скачать книгу бесплатно
Вегрик приготовился расстаться с жизнью и жалел, что не знает наизусть никаких молитв.
«О, Владыка! Склоняюсь я перед Твоим ликом и прошу смиренно…» – подсказал шлем.
Тут прозвучал гулкий удар. Апапис выронил ковш и завалился на сапожника. Перед Вегриком появился испуганный Уховёрт с погнутым канделябром в руке.
– Ты живой, что ли? – спросил старик. – Сейчас я тебя развяжу! Погоди немного!
Освободившись от пут и прокашлявшись, Вегрик первым делом надел латную перчатку.
«Во славу Сияющих Чертогов! Смешайся с прахом, тварь!» – провозгласил Корпус и немедленно нанёс удар оглушенному Апапису, проломив ему череп.
– Так этому подонку и надо! – одобрительно кивнул Уховёрт. – Представляешь, он связал меня сонного и начал воду в нос заливать, чтобы я захлебнулся! Но не на того напал! Недаром я мастер чистки ушей! Известно, что ухо, горло и нос пребывают в сообщении. Особым приёмом я перекрыл трахею, поднатужился и начал воду из уха выпускать, а сам мёртвым притворился. Эта сволочь поверила, развязала меня и отнесла в какой-то подвал. Еле оттуда дорогу нашёл впотьмах!
В коридоре послышались шаги, дверь отворилась, и на пороге появился слуга со свечой. Увидев мёртвого Апаписа, он бросился прочь с криками: «Хозяина убили!»
– Вот так история! – пробормотал Вегрик, быстро надевая доспехи. – Если бы нам не были должны пятьдесят гульденов, я бы предложил бежать через окно, пока не поздно.
– Пятьдесят один, – поправил его Утопий. – Хозяйка должна ещё гульден за чистку ушей. Я из неё вот такой ком серы вытащил.
Через несколько минут в комнату ворвались слуги, вооружённые топорами и дубинами. Уховёрт пробовал рассказать что-то про одержимость Апаписа, но его повалили на пол и начали заламывать руки.
Тут появилась госпожа Афафаль в ночной рубашке. Увидев мёртвого сына, она подняла такой вой, что, наверное, проснулся весь квартал.
«Что-то мне это не нравится, – мысленно обратился Вегрик к Корпусу. – Давай-ка раскидаем всех и дадим дёру! Чёрт с ними, с деньгами!»
«Нет, – ответил Корпус. – Эти люди ни в чём не повинны, и к ним нельзя применять силу. Если с вами захотят расправиться без должного разбирательства, то мы вмешаемся. Если же нет, тебе следует довериться суду магистрата».
Пару раз Вегрика уже судили за неуплату податей, поэтому от всяких там магистратов ничего хорошего он не ждал. Однако выхода не было. Без помощи Корпуса о побеге не стоило и думать.
«Ладно, вздохнул сапожник. – Тогда хотя бы забрало закрой, чтобы меня невзначай по лицу не ударили!»
Забрало с лязгом опустилось.
Глава 3. Живой камень
В тюрьме Вегрику, в общем-то, понравилось. Его как рыцаря содержали в светлом помещении с кроватью, два раза в день выносили ведро из отхожего места и неплохо кормили. Если бы грустный усатый охранник не считал своим долгом постоянно напоминать, что скоро состоится казнь, сапожник чувствовал бы себя превосходно.
Сначала предполагалось, что Вегрика как благородного рыцаря просто обезглавят безо всяких затей и даже не будут после этого насаживать его голову на кол у городских ворот. Однако на второй день охранник сообщил, что обстоятельства несколько изменились:
– В тачке нашли волчью голову, вот магистрат и решил, что вы – колдуны. А раз так, то вас, конечно, следует сжечь.
– Что за чушь! – воскликнул Вегрик. – Это голова оборотня. Я победил чудовище! В нормальных городах за это, наоборот, награду дают! За что же меня жечь?!
– Я тоже считаю, что жечь людей – неправильно, – согласился охранник. – И добро бы это делалось за городом, где-нибудь в поле. Так нет же. Костёр непременно надо устроить на главной площади. А стража должна следить, чтобы от искр где-нибудь пожар не начался. Как будто у нас другой работы нет. А знаете, как трудно потом чистить брусчатку от пепла? Но раз так заведено, то ничего здесь не попишешь. Да и приговор уже составлен. Вот вернётся господин барон из поездки, поставит на него печать – и дело с концом.
