Аналогичный мир. Том четвёртый. Земля обетованная

– Есть такие, – подтвердил Юл.

А Рита развернула перед ними юбку в сборку на резинке с пристёгивающимся нагрудником, на котором были выстрочены патрончики для ручек, кармашки для ластика и всяких мелочей.

– Бретели с пряжками, на любую длину, и вот, тоже на кнопках, – она немного суетливо показывала самые выигрышные, по её мнению, детали кроя.

– Очень удобно, – авторитетно вставил Юл. – Для школы лучшая модель. Что дальше? Жилет?

– Да, обязательно. Теперь курточку.

– Блузоном?

– Да.

– Вот эту возьми. Рита…

Но та уже выложила перед ними синюю отстроченную курточку с кармашками, кнопками и тёплой пристёгивающейся подкладкой с верхним меховым воротничком.

– Вот, это фланель с ангорой, до снега носить можно.

– Ангору бери, – важно кивнул Андрей.

Но Эркин и не думал спорить. Придирчиво осматривая каждую вещь, он кивал и отмечал галочкой в своём списке. Наличие в кармане куртки индейца ручки-самописки уже не привлекло особого внимания Юла: когда странностей настолько много, их перестаёшь замечать. И стоило Эркину обратить внимание на какой-то шов или показавшуюся неровной кнопку, вещь тут же заменялась.

– Ещё рубашка.

После недолгого обсуждения, в котором Рита принимала самое деятельное участие, доказывая, что разнообразие, да ещё девочке обязательно, Эркин взял сразу три рубашки: синюю, голубую – под глаза, и чёрную, как немаркую. Сам он уже давно не воспринимал чёрный цвет как признак рабской одежды.

Набралось уже за две сотни, и Юл был согласен на всё, лишь бы не спугнуть такого покупателя. Джинсы у них ещё брали, удалось впарить две куртки, месяц на это ушёл, а детского никто ещё не брал. Ну, Ричмонд будет доволен. И список у парня далеко не закончен. Ну…

– Так, – Эркин перевёл дыхание. – Теперь женское. Размер, – он посмотрел на список, – двенадцатый.

Рита метнулась к нужному стеллажу.

– Джинсы?

– Нет, юбку.

Женя очень убедительно доказала ему, что джинсы ей не нужны, пока во всяком случае, а вот юбка с длинным жилетом ей для работы будут очень удобны. И, пожалуй, рубашку. И Эркин честно выполнил поручение. Юбка, жилет, рубашек, как и Алисе, три и тоже голубую, синюю и чёрную, а джинсы и блузон – он уже придумал – купит Жене на день рождения, чтобы ей было в чём на маёвку пойти, ходит же Джинни в джинсах и ничего.

Отобранные вещи Юл тут же упаковывал в фирменные пакеты.

– Всё?

Эркин улыбнулся.

– И мне. Джинсы и три рубашки.

Юл быстро, но внимательно оглядел его и крикнул Рите:

– Джинсы двенадцать, рубашки – восемнадцать.

– Точно, – кивнул Эркин.

Юл самодовольно хмыкнул.

– Не первый год работаю, парень, глаз у меня набит. Ещё…?

– Куда ж ещё, – засмеялся Эркин. – Всё.

– Считать? – уточнил Юл.

– А как же, – ответил за Эркин Андрей. – А мы проверим.

– Не нарывайся, парень, – очень миролюбиво осадил его Юл, доставая счёты. – Ты ещё ничего не купил.

– У меня всё впереди, – ухмыльнулся Андрей.

– Посмотрим, – Юл защёлкал костяшками. – Детских… на двести девяносто, женских… на триста, и тебе… куртку не возьмёшь? Тоже можно с подстёжкой, – поднял он на Эркина глаза.

Эркин покачал головой и улыбнулся.

– Когда эту сношу.

– Ну, это когда ещё будет, – напоказ вздохнул Юл. – Так, двести пятьдесят, и всего восемьсот сорок, премия… чего тебе в премию?

– Для девочки что-нибудь, – сразу решил Эркин.

– Рита, колледж-рюкзак подай.

