скачать книгу бесплатно
Как только Фотиния вышла из комнаты, хозяин набросился на Павла:
– Какой я тебе дед?! Мне ещё нет пятидесяти лет.
– Простите, – сказал Павел.
– Да, видно старит меня борода. Пора мне её сбрить. Это у нас отец Савелий придумал, чтобы мы бороды не брили. Отец Савелий строгий, – сказал Фёдор. – Говорят, давным-давно он в глаза стал осуждать своего церковного начальника за то, что тот ездит на дорогом импортном автомобиле. Да и денежки приходские пустил на строительство своего загородного дома с золотыми люстрами и с бассейном.
– Эка невидаль! Да у нас так многие чиновники поступают, – махнул рукой Павел.
– А священник – это не чиновник, мил человек! Он духовное лицо. Люди смотрят, как он живёт – добродетельно или нет. Оттого в городах и сёлах многих у нас бардак и творится, что многие истинную веру утратили, в церковь только для вида ходят и свечки ставят так, чтобы их другие прихожане заметили – мол, и они – как все, значит, в Бога веруют, как положено. Изредка к нам приходят новые люди и рассказывают, что мало что меняется в лучшую сторону на Большой Земле.
– Я считаю, что вера в Бога должна быть в душе человека.
– Так в этом никто и не сомневается. Вот представится у тебя возможность – поговоришь на эту тему с отцом Савелием. Он тебя наставит на путь истинный и подлечит. Вид у тебя, гляжу, нездоровый, – заметил Фёдор и спросил:
– Как же вы в наших краях очутились?
– Летели на самолёте, который потерпел крушение. Мы выжили. Потом вышли к избушке на берегу Уклейки, а там нас Игорь подобрал, – рассказал Павел.
– Я вовремя подоспел. Его друга – Анатолия сильно рысь порвала, – сказал Игорь.
– К нам всякие люди попадают – и больные, и здоровые, и добрые, и не очень. Вот, например, километрах в восьмидесяти от нашего острова три человека выжили после падения легкомоторного самолёта. Случайно они вышли к Светлому озеру. Мы их к себе жить взяли. А иные люди сюда намеренно приходят, чтобы обосноваться на Звон-острове. У нас есть друзья в городах, которые помогают таким людям.
– Здорово, мужики! Где раненый? – раздался громкий голос.
Павел оглянулся. В дверях стоял могучий широкоплечий седобородый мужик в синей рубахе, подпоясанной красным широким кушаком, и в белых штанах. В правой руке он держал холщовую сумку.
– Здорово, Родион! – приветствовал его хозяин.
– Здравствуйте! – сказал Павел, удивившись росту и стати пасечника, которому, судя по количеству морщин на лице, было много лет.
Родион посмотрел на Павла и сказал:
– Гляжу, ты вроде не раненый, но болеешь. Бледный ты и хлипкий. Тебя надо подлечить.
– Ты сначала Анатолию помоги. Ему сейчас хуже, чем Павлу. Без сознания он. Помирает, – сказал Фёдор и кивнул на кровать, где лежал Анатолий.
– Какой он толстый! – удивился Родион. – Вы решили меня удивить? Ну и гости к вам пожаловали – один тощий, как жердь, а другой жирный, словно кабан.
Пасечник подошёл к кровати, на которой лежал Анатолий и, мгновенно сменив шутливый тон на серьёзный, поинтересовался:
– Кто его так?
– Рысь, – ответил Павел.
Родион пододвинул табуретку к кровати, на которой лежал раненый, извлёк из своей сумки вату, бинты, острый нож, иглу, суровые нитки, бутылку с завинчивающейся пробкой, баночки с завинчивающимися крышками, наполненные тёмно-коричневыми жидкостями и мазями. Всё это пасечник разложил на чистом полотенце, которое хозяин постелил на стол. Родион открыл бутылку, смочил ватку спиртом и тщательно протёр ладони. Потом он снял с плеча раненого окровавленную тряпицу, промыл рану и стал её зашивать. Когда лекарь уже заканчивал работу, Анатолий застонал и приоткрыл глаза.
