Пепел внутри нас

К тому же, что бы там ни говорили лузеры, именно терпение и дисциплина определяют, кто займёт своё место под солнцем, а кто так и не выйдет за рамки унылой посредственности.

Вдыхая холодный свежий воздух и одними губами подпевая группе «My Favorite Scar», я пытался отключиться от реальности, но тело протестовало на каждом шагу. Внутри моей головы, как и ожидалось, обосновался Кори Ингрэм – самый мерзкий комментатор с канала ESPN, который разбирал ошибки, допущенные мной в прошлой игре, и нещадно критиковал за упущенные возможности. Это сбивало с темпа даже больше тупой боли в мышцах.

Ускоряясь, я заканчивал предпоследний круг, как вдруг девушка в коротких красных шортах, бежавшая мне навстречу, резко подвернула ногу и рухнула прямо в мои объятия.

Конечно, я моментально оценил её стройные ноги и невероятную внешность. Одежда не по погоде должна была меня насторожить? Не смутила ни капли.

Девушка выглядела как произведение искусства в человеческом облике. Если хирург приложил здесь свою руку, то я аплодирую ему стоя. Хотя и ей бы стоило поблагодарить меня – не каждый может получить такую лестную оценку от столь взыскательного зрителя, как я.

– Ой, п-прости, я случайно. Не понимаю, как так получилось… – испуганным голосом лепетала она, всё ещё находясь в моих объятиях. Мою правую руку, временно расположившуюся на пояснице прелестной незнакомки, приятно обжигало тепло кожи её стройного подтянутого тела, которое чувствовалось даже через практически неощутимую ткань ветровки.

Я не удержался и снова просканировал цыпочку взглядом, пока помогал ей выпрямиться и удержать равновесие. Спортивная и милая, выглядит расстроено. Казалось, она вот-вот расплачется. Фанатки обычно прут напролом, чтобы заполучить моё внимание, и уж точно не выглядят и не ведут себя как побитые кошки. А эта кошечка, кстати, очень высоко подняла планку внешности для моих будущих подружек.

В её глазах не читалось ни узнавание ни, тем более, обожание. Только боль, паника и страх. Много страха. Этого оказалось достаточно, чтобы я раз и навсегда закрыл для себя вопрос случайности нашей встречи.

По сути, я не ошибся – девушка не была фанаткой. Она была дьяволом в ангельском обличии. Но понял я это не сразу.

В тот день я помог ей добраться до такси и оставил свой личный номер телефона на случай, если ноге станет хуже, а ей что-нибудь понадобится. Она позвонила только через пять дней.

Я не сразу понял, кто такая Грейс и чего она от меня хочет, поскольку имя той девушки я тогда так и не узнал. А когда я наконец сообразил, кто она такая, то сразу нашёл время для её приглашения выпить кофе – ведь она так и не успела отблагодарить меня за «поведение истинного джентльмена». Ха-х, думал, она уже не позвонит.

Двумя днями позднее мы встретились в просторной кофейне с приватными уединёнными кабинками и просидели там до самого закрытия. Вся эта прелюдия – не моя любимая часть, но время пролетело незаметно. Мы разговаривали обо всём на свете: от моей аллергии на собачью шерсть – кто вообще заводит этих монстров? – до любимого лака Грейс. Не то чтобы мне было до этого дело, но, знаете, я умею поддержать беседу, когда нужно.

Красивая, умная и ни черта не разбирается в баскетболе: она могла бы стать той, кто восхищается моими достижениями, не обременяя меня любительской критикой. Уже к концу вечера я знал, что она станет миссис Богер. Неизвестно, когда мне в следующий раз мне подвернётся настолько совершенная женщина, так что на тот момент это был всего лишь вопрос удобства.

Мне уже почти двадцать восемь, а уход из профессионального спорта лет через пять-семь неизбежен. У меня никогда не было постоянного партнёра, а одноразовые связи начали меня утомлять. Они забирали слишком много энергии у такого незаинтересованного в чувствах и привязанностях человека, как я.

Грейс будет идеальной трофейной женой.

Я… Холодный расчёт был не совсем той движущей силой, которой я руководствовался, делая ей предложение всего через несколько месяцев после этого свидания. И вот тогда я влип по уши, сам того не осознавая.