Рита положила на прилавок нарядный, в заклёпках, молниях и пряжках полурюкзак-полуранец. Юл рассчитал точно: рюкзак стоил дороже премии, и тридцать семь рублей Эркин достал без звука.

– Рита, коробку.

– Не надо, – отмахнулся Эркин, открывая и до отказа растягивая горловину своего армейского рюкзака.

Он отдал Юлу деньги и стал укладывать покупки.

– Ну, а теперь давай я с тобой поговорю, – ухмыльнулся Андрей.

– Давай, – так же ухмыльнулся Юл. – Посмотрим, на сколько тебя хватит.

– Посмотрим. Джинсы – это раз.

– Рита, десятый.

– Три рубашки – два.

– По одной на цвет? Рита, двенадцатый.

– Куртка – три.

– С подстёжкой?

– Не надо, есть у меня тёплая.

– Тогда попросторней бери, чтоб поддеть.

– Ладно.

– Юл, четырнадцатый?

– Верно, девочка. Жилет?

– Нафиг. У меня есть.

Быстрая трель на счётах.

– Четыреста. Премия… двадцать рублей. Ну-у… – Юл искренне замялся.

Вообще-то премиями занимался Ричмонд, нет, впарить что-либо в счёт премии, как этот рюкзак, Юл мог и сам, но ничего подходящего по цене и назначению не было. На жилет парня не раскрутить, детского ему, похоже, не нужно, а шейных платков тут не носят, вот и есть у них только два для манекенов.

Андрей, насмешливо щурясь, оглядывал Юла.

– А говорил: есть всё.

– Есть, – твёрдо ответил Юл. – Доплатишь до полной цены?

– А чего ж нет!

– Тогда сам смотри.

Андрей обвёл взглядом полки и стеллажи. Алиске, что ли, чего-нибудь, или Жене… дорого всё, доплата больше премии, и дарить эти деньги тоже неохота.

– Вот, посмотрите, – вмешалась Рита.

Юл одобрительно кивнул: молодец девчонка, вовремя вспомнила. Они только вчера получили эти майки с фирменным логотипом, даже не разложили толком.

Белая футболка с короткими рукавами и маленькой синей эмблемой у левого плеча понравилась Андрею.

– И почём?

– Девятнадцать – штука и тридцать пять – пара.

Ни хрена себе цены! Но фирма есть фирма.

– Давай пару, – Андрей полез за бумажником. – Всего, значит?

– Четыреста двадцать три.

Сумка Андрея всех его покупок не вместила, и куртку уложили в армейский рюкзак, а часть купленного Алисе в старый вещевой.

За всё время, что они были в магазине, туда никто не заходил и даже не заглядывал, и Андрей подумал, что их мотовство здорово поддержало прославленную фирму. А всё-таки…

– А зря я с тобой не поспорил, – выпрямился Андрей, поправляя на плече лямки мешка.

– Проспорил бы, – засмеялся Юл. – Убедился, что у нас всё есть?

Ответ Андрея был настолько искренен, что Юл понял: речь в самом деле идёт не о подначке.

– Я пояс хотел к джинсам, настоящий, ковбойский, – и кивком показал на Эркина.

Юл серьёзно кивнул.

– Заходи через месяц, подберём.

– Зайду, – так же серьёзно ответил Андрей.

– Спасибо, – Эркин улыбнулся Рите, – всё было очень хорошо, мне очень помогли ваши советы, – и перешёл на русский: – Я не умею по-русски так красиво говорить, как по-английски, но вы – замечательная девушка, и тот, кого вы выберете, будет счастлив.

Юл, разумеется, не понял, но по улыбке Эркина, смущению Риты и восторженному жесту Андрея догадался, что индеец отпустил какой-то сверхудачный комплимент, и поддержал его энергичный кивком и улыбкой.

Когда они остались вдвоём, Юл подмигнул Рите.

– Ну, девочка, мы недельную, а то и больше, сделали. Интересно, откуда они приехали? Ты не спросила?

– Нет, – пожала плечами Рита. – А зачем?

– Когда живут на соседней улице, то по стольку не закупают, девочка. Ты поняла? Я к Ричмонду, чтобы он не забыл о нашей, – Юл подмигнул Рите, – премии.

