что заглушало даже его проклятия. В висках стучала кровь, дыхание сбилось, но страх гнал меня вперед. Позади слышался топот тяжелых шагов. Они бросились за мной.

Я перепрыгнула через корягу, но приземлилась неудачно – правая нога поехала в грязи, и я едва не упала. Нет, только не это! Я с силой оттолкнулась, снова устремляясь вперед, но теперь мне казалось, что воздух стал гуще, а ноги – тяжелее. Лес будто сжимался вокруг меня, деревья казались выше, мрачнее, их стволы мешали мне увидеть путь вперед.

Позади раздался гневный рык.

– Стоять, сука! – Мужчина все еще гнался за мной, и по голосу было понятно, что если он меня поймает, мне не поздоровится.

Но я не могла сдаться.

Впереди замаячил просвет между деревьями. Я бежала туда, молясь, чтобы это был выход, а не тупик.

Еще немного… Еще чуть-чуть…

Я бежала, легкие горели, словно в них пылал огонь, а сердце бешено колотилось в груди. Пот стекал по вискам, липкими каплями скатываясь на шею.

Я добежала до толстого дерева и, тяжело дыша, спряталась за его широким стволом. Прислонилась спиной к холодной коре, пытаясь хоть немного прийти в себя.

Нельзя останавливаться… но если я не передохну, ноги просто откажут. Я закрыла глаза и прислушалась. Голоса доносились издалека – приглушенные, растянутые ветром. Значит, я успела оторваться. Но это не значило, что они меня не найдут.

Я сжала руки в кулаки. Расслабляться нельзя.

В животе тянуло от страха, а в голове вертелось единственное – я не знаю, где нахожусь.

Темный лес окружал меня со всех сторон, деревья стояли плотно, их кроны почти не пропускали свет. Я не могла сказать, далеко ли город, но знала одно – мне нужны люди. Те, кто помогут. Но куда идти?

Я огляделась. Лес был бесконечным, каждый ствол казался одинаковым. Если я пойду не туда, могу просто заблудиться…

Я глубоко вдохнула, прижав ладонь к груди, стараясь успокоить бешеный ритм сердца.

Думай, думай…

Если корабль причалил где-то на берегу, значит, где-то должна быть дорога. Если я найду путь, пройденный похитителями, возможно, он приведет меня к людям. Я прислушалась еще раз. Ветер шуршал листвой, где-то каркала ворона. Но… не только. Вдалеке послышалось ржание лошади.

Мой взгляд дернулся в ту сторону. Люди.

Я сделала глубокий вдох и, не давая страху сковать меня, рванула туда, где мог быть шанс на спасение. Я выбежала на тропу, сердце сжалось в груди – ни лошадей, ни людей. Только пустота. Моя надежда на спасение, вспыхнувшая, как огонек, начала угасать. Я повернула голову, осматриваясь. Куда идти?

Дорога тянулась в две стороны, одна – утопала во мраке леса, другая – терялась вдалеке. Ветер колыхал листву, приносил с собой сырой запах земли. Каков шанс, что я не наткнусь на тех мужчин? Каков шанс, что этот путь выведет меня в город, а не в новую ловушку?

Я стиснула зубы. Стоять здесь – глупо, значит, нужно двигаться. Ветер коснулся моих щек, пробежался по волосам, как чья-то легкая рука. Он дул в одну сторону, и я решила следовать за ним. Если я ошибаюсь, у меня не будет второго шанса.

Я шагнула вперед, с каждым движением ускоряя шаг, а потом вновь сорвалась на бег.

3 глава. Никко.

После объявления тревоги прошла неделя. Время тянулось невыносимо медленно, словно дни растягивались до бесконечности. Я не мог сидеть сложа руки. Мысли об очередном побеге начали захватывать мой разум, будто это была единственная ниточка, ведущая к свободе. Всё это время я тщательно составлял планы, рисовал схемы, просматривал карты и наблюдал за сменой караула. Каждое движение охранников я изучал так, будто от этого зависела моя жизнь. Не то чтобы всё это было для меня новым. Мы с друзьями не раз сбегали из школы, словно птицы, вырывающиеся из клетки. В такие моменты чувство свободы накрывало нас с головой. Мы выходили наружу, под ночное небо, и хотя свобода длилась недолго, в тот момент она казалась бесценной.

