скачать книгу бесплатно
Пять с половиной подвигов
Дмитрий Золов
Кто в доспехах – тот и рыцарь. В этом убеждается сапожник-неумеха Вегрик по прозвищу Два Гвоздя, случайно примерив необычный шлем. Отныне ему предстоит распрощаться с размеренной жизнью и вступить в борьбу с порождениями зла. Сможет ли неудачник оправдать гордое звание рыцаря, или же никакие блестящие латы не способны сделать из простофили героя? Это станет известно в конце пути, полного забавных и волнующих приключений.
Дмитрий Золов
Пять с половиной подвигов
Глава 1. Яловое поле
Ве?грик по прозвищу Два Гвоздя и Уто?пий Уховёрт шли по пыльной дороге. Лето едва началось, но уже обдавало жаром, будто в пекарне. Старый Утопий толкал тачку, и на его аккуратно залатанной рубахе проступали тёмные круги пота. Вегрик шагал налегке. Он насвистывал трактирную песенку и щурился от слепящего солнца.
– Вот помяни моё слово, – ворчал Утопий, – не стоит нам на Яловое поле идти. Нехорошая это затея.
– Да брось ты! – отмахивался от него Вегрик.
– А я говорю, нехорошая, – настаивал Уховёрт. – Яловое поле всегда скверным местом было. Если корова туда забредёт, так от неё потом три года телят не жди.
– Так ты же не корова – тебе-то чего бояться?
– Скверное место, – продолжал Утопий, не обращая внимания на хихиканье приятеля. – А уж после того, как там Ла?рада Хвостатого повесили, лучше вообще близко не показываться.
– Подумаешь, повесили, – пожал плечами Вегрик. – На рыночной площади каждую субботу кого-нибудь вешают. Так что же, и туда теперь не ходить?
– Это не кто-нибудь, а Серый барон. Все говорят, что он в волка превращался. Оборотни просто так не умирают. Их надо две недели в бочке с уксусом вымачивать и только потом уже вешать. А эти неумехи из Тлира как вздёрнули Ларада, так и оставили его на суку висеть. Утром смотрят – верёвка перегрызена, и тела нет. Не иначе, как барон волком обернулся и сбежал.
– Ага! – усмехнулся Вегрик. – Волком! А что уж сразу не слоном? Давно известно, что сплетни про Ларада распускал Ригудий Маленький, чтобы дядьку со света сжить да наследство прикарманить. Видать, неплохо он сейчас устроился в Вили?ре!
– Если не был барон оборотнем, так почему же архиепископ Тлирский против него войско послал?
– Чтобы пошлины за проход по реке не платить – вот почему! Новый-то наследник сразу для Тлира пошлины отменил.
– И всё равно это место нехорошее, – настаивал Утопий. – Тысяча человек на поле полегла. Наверняка призраки там так и кишат.
– Хватит жути нагонять! Перед битвой всех солдат причащают, так что они с миром упокоились. Вот Иглир Мизинец ходил на поле, и никаких призраков не видал. Полную тачку железа привёз и говорил, что там ещё много осталось.
– Врёт твой Иглир. Никуда он не ходил.
– А где же он взял столько денег, что всю неделю из трактира не вылезает?
– Кошелёк на рынке подрезал, а историю эту для отвода глаз сочинил.
– Может, и сочинил, – кивнул Вегрик, – да только мысль-то дельная. После битвы в поле куча доспехов осталась. А кузнецы за железо платят хорошо.
– Конечно. Держи карман шире! Оставят тебе доспехи в поле гнить! Небось, солдаты сразу всё забрали, – проворчал Утопий, вытаскивая из рытвины застрявшую тачку.
– Хорошие доспехи, конечно, забрали, – согласился Вегрик Два Гвоздя. – А пробитые да покорёженные кому тащить охота? Нам они в самый раз сгодятся. Наберём железа, сдадим кузнецу, и денег на целый месяц хватит!
– Всё-то вам, молодым, лёгкой наживы хочется, – бухтел Уховёрт, – а честным ремеслом зарабатывать никто не желает.
– Вот ты заладил: ремесло, ремесло! Я, к примеру, сапожник. А что мне толку с этого ремесла? Как ходил без гроша, так и хожу.