Странно, что Ричмонд не вышел в зал посмотреть, с кем они так долго занимались, в любом случае тысячу триста они сделали и их сто тридцать не должны пропасть.

В кабинете Ричмонда сидел посетитель, в котором Юл с первого взгляда признал соотечественника.

– Юл, старший продавец, – представил его по имени, но официальным тоном директор.

– Привет, – улыбнулся гость, не называя себя.

Увидев его холодные до пустоты глаза, Юл сразу решил, что чем больше дистанция, тем целее будешь, и стал предельно деловит.

– Здравствуйте, сэр. Прошу прощения, мистер Ричмонд, но спрашивали ремень к джинсам, настоящий ковбойский пояс.

Глаза гостя на мгновение блеснули, оживился и Ричмонд.

– И что ты ему сказал?

– Чтобы зашёл через месяц.

– Будет раньше, – твёрдо ответил гость и улыбнулся совсем человечно. – Джинсы-то он купил?

– А как же, сэр.

Говорить о выручке, а тем более о премиях при посторонних не полагалось, и Юл исчез. К тому же звякнул дверной колокольчик, оповещая о приходе покупателя.

В магазине Рита убеждала двух мужчин в преимуществах джинсов над брюками.

На улице Андрей с подчёркнутым уважением оглядел Эркина.

– Ну, братик, ты даёшь!

– Бери на здоровье, – ответно рассмеялся Эркин.

Он был доволен жизнью как никогда: он не просто купил всё, о чём говорила Женя, но сумел пересилить себя, увидел, что чёрный цвет и в самом деле, просто цвет, и эти рубашки с яркой отстрочкой и блестящими кнопками совсем не похожи на рабские, и по-английски говорить, обходясь без «сэра» и «мэм», сумел, и даже без напряга, только сейчас сообразил. Нет, всё, и в самом деле, хорошо.

– Отдышался? Пошли!

– Куда? – поинтересовался Андрей.

– Деньги тратить, – рассмеялся Эркин. – Сверх списка.

– Вот это дело! – охотно поддержал его Андрей.

Они стояли как раз у соседней витрины, заполненной флаконами, флакончиками и тюбиками, и Андрей сразу понял замысел Эркина. И правильно: гулять – так гулять!

Получив неожиданное подкрепление в виде желаний покупателя, Фредди не только договорился о поставках, но и подписал контракт. А контракт – это не устная договорённость, хотя и её соблюдают, но контракт – это бумага! На неё можно сослаться. Они даже выпили по стаканчику, посидели за беседой и вообще расстались друзьями.

Выйдя на улицу, Фредди уже совсем по-другому осмотрел улицу. Да, точка перспективная, и, может, стоит завязаться поплотнее. Теперь ему… да, выкроить сутки на Царьград, профессор уже вернётся, поговорить с ним и уже тогда по прямой к Джонни. Что в плюсе? Два полных контракта и на трёх… одобрительные договорённости. Джонни будет доволен. Поставщика он уже должен был найти. Как в войну было? Один спекуль купил у другого вагон мармелада, и оба разошлись: один – искать деньги, а другой – искать мармелад. «Октава» не торговец, а посредник. А хорошо бы и свои точки заиметь.

Под эти мысли он не спеша шёл мимо магазинов, разглядывая витрины и толпу. Да, Страус всё-таки прав и далеко смотрит. Пусть затишье, но это пока не распробуют и не поймут, что такое настоящая джинса. Город на перепутье – самое торговое место.

На площади у обелиска Фредди присел на одну из скамеек. Тут же подлетел бойкий разносчик с уже понятным: «Чего желаете?». К удивлению Фредди, баночное пиво было. И даже неплохой марки.

Потягивая пиво, Фредди рассеянно разглядывал толпу, седого растрёпанного фотографа, предлагавшего всем запечатлеть себя у обелиска. Интересно, в честь чего или кого обелиск?

Выйдя из очередного магазина, Эркин сосредоточенно свёл брови и задумался. Андрей терпеливо ждал, хотя и голому ежу ясно – и денег, и времени у них только погулять-поглазеть, пожрать и домой.