Обычно мы действовали после полуночи, когда всё вокруг стихало, и мир погружался в густую тишину. Этот час всегда был идеальным. Тишина создаёт иллюзию безопасности, как будто мир засыпает и на короткое время забывает про тебя. Под покровом ночи нам удавалось исчезать из поля зрения. Я помню, как с замиранием сердца ждал момента, когда охранники, уставшие за день, будут менять караул. Их сонные движения и невнимательность всегда играли нам на руку. Мы передвигались осторожно, словно тени, сдерживая дыхание и прислушиваясь к каждому шороху. В такие моменты сердце билось так громко, что казалось, его могли услышать все вокруг. Но сейчас всё было иначе. Тревога изменила всё. Система охраны усилилась, и теперь побег требовал не просто планирования, а полной уверенности в каждом шаге. Ошибки быть не могло. Даже малейшая оплошность могла привести к катастрофе.

Отец и Мики… Эти мысли, как цепи, сковывали мой разум, не давая покоя ни днём, ни ночью. Я не знал, как они справляются, что чувствуют, или вообще, в безопасности ли они. Сердце сжималось от беспокойства, но ничего нельзя было сделать.

Ночью, лежа в своей комнате, я чувствовал, как стены словно давят на меня, сжимая пространство вокруг. Воздух становился тяжёлым, каждый вдох был словно борьба. Темнота, вызывала еще больше чувства безысходности. Я закрывал глаза, пытаясь отвлечься, но вместо этого передо мной вставали их лица – отца и Мики. Отец всегда был сильным, непоколебимым, но в последнее время его усталый взгляд и тихая грусть выдавали внутреннюю борьбу. А Мика… она была светом в моей жизни, моим союзником, и я не мог избавиться от чувства, что подводил ее. Свобода казалась чем-то далёким, почти нереальным. Но её отсутствие было невыносимым. Я чувствовал себя пленником, зажатым между страхом и необходимостью действовать. Я знал, что должен попробовать. Попробовать вырваться из этой ловушки, несмотря ни на что. Ради себя. Ради них.

Я сжимал кулаки, лежа в кровати, чувствуя, как во мне разгорается пламя. Это пламя не давало мне сдаться, подталкивало меня к действиям. Пусть даже впереди ждала неизвестность, это был мой единственный путь к тому, чтобы быть рядом с родными.

– Выглядишь слишком задумчивым, – сказал Энцо, подбегая ко мне. В его голосе звучало лёгкое беспокойство, смешанное с привычной дружелюбной ноткой.

Сегодня у нас были физические упражнения, и вся группа бегала кросс на десять кругов вокруг большого тренировочного поля. Воздух был прохладным, с лёгким запахом свежей травы и влажной земли, но даже это не могло отвлечь меня от мыслей, которые терзали меня изнутри.

Я почувствовал, как капли пота стекают по вискам, но дело было не в усталости. Голова будто наполнялась тяжестью, а в груди ощущалась сдавленность. Бег, как и всё остальное сегодня, проходил мимо меня, словно в тумане. Я автоматически переставлял ноги, даже не замечая, сколько кругов пробежал.

Энцо оказался рядом внезапно. Его энергичный шаг и звонкий голос вывели меня из моих размышлений. Он выглядел бодрым, хотя на его лбу тоже блестели капли пота. Его глаза, всегда искрящиеся оптимизмом, внимательно изучали моё лицо, будто он пытался угадать, что у меня на уме.

– Всё нормально, – выдавил я, стараясь улыбнуться, но это получилось неубедительно.

Энцо прищурился, явно не веря моим словам.

– Ты так хмуришься, что я уже боюсь за тебя, – сказал он с лёгкой усмешкой, но в его тоне всё же чувствовалась тревога.

Я отвёл взгляд, наблюдая, как другие бегуны размашисто переставляют ноги, их дыхание смешивается с гулом ветра. Сердце бешено колотилось, но не от бега, а от мыслей, которые продолжали накатывать волной.

– Просто задумался, – наконец ответил я, надеясь, что этого будет достаточно.