В марте, после того как моя команда уверенно вышла в плей-офф с двенадцатью победами подряд в регулярном сезоне, произошло нечто, от чего моя привычная броня логики и контроля дала трещину. Обычно меня трудно вывести из себя, но, если это всё же случается, последствия могут стремительно перейти от плачевных к катастрофическим.

С тренировки я вернулся в совершенно выжатом состоянии. Пусть позавчера мы и не оставили шансов команде из Торонто на их домашнем паркете, но тренер Роджерс – как всегда в своём стиле. «Пока ты отдыхаешь – твои враги тренируются» – его любимая фраза, уже въевшаяся всем в подкорку. Клянусь, он ко мне и во сне приходил с этими словами.

По звукам, доносящимся из ванной, я понял, что Грейс сейчас там. Пусть я едва не засыпал на ходу от усталости, но всё равно решил её дождаться. Утром мы разминулись: когда ровно в шесть я проснулся от стандартной мелодии будильника, моя будущая жена уже ушла на работу. И я умудрился страшно по ней соскучиться.

Приготовив себе чашку горького противного американо, я направился в гостиную. Разблокированный ноутбук Грейс с открытой почтой, стоящий на кофейном столике, громко оповестил меня о новом входящем письме. Скорее всего – это по работе. Никогда бы не полез смотреть, но, проходя мимо, я зацепился взглядом за отправителя: Дэвид Фитцпатрик.

Менеджера команды «Маркеш Деллс», которая является прямым конкурентом «Иглз», зовут так же. Совпадение?

У наших команд довольно схожие показатели статистики, поэтому трудно выбрать сильнейшую. Но почему он пишет Грейс? Даже своей задницей я почувствовал огромный подвох.

Лучше просить прощения, чем разрешения, поэтому я, не раздумывая, открыл письмо. Оно было совсем коротким: «Последняя часть денег на твоём счёте. Выходи из игры».

С кофе в руке я застыл как неподвижная статуя, одновременно чувствуя, как земля уходила из-под ног и погружала меня в бездонную пропасть вопросов. Кипящая в венах злость уже начала выжигать себе дорогу на поверхность, и я видел красное, даже не понимая до конца, что здесь происходит.

Когда я предпринял попытку не делать поспешных выводов и взять себя в руки, в комнату в одном только полотенце, обёрнутом вокруг знойного тела, вошла Грейс. Вид поистине впечатляющий.

– Макс, милый, ты уже вернулся? Как прошла тренировка? Трент снова вёл себя как мудак? На тебе лица нет, что случилось? – она подошла почти вплотную и попыталась меня поцеловать.

Я отстранился и молча кивнул на её ноутбук. Если открою рот, то оттуда польётся такое дерьмо, которое детям и впечатлительным дамочкам типа Грейс лучше не слышать. Особенно если я хочу дать ей шанс.

Держи себя в руках.

Держи. Себя. В руках.

Она растерянно перевела свой взгляд на экран, быстро прочитала открытое письмо и поменялась в лице. Её глаза, обычно такие решительные и смелые, беспомощно забегали по окружающей обстановке в поисках спасения. Её страх чётко прослеживался в мимике и жестах.

– Это почти недоразумение. Позволь мне всё объяснить, – дрожащим от волнения голосом произнесла она, поднимая руки в успокаивающем жесте.

– Потрудись, пожалуйста, – холодно процедил я ответ сквозь зубы, отступая от Грейс ещё на шаг назад, увеличивая дистанцию. Для её же блага.

Кто помог бы мне избавиться от её трупа, если что-то пойдёт не так, и я перейду черту? Чёрт, никто кроме Уилла не подписался бы на такое. Человек, с которым я не общался со времён университета, сделал бы что угодно для меня, если бы я попросил и наоборот. Иногда я фантазирую, как обнял бы его при встрече, а иногда – как ударил бы прямо в его дебильную голову, решившую исчезнуть из моей жизни…

Так, ладно, это не те мысли, которые должны бешено вращаться в моей черепной коробке. Соберись, Макс. Ты не можешь убить её даже не выслушав. Нормальные люди так не поступают. Дай ей ещё пару минут.