– Всё! – наконец выдохнул Эркин. – Под завязку. Только на обед. А у тебя?

– Я ещё на книжный оставил, – самодовольно ухмыльнулся Андрей.

– Тогда пошли, – кивнул Эркин. – Где есть будем?

– А где придётся! Хоть в той шашлычной, помнишь ещё?

– Помню, – засмеялся Эркин и очень точно повторил: – Захады дарагой!

– Ага! – заржал Андрей.

Не спеша – всё-таки мешки набиты, они пошли обратно к автовокзалу. Хоть и думали погулять по городу, но видно дальше Торговой они не уйдут. Андрей ещё крутил головой, разглядывая витрины, но Эркин решил, что все покупки уже сделаны, а впустую и глазеть нечего. Только сомневаться начнёшь: купил что надо или лопухнулся.

Так они добрели до площади с обелиском. И Андрей, конечно, отправился смотреть, что там написано. Надпись то ли забыли позолотить, то ли её смыло, но они обошли четырёхгранный сужающийся кверху столб и ничего не нашли.

– Что, ребята, – фотограф как из-под земли вынырнул, – запечатлеетесь?

– Если ты, дед, скажешь, для чего эту штуку здесь вздрючили, снимай нас до потери пульса, – сразу ответил Андрей.

– Я тебя самого сейчас вздрючу, – пообещал фотограф. – И тоже до потери пульса. Ишь, внучок нашёлся!

Отругивался фотограф не зло, явно радуясь завязавшемуся разговору, и Эркин движением плеча сбросил и мягко опустил на землю мешок. И тут почувствовал чей-то очень внимательный взгляд.

Разглядывая толпу вокруг обелиска, Фредди невольно выделил двух парней. Оба высокие, черноволосый в джинсовом, под ковбоя, но не ковбой, откуда здесь взяться ковбою, а второй – белокурый, в светлой ветровке, в каких ходит пол-Колумбии, оба, видимо, как здесь говорят «с той стороны», куртка у черноволосого потёрта, не сегодня и не вчера куплена, но от Страуса, а ловок парень, неужто опять из того же табуна, стоит попробовать поговорить, белобрыс приблатнённый, шпана, конечно, хотя нет, не шестёрка, нет, в короли по возрасту не годится, но валет сильный, и зачем ему спальник? Спальник и блатарь… но… но… Фредди моргнул, отгоняя наваждение. Так и до глюков докатишься.

Но кто ж это так уставился? Эркин обернулся, пытаясь понять, кто его так выглядывает. И увидел, не сразу, но увидел сидящего на скамейке мужчину в тёмном костюме, сбитой на затылок шляпе и с банкой пива в руках. Их глаза встретились, и Эркин узнал его. Вернее, узнал-то он сразу, но только сейчас понял, что не ошибся, что не почудилось ему.

Фредди сглотнул вдруг закупоривший горло шершавый комок. Отвернувшись от спутника, на него смотрел Эркин, и его недовольное жёсткое лицо на глазах мягчает и даже не светлеет, а словно наливается светом.

– Андрей, – тихо позвал Эркин. – Андрей, смотри.

– Чего? – обернулся Андрей. – Куда смотреть? Ты… – и как-то всхлипнул, словно подавился непроизнесённым.

Белобрысый обернулся, и Фредди задохнулся, как от удара под дых. Смяв в кулаке пивную банку, он встал и шагнул к ним.

– Фредди! Живо-ой!

Они встретились, вернее, столкнулись на полпути от обелиска к скамейкам и замерли, застыли, сцепившись в объятии.

Разумеется, вопль Андрея привлёк внимание, и вокруг закрутилась толпа любопытных, но встреча друзей – событие, конечно, интересное, но не настолько, чтоб всех надолго собрать, да и Эркин вспомнил о брошенных мешках, а Фредди про кейс и плащ. Плащ – так и чёрт с ним, но потерять уже подписанные контракты…

– Ну, парни, – наконец выдохнул Фредди, когда они уже свалили на скамейке мешки, убедившись, что ничего не пропало. – Ну, не ждал!