Энцо вздохнул, покачал головой, но ничего больше не сказал. Он привык к моему молчанию, но я чувствовал, что его беспокойство осталось.

Я мог бы довериться своему другу и рассказать о своих планах. Энцо всегда был рядом, готов выслушать и поддержать. Его непоколебимая уверенность в том, что мы справимся с любой бедой, была для меня как якорь в бушующем море. Но мысль о том, чтобы сделать его соучастником, пойти против правил вместе, разом превратить его жизнь в хаос, терзала меня.

Я опустил взгляд, наблюдая, как мои пальцы сжимаются в кулак. Сердце сжалось от тяжести решения. Перед глазами всплывал образ Энцо – его улыбка, его лёгкость, его беззаботное отношение к жизни. Я не мог позволить себе разрушить это. Как бы я потом смотрел ему в глаза, если бы что-то пошло не так?

Внутри поднималась волна вины и страха. Грудь будто сдавила невидимая рука, дыхание стало неровным.

Я отвёл взгляд, вглядываясь в линию горизонта, где тренировочное поле сливалось с небом. Порыв ветра принёс запах свежей травы и напомнил о том, что я стою здесь, сейчас, но мысли уносили меня в то, что могло бы случиться.

"Нет", – твёрдо решил я про себя, ощущая, как внутри вспыхивает крохотное пламя решимости. Эта ноша должна остаться на мне. Ради него, ради его спокойствия.

– Эй, ты меня слышишь? – парень толкнул меня плечом и тут же ослепил своей широкой улыбкой. В его голосе звучала привычная лёгкость, но я заметил, как он внимательно изучает меня, словно пытается понять, что со мной не так.

Я улыбнулся ему, но моя улыбка была больше наигранной, чем искренней. Казалось, даже мышцы лица сопротивлялись этому притворству. Мой взгляд скользнул по его голубым глазам, полным надежды и какого-то детского задора. Я старался отогнать мысли, которые раз за разом возвращались: что, возможно, мы с ним долгое время не увидимся.

Он закончит школу без меня. Без наших привычных обсуждений, без наших совместных выходок. В голове всплывали планы, которые мы строили на выпускной: как вместе будем стоять на сцене, как будем праздновать этот день до утра. Всё это теперь казалось таким далёким и призрачным, словно это было в другой жизни.

В груди поднялась горечь. Я отвёл взгляд, боясь, что он прочтёт всё это в моих глазах.

– О чём ты? – спросил я, пытаясь восстановить обрывки слов, которые всё это время говорил друг. Мой голос прозвучал хрипло, словно я только что вышел из глубоких раздумий.

– Идёт слух, что администрация города заключила с кем-то союз для укрепления его обороны, – продолжил Энцо, сбавив темп, чтобы не сбить дыхание. – Подумать только, какие времена наступили, что приходится просить помощи не абы у кого, а у одного из самых могущественных людей… если его вообще можно назвать человеком.

Он фыркнул, его голос звучал с лёгким оттенком насмешки, но я чувствовал, что за этим скрывалась тревога.

– Ты про кого? – я попытался звучать спокойно, хотя внутри всё напряглось.

– Про Рамиля, конечно, – парень продолжал бег, бросая на меня короткие взгляды. – Слышал про него? Он известен на весь континент. Кто-то считает его героем, кто-то – монстром. Но вряд ли мы настолько отчаянны, чтобы просить помощи у такого как он. Ты как думаешь?

Мы уже почти достигли финиша, а я всё ещё обдумывал его слова. Имя "Рамиль" отозвалось во мне тяжёлым эхом. Воспоминания, которые я старался держать под замком, нахлынули с новой силой. Возможно ли, что тот мужчина и был этим Рамилем? Мой пульс участился не только от физической нагрузки, но и от нахлынувших эмоций.

– Не знаю, – пробормотал я, стараясь держать лицо. – Если ситуация настолько серьёзная, возможно, у них просто нет другого выхода.

Энцо прищурился, пробежав последний метр дистанции. Его тон стал чуть мягче, но взгляд был изучающим.

Мы с Энцо сделали пару глубоких вдохов, чтобы прийти в себя после пробежки. Он ненадолго замолчал, а затем, словно прочитав мои мысли, сказал:

– Слушай, я знаю, что ты редко говоришь о своих мыслях, но, если что-то тебя беспокоит, можешь мне рассказать.