Поэтому я согласилась на эту безумную авантюру, когда ко мне обратился Дэвид. По контракту я должна была заставить тебя влюбиться в меня, а затем бросить в удобный для них момент – чтобы деморализовать тебя и вывести из строя до конца сезона или дольше. Но это всё в прошлом! Я собиралась сама тебе рассказать. Я не думала, что тоже влюблюсь в тебя. Наша связь…– Макс, ты же знаешь – я тебя очень люблю, так? Мы вместе уже сколько? Почти полгода? Я твоя невеста, ты помнишь? Я немного опоздала с этим признанием, но надеюсь, что ты меня поймёшь, – Грейс тяжело сглотнула, вцепившись в край полотенца, и продолжила: – У меня не было выбора. Действительно не было. Моя сестра с детства больна сахарным диабетом. На фоне болезни у неё развилась почечная недостаточность, и теперь ей требуется новая почка. На операцию нужно почти двести тысяч долларов. У моей семьи просто нет таких денег.

– Достаточно. Я услышал достаточно, – я резко провёл рукой по своим волосам, но спокойно поставил чашку на столик. Теперь мои руки были заманчиво свободны. Становилось всё труднее сдерживать тлеющий внутри меня гнев, который был готов вспыхнуть в любой момент.

Рассказ Грейс ощущался как удар под дых – не мгновенно болезненный, но такой, от которого потом ещё долго приходишь в себя. В тот момент у меня не было каких-то конкретных мыслей по этому поводу, я просто был разочарован. Наверное, я перенял эту черту у отца.

– Вот какое дело, Грейс, – медленно заговорил я, постепенно сокращая расстояние, – я не люблю, когда меня обманывают. И я не люблю тебя так, как ты об этом думаешь.

Моя правая рука сама собой сомкнулась на её тонкой шее. Пульс под моими пальцами ускорился в несколько раз, заставляя Грейс дышать чаще и тяжелее. Она совсем не сопротивлялась, когда я давил на трахею, оттесняя к стене.

О, она мне доверяла. Грейс так и льнула ко мне, желая быть как можно ближе.

Я не врал, когда сказал, что не люблю её. Но и обратного я отрицать не буду. Я чувствовал к ней что-то такое, чего никогда не ощущал в своих прошлых интрижках: я хотел, чтобы она всегда была рядом. Такое мягкое податливое тело, такой правильный рот, говорящий вещи, которые я хочу слышать. Зачем нужно было всё портить?

Мои пальцы сжались сильнее. Я давил до тех пор, пока Грейс не начала задыхаться, всё ещё не предпринимая никаких попыток дать отпор. Её глаза были почти блаженно закрыты. Борись со мной ты, тупая сука!

Она думала, что это её наказание и смиренно принимала его. Грейс всем своим видом показывала, как далеко она готова зайти в поисках искупления, так что, если бы я по-настоящему захотел её задушить, то это было бы быстро и скучно. А я терпеть не могу грёбаную скуку.

Может, трахнуть Грейс напоследок? Будет очень жаль расставаться с таким изысканным телом – оно мне совсем не надоело.

Ослабив хватку на шее, я позволил ей сделать несколько судорожных вздохов, прежде чем грубо толкнуть вниз. Её место сейчас было там.

Я не стал бы целовать Грейс, даже если бы её лицо не напоминало кусок сырого и вздувшегося в некоторых местах мяса, от вида которого пропадал аппетит. Я вообще редко целовался, даже с девушкой, которую объявил своей невестой. Поцелуи формируют лишнюю привязанность, которая гарантировано конвертируется в эмоциональное рабство.

Однако я с наслаждением упивался всеми остальными видами физического контакта.

Полотенце теперь валялось на полу вокруг стройных лодыжек Грейс и больше не прятало её обнажённую кожу. Она не пошла на поводу своих женских инстинктов и не попыталась прикрыться, хорошо понимая, что должна использовать любое своё преимущество по-максимуму.

Я присел на один с ней уровень и, схватив за челюсть, с силой притянул её лицо к своему. Грейс приложила все усилия, чтобы не морщиться от боли, когда мои пальцы впились в мягкую кожу, несомненно оставляя заслуженные следы. Искорки страха плясали в её теперь широко распахнутых глазах, но надежда и желание хоть как-то исправить ситуацию были сильнее. Не раскаяние, не сожаление, а только стремление стереть последние десять минут жизни из моей памяти.