– Мы тоже! – ухмылялся во весь рот Андрей. – Фредди, ты надолго к нам? Насовсем? А то давай…

– Андрей, – перебил его Эркин, – ты бы сходил, взял пива и пожевать…

– Да на хрен пиво! – возмутился Андрей. – Айда в шашлычную эту, там и посидим.

Эркин досадливо прикусил губу: Андрей впервые не понял его, но, поймав взгляд Фредди, заставил себя улыбнуться.

– Ладно, давай так.

Фредди жадно разглядывал парней. Определённо не бедствуют, сытые, Эркин аж лоснится, разносчиками, что ли, стали?

– Чего вы такие навьюченные?

– За покупками приехали.

– На перепродажу, что ли?

– Зачем?

– Вот ещё!

– Себе, семье…

– Ты надолго?

– Вечером улетаю.

– У нас автобус в пять.

– И далеко?

– В Загорье. Не слышал небось?

– Не слышал, – согласился с Андреем Фредди, доставая записную книжку. – Говори адрес.

– На память уже не надеешься, значит, – не упустил случая съязвить Андрей, доставая из кармана рубашки маленькую пачку узких картонок. – Вот, братик, а ты говорил: зачем да к чему. Вот как раз для таких случаев.

Фредди насмешливо хмыкнул: был Эндрю выпендрёжником и остался таким же. Но Андрей писал свободно, явно не вчера буквы узнал. Быстро написав по-английски, Андрей протянул визитку Эркину.

– Давай, брат.

Эркин кивнул и, поддерживая игру, слегка демонстративно достал свою ручку, старательно записал уже по-русски их полный адрес. Писал он чуть медленнее Андрея, но достаточно свободно.

– Держи, Фредди.

Фредди взял визитку, повертел, разглядывая аккуратные строчки.

– Это когда ж вы так навострились?

– Эркин здесь, а я, – Андрей фыркнул, – и раньше умел.

– Врёшь! – искренне возмутился Фредди.

– Ай да я! – восхитился Андрей. – Всех купил! Да я на двух языках свободно с до школы ещё и читаю, и пишу.

– Та-ак, – неопределённо-угрожающе протянул Фредди и улыбнулся. – Силён. А Эркин знал?

Эркин кивнул, а Андрей довольно усмехнулся:

– У меня от брата тайн нет.

И осёкся: так быстро и холодно блеснули глаза Фредди.

К ним подошёл фотограф.

– Встретились, значит?

– Встретились, – охотно подыграл Андрей.

– Запечатлеть надо!

– Уговорил, дед, – хлопнул себя по коленям Андрей и встал. – Давай, Фредди, запечатлеемся.

Предложение не вызвало у Фредди особого восторга, но возражать он не стал.

После недолгого, но детального обсуждения решили: Фредди один, потом парни вдвоём, потом все вместе. И каждая карточка в трёх экземплярах, каждому чтоб.

– И сразу готово будет? – не поверил Эркин.

– За два рубля будет, – твёрдо ответил фотограф.

– За всё два рубля?! – изумился Андрей.

– За каждую, – фотограф сдвинул аппарат за спину и вытащил другой, большой и похожий на ящик. – Фирма веников не вяжет.

– Фирма делает гробы, – закончил за него Андрей. – Давай, Фредди.

Фотограф своё дело знал. Важность, с которой он их расставлял, заходил то с одного бока, то с другого, напомнила Эркину Билли Скиссорса в Джексонвилле, тоже артист… был.

Полученные фотографии Фредди вместе с их визиткой убрал в бумажник. Эркин – все шесть – к себе, во внутренний карман. А в честь чего поставлен обелиск, они так и не узнали. И вспомнили об этом уже по дороге в шашлычную, но тут же забыли. Разговор шёл дёргано, перескакивая с одного на другое.

Усач у входа в шашлычную обрадовался им как старым знакомым, почти друзьям. Шашлычная оказалась приятно прохладным полуподвалом со сводчатым потолком и расписными стенами. По стенам вперемешку теснились горы, люди, овцы, лошади, облака, солнце, луна и звёзды. И пахло костром, вернее, жареным на костре мясом. От стойки им заулыбался ещё один усач, чуть постарше и подороднее того, что у входа.

