Жибек

– Об этом не может быть и речи, – коротко отрезал Арлан, и сердце Жибек упало. – А кроме того, если мне не изменяет память, к тому моменту, как мы познакомились, ты были уже помолвлена – с каким то там богачом.

Пристыженная и рассерженная Жибек, тем не менее, нашла в себе силы гордо вздернуть подбородок и встретить его изучающий взгляд.

– Он… мы решили, что не подходим друг другу.

– Ааа… ну конечно же он узнал… – издевательски протянул он. – Он узнал о твоих похождениях по укромным местам. Жаль, конечно, что вылезли эти, чертовы фотографии, тебе ведь почти удалось обвести его вокруг пальца.

Жибек стиснула кулаки, и глаза ее заполыхали яростными огоньками.

– Да, я была уже помолвлена. Я ошиблась. – Ее голос предательски срывался. – Ты не имеешь право высказывать мне все это. После лесного домика, я поклялась себе больше не пересекаться с тобой.

– Хорошо, давай доиграем этот отвратительный фарс до конца, – с неестественной усталостью перебил ее Арлан. – Строишь из себя невинную овечку… Хорошо… Если ты не посылала официанта ко мне с приглашением, то, может быть, скажешь, что ты там делала?

– Я же говорю тебе, мне сказали, что моя подруга Кымбат, ждет меня в оранжерее, и я решила узнать, зачем ей понадобилось видеть меня! – воскликнула она, чуть не топнув ногой от негодования, видя, что он продолжает смотреть на нее с явным недоверием. – Да я пришла в ужас, увидев тебя той ночью!

Перед глазами Арлана вдруг живо предстала картина – сказочно прекрасная девушка сует ему в руки цветочные горшки, чтобы удержать от поцелуя… и потом, несколько секунд спустя, тает в его объятиях.

– Ну, теперь ты веришь мне?

Как Арлан ни пытался, он не мог с полной уверенностью ни обвинить, ни оправдать ее. Интуиция подсказывала ему, что Жибек не говорит всей правды, о чем-то умалчивает. К тому же было что-то очень странное и совершенно не соответствующее ее характеру в том, как она стремилась остаться здесь. Но с другой стороны, ему не раз приходилось видеть отчаявшихся людей, и что-то говорило ему, что именно в этом состоянии сейчас находится Жибек.

– Верю или не верю, это не имеет значения, – начал он и внезапно умолк. Из открытого окна потянуло дымом, и они одновременно почувствовали его запах. – Какого чер… – Арлан быстрыми шагами направился к дому, Жибек поспешила за ним.

Он открыл дверь как раз в тот момент, когда из глубины дома появился Жомарт.

– Вот, принес молока, – радостно сообщил он и тут же замолчал, учуяв запах гари. Его взгляд оторвался от Арлана и Жибек, влетевших в дом, и упал на Боту, которая как ни в чем не бывало, продолжала сидеть на своем месте и, совершенно не обращая внимания на запах подгоревшей яичницы с колбасой, обмахивалась руками.

– Я сняла с плиты, – объявила она им. – Однако это не спасло ее содержимое, которое, на мой взгляд, и не стоило спасать.

– А ты не могла снять ее до того, как все сгорело? – возмутился Арлан.

– Арлан, это бесполезно. Нужно ехать в аул и нанимать каких-нибудь женщин, чтобы они приходили сюда готовить и убираться! Әйтпесе біз осындай қарқынмен аштан өлеміз! – Взорвался Жомарт.

– В точности мои мысли! – вдруг сказала Бота, привставая с места. – Я пойду с тобой.

– Что-о-о? – ахнула Жибек.

– Что? Почему? – эхом отозвался Жомарт и упрямо набычился, всем своим видом давая понять, что не собирается никуда с ней идти.

– Потому что выбирать дом работниц, умеют только женщины. Как далеко отсюда деревня?

Не будь Жибек так потрясена, она непременно засмеялась бы над выражением лица Жомарта.

– Мы могли бы вернуться сегодня к вечеру, если предположить, что в ауле найдутся желающие здесь работать. Но я…

– В таком случае нам лучше поторопиться.

Бота окинула Арлана задумчивым оценивающим взглядом, потом повернулась к своей подруге:

– Жибек, можно нам с Арланом перекинуться парой слов наедине.