К чёрту усталость – возбуждение завладело мной, когда она облизнула свои пересохшие губы и с вызовом посмотрела на меня, приглашая поиграть. Грейс изо всех сил цеплялась за мнимый контроль, делая вид, что именно она контролирует происходящее. Как скажешь милая. Пусть будет по-твоему.

– Открой рот. – Её не нужно было просить дважды. Тоска. – Шире. – Забавно было наблюдать, как послушно она выполняла мои требования, пытаясь скрыть дрожь губ в тщетной попытке сохранить остатки достоинства.

– Закрой глаза. – Я понял ход её мыслей и больше не хотел наблюдать за этим жалким зрелищем.

Трепещущие веки Грейс моментально опустились. Одновременно с этим её нетерпеливые руки начали возиться с кожаным ремнем на моих брюках, то и дело задевая твердеющий член. Справиться с пряжкой, когда я в таком положении – задача не из простых, а у меня никогда не было бесконечного запаса терпения, поэтому я отпустил лицо Грейс и резко встал. Хочешь сделать что-то хорошо – сделай это сам.

Быстро придя в себя, она высунула язык и начала извиваться на полу в ожидании подачки. Тот, кто сказал, что женщинам нужна нежность, просто никогда не видел, как они текут от грубой силы.

Когда Грейс снова потянулась ко мне, я схватил её руки и, удерживая за запястья, вздёрнул вверх. Так не пойдёт, милая.

До двери было всего несколько метров, поэтому я, не церемонясь, потащил туда эту до тошноты покорную женщину, чтобы привязать её неугомонные руки ремнём к ближайшему подходящему месту. Немного ссадин на коленях её не убьют.

Теперь ничто не могло помешать мне войти в этот умелый рот, хотя его навыки сегодня и не пригодятся: я просто возьму эту горячую дырку как мне вздумается. Мои руки сработали быстро и прохладный воздух уже спустя несколько секунд целовал пульсирующую эрекцию.

Грейс возобновила нетерпеливое трение об пол, добавила стоны в свой репертуар и мне захотелось её осадить. Мой член приветствовал эти звуки, но Грейс же не думала, что она тоже будет получать удовольствие? Громкая пощёчина заставила её открыть глаза и уставиться на меня в недоумении.

– Я что-то делаю не так? – обиженно прошептала она, глядя на меня снизу вверх. Непривычный красный след горел на её лице, умудряясь контрастировать с загорелой кожей.

– Кто-то разрешил тебе разговаривать? – наигранно мягко спросил я, когда девушка в моих ногах намеревалась снова что-то сказать.

– Макс, это… – Грейс пришлось проглотить свои слова вместе с моим членом, который я с размаху вогнал в её лживый рот. Я не собирался любезничать и толкался в неё быстро и глубоко, яростно и безрассудно. Это только моя вечеринка.

Слёзы почти моментально брызнули из её глаз, и она закашлялась, оказавшись не готовой принять мою длину. Каждое касание стенки её горла отдавалось эхом в моём закоротившем мозгу, в то время как она была готова познакомить меня с остатками своего ужина.

Не желая убирать беспорядок, я вышел из неё, давая передохнуть. Отстранённое наблюдение за тем, как лёгкие Грейс благодарно цеплялись за воздух и её рваное прерывистое дыхание заполняло всё пространство, являлось приятным напоминанием о хрупкости человеческой жизни.

Прошло уже пять секунд? Десять? Слишком долго.

Так приятно было схватить Грейс за её тёмные мокрые волосы, запрокинуть голову назад и снова проникнуть в тепло напряжённого тела. Бесстрашные зубы царапнули мою чувствительную плоть и мне снова пришлось её наказать.

Девушка на полу старательно делала вид, что всё в порядке, но язык её тела отчаянно кричал, что она больше не чувствует, что заслуживает такой грубого отношения. При этом она до сих пор не боролась. Как же скучно.

Быстро двигаясь, я старался найти наслаждение в грязных, хриплых звуках, исходящих от Грейс каждый раз, когда я проникал в неё, не заботясь о её самочувствии. Мне больше не было до неё дела. Это не совсем правда, но скоро ей станет.