Их провели к угловому удобному столику, где и они расселись, и вещи сложили так, что и не мешают, и под рукой, и не на виду. Узнав, что они впервые про шашлыки слышат, усач осведомился: просто ли они зашли или что-то особенное?

– Друга встретили, – Андрей хлопнул Фредди по плечу. – Ха-арошего друга. Надо отпраздновать.

– Конечно, надо, – горячо поддержал усач. – Друг – второй брат, сейчас праздник будет, всё вам будет.

– Спасибо, отец, – перебил его Андрей. – Но в пять у нас автобус – это раз, и сотня в кармане – это два. Ещё вопросы есть?

– Какие вопросы, дорогой, – усач обмахнул белой салфеткой столешницу из тёмного дерева. – Эй, Гиви, праздник у людей, не слышал разве, – и ещё что-то непонятно-гортанное, будто слова клокотали у него в горле.

Черноглазый, похожий на усача долговязый подросток развернул перед ними хрустнувшую от крахмала скатерть. Как из воздуха появлялись и располагались на столе глиняные тёмно-блестящие миски с помидорами, огурцами, зелёным луком и ещё какой-то зеленью, блюдо с белыми пухлыми лепёшками и такое же с белыми кружками сыра, тяжёлые, отливающие серебром стаканы и кувшин с вином.

– Ну, живём! – потёр руки Андрей.

– Живите долго, дорогие, – подхватил усач, разливая вино. – От этого вина, дорогой, радость больше делается, душа весельем полнится, а кто весел, тот и живёт долго, у нас в горах его пьют и по двести лет живут, мамой клянусь.

Когда он отошёл, Фредди взял в руки стакан.

– Ну, со встречей, парни.

– Со встречей, – кивнул Эркин, так же беря стакан.

Самого главного он Фредди пока не сказал, не мог при Андрее, хотя… Андрей – ему брат, всё о нём знает, если бы не Андрей, он бы и сейчас по-прежнему думал.

Густое, сразу и сладкое, и приятно кисловатое вино не обжигало, а согревало горло и тело. И солёный сыр, и нестерпимо жгучая фасоль в мисочках со смешным названием «лобио», и овощи – да всё под это вино становилось только вкуснее. Ничего не теряя и не изменяясь.

Андрей от еды не встанет, надо решаться. Эркин глубоко вздохнул.

– Фредди, я… – Фредди ожидающе смотрел на него, и Эркин снова вздохнул. Андрей вдруг отвёл глаза, заинтересовавшись росписью на другой стене. – Фредди, ты прости меня, не держи обиду за то, в Алабаме, я дураком был, ты по одним правилам играл, а я тебя по другим судил.

Фредди перевёл дыхание и кивнул, принимая извинения. И очень спокойно спросил:

– Ты с тем игроком рассчитался?

Эркин недоумевающе посмотрел на него.

– Ты о чём? – и тут же понял. – А, нет, Фредди, мы просто город пошли посмотреть, а тут эта гнида надзирательская навстречу, увидел меня и бежать, я за ним, а уж Фёдор с Гришей за мной. Так мы в тот бар и влетели, – Фредди молча смотрел на него, и Эркин продолжил: – У Фёдора там свои дела были, это так, но привёл их туда я, – и улыбнулся. – По своему делу.

– Ладно, – кивнул наконец Фредди. – Обошлось и ладно, – взял свой стакан. – Выпьем, чтобы и потом всё обходилось.

– Выпьем, – повернулся к ним Андрей. – За мир, дружбу и любовь.

– Что-то тебя развезло быстро, – хмыкнул Фредди.

Пили и ели не спеша, но миски и блюда пустели, и кувшин уже лёгкий. Но Андрей и обернуться к стойке не успел. Точно угадав момент, на стол водрузили блюдо, где на стальных узких лезвиях трещали, истекая жиром, пахнущие свежим душистым дымком куски мяса вперемешку с баклажанами и помидорами. И встали рядом миски с острой бордовой капустой. И со свежей зеленью. И новый кувшин вина. Произнеся все подобающие прочувственные слова, усач удалился.