– У вас есть антибиотики? – поинтересовался Павел.
– Антибиотиков нет. Но у меня есть кое-что лучше, – уверил Родион.
Он порылся в сумке и вытащил банку, наполненную тёмной массой. Пасечник откупорил крышку и смазал тёмно-коричневым веществом рану Анатолия.
– Это прополис, – пояснил Родион.
Потом пасечник высыпал из другой банки себе на ладонь мелкие гранулы.
– А это – перга. Ему надо съесть несколько этих крупинок. Помогите мне – приподнимите ему голову, – попросил пасечник.
Павел поднял голову Анатолию. Тот снова приоткрыл глаза и разжал губы. Родион положил ему в рот несколько крупинок перги, а Фёдор протянул раненому стакан с водой. Анатолий сделал несколько глотков. Затем пасечник дал ему отвар из целебных трав и перебинтовал рану. Анатолий прикрыл веки и уснул.
– Он поправится, – уверил Родион. – Главное, чтобы спал жар. Сейчас у него высокая температура.
– Уже вечереет. Поедим, и надо спать ложиться, – сказал Фёдор. – Сейчас Арина щи принесёт. Угостим гостей. Супруга моя наваристые щи готовит.
– Спасибо, но у меня много дел, – сказал Игорь и вышел.
– Оставайся Родион! – попросил Фёдор.
– Нет. Пожалуй, и я пойду. Дел на пасеке много, – сказал пасечник, складывая в сумку свои вещи.
– А пчёлы не болеют? Не гибнут? Не набрасываются на людей? – заинтересовался Павел.
– Иногда болеют, однако ни на кого не набрасываются и не погибают, – ответил пасечник. – Как обычно, клещ их досаждает. Дымом его вывожу. Пчёлки после выздоравливают. В общем, ничего серьёзного с пчёлами не бывает. А вот ты сам болеешь серьёзно. Вид у тебя неважный.
– Болезнь у меня неизлечимая – рак, – сказал Павел и содрогнулся, словно получил удар током от произнесённого им же самим страшного слова.
– Не произноси это слово! Я тебе скажу: не бывает неизлечимых болезней. Бывают неизлечимые люди. Не захочешь лечиться – не вылечишься, – сказал Родион.
– Так ты этим нашим гостем и займись завтра, – попросил Фёдор.
– Отчего же не заняться? Завтра отведи его ко мне на пасеку. Вижу, что тяжело болеет мужик. Весь высох! Но полечить надо. И эту страшную болезнь можно победить.
– Ты его угости своими настоями, – предложил Фёдор.
– Сам знаю, что делать. Но тут одними настоями не обойдёшься, – сказал Родион.
Пасечник ушёл, а спустя несколько минут в комнату вошла Арина и принесла на подносе горшок со щами и миски. Вернулась в комнату и дочь хозяев.
Хозяева ели молча. Не разговаривал за столом и Павел. Когда поели, Арина и Фотиния собрали и унесли посуду. И тут проникновенно и величаво зазвонили колокола.
– Красиво колокола звонят, – отметил Павел.
– К вечерне колокола зовут. Звонарь у нас умелый. Серёжей звать. Всю душу вкладывает в свою работу. А душа у него добрая, хоть и невеликого ума этот человек. Уже тридцать лет ему, а ведёт себя, как дитя малое. Да и внешне он особенный. Он от рождения серьёзно болен. Но не только звонарь у нас талантливый. Сами колокола словно живые. Их отливал наш местный умелец – Григорий Агапов – рассказал Фёдор.
– Гляжу, вы тут всё сами делаете, без цивилизации обходитесь.
– Легко обходимся, – сказал Фёдор.
– А вы в церковь ходите? – спросил Павел.