– Потому и нет толку, что сапожник из тебя, как из жёлудя корыто.
Старик был прав. С башмачным делом у Вегрика шло неладно. И прозвище своё он получил потому, что всякий раз, как прибивал подмётку, самое малое два гвоздя оставлял торчать остриём внутрь сапога.
– Ещё чего! – фыркнул Вегрик. – А кто тебе починил башмаки почти за бесплатно?! Разве плохо починил?
– Плохо.
– То-то я смотрю, ты в них ходишь и не жалуешься!
– Чего ж мне жаловаться? После твоей починки подошва на третий день отвалилась, так я и пошёл в приличную мастерскую. Теперь вот ничего, слава Богу, держится.
– Больно ты умный! – разозлился Вегрик. – Всё тебе не так! А чего ж ты тогда со мной попёрся?! Я силой тебя не тянул! Вот и зарабатывал бы ремеслом! Стоял бы сейчас на рыночной площади со своим дурацким ящиком! Скажи честно, сколько у тебя клиентов было на этой неделе?!
– Ни одного. Теперь люди глупые пошли. Никому не нужен чистильщик ушей, – вздохнул старик и поправил шапку с длинными наушниками, указывающую на его принадлежность к почти забытой профессии.
– Конечно! Кто же захочет, чтобы у него в ухе палкой ковыряли?!
– Не палкой! – воскликнул Утопий. – Это не палки, а инструменты! Они из кипарисного дерева сделаны, и каждый для своей цели. Чистильщик ушей – ремесло тонкое. Тут надо знать особые точки. В ухе ведь отражается всё наше тело. Посередине раковины, например, – точка сердца. Чуть повыше – бороздка, которая за желудок отвечает, и так далее. Чистка ушей – это не просто там серу соскрести. Это всё для здоровья. Сейчас мало кто в таких вещах понимает, вот и болеют все. А ты на меня посмотри! Я хоть годами стар, но бодрее вас, молодых! А это почему? Потому что понимаю, откуда берётся здоровье!
– Ладно! Будет тебе шуметь! Хорошее у тебя ремесло, спору нет, – примирительно улыбнулся Вегрик.
Злость его прошла. Всё-таки, нравился ему этот занудный старик. В А?рентене не найдёшь второго такого честного голодранца. Не случалось ещё, чтобы Уховёрт не вернул долг или же отказался дать взаймы, если сам бывал при деньгах. Только монеты у него появлялись редко. Говорят, ещё лет двадцать назад к хорошим чистильщикам ушей люди в очередь становились. Но теперь мало кто согласится на такую дикость. Вот и приходилось Утопию на старости лет добывать себе хлеб подённой работой: огороды копать, уголь грузить, нужники чистить. Он ни от какого труда не отказывался и всякое дело выполнял аккуратно. Вегрик жалел старика, потому и позвал его с собой на Яловое поле. Да и с честным Уховёртом хорошо добычу делить – не обманет.
Утопий тоже успокоился. По правде сказать, когда сапожник предложил пойти за поломанными доспехами, он согласился, не раздумывая. Деньги ему были нужны. В оборотней и призраков Уховёрт не очень-то верил, а ворчал больше для виду, чтобы молодые не думали, будто всё легко и просто достаётся в жизни. Да и немного попугать Вегрика хотелось ради шутки.
Смахнув пот со лба, Утопий сказал:
– Что-то притомился я. Может, ты теперь тачку повезёшь?
– Ну, уж нет! – замотал головой Вегрик. – Давай-ка по уговору! Туда пустую ты катишь, а обратно полную – уже я.
– Ладно, – пропыхтел Уховёрт. – По уговору, так по уговору.
***
До Ялового поля они добрались за полдень. Вегрик огляделся и не заметил ничего подозрительного. Травяная зелень тянулась чуть ли не на три мили вперёд. Кое-где островками из неё выступал кустарник, а поодаль виднелся лесок. Самое обычное поле. Даже и не верилось, что на нём могло быть какое-то сражение.
Россказни про оборотней Вегрика не пугали. Его волновало другое. Что если их увидит кто-нибудь из местных и донесёт стражникам в Вилир? Всё-таки здесь земли барона, и собирать на них железный лом – почти то же самое, что воровать. Но вокруг не было ни души, и Вегрик держал свои опасения при себе. Если о таких вещах говорить, так старик, чего доброго, совсем струсит.