– Мм, – причмокнул Андрей после первых кусков. – Вот не думал.

– Здоровско, – согласился с ним по-ковбойски Фредди.

И усмехнулся своему непроизнесённому: «почти как в Аризоне», Ковбои часто жарили мясо без сковороды прямо на раскалённой решётке, и оно так же пахло дымом и травами, случайно попавшими в костёр. Нет, этот… ша-ш-лъ-ик, ну и название – совсем не плох. Надо будет запомнить. Есть чем теперь поддеть Джонни, а то он себя великим гурманом числит. Французская кухня, конечно, класс, но это совсем даже весьма и очень. А с чем соус? Что там за зёрна плавают? Но никогда такой баранины не ел. И вино в самый раз. Тепло, весело, но голова ясная и руки в силе.

Опустевшие тарелки, миски и блюда незаметно исчезли со стола, зато появилось блюдо с фруктами, второе со сваренными в виноградном соке – как объяснил усач – лесными орехами и совершенно непроизносимым для Фредди названием, и в довершение крохотные чашечки чёрного кофе.

И разговор шёл под стать обеду. Перескакивая с одного на другое, но всё легко, весело, с необидными шутками и подначками.

Наконец Андрей посмотрел на часы и присвистнул:

– Однако! Эркин, сколько на твоих?

Эркин посмотрел на часы – Фредди невольно отметил и привычность жеста, и качество офицерских часов – и кивнул:

– Да, только дойти.

Андрей полез за деньгами, Но Фредди цыкнул:

– К-куда?!

– Ты чего?! – возмутился Андрей. – Мы ж тебя угощали.

– Платит старший, – внушительно ответил Фредди, кладя на стол сторублёвую купюру, а сверху ещё десятку чаевых – десять процентов от счёта, насколько он знал, общепринятая практика, и вряд ли в России процент выше – и поглядев на красного набычившегося Андрея и хмурого Эркина, улыбнулся: – Успеете ещё, парни, не последний раз видимся.

Помедлив, Эркин кивнул, а за ним и Андрей.

Разобрав сумки и мешки, они вышли на улицу. По-прежнему солнечную и многолюдную. Но им показалось, что прошло очень много времени.

Ни в книжные, ни в игрушечные магазины заходить уже не стали. Шли, разглядывая витрины и прохожих. Эркин и Андрей переводили Фредди вывески, объявления и крики разносчиков.

Их автобус уже стоял у столба с вывеской «Загорье», надо было прощаться. Фредди достал визитку «Октавы».

– Так, парни, если что, звоните сюда. Если нас нет, нам передадут.

– Замётано, – кивнул Андрей. – Когда приедешь?

– Когда смогу, – усмехнулся Фредди.

– Когда лендлорд отпуск даст, – понимающе кивнул Андрей. – Ты ж на годовом контракте, нет? Слушай, тебе ж по трудовому законодательству положено…

– Иди уж, трепач, – засмеялся Фредди.

– До встречи, – улыбнулся Эркин.

– До встречи.

– Будем ждать, Фредди, не исчезай.

– Удачи вам!

– И тебе удачи!

– Всем удачи.

– Лендлорду от нас…

– Передам, не сомневайся.

Водитель их автобуса стоял у двери, проверяя билеты. Эркину и Андрею он кивнул как старым знакомым.

Фредди видел, как парни вошли в автобус, вот Эркин сел у окна, увидел его и помахал рукой, а вот и Эндрю, тянется через Эркина к окну, оба смеются, рты до ушей. И помахал им в ответ, а когда автобус отъехал, твёрдо пошёл к стоянке такси. Теперь в аэропорт, оттуда ещё два, как и намечал, города и в Колумбию. Или сразу в Колумбию? Нет, чувства и бизнес не смешивают, коктейль хорош только в стакане. Но Царьград теперь побоку, профессор ему уже не нужен. Удачно вышло, как это слышал у русских… не думал, не гадал, нечаянно попал… плохой стрелок придумал, но вот так и получилось. Удачно, лучше и быть не может. Нашёл и нигде расспросами не засветился, всерьёз не засветился. Прямая связь – самая надёжная.