– Как это, приговор составлен?! – возмутился сапожник. – Ведь меня даже ни разу не допросили! Что это за суд такой?!
– В Вилире очень человечный суд. Это в других городах преступника допрашивают, пытают, чтобы он сознался. А у нас всё мягче. Понятно, что злодей не захочет про себя правду говорить. Так чего ж его зря мучить? В магистрате люди умные заседают – они и безо всяких допросов разберутся, кого вешать надо, а кого – жечь.
Из уважения к рыцарскому достоинству, доспехи у Вегрика отбирать не стали. Каждую ночь сапожник пытался уговорить Корпус на побег. Что может быть легче: выдернуть решётку из окна и дать дёру?! Но шлем оставался непреклонен. Неповиновение законной власти, видите ли, – поведение, не достойное рыцаря. А по сему, Вегрик должен с честью принять любой вынесенный ему приговор.
Сапожник требовал, просил, умолял, но всё без толку. В общем, когда на пятый день заключения в камеру вошёл служитель магистрата, Вегрик уже вполне отчаялся и был готов к казни.
«Вот посмотрим, что ты без меня делать будешь! – злобно подумал сапожник, обращаясь к шлему. – Чтоб тебя в костре покорёжило!»
Корпус промолчал.
Вслед за служителем Вегрик покорно вышел на улицу и побрёл в сторону главной площади. К его удивлению, костёр там даже не начинали складывать.
– Да что же это такое?! – не выдержал сапожник. – Сколько я, по-вашему, должен ждать, пока тут за дровами ходят?! И почему у меня только один конвоир?! И где трубачи с барабанщиками?! Я, всё-таки, рыцарь, а не какой-нибудь бродяга, и требую, чтобы меня сожгли в приличной обстановке!
– Что вы, господин странствующий рыцарь! Никто не собирается вас жечь! – уверил его служитель. – Расследование окончено, и все обвинения сняты. Сейчас мы идём к господину барону. Он пожелал вас видеть.
Такой поворот Вегрика обескуражил.
– Ну, что ж, – пробормотал он. – Тогда – другое дело. А моего слугу, его тоже освободили?
– Да. Но он отказался покидать тюрьму, пока не принесут обед.
***
По пути Вегрик раздумывал, как следует приветствовать барона. В придворном этикете он ничего не понимал, а потому опасался, как бы не наломать дров. В итоге сапожник решил воспользоваться советом Утопия и вообще рта не раскрывать, ссылаясь на рыцарский обет.
Ригудий Маленький, барон Вилира, и правда, оказался небольшого роста. Он едва доходил Вегрику до плеча и, судя по задорному блеску в глазах, был человеком деятельным.
– Рад видеть вас в своём замке, господин странствующий рыцарь! – приветствовал барон сапожника.
Вегрик в ответ улыбнулся и помахал рукой.
– Прошу прощение за нерасторопность городского магистрата! – продолжал Ригудий. – Сейчас хороший служащий – большая редкость. А наши чиновники не могут разобраться в самом простом деле. Им бы только кого-нибудь повесить или сжечь! Но, хвала Господу, теперь всё разрешилось благополучно. Бывшая при вас голова на самом деле принадлежит оборотню – такое заключение дали три специалиста. После этого я распорядился тщательно исследовать тело молодого Афафаля. И, представьте себе, вместо сердца у него обнаружен головастик величиной с кулак! Так что в вашей невиновности нет никаких сомнений! Я распоряжусь сделать чучела из этих тварей и поместить их на всеобщее обозрение, чтобы народ видел, какая мерзость водится на белом свете. Выставку мы назовём в вашу честь!
Вегрик скромно пожал плечами, давая понять, что можно обойтись и без таких широких жестов.
Барон подозрительно сощурился, обернулся к служителю и тихо спросил:
– Он что, немой?
– Кто его знает. В тюрьме, вроде бы, разговаривал. Этих странствующих рыцарей не поймёшь.
Ригудий согласно кивнул и снова заговорил с Вегриком:
– И поскольку вы избавили наши земли от двух дьявольских чудовищ, магистрат постановил выплатить вам награду в пятьсот гульденов. Конечно, обеты странствующего рыцаря вряд ли позволят принять эти деньги, но мы можем раздать их нищим…
– Нет! – завопил Вегрик. – Не надо нищим! С обетами всё в порядке. Мне как раз надо лошадь купить и всякое снаряжение для подвигов. И с госпожи Афафаль нам причитается пятьдесят гульденов за спасение её сынка. И ещё один гульден – за чистку ушей.