Во взгляде Боты было ясно написано: «Положись на меня и не спорь», поэтому Жибек не оставалось ничего другого, как повиноваться и выйти из дома. Оказавшись на улице, она в полном смятении уставилась на деревья, не понимая, каким образом Бота собирается решить их проблемы.

Арлан выжидательно смотрел на мегеру, сверлившую его своим убийственным взглядом.

– Арлан, – сказала она, наконец, – я пришла к решению, что ты настоящий мужчина.

Бота сделала это заявление с таким видом, словно она Сакская царица – Томирис, дарующая выское звание жалкому недостойному рабу. Величие ее позы удивило Арлана, однако смысл сказанного его несколько рассмешил. Он присел на стол и стал ждать продолжения, пытаясь разгадать, какую игру затеяла эта женщина.

– Скажите же мне скорее, – с иронией попросил он, – чем я сумел заслужить такое доброе мнение о себе?

– Ничем абсолютно, – не колеблясь, ответила она. – Это решение я приняла, основываясь на собственной интуиции.

– И что же навело вас на подобную мысль? – скучающим тоном поинтересовался Арлан.

– Я далеко не дура, Арлан.

– Ну что ж, если вы так говорите, должно быть, так оно и есть, – сказал Арлан, всем своим видом давая понять, что она заблуждается.

Бота лихорадочно искала способ воскресить его былое увлечение Жибек и уколоть его совесть.

– Дело в том, что мне прекрасно известно обо всем, что произошло между вами и Жибек полтора года назад. Однако я не считаю, что всему виной было ваше поведение или недостаточная сила воли. Думаю, это произошло от недостатка рассудительности.

Арлан приподнял брови, но промолчал. Расценив его молчание как поощрение к дальнейшему объяснению, она продолжила: – И рассудительности не хватило вам обоим.

– Неужели? – медленно протянул он.

Бота старательно отряхивала руки, избегая его взгляда.

– Кто может знать это лучше вас двоих? Но я не сомневаюсь, что то же самое чувство толкнуло ее, восемнадцатилетнюю, наивную девушку, остаться в охотничьем домике, вместо того чтобы убежать в ту же секунду, как она обнаружила ваше присутствие.

Довольная тем, как ей удалось выгородить Жибек, Бота снова взяла осуждающий тон, который был для нее более естествен и звучал убедительнее. – Как бы там ни было, это все дела прошедших дней. Жибек дорого заплатила за свое безрассудство, именно из-за этого она сейчас оказалась в таком ужасном положении.

Бота улыбнулась про себя, увидев, что он опустил взгляд в пол, и посчитала это признаком раскаяния или хотя бы признания своей вины. Однако его последующие слова мгновенно лишили ее этой надежды.

–Я не могу потратить весь день на бесполезные разговоры. Если вы хотите мне что-то сказать, говорите, и покончим с этим наконец!

– Очень хорошо, – сказала Бота, стиснув зубы, чтобы не сказать чего – нибудь лишнего. Я знаю что сейчас вы не испытываете друг другу тех чувств, скорее, нужно следить, чтобы вы не убили друг друга. Тем не менее, я хочу, чтобы вы дали слово мужчины не оскорблять Жибек в мое отсутствие ни физически, ни морально. Она и так уже достаточно натерпелась от своего дяди. И я не позволю сделать ее жизнь еще ужаснее, чем она уже есть.

– Что вы подразумеваете под «ужасной жизнью»? – неожиданно для себя спросил Арлан.

– Я не могу обсуждать с вами ее проблемы, – сказала Бота, сдерживая радость в голосе.

Поскольку Арлан вообще не собирался тратить на нее свое время, он решительно кивнул,

– Она будет в полной безопасности от меня.

– Именно это я и надеялась услышать, – бессовестно солгала Бота.

Через несколько минут Жибек увидела, как Арлан и Бота вышли из дома, но понять по их лицам, о чем они говорили, было невозможно. Жомарт выехал из гаража на черном джипе.

К этому времени Жибек уже полностью утратила способность понимать, что вокруг нее происходит. Она искоса глянула на стоявшего рядом с ней Арлана. Этот непредсказуемый человек смотрел вслед Боте, засунув руки в карманы, с сигаретой в белых зубах, и широко ухмылялся.

–Арлан, – тихо начала Жибек, – неужели между нами обязательно должна быть вражда? Я понимаю, что мой приезд сюда… причиняет тебе неудобства, но ведь это твоя вина… твоя ошибка, – осмотрительно поправилась она, – явилась тому причиной. И ты не можешь не видеть, что мы терпим от этого не меньше неудобств, чем ты. – Ободренная тем, что он не возражает, она уже более смело продолжила: – Поэтому, мне кажется, будет лучше всего, если мы попытаемся пережить это время с наименьшим ущербом друг для друга.