Спускаясь с пригорка, Утопий подобрал ржавый гвоздь и бросил его в тачку.
– Вот и первая добыча! – заулыбался Вегрик. – Гвоздь найти – это к удаче!
– Чего городишь-то? – прокряхтел Уховёрт. – К удаче – это подкова, а гвоздь – к болезни.
– Сам ты городишь! Гвоздь – тоже к удаче. А к болезни – это когда паук на голову упал.
***
Трава доходила почти до колен. Колёса тачки путались в ней, вязли. Вегрик и Утопий вот уже час рыскали по полю, но к добыче за это время прибавился лишь наконечник стрелы.
– Да, – ворчал Утопий. – Вот уж и правда: удача нам привалила – не унесёшь!
– А разве я виноват, что трава так выросла?! – оправдывался Вегрик. – В ней и лошадь не найдёшь! Вот бы нам сюда весной прийти, когда трава пониже. Слушай, я жрать хочу! Может, привал устроим?
– Нет уж! – возразил Утопий. – Раз притащились в такую даль, так давай искать твои железки! Как стемнеет – тогда и о привале подумаем. А пока пойдём к лесу. Там трава пониже должна быть.
По дороге Уховёрт нашёл в кустарнике обломанный меч длиной больше локтя.
– Вот это уже кое-что! – довольно сказал старик, взвешивая в руке трофей.
Вегрику на глаза попалась только большая кость. Вроде бы коровья. А может и нет.
Чем ближе приятели подходили к редкому ольшанику, тем сильнее пахло тухлятиной. У самой кромки леса они увидели растерзанную кабанью тушу. Нутро секача было выгрызено, и над тёмным мясом вились мухи.
– Видать, волки здесь бродят, – заключил Утопий.
– Они везде бродят. Чего б им не бродить?
– Давай-ка в сторону уйдём подальше, – предложил старик. – Волки к мясу вернуться могут. Зачем нам встречаться?
Впервые за сегодняшний день Вегрик согласился с Утопием.
Трава у ольшаника была не такой высокой. Пройдя вдоль деревьев, старик отыскал помятый наплечник и ещё какую-то железяку. «Везёт деду! – думал Вегрик. – Недаром ему гвоздь счастливый в самом начале попался». Сам-то сапожник пока оставался без добычи. Впрочем, его это не сильно расстраивало – всё равно барыши договаривались поровну делить.
Вегрик решил, что надо бы зайти в лес подальше. Может там что-нибудь толковое отыщется. Внимательно глядя под ноги, сапожник зашагал между редких деревьев. То и дело он замечал на кустах клочки серой шерсти. На поваленной ольхе красовалась большая куча белёсого волчьего дерьма с торчавшей посередине раздробленной костью. «Здоровая, должно быть, зверюга, раз столько навалила! – подумал Вегрик. – Хорошо, что старик кучу не видел, а то бы опять заладил про своих оборотней».
Кустарник в подлеске сменился высокими зарослями папоротника. Вскоре деревья расступились и показалось небольшое озерцо. Стоячая гладь отсвечивала тускло-зелёным. Вегрик подобрал камешек, швырнул его в воду. Плюхнуло. Разошлись круги. В животе у сапожника заурчало. Поскорее бы уж пожрать чего-нибудь!
Взгляд Вегрика задержался на округлой кочке у самой воды. Вроде бы, это горшок из ила торчит. Хотя, нет. Кажется, какая-то железная штука.
Чавкая дырявыми башмаками, Вегрик подошёл ближе, ухватился и потянул. В руках у него оказалась круглая железяка.
Сапожник забрёл в воду и начал отмывать находку от ила. Вскоре в руках у него тускло поблёскивал шлем с поднятым забралом. Матовую поверхность металла покрывали бледно-голубые разводы, которые так и зачаровывали взгляд. И ни пятнышка ржавчины, ни трещинки, ни царапинки – будто бы шлем только что принесли от полировщика. Даже ремешки внутри были как новые. Вегрик замер на минуту, любуясь шлемом, а потом закричал:
– Утопий! Иди-ка сюда быстрее!
