Узы Белого Лотоса

– Цай Ян, – окликает его Ло Кай, и Цай Ян вздрагивает, поворачиваясь на его голос.

– Ло Кай? Что ты здесь делаешь?

– Я был в кофейне, когда ты заходил. Сун Бэй пропал?

Цай Ян глубоко вдыхает и медленно выдыхает, только после этого коротко кивая. Его волосы совсем растрепались. Он выглядит так, словно пронесся через весь Токио бегом. На лбу от жары и волнения выступили мелкие капли пота.

– Когда вы говорили в последний раз? – спрашивает Ло Кай.

– Сегодня днем, – отвечает Цай Ян. – Мы… он был расстроен, а потом я уехал работать. Он был дома.

– Что произошло потом?

– Я… – Цай Ян резко замолкает, не договорив фразу. – Ло Кай, прости за прямоту, но… зачем тебе проблемы совершенно постороннего человека?

На удивление эти слова, в которых действительно есть своя правда, неприятно оседают внутри чем-то горьким. Да, они друг другу посторонние, но ведь речь идет о пропавшем ребенке. И о человеке, который стоит вот так, застыв посередине дороги, потому что ему явно даже некому позвонить, чтобы попросить о помощи.

– Тебе нужна помощь, – спокойно говорит Ло Кай, глядя ему в глаза.

Цай Ян хмурит брови и проводит несколько раз ладонью по лбу, стирая с кожи испарину. Видно, что он борется с противоречиями в собственных мыслях, словно решая, можно ли довериться Ло Каю настолько, чтобы рассказать, почему и как пропал Сун Бэй.

– Мне позвонил Сун Чан. Он… В общем, он мой сосед и родной дядя А-Бэя. Я работал в Сибуе в баре. – Произнося это, Цай Ян касается пальцами бейджика на своей груди, подцепляя его с краю, словно в желании оторвать от рубашки. – Там отвратительно ловит. Как оказалось, он звонил мне несколько раз до этого, а я увидел, только когда вышел в перерыв на улицу. Ну, теперь меня, конечно же, уволят. – Он усмехается и засовывает руки в карманы брюк. – Я даже смену не доработал, сразу поехал сюда.

– Вы живете недалеко?

Цай Ян кивает.

– В пяти минутах пешком.

Ло Кай пару мгновений молчит, обдумывая, что делать. Может, стоит уже заявить в полицию? Цай Ян сказал, что Сун Бэй был расстроен. Мог ли он пойти на прогулку и заблудиться? Токио – огромный город, который просто невозможно знать полностью, даже если живешь здесь очень долго.

– Вы поругались? – спрашивает он, продолжая смотреть на Цай Яна, хотя тот не поднимает глаза, чтобы встретить его взгляд.

– Нет. В смысле мы никогда не ругаемся, просто расходимся на какое-то время, если вдруг что-то неприятное случается в разговоре. Но это ни разу не длилось долго. Я понятия не имею, куда он мог пойти и зачем. Сун Чан сказал, что он ушел почти сразу после меня. Сказал, что скоро вернется. Он самостоятельный, но уже так поздно. – Он начинает говорить все быстрее и быстрее, и Ло Кай берет его за плечо. Сам не понимает, преследует он цель успокоить или просто увести с дороги, потому что людей вокруг становится все больше. Все возвращаются с работы и прогулок.

Цай Ян послушно замолкает и отходит вместе с ним ко входу в какое-то заведение; из приоткрытой двери доносятся голоса и смех, ярко пахнет едой. Ло Кай собирается спросить у него, звонил ли он, например, в школу – пусть сегодня и воскресенье, многие дети собираются в кружки по интересам или ухаживают за животными, – но Цай Ян вдруг судорожно снимает блокировку с телефона и начинает быстро что-то в нем искать.

– Цай Ян?

– Надо позвонить Фа Цаймину. Вдруг А-Бэй поехал к нему на работу. – Цай Ян подносит телефон к уху и какое-то время стоит, прикусив мизинец той руки, которой держит смартфон. – Недоступен… – наконец произносит он, глядя на телефон так, словно готов зашвырнуть его в ближайшую стену. – Да где они все?