– Я думаю, будет лучше всего, если я извинюсь за то, что причинил тебе «неудобства», а вы уедете отсюда сразу же, как только откроют дорогу.

– Но я не могу уехать! – воскликнула Жибек.

– Почему, черт возьми?

– Потому что… ну… мой дядя, он очень суровый человек и не любит, когда нарушают его инструкции. Предполагается, что я пробуду здесь полную неделю.

– Я позвоню ему, и все объясню.

– Нет! – вырвалось у Жибек. Она представила себе реакцию дяди, если ее третий раз подряд выдворят раньше срока. Он не так глуп, чтобы ничего не заподозрить. – Он обвинит в этом меня, понимаешь?

Несмотря на намерение Арлана не вдаваться в ее проблемы, его несколько обеспокоили очевидный страх Жибек перед дядей и характеристика «суровый». Учитывая ее поведение полтора года назад, он не сомневался, что Жибек сделала достаточно, чтобы заслужить хорошую трепку от своего несчастного дяди, Но если даже и так, ему все равно не хотелось, чтобы ее нежной кожи коснулась, чья то грубая рука. То, что случилось между ними, было глупостью с его стороны, но это было давно. Теперь он уже почти женат на красивой, чувственной женщине, которая устраивает его во всех отношениях. Почему он должен обращаться с Жибек так, словно у него остались к ней какие-то чувства, пусть даже и злость?

Жибек почувствовала его колебания и решила закрепить свое преимущество.

– Ведь между нами не произошло ничего такого, что могло бы помешать нормальным отношениям в настоящем. Я хочу сказать, что если вдуматься, то это ведь было не более чем небольшое загородное приключение, не так ли?

– Конечно.

– И никто из нас при этом не пострадал, верно?

– Верно.

– Значит, у нас нет причин относиться друг к другу плохо, правда? – она лукаво улыбнулась ему. –Да если бы каждый флирт заканчивался враждой, на свете все давно перестали бы даже разговаривать друг с другом!

Жибек сумела поставить его в такое положение, что ему оставалось либо согласиться с ней, либо признать, что она значила для него больше, чем «небольшое приключение», и Арлан понял это. Он понимал что эта девушка обвела его вокруг пальца, однако, его позабавило, как ловко она построила логическую цепочку, чтобы вынудить его согласиться с ней.

– Флирт обычно не заканчивается поножовщиной, – мягко напомнил он ей.

– Я знаю, и я ужасно сожалею, что мой брат напал на тебя.

Арлан просто не смог устоять перед умоляющим взглядом ее огромных карих глаз.

– Забудь, – сказал он с усталым вздохом, готовый согласиться на все, о чем она попросит. – Оставайтесь на семь дней. Подавив желание закружиться от радости, Жибек с улыбкой заглянула ему в глаза.

– Тогда, может быть, заключим перемирие на этот срок?

– С одним условием.

– С каким?

Его брови насмешливо приподнялись.

– Ты приготовишь жареную картошку и …самсу. Я давно их не ел.

– Давай вернемся в дом и посмотрим, что у нас есть. Ответила Жибек, лихорадочно вспоминая, как готовила самсу Айман апа.

Глава 10

Войдя в дом, Жибек долго смотрела на масло, муку, яйца и другие, как ей казалось, необходимые ингредиенты и духовку. Совершенно не понимая, что с чем следует смешать для теста. Если с начинкой все было более- менее понятно, то с тестом ее ожидали некоторые трудности.

– Сейчас что-нибудь соорудим, – пообещала она с улыбкой, которая выдавала ее неуверенность.

– Ты же умеешь готовить ? – спросил Арлан.

– Конечно! И еще как! – храбро сказала она, повязывая вокруг талии широкое полотенце.

Жибек ответила такой ослепительной улыбкой, что он в это почти поверил.

Она так задорно посмотрела на него, что он отвернулся, чтобы не улыбнуться ей в ответ.

– Пойду, нагуляю аппетит, – сказал Арлан и вышел, оставив ее у плиты одну.