Через некоторое время из зарослей папоротника показалась скрипучая тачка, а вслед за ней – старик.
– Отныне называй меня сэр Вегрик Два Гвоздя В Крышку Гроба Врагов Королевства! – дурачась, провозгласил сапожник и надел шлем.
За шиворот побежали струйки воды, а вместе с ними – холодное покалывание.
Утопий оставил тачку и подошёл ближе. Он постучал по шлему, и металл ответил гулким звоном.
– Знатная штука! – обрадовался старик. – За неё хорошие деньги дадут!
– Клянусь толстым брюхом нашего бургомистра и каблуками его женушки… – продолжал паясничать Вегрик. Он чувствовал, как по затылку покатилось странное жжение, будто от крапивы. Следующие слова пришли сами, из ниоткуда. – Клянусь светом Востока и пророчествами Запада, клянусь восходящим Солнцем и убывающей Луной, клянусь теплом дня в моём сердце, что я буду истреблять любое зло, какое только ни встречу. Клянусь, что встану защитой этому миру и буду стоять, пока смерть не опрокинет меня! Но и после неё – буду стоять!
На последних словах забрало шлема вдруг опустилось, скрыв лицо сапожника. Вегрик вздрогнул от неожиданности, тут же попробовал поднять забрало, но у него ничего не вышло. Наверное, петли заклинило.
– Дай-ка я эту каску изнутри погляжу, – попросил Утопий.
– Да не могу я! Заело что-то. Не снимается.
Вегрик отчаянно дёргал шлем, но забрало замкнулось под подбородком и не двигалось ни на волос.
– Погоди, я посмотрю! Может, там защёлка есть, – остановил его Уховёрт.
Старик поковырял петли ногтем, внимательно изучил шлем, потом попробовал стащить его с головы сапожника.
– Осторожнее! – завопил Вегрик. – Ты мне челюсть сломаешь!
– Так ничего не выйдет, – заключил Утопий. – Упереться не во что. Ты лучше ложись, а я тебе в шлем меч пропихну, и попробуем рычагом подковырнуть. Главное – аккуратно, чтобы вещь не испортить.
– С ума сбрендил?! Куда ты меч собрался пропихивать?! У меня там шея!
– Ничего. Я аккуратно, – сказал старик и направился к тачке.
– Нет! – прохрипел перепуганный Вегрик. – Лучше пойдём к кузнецу!
– К кузнецу нельзя. Шлем-то выглядит как новый. Сразу вопросы начнутся, откуда у нас, у оборванцев, такая штука? Где украли? Ещё, не дай Бог, стражникам донесут. Тут надо подумать хорошенько.
– Так что же, пока ты думать будешь, мне в этом ведре ходить?! В нём не видно толком ничего и дышать трудно!
– Если сам думать не умеешь, так и походи немного – с тебя не убудет. Рыцари вон ходят и не жалуются.
С этими словами Утопий выбрал сухое место, уселся поудобнее и замер, подперев голову руками. Вегрик бродил вокруг него, то и дело пытаясь освободиться от шлема. Пару раз в отчаянии он даже стукнулся головой об ольху и подумал, что каска-то, в общем, неплохая – удары в ней почти не почувствовались.
– Не ломай вещь – она денег стоит! – сказал Утопий, поднимаясь.
– Ну что, придумал, наконец? – с надеждой спросил Вегрик.
– Да, – заявил старик. – Рыцари обычно в одном шлеме не ходят. Значит, надо рядом поискать – может, и остальной доспех найдётся.
Утопий пошёл к озеру, присел возле ямки, оставшейся после шлема, и начал раскапывать её руками.
– Так не о том надо было думать! – закричал Вегрик. – Надо было думать, как вытащить меня из этой железяки!
Старик не обращал на него внимания и разгребал ладонями тёмный ил. Сапожник со злости пнул тачку, и от башмака отлетела подошва.
– Да что же это за день такой сегодня?! – взвыл Вегрик.
Утопий меж тем вытащил из ямы какие-то металлические щитки, скреплённые ремешками и петлями.
– Вроде бы, это на руку надевается, – пробормотал старик. – Или на ногу. Ладно. Отмоем, а потом разберёмся.