– Ты знаешь, где он работает? – спрашивает Ло Кай.

– Да. Я сейчас туда поеду. Они закончили работать час назад, но Фа Цаймин вечно засиживается допоздна. Только нужно зайти домой за пропуском.

Цай Ян суетливо убирает телефон в карман и разворачивается, но, сделав лишь один шаг, снова останавливается.

– Ло Кай, ты…

– Что? – видя, что он не продолжает фразу, спрашивает Ло Кай.

Он слышит лишь, как Цай Ян усмехается, не поворачиваясь к нему лицом. Слабый ветер проходится по его волосам, и Ло Кай чувствует легкий, еле уловимый запах молочного чая.

– Ты можешь пойти со мной? – спрашивает Цай Ян тихо, так и стоя к нему спиной.

Ло Кай сначала кивает, потом, осознав, что Цай Ян этого не видит, отзывается:

– Да.

Они вместе идут до конца квартала, потом – вниз по улице, ведущей к мосту, но, не дойдя до него, сворачивают в жилой массив, настолько плотно застроенный, что по переулку между домами с трудом можно передвигаться вдвоем бок о бок. Все это время Цай Ян молчит, но Ло Кай почти физически ощущает его нервозность. Пусть он и старается держать себя в руках, это не так просто скрыть.

Цай Ян останавливается около высокого и узкого здания и открывает дверь, ведущую на внешнюю лестницу. По ней они поднимаются на третий этаж. Точнее, Ло Кай поднимается – Цай Ян же взлетает по ступенькам, как будто за ним кто-то гонится. Они оказываются в длинном коридоре на несколько квартир. На левой стене между двух дверей нарисован краской рисунок: мальчик, держащий что-то в руках у самого лица. Проходя мимо, Ло Кай понимает, что ребенок на картинке держит у губ бамбуковую дудочку.

Цай Ян звенит ключами в руке и отпирает одну из дверей, на которой нет номера. Ло Кай входит в квартиру, где, на первый взгляд, никого нет, только в прихожей горит неяркий свет. Вскоре слышатся торопливые шаги, и к ним навстречу из коридора выбегает парень, на вид ровесник Цай Яна, может чуть младше. Он смотрит на Ло Кая темными, широко распахнутыми глазами. Ло Кай сразу обращает внимание на то, как сильно у него дрожат руки, и это явно не просто от волнения.

– Нашел? – моргнув, спрашивает он, переведя взгляд на Цай Яна.

Тот лишь качает головой и, не разувшись, сворачивает в коридор.

– Ло Кай, я быстро. Только возьму пропуск.

Встретивший их парень тяжело вздыхает и не с первого раза сцепляет дрожащие пальцы в замок, глядя в пол.

– Извините за вторжение. Меня зовут Ло Кай.

– Ох, простите, – словно очнувшись, вздрагивает сосед Цай Яна. – Я Сун Чан. А вы… вы друг Цай Яна?

Ло Кай не знает, что ответить, но его спасает Цай Ян, который возвращается, коротко бросив:

– Да. Друг.

Сун Чан быстро кивает.

– Куда ты едешь?

– К Фа Цаймину на работу. Может, А-Бэй решил поговорить с ним насчет твоей сестры или… что-то. Я позвоню, хорошо? Пожалуйста, не выходи никуда.

Сун Чан не отвечает, только вздрагивает, когда в дверь вдруг размеренно, но громко стучат. Ло Кай, который находится к ней ближе всех, дергает за ручку, открывая – Цай Ян не стал запирать замок…

И не сдерживает вздох облегчения. Едва не сбив его с ног, в квартиру влетает Сун Бэй, сразу же бросаясь к Цай Яну. Об пол что-то громко ударяется – Ло Кай, повернувшись, видит, как Цай Ян роняет телефон, который все это время не выпускал из рук, и резко присаживается на корточки, обнимая мальчика.

– А-Бэй, ты… ты просто…

– Простите, господин Цай. Простите, я не специально, – бормочет Сун Бэй, обнимая его за шею.