Прошел час Жибек, с выступившими на лбу каплями пота, выключила плиту, где готовился картофель, и, вытащив противень с самсой, обожгла руку. Это был особый день, когда с самого утра все не ладилось, все шло не так и валилось из рук. Затем, она разложила на большом блюде готовую выпечку и отнесла к столу, где уже в ожидании сидел Арлан. Вернувшись к плите, она попыталась отодрать от дна маленькой сковороды картофель, но он никак не поддавался, поэтому Жибек поставила его на стол прямо в сковороде.

– Я… я подумала, может быть, ты сам положишь себе, сколько захочется, – церемонно сказала она, пытаясь не выдать своего ужаса перед тем, что она приготовила.

– Конечно, – Арлан с готовностью поддержал ее светский тон. – Что у нас тут? – так же продолжил он, взглянув на сковороду.

Не поднимая глаз, Жибек села напротив него.

–Как ты и просил, жареный картофель, – ответила она и устроила целый спектакль из разворачивания салфетки и расстилания ее на коленях. – Кажется, я немного его пересолила.

– Ничего страшного.

Когда он взял ложку, Жибек изобразила на своем лице ясную оптимистичную улыбку и стала наблюдать, как он сначала попытался поддеть картофель, но видя, что это бесполезно, начал просто соскабливать его со дна сковороды.

– Она немного пригорела, – зачем-то сказала Жибек, хотя это было и так ясно.

– Да нет, она просто намертво присохла, – поправил он ее, но, по крайней мере, в его голосе не было злости. Наконец ему удалось отодрать немного картофеля, и он положил это к ней на тарелку. Еще несколько минут, и он сумел наскрести кое-что и себе.

Памятуя договор о перемирии, они принялись за еду с соблюдением всех церемоний и формальностей. Арлан протянул Жибек тарелку с самсой.

– Рахмет, – сказала она, взяв себе одну.

Арлан положил себе две и с интересом стал изучать, блюдо, расположенное с краю тарелки.

–– Это выглядит совсем экзотично. – Произнес Арман, разглядывая твердый треугольный предмет почти черного цвета.

– Это самса, – объяснила Жибек. – по-целиноградски.

– А-а, – протянул Арлан.

Они замолчали и уставились в свои тарелки, пытаясь определить, есть ли там что-нибудь съедобное, потом синхронно схватили самсу и впились в него зубами. В комнате раздался хруст, какой издают деревья, ломаясь пополам. Старательно избегая, смотреть друг на друга и продолжая хрустеть, они съели всю. Покончив с ним, Жибек набралась смелости и взяла в рот кусочек жареного картофеля.

По вкусу картофель напоминал соленую оберточную бумагу, но Жибек мужественно проглотила ее. Ее желудок сжался от унижения, и комок слез подступил к ее горлу. Она ждала, что вот-вот раздастся какой-нибудь уничтожающий комментарий по поводу ее стряпни, и чем дольше он вежливо жевал, тем больше ей хотелось, чтобы он проявил свое неудовольствие. Она увидела, что Арлан смотрит на нее через стол, и поняла, что сейчас заплачет.

– Может быть, выпьешь чаю? – тонким голосом спросила она.

– Да, рахмет.

Обрадовавшись, что может отойти от стола и взять себя в руки, Жибек поднялась и подошла к плите. С полными слез глазами она налила в кружку свежезаваренный чай.

Несчастный вид Жибек вызвал у Арлана смех и желание утешить ее, но поскольку процесс жевания требовал определенных усилий, он не мог сделать ни того, ни другого. Проглотив последний кусок самсы, и запив ее чаем, он наконец проговорил:

–Все было очень… э-э… сытно.

– Я очень мало готовила в своей жизни, – призналась Жибек тихим, сдавленным голосом и, увидев лицо Арлана вскочила, расправила плечи и хрипло произнесла:

– После обеда я обычно прогуливаюсь. Прости.

Жибек с малых лет была лишена матери, которая бы научила ее основам «женских домашних дел», никому из обслуги не хотелось возиться на кухне с неуклюжим подростком, где-то лет в десять, она попыталась напроситься в помощники к Айман апа на кухню, но та строго настрого приказала ей не лезть, с тех пор ей даже в голову не приходило, что девушка – должна уметь готовить.