Чтобы удержать мотающуюся из стороны в сторону голову, я продолжал крепко сжимать в кулаке её влажные длинные волосы пока, наконец, не заполнил её горло спермой, полностью перекрывая доступ к кислороду. Злость, бушующая во мне, никуда не делась, но Грейс только что получила грёбаную отсрочку от смерти.

– Только попробуй выплюнуть и мы повторим наше милое родео ещё раз, – нарочито мягким тоном прошептал я, несколько раз погладив большим пальцем подбородок Грейс.

Рыдания прорвались через маску смирения Грейс, и она превратилась в лужу соплей и внезапного осознания, когда я убирал полутвёрдый член в трусы и подтягивал спущенные брюки.

– Чтобы к утру тебя здесь не было, – бросил я вместо прощания и пошёл к лифту, даже не потрудившись отвязать ремень от двери.

Какая же лютая дичь. У меня в голове не укладывалось, как уродам из Деллс вообще пришла такая идея. Я никогда и ни за что бы в такое не поверил, не стань я главным героем этой тупейшей истории.

Сидя в машине на подземной парковке, я должен был решить, как действовать дальше. Должен ли я сначала позвонить адвокату? Если Грейс додумается выставить на всеобщее обозрение хотя бы один синяк из тех, что она получила сегодня, то моя карьера может пойти ко дну. Я надеялся, что ей хватит мозгов этого не делать.

На паркете я – командный игрок, но за его пределами – склонен думать только о себе. Я с трудом стрил социальные связи, предпочитая избегать лишних обязательств. Единственный человек, с которым я хотел бы поделиться происходящим, не отвечал на мои сообщения уже много лет. Наши пути разошлись так же внезапно, как и пересеклись. С тех пор мне так и не посчастливилось встретить друга, с которым было бы комфортно просто молчать.

Ехать в отель – точно не вариант, пиар-менеджер команды спросит с меня за слухи, которые обязательно появятся, когда меня там заметят. Ага, только толпы писак из жёлтой прессы мне сейчас не хватало. Какого хрена на моём счету лежат миллионы долларов, но я владею всего лишь одной недвижимостью?

Ах да, было бы неразумно покупать ещё одну квартиру до конца карьеры, когда меня всё ещё могут обменять 5 в любой момент. Обменивают даже «неприкосновенных» – взять хотя бы ситуацию с Ло Дайером в прошлом году.

Вне площадки я изредка вижусь с Ником, одним из форвардов команды, который с чего-то решил, что я его лучший друг. Он – приятный парень, но слишком наивный. Его очередная жена, в глазах которой возникают знаки доллара при одном лишь взгляде на Ника, и его уже совершеннолетняя дочь от случайной интрижки в прошлом, высасывают из него жизнь. Но не мне его судить.

Так сложилось, что я не ворошу его грязное бельё, а он не задает мне лишних вопросов, даже если очень хочется. Является ли это определением дружбы? Может быть.

Так или иначе, тогда я без предупреждения поехал к Нику.

То, как Грейс великолепно сыграла свою роль, не столько делало мне больно, сколько бесило. Теперь женщины с их бессмысленными разговорами раздражали меня ещё сильнее. Да что уж там – меня выводил из себя даже скрип кроссовок по паркету, когда-то мой любимый звук. Я срывался на освистывающих меня зрителей, провоцировал драки и просидел на банке 6 больше времени, чем был должен.

Вы не представляете, как мощно влияет на команду настрой капитана. И я в этом адски налажал. Не важно, что пишут в газетах. Только себя я считаю ответственным за бездарный вылет из чемпионата в четвертьфинале плей-офф.

А вот Деллс – молодцы, ничего не скажешь, скоро поборются за первое место. Ох, надеюсь они победят, и хоть раз заберут желанный кубок, потому что больше я ни оставлю им на это ни единого шанса.

Сейчас я уже почти полностью избавился от следов присутствия этой женщины в моей квартире, чего не могу сказать о работе. Я буквально организовал сотрудничество клуба и агентства, в котором работает Грейс, чтобы она была поближе ко мне. И сейчас я, блядь, ненавижу себя за это.