Его слова звучали искренне, и я почувствовал лёгкий укол вины за то, что продолжал хранить свои планы в секрете. Но я не мог втягивать его в это.

– Всё нормально, – ответил я слабо, стараясь отвести взгляд. – Просто устал немного.

Он только кивнул, явно понимая, что разговор на эту тему я продолжать не собираюсь.

Всё это казалось мало важным по сравнению с тем, что я не был рядом со своей семьёй. Мысли о доме, о Никко и отце заполняли каждую свободную минуту. Я не мог позволить себе оставаться здесь, когда где-то там они могли быть в опасности.

Сегодня я был решительно настроен покинуть стены школы и отправиться в Бордо, несмотря на риски. Мне предстоял долгий путь, который займёт много времени – времени, которого у меня нет.

Мои руки сжались в кулаки, когда я представил себе эту дорогу. Лесные тропы, опасные перевалы, неизвестность, поджидающая на каждом шагу… Но ещё больше меня пугала мысль о том, что я могу опоздать. Что, когда я наконец окажусь рядом с ними, уже будет слишком поздно.

Вернувшись в комнату, я подошёл к своему столу и достал карту, которая была исписана заметками и метками. Линии, нарисованные карандашом, пересекали континент, соединяя моё нынешнее местоположение с Бордо. Каждая точка на пути – это деревни, города, перевалы, где я мог передохнуть или, наоборот, столкнуться с неприятностями.

Сердце бешено стучало, пока я продумывал каждый шаг. Я посмотрел в окно. Снаружи сгущались сумерки, окутывая всё серым, угрюмым светом.

"Это будет нелегко", – подумал я, чувствуя, как напряжение в груди только нарастает.

Я собрал свои вещи: немного еды, нож, который мне однажды подарил учитель Ан, и небольшой амулет, который остался от матери. Амулет был круглым, золотистого цвета, чем-то напоминал луну. В центре красовался камень, напоминающий сияющее солнце. Он казался живым – словно солнечные лучи играли внутри него, отражаясь на золотой оправе. Этот амулет был для меня не просто украшением. Он принадлежал матери, которая всегда говорила, что он приносит защиту и свет даже в самые мрачные времена. Когда я держал его в руках, мне казалось, что она рядом, что её тепло всё ещё оберегает меня.

Внезапно дверь в мою комнату приоткрылась, и на пороге появился Энцо.

– Ты в порядке? – спросил он, нахмурившись. Его голос был тихим, но в нём звучала тревога.

Я спрятал амулет в карман и обернулся к нему.

– Да, всё нормально, – сказал я, стараясь говорить уверенно.

Но мой голос дрогнул, и Энцо заметил это.

– Ты не выглядишь нормально, – он сделал шаг ко мне, сложив руки на груди. – Что-то случилось?

Я не знал, что ответить. Если бы он знал о моём плане, он наверняка попытался бы меня остановить или отправиться со мной. Но в его глазах читалась искренняя забота, и это заставило меня почувствовать себя виноватым.

– Просто думаю обо всём этом, – наконец сказал я, махнув рукой в сторону окна. – О тревоге, о слухах…

Энцо помолчал, оценивающе глядя на меня.

– Ладно, – сказал он наконец. – Но, если что-то случится, ты ведь скажешь мне, да?

Я кивнул, даже зная, что это ложь.

Когда дверь за ним закрылась, я снова повернулся к окну. Наступила ночь, и темнота медленно поглощала всё вокруг. Это был мой шанс. Мой единственный шанс.

"Я должен успеть", – сказал я себе, поднимая с пола рюкзак. Сердце колотилось в груди, но внутри разгоралось странное, почти пугающее чувство решимости.

Поздним вечером, когда все отправились на ужин, я остался в комнате. Собрав рюкзак с самыми необходимыми вещами, я спрятал его на одном из балконов, выходившем ближе к лабиринтам в восточной части академии. Этот угол был почти заброшен, и я надеялся, что никто туда не заглянет. Но даже это не избавило меня от беспокойства.