Все что приготовила Жибек, избавило Арлана от голода и даже больше: теперь сама мысль о еде вызывала у него содрогание. Покончив с едой, он отправился в фермерскую часть, осмотреть копыто больной лошади. На полдороге он заметил сидевшую на топчане Жибек. Она сидела, обхватив руками колени и положив на них голову.. Ослепленный блеском ее черных волос, Арлан все же не мог не заметить, что поза девушки выражает глубокое уныние. Сначала он хотел уйти и оставить ее грустить в одиночестве, но потом, тяжело вздохнув, направился к ней.

Подойдя ближе, Арлан увидел, что ее плечи содрогаются от рыданий, и удивленно нахмурился. Поскольку притворяться, что трапеза была хорошей, явно не имело смысла, он шутливо сказал:

– Я аплодирую твоей гениальности: просто застрелить меня было бы слишком гуманно.

При звуке его голоса Жибек испуганно вскинулась и отвернула свое заплаканное лицо.

– Тебе что-нибудь нужно?

– Десерт, – усмехнулся он, наклоняясь вперед и пытаясь заглянуть ей в лицо. Ему показалось, что ее губы тронула слабая улыбка, и он добавил: – Я подумал, что можно взять аджику намазать им самсу. Потом мы можем взять все, что осталось, смешать с недоеденной картошкой и использовать как стяжку для пола.

Жибек рассмеялась сквозь слезы и прерывисто вздохнула. Все еще не глядя на него, она сказала:

– Меня удивляет, что ты так терпимо к этому отнеся.

– Не вижу смысла оплакивать подгоревшие продукты.

– Я плакала не из-за нее, – сказала она, чувствуя себя ужасно глупо.

– Тогда из-за чего ты плакала?

Жибек подняла голову и, сжимая в руках салфетку, посмотрела на простирающую перед нею бескрайнюю степь.

– Я плакала из-за собственной несостоятельности и неспособности управлять своей жизнью, – призналась она.

Слово «несостоятельность» навело Арлана на мысль, что для легкомысленной искательницы приключений у нее слишком изысканный лексикон. Она перевела на него взгляд, и он не смог оторваться от ее глаз. Слезы, сверкающие на длинных загнутых ресницах, волосы, собранные в незамысловатый пучок и пышная грудь, не умещающаяся в тесном лифе платья. Арлан отвел глаза от ее груди и сказал:

– Я пойду нарублю дров, чтобы было чем растопить печь. Вдруг похолодает, у нас весной всегда тут так. То жарко, то холодно. А потом отправлюсь на рыбалку – может быть, удастся поймать что-нибудь на ужин. Надесь, ты сумеешь занять себя в мое отсутствие.

Удивленная его неожиданно сухим тоном, Жибек кивнула и встала на ноги, не замечая, что он даже не подал ей руки. Уже отойдя на некоторое расстояние, он вдруг обернулся и добавил:

– И не вздумай заниматься уборкой. К вечеру вернется Жомарт и приведет специально нанятых для этого людей.

После его ухода Жибек вошла в дом и поискала, чем бы заняться, чтобы отвлечься от грустных мыслей и встряхнуться. Для начала она решила убрать со стола и помыть посуду. Оттирая сковороду, она услышала во дворе ритмичный стук топора. Откинув прядь волос со лба, Жибек выглянула в окно и, покраснев, отпрянула назад. Арлан обнаженный до пояса, рубил дрова. Жибек ни разу в жизни не видела обнаженного мужчину. Она медленно отвела взгляд от окна. Ее удивило, что он так ловко обращается с топором. До сих пор ей казалось, что вся жизнь Арлана состоит из ночных клубов и светских тусовок. Но как ни странно, он одинаково естественно смотрелся в костюме на дне рождений у Аиды Балтабаевой и здесь, в глуши, с топором в руках, на фоне дикой природы южного Казахстана. Во всем его облике чувствовались природная жизненная сила и неуязвимость, которые как нельзя лучше соответствовали духу непокорных казахских степей.

Жибек вдруг вспомнилось, как непринужденно он танцевал с ней. Очевидно, Арлан обладал великолепной приспособляемостью к любой обстановке, в которую попадал. Ей не хотелось им восхищаться, но она чувствовала, что снова теряет способность судить о нем трезво. Впервые за прошедшую неделю Жибек позволила себе восстановить в памяти то, что произошло между нею и Арланом, – не сами события, а их причины. До сих пор единственное, что помогало ей выносить бесчестье, обрушившееся на ее голову, было категоричное обвинение во всем случившемся Арлана, как это сделал Марат.

Теперь, столкнувшись с ним один на один и став старше и мудрее, Жибек уже не считала его вину бесспорной. Даже его неприязненное отношение к ней не могло служить достаточным основанием для того, чтобы полностью возложить на него вину.