Сун Чан, стоящий рядом с ними, улыбается и поджимает дрожащие губы. Он протягивает руку и треплет мальчика по волосам.

– Какая идиллия. Было ради чего ехать на другой конец города, – слышится глубокий и спокойный голос, и все, как по команде, поворачиваются к двери. Цай Ян медленно поднимается на ноги, не снимая ладони с плеч Сун Бэя.

– Хао Ки?

Стоявший все это время в дверях и замеченный с самого начала только Ло Каем, который уже потерял нить происходящего, человек переступает порог и машет рукой.

– Привет, чокнутая семейка.

Это худощавый и очень бледный парень с так тщательно уложенными волосами, что, кажется, ни одна прядка не находится не на своем месте. Длинная рваная челка аккуратно обрамляет лицо с четкими скулами и очень выразительными глазами с прищуром. Он одет во все черное, даже на его руках Ло Кай замечает черные кожаные перчатки без пальцев.

Цай Ян, нахмурившись, опускает взгляд на Сун Бэя, который продолжает обнимать его за талию.

– А с Хао Ки вы как встретились?

– Простите, – в который раз произносит Сун Бэй. – Я поехал к Фа Цаймину в офис, и у меня сел телефон.

Цай Ян вздыхает.

– Значит, я был прав. Зачем, А-Бэй?

– Я хотел поговорить с ним насчет тети! – оправдывается мальчик. По его лицу расползаются красные пятна. – Прости, я не хотел тебя пугать… – добавляет он еле слышно.

– Какого черта Фа Цаймин мне не позвонил? – восклицает Цай Ян.

– Может, потому, что он в Монголии? – усмехнувшись, спрашивает Хао Ки, скрестив руки на груди и опираясь спиной о дверной косяк. – Два дня назад уехал. Он там в крошечной деревушке, которую даже на карте самой Монголии не видать. Представь себе, там не ловит телефон.

– А ты какого черта не позвонил?!

– А я звонил, – не меняясь в лице, спокойно отвечает Хао Ки. – Ты был недоступен.

– Нет у меня от тебя пропущенных, – говорит Цай Ян наконец, подбирая с пола телефон.

– Он правда звонил, – мягко произносит Сун Бэй.

Цай Ян вертит выключившийся от удара об пол телефон в руке, нажимает на боковую кнопку и, пока он снова загружается, несколько раз слегка ударяет им себя по лбу, закрыв глаза.

– Я был на работе, там не ловит. Надо было хоть повторно набрать.

– Я был за рулем. На минуточку. Я, конечно, мог бы попробовать, но все-таки я был не один, а с твоим ребенком.

Цай Ян едва на месте не подпрыгивает, снова глядя на Сун Бэя.

– Ты что, сел с ним на мотоцикл?!

Хао Ки громко смеется и отвечает за мальчика:

– Я мог бы дать тебе поволноваться подольше, если бы мы поехали на метро или взяли такси.

Молчавший и до сих пор лишь переводивший взгляд то на одного, то на другого Сун Чан осторожно берет Цай Яна за плечо.

– Цай Ян, все обошлось. Хао Ки, спасибо тебе за помощь, – говорит он.

– Пустяки.

– Стоп-стоп, – произносит Цай Ян, с остервенением потерев лоб и резким движением убрав с него налипшие из-за испарины волосы. – А-Бэй, ты ушел еще днем. Где ты был все это время? Неужели нельзя было зарядить телефон на работе у Фа Цаймина?

– Прости, – уже в который раз говорит Сун Бэй. – Все были на собрании.

Снова вмешивается Хао Ки:

– Я встретил его в вестибюле, когда сам уже собирался ехать домой. И хватит допрашивать ребенка. И врать ему – тоже хватит, – веско добавляет он.

Цай Ян меняется в лице. Ло Кай впервые видит у этого человека такое ледяное выражение.

– Я ему не вру.

– Это ваше дело, – обезоруживающе улыбается Хао Ки, подняв ладони в воздух. – Наверное, именно поэтому он был весь зареванный из-за новости, которая стала известна еще два месяца назад.