– Нечасто ходим. Работы много, – ответил Фёдор.
– Слышал, отец Савелий, тоже людей лечит.
– Молитвами он врачует. Редко когда Савелий сам ходит по больным. Они сами к нему идут. Или немощного приносят к храму, если тот идти не может. А назад порой на своих ногах больные уходят. Отец Савелий наверняка уже в курсе, что вы объявились на нашем острове. Он сейчас молится за тебя и твоего товарища. После, когда рана у Анатолия начнёт подживать, он его обязательно подлечит. Да и тебе не мешало бы на службу сходить, – предложил Фёдор.
– Устал я. Прилечь хочется, – признался Павел.
– Ну, как знаешь! Тогда хоть в баньку сходи. Она уже натоплена. А потом в сарае на сеновале заснёшь. Идём! – позвал гостя Фёдор.
Хозяин и Павел вышли из избы и направились к бане, которая стояла на самом берегу озера, метрах в ста от избы Фёдора. В бане было прорезано маленькое незастеклённое окошко.
Павел с удовольствием попарился в пропахшей берёзовой листвой и хвоей бане, после чего Фёдор и Павел окунулись в прохладную озёрную воду.
Хозяин выдал Павлу белую рубаху и широкие серые штаны, пообещав, что его грязную одежду постирает хозяйка. затем Фёдор отвёл гостя в сарай, в котором под самым потолком было несколько маленьких окошек, затянутых марлей.
– Я сам, когда стоят тёплые ночи, ночую на сеновале. Воздух здесь свежий. Чтобы комары ночью не донимали, я оконца затянул марлей, – сказал Фёдор.
– Хорошо, что здесь окошки маленькие. В них медведь или рысь не заберутся, – заметил Павел.
– Не бойся. На острове вообще не водятся крупные хищники, – уверил его Фёдор.
– А мелкие хищники обитают?
– Этих много – куницы, хорьки и мыши.
– Мыши – это грызуны, а не хищники, – поправил хозяина Павел.
– Всё равно, мыши могут укусить. Умолкни, москвич! Ложись на сено и спи.
– Умолкну я скоро и надолго, – вздохнув, произнёс Павел.
– Никогда не произноси такие нехорошие слова, и долго жить будешь, – сердито произнёс Фёдор и вышел.
Павел закрыл дверь на щеколду и по приставной деревянной лестнице забрался на сеновал, под крышу сарая. За стеной, в пристроенной к сараю голубятне, некоторое время ворковали голуби. Когда на улице стемнело, голуби угомонились и затихли.
В сарае, как и в избе, электричества не было.
«При свечах живут, бедолаги. А ведь, если у них есть свои металлурги, охотники, звонари и священники, то должны быть и электрики. Уж ветряную электростанцию вполне могли бы соорудить», – подумал Павел.
Он с наслаждением вдыхал аромат душистого сена и прислушивался к мерному шуршанию накатывающихся на берег волн, к шелесту перебираемых ветром листьев. К этим звукам вскоре присоединился гул комаров, собравшихся возле затянутых марлей окошек. Под эти баюкающие звуки Павел заснул.
Проснулся он посреди ночи из-за светившего ему в глаза лунного света, проникшего через окошко. Павел повернулся на другой бок, но заснуть уже не смог. Павел окончательно разгулялся и спустился с сеновала. Отряхнувшись от налипшего сена, он распахнул дверь и вышел на улицу. Ночь была звёздной и прохладной. Назойливые комары набросились на Павла.