Моё сердце тяжело билось, словно предупреждая о надвигающейся опасности. Тревожные мысли не давали покоя: а что, если мой план побега провалится? Что, если меня поймают? В голове всплывали картины самого худшего исхода. Я представлял, как меня хватают охранники, как меня ведут в подвал – холодный, сырой и тёмный, – где я окажусь заточённым на недели.

Я знал, насколько строгие правила царят в школе. Любая попытка ослушаться каралась беспощадно, а для таких, как я, они применяли особенно жёсткие меры. Невозможность предсказать, что ждёт меня впереди, словно ледяными когтями сжимала мою грудь. Но, несмотря на страх, я был твёрдо намерен идти до конца.

Время тянется медленно, слишком медленно. Ночь уже полностью вступила в свои права, поглощая всё вокруг тьмой. На улице пасмурно – тучи заволокли луну и звёзды, будто не давая им ни малейшего шанса пробиться сквозь мрак. Тишина в комнате давит, будто она сама стала тяжёлым грузом, а я не могу с этим справиться.

Многие уже уснули, но в коридоре всё ещё слышен тихий разговор и приглушённый смех нескольких парней. Это не даёт мне покоя. Внутри меня что-то бурлит, я чувствую, как раздражение накапливается, словно на краю взрыва. Мне хочется вскочить, закричать на них, чтобы заткнулись и наконец легли спать, но я знаю – это только усилит мой страх быть пойманным. У меня есть свой план, и единственное, что мне нужно – это тишина и время. Я спокойно лежу, стараясь не издавать ни звука, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Тело напряглось, а внутри всё сжалось – я ощущаю, как каждый мой вздох становится громким, как если бы этот простой акт дыхания мог выдать меня. Мне кажется, что все вокруг знают о моем побеге и внимательно следят за каждым моим движением. Мне не даёт покоя мысль, что за мной могут наблюдать, что в любой момент кто-то войдет в комнату и поймает меня. Это глупая мысль – никто не знает, даже Энцо.

Когда в комнате воцарилась тишина, слышно было только сопение спящих людей и невнятная болтовня сквозь сон. Каждый звук казался обострённым, словно усиливался в этой полной безмолвии. Все вокруг будто затихло, и я ощутил, как тишина начинает давить, наполняя воздух тяжестью, будто она тоже пыталась найти выход, как и я. Вроде бы ничего не происходило, но ощущение нарастающего напряжения было почти осязаемым. Я мог слышать, как собственное сердце бьётся слишком громко, и его стук в груди начинал сливается с ритмами дыхания соседей. Тени на стенах казались слишком длинными, слишком ползущими, будто сам мир готов был поглотить меня, только я этого не осознавал.

Тихо встав с кровати, я осторожно приподнял ноги, пытаясь избежать даже малейшего шороха. Ощущая, как каждое движение отдается в ушах, я будто бы оказался в мире, где даже дыхание становится громким. В комнате было темно, но свет из коридора создавал странные тени, которые танцевали по стенам, заставляя меня ещё больше напрячься. Кровать издала легкий скрип, и я мгновенно замер, замирая в воздухе, как охотник, на секунду застигнутый собственной добычей. Внимательно осматриваясь по сторонам, я проверял, не проснулся ли кто, не нарушен ли хрупкий покой этой ночи. Каждый шорох, каждый малейший звук казался мне слишком громким. Моё сердце колотилось быстрее, чем я хотел, казалось, его удары раздаются по всей комнате, почти ощущаемые в каждой клетке тела. Я сжал челюсти, стараясь не думать о том, как легко могу спугнуть тишину, в которую погружен весь мир. Всё вокруг будто замерло, и даже дыхание было слышно слишком отчетливо, как если бы оно принадлежало не мне, а самой темноте. Убедившись, что все спят, я, не делая лишних движений, двинулся к двери. Каждый шаг был как последний, тихий, сдержанный, и я невольно мысленно отсчитывал секунды, чтобы не нарушить этот хрупкий момент. Сильно сжатыми руками я схватился за ручку, почувствовав её холод под пальцами, и, затаив дыхание, медленно потянул, но остановился.