– Ты…

Сун Чан сжимает трясущиеся пальцы на плече Цай Яна.

– Пожалуйста, давайте не будем об этом. Хао Ки, мы очень тебе благодарны. Спасибо за твою помощь и твое время.

– Да не за что. Ладно, я поехал, – говорит Хао Ки. Он смотрит на Сун Бэя и подмигивает ему, когда мальчик переводит на него виноватый взгляд. – Увидимся, Сун Бэй. Фа Цаймин приедет через неделю, заходи к нам.

– Бежит и падает, – по-прежнему зло, но уже обессиленно тихо произносит Цай Ян.

Хао Ки смеется, отталкивается от косяка, к которому все это время прилипал лопатками, и выходит, еще раз махнув на прощание рукой. От внимания Ло Кая не ускользает его взгляд, который он мимолетно, но очень выразительно бросает на него, еле заметно кивнув.

Очень странный человек. Но вроде неплохой.

– Дурдом, – выдыхает Цай Ян, уперев в виски пальцы.

Сун Бэй снова робко обнимает его за талию.

– Я не хотел. Извини, пожалуйста, – тихо-тихо просит он.

Цай Ян качает головой и кладет руку ему на плечо.

– Я сам виноват. И ты извини, что сразу ничего не рассказал.

Мальчик кивает и впервые за все это время улыбается. Ло Кай начинает чувствовать себя неуютно из-за того, что стал свидетелем такой сцены, которая касается лишь этой семьи. Он прочищает горло, чтобы сказать, что собирается уходить. В этот момент Сун Бэй переводит на него взгляд. Его улыбка становится еще шире.

– Господин Ло, добрый вечер.

– Здравствуй, Сун Бэй.

– Вы зашли в гости?

Цай Ян слабо улыбается, встречая вопросительный взгляд Ло Кая.

– Да, – отвечает он за него. – Он помогал тебя искать, но теперь, раз ты здесь, он просто зашел в гости.

– Цай Ян, нет, я пойду, – качает головой Ло Кай. – Уже очень поздно.

Цай Ян отпускает Сун Бэя и подходит к нему, крепко хватая за оба запястья.

– Ну уж нет. В этом доме все в это время только ужинать садятся. И ты ужинаешь с нами. Я не могу отпустить тебя просто так, когда ты так мне помог.

Помог? Но что Ло Кай такого сделал? Мальчик ведь нашелся сам. Он уже хочет отказаться, но взгляд Цай Яна и его улыбка, которая уже почти похожа на прежнюю, не позволяют это сделать, поэтому остается только кивнуть.

– Я что-нибудь приготовлю, – улыбаясь еще шире, сообщает Цай Ян, отпуская его руки. Проходя мимо Сун Бэя, он бросает: – А ты – просто катастрофа! Только попробуй еще раз выйти из дома, не зарядив телефон! Остальное обсудим завтра.

Сун Чан тихо смеется и гладит племянника ладонью по голове.

– Господин Ло, проходите. Простите нас за эту суматоху, – говорит он, провожая взглядом Цай Яна, который исчезает за дверью, ведущей на кухню. – Мы очень переволновались.

– Все в порядке.

– Извини, дядя, – просит Сун Бэй, и Сун Чан только слегка сжимает подрагивающими пальцами волосы на его макушке.

Ло Кай снимает ботинки и идет в сторону кухни, но потом останавливается и ныряет рукой в карман брюк.

– Сун Бэй, возьми, – говорит он, протягивая мальчику свое портативное зарядное устройство.

– Что? – моргает тот, глядя на его раскрытую ладонь.

– На всякий случай.

Тот быстро мотает головой.

– Я не могу, это очень дорого, что вы, господин Ло?

– Пожалуйста, возьми. Цай Ян так будет меньше волноваться, да и тебе будет спокойнее, – убеждает его Ло Кай.

Сун Бэй переводит озадаченный взгляд на Сун Чана и, когда тот с улыбкой кивает, протягивает руку и берет подарок.

– Спасибо, господин Ло.