Медленно перемывая посуду, она вспоминала, какой глупой и неосторожной была тогда, как в порыве своего увлечения забыла про все приличия.

Стараясь быть объективной, Жибек заново пересмотрела свои действия. И его тоже. В то время как восемнадцатилетней девушке полагалось страшиться даже мысли остаться наедине с мужчиной, она всего лишь боялась, что забудет ради него о своих обязанностях. Если бы она провела с ним еще один день, то поступилась бы всем, что ей дорого, и вышла бы за него замуж. Она и тогда это поняла, потому и попросила Марата забрать ее.

Нет, поправила себя Жибек, ей никогда не грозила опасность стать женой Арлана. Хотя он и сказал ей тогда, что хочет на ней жениться, в действительности он не собирался этого делать, в чем и признался Марату. И даже после появлений в сети роковых фотографии, он не стал искать с ней встреч…

И как раз в тот момент, когда в ней снова начала закипать злость, Жибек вдруг вспомнила нечто, что произвело на нее неожиданно успокаивающее действие: впервые за эти два года она вспомнила предупреждение Боты. Бота придавала особое значение умению девушки всегда и во всем дать понять мужчине, какое поведение она ожидает от него.

Допуская, что Бота была права, Жибек начала задумываться, а не виновата ли она сама в том, что случилось. В конце концов с самой первой их встречи она никак не производила впечатление порядочной девушки, которая ожидает уважительного к себе отношения. Более того, она сама обратилась к нему с просьбой пригласить ее на танец. И, может быть, любой другой мужчина при подобных обстоятельствах вел бы себя точно так же, как Арлан? Возможно, Арлан посчитал ее распутной, и решил немного развлечься. Теперь, с высоты своего горького опыта, Жибек увидела, что Арлан вел себя ничуть не хуже любого из столичных волокит. До нее вдруг дошло, что, если бы не эти фотографий, эти выходные остались бы в ее памяти только как легкое увлечение Арланом Боранбаевым. Воспоминание о нем немного помучило бы ее, но и только. Теперь Жибек уже стало казаться, что все ее беды были следствием ее собственной наивности.

Как ни странно, но ей почему-то стало легче от этих мыслей, она словно сбросила с себя тяжкий груз, который носила два года, и теперь ощущала необычайную легкость, почти невесомость.

Жибек снова взялась за полотенце, но остановилась, подумав, не ищет ли она оправданий для него. «Но с чего бы мне делать это?» – спросила она себя, медленно вытирая тарелки. Ответ заключался в том, что, избавившись от враждебности к Арлану, она, возможно, легче справится со своими собственными проблемами. Объяснение казалось настолько разумным и вероятным, что Жибек посчитала его правильным,

Расставив посуду по местам, Жибек вышла из дома. На улице было так чудесно, Арлан, должно быть, ушел на рыбалку – стук топора уже давно прекратился. Она наведалась в сарай посмотреть больную лошадь и наконец, решила прополоть небольшой садик позади дома. Садик был в запущенном состоянии, сорняки совсем задушили немногочисленные цветы. Она вернулась в дом, разыскала пару мужских перчаток и полотенце, чтобы подложить его под колени.

Решительно и безжалостно Жибек вырывала сорняки, не пускавшие к свету храбрые маленькие фиалки. К тому времени, как солнце начало клониться к закату, она уже выполола большую часть сорняков и, накопав на холме тюлпанов, пересадила их в сад, расположив ровными красивыми рядами.

Время от времени Жибек останавливалась передохнуть и смотрела вниз, в долину, где сквозь деревья была видна тонкая голубая лента воды. Иногда она видела там небольшое движение – это Арлан забрасывал удочку. Все остальное время он просто стоял, слегка расставив ноги, и смотрел на возвысившиеся на горизонте горы .

Жибек не знала, сколько прошло времени. Она сидела на корточках и любовалась тюльпанами, которых пересадила. Рядом с ней лежала кучка компоста, который она сделала, перемешав прошлогодние листья с навозом.

– Ну вот, – сказала она цветам, подбадривая их, – теперь у вас есть и воздух, и еда. Не пройдет и дня, как вы у меня будете совсем хорошенькие и счастливые.

– Ты разговариваешь с цветами? – спросил у нее за спиной Арлан. Жибек обернулась и смущенно засмеялась.