Возле двери я обернулся в сторону кровати Энцо. Он спал глубоким, безмятежным сном, не заметив ничего. Его дыхание было ровным и спокойным, и на его лице не было ни тени беспокойства. В ту тишину ночи, когда всё вокруг было застыло в безмолвной покое, он казался невозмутимым, как будто даже в самые темные моменты оставался в своей крепости. Этот парень – настоящий любитель поспать. Он мог бы продолжать спать, пока не наступит рассвет, даже не задумываясь о том, что происходит вокруг. Если бы я предложил ему пойти со мной, он бы без вопросов пошёл следом, даже не задавая лишних вопросов. Я знал, что он бы не мог оставить меня одного, что бы ни случилось. Это был его способ заботиться – не оставлять друга в одиночестве, не оставлять его на растерзание мира. Но сейчас я не мог позволить ему стать частью этого. Я понимаю, насколько моё путешествие может быть опасным и трудным. И хотя я был готов рисковать, мне не хотелось, чтобы он был втянут в это. У него есть семья, любящие братья, на которых он иногда жалуется, те, кто всегда рядом. Они ценят его, он нужен им, и они нуждаются в нём. И я не мог заставить его оставить их ради меня. Не мог обременить его этой ношей, тем более зная, как тяжело ему будет, если всё пойдёт не так, как мы ожидаем. Он заслуживает быть в безопасности, а не бежать вместе со мной в неизвестность, где каждое решение может стоить жизни. Мысленно прошу у него прощения, за то, что даже не сказал ему всего этого вслух, что оставил его в неведении. Ведь знал, что, если бы он знал, он бы всё равно пошёл бы со мной, не спрашивая зачем, не думая о последствиях. Я просто не мог позволить ему попасть в эту бурю.

Тихо, на носках, я вышел из комнаты. В последний раз обернувшись, я знал, что, возможно, это был момент, когда я окончательно ушёл от всех, кого когда-либо знал.

4 глава. Никко

Я уверенно шёл по коридору, который, как обычно, был окутан полумраком. Мягкий свет от настенных подсвечников освещал мой путь, но в этом тусклом свете всё казалось каким-то неестественным. Портреты, висевшие на стенах, казалось, прожигали меня насквозь своим взглядом, будто следили за каждым моим шагом. Даже днём они вызывали странное чувство тревоги, а в темноте, когда свет от свечей отбрасывал искажённые тени, эта тревога перерастала в настоящий холодок по спине. Каждое лицо на портретах казалось живым, а их глаза не отпускали меня, словно пытались заглянуть в самую душу. В такие моменты я ощущал, как по коже бегают мурашки, и чувствовал, как мрак вокруг становится почти осязаемым.

Каждый мой шаг был уверенным, хотя в глубине души я задавался вопросом, откуда взялась эта уверенность. Почему мне казалось, что всё, что я задумал, сбудется, и что я смогу выбраться отсюда, не будучи замеченным? Это было нелогично, ведь риск был огромен, а шансов не так много. Но, несмотря на это, я продолжал идти, уверенность как будто сама собой наполняла мои мысли. Возможно, это была просто слабая попытка самосохранения, мой способ бороться с сомнениями и страхом, который подкрадывался ко мне на каждом шагу.

На балконе меня встретил резкий порыв ветра, который взъерошил мои волосы. Я огляделся, убедившись, что рядом никого нет, и, собравшись с духом, прыгнул с третьего этажа. Мгновение – и я оказался на земле. Спасибо нашей физической подготовке! Приземление было мягким, но кровь всё равно чуть застыла в жилах от волнения. Я быстро спрятался за кустом, хотя толку от него было немного – его листья едва могли скрыть меня полностью. Но это давало хоть малую защиту от взглядов, и я воспользовался этим моментом, пытаясь не двигаться и не выдать себя. Осматривая местность, я заметил караульного, который двигался в мою сторону. Сердце сжалось, а внутри поднялась паника, как будто весь мир замер, оставив меня наедине с этим мгновением. Адреналин бурлил в крови, раскаляя вены. Мой мозг начал лихорадочно перебирать варианты – спрятаться, сбежать, или встретить его лицом к лицу? Но времени на раздумья было мало. Караульный был уже совсем близко, всего пару метров отделяли нас. Все мои мышцы напряглись, готовые к действию. Я был готов нанести удар, если ситуация выйдет из-под контроля, но в глубине души я надеялся, что мне удастся избежать этого.