– Спасибо вам, господин Ло, – повторяет за ним Сун Чан, слегка кланяясь. – Вы очень добры к нам.

– Не стоит, – говорит Ло Кай.

Цай Яну так действительно будет спокойнее. Хоть Ло Кай и совершенно не понимает, кто кому и кем приходится в этой семье и что такое в ней происходит, Цай Ян очень любит этих людей.

В этом у Ло Кая точно нет никаких сомнений. Остальное, похоже, очень долгая и непростая история.

Глава 4. До полуночи

Please don’t see just a boy caught up in dreams and fantasiesPlease see me reaching out for someone I can’t seeTake my hand let’s see where we wake up tomorrowBest laid plans sometimes are just a one night stand.♬ Adam Levine – Lost Stars

Цай Ян честно не знает, за что ему хвататься. Он улыбается, даже просто заглядывая в холодильник, пусть видеть его могут только те немногочисленные продукты, которые лежат на полках, но он упорно продолжает это делать, хотя в груди так и не улеглось, не успокоилось. Сердце колотится, сколько он ни пытается дышать ровнее и глубже. Он крепче сжимает ручку дверцы, вспоминая, зачем вообще сюда полез. Ах да, ужин.

Что приготовить? Острое нельзя Сун Чану, да и А-Бэю по-хорошему тоже. А что ест Ло Кай? Цай Ян знает лишь, что он не ест – сладкое. Да сладкого и нет ничего. Если оно и появляется в этом доме, к вечеру от десертов или фруктов остаются одни воспоминания. Целый дом любителей сахара, шоколада, пирожных и моти[4]. Цай Ян так долго стоит, открыв холодильник, что тот начинает пищать, намекая, что пора бы его все же закрыть. Цай Ян еще крепче стискивает ручку. Да почему в мыслях такая каша?

Он слышит осторожные шаги и поворачивает голову, чтобы увидеть, как заходит Ло Кай. Он выглядит так… странно здесь. В этой маленькой коробочке, которую они все дружно привыкли называть громким словом «кухня», даже вдвоем негде особо развернуться, поэтому они на самом деле редко собираются за одним столом, чтобы поужинать. Хотя бы потому, что Цай Ян обычно приходит часа на три позже и падает спать. Еще везет, если хватает сил съесть хотя бы купленную в супермаркете и там же разогретую еду из контейнеров. Как же она ему надоела. Ее спасает только соус, которого Цай Ян туда выливает столько, чтобы утопить все содержимое.

Сун Чан очень старается готовить, но у него иногда так раскалывается голова, что он даже не встает к вечеру. А-Бэй, когда успевает, тоже готовит. Ему бы школой заниматься, гулять, а не торчать после уроков и курсов на кухне, чтобы накормить семью. И не вставать раньше всех, потому что «господин Цай, ты опять без завтрака, так нельзя».

– Цай Ян, – зовет его Ло Кай, отвлекая от потока мыслей.

– А? – продолжая зачем-то улыбаться, отзывается Цай Ян.

Ло Кай жестом указывает на холодильник, который так и не перестал пищать, как сирена. «Да-да, знаю, – думает Цай Ян, – я тут размышляю, что приготовить!»

Что можно приготовить, если за продуктами сегодня никто не ходил? Удивлять Ло Кая пустым рисом? Очень смешно.

Цай Ян решает взять из холодильника хоть что-то, чтобы все не выглядело так тупо, как, кажется, уже выглядит, но в этот воскресный день, который все никак не заканчивается, все против него. Когда он берет с полки два яйца, одно выскальзывает из пальцев и шмякается на пол.

– Бл… – Цай Ян вовремя проглатывает ругательство, потому что у него вообще-то в доме гость, который, черт побери, стоит у него за спиной и выглядит как кинозвезда, которую по ошибке привезли на фотосессию в глухую деревню. А у него все из рук валится! – Я сказал ребенку, что он катастрофа, но на самом деле здесь одна катастрофа, и это я.