– Хорошо, – с улыбкой кивнул барон. – Я распоряжусь отправить к ней посыльного. И пока вы не покинули Вилир, будьте почётным гостем города! Вас разместят в самой лучшей гостинице. А вечером мы организуем пир в вашу честь.
Против пира Вегрик ничего не имел.
***
Утопий тюрьмой остался недоволен. То и дело он начинал чесаться и ворчать, что, должно быть, подхватил лишай в этих проклятых казематах. Впрочем, увидав, сколько золота им отсыпал барон, старик пришёл в восторг. Теперь денег хватит и на фургон с товарами, и на трактир, и на что угодно. Осталось только вылечить Вегрика от укуса оборотня и жить в своё удовольствие. Уховёрт пожелал немедленно отправиться на поиски врачевателя, чтобы поскорее покончить с этим делом и возвращаться в Арентен. Однако сапожник сообщил, что приглашён на пир к барону, а потому визит к лекарю придётся отложить до завтра.
– Что? – переспросил Утопий.
– На пир, говорю, надо идти, – громче повторил Вегрик.
– А! Понятно! Ты мне в это ухо говори, а то правым я не слышу, потому что воду через него выпускал. Теперь целый месяц перепонка зарастать будет. И я тебя прошу, веди себя на пиру прилично! А то как бы нас из города не выставили.
Как только товарищи устроились в гостинице, прибыл посыльный от госпожи Афафаль. Он доставил письмо, в котором говорилось, что, поскольку господин Апапис в действительности спасён не был, ни о какой награде не может быть и речи. Вместе с тем, госпожа Афафаль готова полностью рассчитаться за оказанные ей услуги по чистке ушей. К письму прилагалась монета в десять пфеннигов.
– Вот сквалыга! – выругался Вегрик. – Она что думает, легко мне было в реку прыгать?! Чтобы ей удавиться на своей пеньке!
– Да. Жадная дамочка. Десять пфеннигов прислала, а ведь обещала гульден! Да я меньше пятнадцати не брал никогда за свою работу! – согласился Утопий и спрятал монету в карман.
***
На пир Вегрик заявился в полном доспехе. Мало ли чего ждать от этих господ. Вдруг надо будет драться. Во всяком случае, те пирушки, в которых сапожник участвовал раньше, часто заканчивались мордобоем.
Высшее общество Вилира, увидав за столом рыцаря в броне, пришло в недоумение и начало перешёптываться: как же он в латных перчатках будет есть паштет. Сначала все чувствовали себя неловко. Однако Вегрик запросто и в перчатках справлялся с самыми изысканными кушаньями. А когда по просьбе барона он рассказал о битве с оборотнем и для наглядности ударом кулака разнёс в щепки дубовый стол, все пришли в восторг и принялись восхвалять доблесть странствующего рыцаря.
Дамы собрались вокруг сапожника и начали наперебой предлагать ему завязать узлом кочергу или же запустить в окно салатницу так, чтобы она долетела до самого собора. Поддавшись уговорам, Вегрик расколошматил еще несколько столов и пробил дырку в стене.
Корпус не возражал против такой демонстрации своей силы, поскольку, по его собственным словам, угодить даме – доблесть для рыцаря.
Под конец сапожник так разошёлся, что даже подбил всех танцевать фарандолу и спел какую-то песню про гусей. Вегрик охотно развлекался бы на пиру всю ночь, если бы у него не начало крутить живот.
***
До самого утра сапожник не сомкнул глаз, опасаясь надолго покидать отхожее место. Когда его живот немного успокоился, появился Утопий. Старик сообщил, что отыскал самую лучшую врачевательницу в городе, но она принимает только на восходе, а потому надо спешить. Вегрик пробовал было что-то возразить, ссылаясь на проклятый вчерашний паштет, но Уховёрт чуть ли не за руку вытащил его из дома.
На самом краю города они остановились возле покосившейся хижины, перед которой во множестве расхаживали гуси.
– Что-то я не вижу здесь очереди из посетителей, – с сомнением заметил Вегрик. – Видать, не очень-то местные доверяют самой лучшей врачевательнице.
– Она всех подряд не принимает, – пояснил Утопий. – Берётся только за самые сложные болезни. Такие, как у тебя. Иди теперь один. К ней по одному ходят.