Он вышел на берег, где свежий ветерок прогнал гудящих маленьких кровососов. Шагая по покатым валунам, он добрался до кромки воды. Волны накатывались на огромный валун, на котором он стоял. Павел посмотрел на освещённый бледным светом луны причал, возле которого на волнах покачивались лодки, и увидел белую женскую фигуру. Не склонный к мистике Павел, тем не менее, вздрогнул. Эта фигура показалась ему бесплотной. Он отошёл от воды и поспешил к сараю. Однако что-то заставило его оглянуться. Павел снова увидел на причале женский силуэт и узнал стоявшую женщину. Это была Фотиния. Имя Фотиния, по мнению Павла, не подходило этой юной красавице. Он нисколько не удивился бы, если бы так звали монахиню или древнюю старуху, но дочь Фёдора и Арины была совсем юной.
Павел направился к ней. Фотиния оглянулась и вздрогнула.
– Вы меня напугали! – испуганно произнесла девушка.
– Не спится? – спросил Павел.
– Да. Я люблю смотреть на озеро ночью, когда светит луна. Очень красиво блестит вода.
– Тебя отец не будет ругать?
– Нет. А за что?
– Не опасно одной находиться ночью возле озера?
– Нет. Ведь на острове не водятся хищники. Жила, говорят, очень давно, на другом краю острова, в берлоге медведица с медвежатами, да застрелили их уже давно. А другие хищные звери на Звон-остров не идут. Людей боятся.
– Не очень-то они боятся, – возразил Павел, вспомнив про вышедших к потерпевшему крушение самолёту медведей и напавшую на Анатолия рысь.
– Вы о вашем раненом друге сейчас подумали?
– Да.
– Так ведь вы были в тайге без оружия.
– Оружие у меня было. Я топором рысь убил.
– Вообще-то сильный хищный таёжный зверь только ружья боится.
– А где вы берёте оружие?
– Некоторые люди сюда со своим оружием приходят. А несколько лет назад военный вертолёт упал в тайге. В нём оружие было и ящики с патронами. Пилоты погибли. Правда, это случилось далеко отсюда. Наши мужики замучались оружие на Звон-остров доставлять. Теперь у нас даже четыре автомата есть. А ещё раньше по реке Уклейке плыла пустая моторная лодка со сломанным двигателем. Хозяин видно утонул или звери его задрали, а двигатель в моторке был сломан. На дне лодки лежали канистры с керосином. Их мужики доставили на Звон-остров. Мой отец одну канистру у нас в сарае схоронил.
– Значит, вы тут крепко обосновались.
– Крепко. Я тут с самого рождения живу. На острове всегда было спокойно. А вот когда меня отец с собой в тайгу брал, я сильно волновалась. В тайге звери – хозяева. Отец меня учил, что нельзя хищного зверя пугаться. Зверь чувствует, когда его не боятся и уходит.
– А зимой по льду на остров звери не забредают?
– Разве что кабаны. Те никого не боятся. А волки, росомахи, рыси и медведи не идут на наш остров. Звон-остров дымом и человечьим духом пропах. Зверь это чует. К тому же, теперь у нас колокола часто звонят – зверь из-за их звона тоже нашего острова сторонится.
– Отец твой сказал, что у вас тут только куницы, хорьки, да мыши водятся.
– Ещё на острове зайцы и белки живут. А ещё из живности – домашние овцы есть, небольшое коровье стадо, куры, утки и кролики. Говорят, кроликов с Большой земли завезли давным-давно. Некоторых длинноухих выпустили на волю. Теперь они много нор нарыли на другой стороне острова и вблизи Медной горы.
– Озеро здесь словно живое. И ночь словно живая, – сказал Павел. – Не пойму, откуда-то слышится нежный шёпот. То ли это шелестят листья на деревьях, то ли волны шуршат, набегая на камни, то ли звёзды что-то шепчут.
– Вы рассуждаете так же красиво, как дядя Лёня. Он сочиняет стихи и музыку и поёт задушевные песни. У него есть старая гитара. А ещё он рожки делает.
– Значит, он талантливый человек.
– Дядя Лёня – охотник. Всем остальным он для души занимается. Он сам так говорит. А ещё у нас есть звонарь Серёжа. У него здорово получается в колокола звонить. А вы сами ничего не сочиняете?