– Цай Ян, – повторяет Ло Кай, подходя ближе и закрывая дверцу холодильника, отлепив его пальцы от ручки. Цай Ян так и продолжает смотреть на разбитое яйцо, держа в руке второе. Ло Кай забирает его и кладет на стойку. – Давай я приготовлю ужин?

Цай Ян моргает. Кажется, на фоне сегодняшнего волнения – честно признаться, он чуть рассудка не лишился, пока искал А-Бэя, не зная даже, куда бежать и что делать, – у него начались слуховые галлюцинации.

– Что?

Ло Кай, который в принципе не отличается особыми эмоциями – его лицо всегда спокойно, как будто он созерцает перед собой умиротворяющий горный пейзаж 24 на 7, – смотрит на него и повторяет:

– Давай я приготовлю ужин.

Цай Ян смеется. Что ему еще делать, когда человек, который пришел к нему в гости, к тому же помог этим вечером не сойти с ума прямо там, посреди улицы, хочет приготовить ужин? Должно быть наоборот.

Он качает головой и старательно сбрасывает с себя оцепенение.

– Так не пойдет. Ло Кай, садись, ты здесь гость.

– Ты устал.

– Вовсе нет! – напустив на себя серьезный вид, возражает Цай Ян и для убедительности идет к другому концу стойки, чтобы вытащить целую охапку бумажных салфеток из коробки – нужно убрать с пола устроенное безобразие. – У меня все прекрасно.

Ло Кай смотрит, как он поднимает скорлупу. И пробует снова:

– Мне не сложно. Я люблю готовить.

Цай Ян выдыхает и поднимает на него взгляд, сидя на корточках со скорлупой в одной руке и салфетками в другой. Ло Кай смотрит на него в ответ.

Вот ведь какой упорный. А с виду и не скажешь.

– Компромисс, – говорит Цай Ян, подняв вверх указательный палец, сжав остальными салфетки. – Готовим вместе.

Ло Кай со всей серьезностью кивает.

– Хорошо.

Пока Цай Ян занимается полом, Ло Кай отступает к холодильнику и открывает его. Цай Ян смеется, когда это чудо техники начинает опять пищать так же, как до этого. Значит, не у него одного содержимое полок вызывает такой ступор.

– Нужно купить продукты, – заключает Ло Кай таким тоном, каким присяжные в кино выносят вердикт «виновен».

– Сходить в магазин? – слышится сзади, и Цай Ян поворачивается, поднявшись на ноги.

Сун Чан, стоя за приоткрытой кухонной дверью, робко улыбается, просунув в щель только голову.

– Ну уж нет! – восклицает Цай Ян, наставив на него указательный палец. – Только через мой труп еще хоть кто-нибудь в этот вечер выйдет из дома! – Он осекается, поняв, что только что сказал, и косится на Ло Кая. – То есть… Ло Кай, конечно, может пойти к себе, когда захочет.

Сун Чан делает круглые глаза, но, опомнившись, кивает и закрывает дверь, едва не прищемив хвост успевшему просочиться на кухню коту. Жучок недовольно дергает короткой задней лапой, словно выражая все свое презрение к роду человеческому.

– Тебя еще тут не хватало, – вздыхает Цай Ян, когда он подходит к влажному пятну на полу, которое осталось от разбитого яйца.

– Как его зовут? – спрашивает Ло Кай, рассматривая кота. Подняв взгляд, Цай Ян с удивлением видит на его лице подобие заинтересованности и даже умиления. Вот, оказывается, как еще бывает!

– Я зову его крокодилом. Но прекрасный ребенок за стенкой не разделяет моего мнения относительно этой живности, – говорит Цай Ян, мягко отгоняя кота от пятна, потому что тот уже собрался вылизать пол.

Ло Кай наклоняется и берет Жучка на руки. Тот с удивлением смотрит на него круглыми, как плошки, глазами, а потом трется о подставленную ладонь. Цай Ян вскидывает брови. Ничего себе, какая любвеобильность. А как кусать его за ноги по утрам, так мы первые.

– Ты ему понравился. И его зовут Жучок.

– Жучок? – переспрашивает Ло Кай, хмуря брови.