– Ну-ну, – кивнул сапожник, ощущая бурление в животе. – Ладно. Пойду. Нужник-то, надеюсь, есть в этой хибаре.
Он взялся было за дверную ручку, но вдруг замер и обернулся к Утопию.
– Постой-ка! А лекарке можно рассказать, что меня оборотень укусил? Что если она народ позовёт, и со мной разделаются, как с Ларадом?
– Можно, – кивнул Уховёрт. – Врачам обо всём можно рассказывать.
В хижине пахло сухо и горько. Лучи восходящего солнца били в окошко, затянутое бычьим пузырём. В зареве красного золота была едва различима расплывчатая фигура, будто парившая в воздухе. Вегрик зажмурился, потёр глаза, открыл их и разглядел старуху. Ту самую, что переправлялась с ним на пароме. Только теперь в корзине у неё вместо яиц копошились маленькие гусята.
– Вот и ты заявился! – улыбнулась старуха. – Живой всё ещё. Но это до поры. До поры. Вижу болезнь твою. Вижу. Вот это возьми!
Она достала откуда-то грязный комочек размером с горошину и протянула его Вегрику. Сапожник с сомнением посмотрел на катышек.
– Вы его откуда вытащили-то? Из носа, что ли? Ну, ладно. Если это поможет…
Вегрик забросил комочек в рот и, сморщившись, проглотил.
– Вот дурной! – покачала головой старуха. – Ты зачем снадобье от бородавок съел? Его на кожу надо мазать.
– Какие ещё бородавки?! – вспылил сапожник. – Я не за этим сюда пришёл! Мне нужно от укуса оборотня вылечиться!
– А нужно ли? Ты вон теперь в железном теле. Оно тебя и защитит.
– Да пусть к чёрту катится эта железяка! Я не хочу её таскать! – злился Вегрик, не задумываясь, откуда бы лекарке знать о волшебстве его доспехов. – Я теперь богат. Так почему же мне нельзя пожить в своё удовольствие без проклятого шлема?! Как только вылечусь, обратно в озеро его выкину!
– Эк разорался-то! – засмеялась старуха. – Вот и гусенят всех перепугал! Что ж, от волчьего яда я тебя вылечить не могу. Но могу показать, где живёт тот, кто на это способен.
– Покажи! Я золотом заплачу!
– Мне от тебя денег не надо, – сурово сказала старуха и взяла из корзины одного гусёнка.
Она ласково погладила пищащего птенца, потом вдруг сжала кулак и оторвала ему голову.
– Полетай, маленький! Полетай! Посмотри, куда глупому Вегрику идти! – зашептала лекарка, опуская обезглавленное тельце на пол.
Мёртвый гусёнок, пошатываясь, начал описывать по хижине круги. Голова его с остекленевшими глазами лежала на ладони старухи. Вот он остановился, замахал тощими крыльями.
– Молодец, маленький! Увидал! – улыбнулась колдунья, подобрала птенца и одним движением вернула ему голову на место. – Туда тебе надо! – указала она Вегрику. – В той стороне найдёшь своего целителя.
– А далеко он живет? – спросил опешевший от таких фокусов сапожник.
– Мне откуда знать? Может, далеко, а может, и близко. Раньше тронешься – скорей доберёшься. А теперь иди отсюда! Больше мази от бородавок я тебе не дам! – отрезала старуха, возвращая гусёнка в корзину.
– Да не нужна мне ваша мазь! Нет у меня никаких бородавок! – пробурчал Вегрик и вышел из хижины.
– Ну как? Дала она лекарство? – спросил поджидавший его Утопий.
– Зря только время потратили на эту сумасшедшую старуху. Нет у неё никакого лекарства. Говорит, надо вон туда идти, – махнул рукой сапожник. – Мол, в той стороне живёт врачеватель, который может меня вылечить.
– На север, значит, – определил Уховёрт. – Что ж, можно и на север. Долго идти-то?
– Этого сам чёрт не знает. Да и наврала она всё.
– Перестань поминать нечистого! Скажи лучше, сколько денег взяла?
– Нисколько.
– Значит, правду сказала. Зачем ей бесплатно врать-то?
Вегрик призадумался. А вдруг старуха и на самом деле колдунья? Ведь как-то она узнала про волшебные доспехи. И по имени его назвала. Хотя это всё и на переправе можно было подслушать, пока они паром ждали.