Она и ещё какой-то парень из их компании сейчас занимаются анализом деятельности клуба и поиском причин падения доходов. Надеюсь, они достаточно хороши в своём деле, потому что я чувствую себя полным дерьмом, думая, что их контракт мог быть заключён только из-за меня. Ну, может быть, я и не такой бесчувственный, каким пытаюсь казаться – подайте на меня в суд.

Я мастерски избегаю встреч с ней на арене после тренировок. И я горжусь тем, что знаю все тёмные закоулки и неочевидные проходы в здании. Больше я ничего не могу сделать, не причинив неудобств клубу и не повторив судьбу Джимми.

«Какие тренировки? В этом сезоне вам уже ничего не светит, а до следующего ещё несколько месяцев?», – спросите вы. Напоминаю, «пока ты отдыхаешь – твои враги тренируются».

Всё, что мне остаётся, – это физически восстановиться после двух неудачных приземлений за одну игру, не отвлекаться на женщин, в частности на одну конкретную, и стать, наконец, чёртовым чемпионом лиги в составе «Бруклин Иглз», даже если моё звание капитана в следующем сезоне отзовут. И если для этого придется переступить через себя, я сделаю это без сожалений.

Никто не вспомнит твои ошибки, если ты уйдёшь чемпионом.

Примечания

__________________________

1 Стадия игр на выбывание, следующая за регулярным сезоном, в которой команды борются за титул чемпиона.

2 Игрок, основная задача которого – набирать очки; один из лидеров команды по результативности.

3 Разговорное обозначение технического фола в баскетболе: наказание за неспортивное поведение, споры с судьями, задержку игры и другие нарушения, не связанные с игровым контактом.

4 Разговорное сокращение от «регулярный сезон» во многих спортивных чемпионатах, то есть основная часть турнира до стадии плей-офф.

5 Процесс, при котором команды договариваются о передаче баскетболистов друг другу, обычно с целью усилить состав, освободить бюджет или изменить стратегию. В рамках такой сделки игрок может быть внезапно переведён в другой клуб, часто в другой штат или даже на другой конец страны. Такие обмены могут кардинально изменить как карьеру баскетболиста, так и его личную жизнь.

6 Разговорное название скамейки запасных игроков: сидящие игроки «консервируются» в ожидании выхода на поле.

Глава 3. Эстер

Всего за неделю, вооружившись сносной улыбкой и самым дешёвым тональным кремом, который превратил меня в эффектного жёлтого цыплёнка, я успела побывать на четырёх собеседованиях. Каждое из них прошло хорошо, и в идеальном мире я могла бы рассчитывать как минимум на одно предложение о работе. Увы, посредственная реальность не оценила мой энтузиазм и солнечный оттенок лица. В лучшем случае я стояла в конце очереди из кандидатов, которые, в отличие от меня, могли похвастаться как дипломами, так и списком компаний, где они уже доказали свою компетентность на практике.

Фраза «мы вам перезвоним» стала чем-то вроде моего приговора без шанса на апелляцию. После каждого плохо завуалированного отказа Райан уговаривал меня слегка приукрасить резюме, но, положа руку на сердце, я не смогла бы соврать о таком, даже если бы от этого напрямую зависела моя жизнь.

Надеюсь, мне никогда не придётся проверять это утверждение.

Опыт и связи по-прежнему решали больше, чем вся моя мотивация и готовность учиться вместе взятые. На каждую позицию стажёра, куда я подавала заявление, конкуренция напоминала «Голодные игры»1 без должного бюджета на костюмы.

Безусловно, такое развитие событий было вполне ожидаемо, но липкий осадок обиды всё равно остался. Ещё совсем недавно обойти этот косяк системы мне помог бы Итан, работающий в Либерти Хелс – лучшей государственной клинике страны. Вот только отныне я сама за себя.

Дурацкая идея, с утра засевшая у меня в голове, становилась всё более соблазнительнее. А что, если я всё-таки попробую пробиться на ту стажировку? Тупо назло Итану и Хлое? Сама? На первый взгляд, это выглядело не самым разумным решением. На второй – откровенно провальным.

Но терять мне нечего, а месть – в любом её проявлении – казалась вполне достойной мотивацией для обретения уверенности в себе. Слишком мелочно? Плевать.