– Жучок! – веско повторяет Цай Ян. – Но ты можешь звать его крокодилом, как я.

Ло Кай качает головой и чешет кота между ушей. Тот растопыривает короткие лапы и закрывает глаза, подставляясь под ласку. Цай Ян вздыхает, глядя на это все.

– Итак, магазин.

– Я схожу.

– Нет! Пошли вместе! – Цай Ян оглядывает себя и понимает, что он так и не переоделся после работы в баре и даже обувь не снял во всей этой суматохе. – В целом… – медленно произносит он, – я готов.

Ло Кай кивает и шествует вместе с Жучком в коридор, опуская его там на пол. Кот дергает ушами и жалобно смотрит на него. Цай Ян, выходя следом, мстительно улыбается ему. Что, понравилось, когда тебя носят на ручках мужчины на миллион?

Они выходят на улицу, где, к счастью, уже намного прохладнее, чем было. Токийская жара окончательно отступила под натиском темноты и приятного ветерка. Цай Ян прикрывает глаза и подставляет лицо под этот бриз, неизменно пахнущий нагретым за день асфальтом и влажной горечью. Это бесконечный день, но сейчас, кажется, все уже хорошо. Так всегда происходит после каких-то резких встрясок. Когда «хорошо» становится каким-то особенным, хотя на деле все так, как и было, просто из-за пережитого выглядит словно настоящий подарок. К тому же… Цай Ян поворачивает голову и смотрит на идущего рядом Ло Кая, который даже поздним вечером сохраняет идеальную осанку, будто только что встал с постели бодрый и довольный жизнью, как в рекламе апельсинового сока.

Хорошо, что он сегодня оказался рядом.

– Ло Кай, ты живешь здесь? – спрашивает он.

– Временно, – отзывается Ло Кай. – Когда закончится проект, я вернусь обратно в Китай.

– Вот как, – выдыхает Цай Ян. – Так странно, что мы вот так случайно пересекаемся уже третий раз за неделю.

– Мой отель совсем рядом.

– Понятно. – Цай Ян прикусывает губу и отводит взгляд от его лица, рассматривая людей вокруг. Все уже перестали бегать как угорелые и спокойно гуляют, смеются, разговаривают. Токио никогда не спит. – А ты… ты еще долго будешь работать над проектом?

– Полагаю, что да, – отзывается Ло Кай. – Месяц. Может, два.

– Здорово. У тебя интересная работа. Расскажешь поподробнее, когда мы вернемся?

– Если ты хочешь.

Цай Ян кивает. Да, он хочет. По какой-то причине ему интересно узнать не столько о проекте, сколько о том, как живет Ло Кай. Он такой сдержанный и спокойный, даже правильный. У него явно совсем другая жизнь. Интересно, каким он был в детстве.

Он не успевает это спросить, потому что Ло Кай сворачивает в супермаркет, так что разговор откладывается.

Ходить с Ло Каем за продуктами – то еще занятие. Это Цай Ян обычно забегает в 7-Eleven, берет с полок все, что привык, или, что чаще, на что хватает денег, и несется домой. Ло Кай выбирает все так тщательно, что уснуть можно, пока он решает, какая морковка свежее. Или зачем еще он так долго на нее смотрит? Какая разница между вон той, которую он только что отложил обратно в ящик, и вот этой в его руке? Цай Ян только посмеивается, наблюдая за всем этим. И пошли они не в 7-Eleven, а в крупный супермаркет, где есть свежие овощи и фрукты.

Хотя это забавно. Давно Цай Ян так не смеялся, просто до колик в животе, когда Ло Кай забраковал выбранную им курицу, на полном серьезе сказав, что она выглядит так, будто умерла своей смертью. Нормальная курица, думает Цай Ян, продолжая посмеиваться, пока Ло Кай копается в огромном холодильнике с птичьими тушками с таким видом, с каким, по мнению Цай Яна, люди выбирают как минимум автомобиль. На кассе же он так быстро расплачивается, что Цай Ян даже пикнуть не успевает, чтобы предложить хотя бы разделить чек.