Танцующие с миром. Родовая память в твоей жизни

Ведь о каком совершенстве «вырванного куска» можно говорить?! Совершенство открывается именно в целостности. Кусок прекрасной ткани, вырванный из платья, не будет иметь ни ценности, ни красоты. Да и само платье, потеряв целостность, уже не будет нас радовать.

Поэтому смысловое чтение и анализ сказок, несмотря на добычу отдельных смыслов, всё равно приводит нас к целостности и согласованности общего смыслового поля сказки. Образы, мотивы, сюжеты, смыслы сказки начинают звучать как разнообразные музыкальные инструменты в слаженном оркестре. Дирижёром которого наконец становится наше сознание. И оно само пребывает в этом моменте в состоянии Танцующего с Миром. Так это работает.

Нам хочется верить, друзья, что мы достаточно обосновали пользу смыслового чтения и анализа сказок. Фактически мы описывали систему ценностей и мироощущения, логику движения мысли Танцующего с Миром человека. Так что тренировать способность к смысловому чтению и анализу сказок полезно, если вам близко описанное нами. Судите сами: мы тренируем мышцы своего тела, прокачиваем профессиональные навыки. Смысловое чтение тоже относится к жизненно важным умениям. Особенно сегодня, когда осознанность является важнейшей компетентностью как адаптации, так и самореализации.

Сказка – это одновременно и постигнутое, и вновь зашифрованное знание. И мы никогда не откроем в сказке того, чего не знаем, того, что не стремимся узнать; и мы всегда найдём в сказке подтверждения тому, что знаем, тому, во что верим. Но главное – смысловое чтение сказок постепенно налаживает связь сознания и чувств с Родовой памятью. Вы спросите: «А почему и зачем эта связь была перекрыта?» Ах, друзья, это отдельная и немного грустная история, тайны который мы чуточку приоткроем в следующей главе.

Глава 2. Таинственная история сказок и заблуждений о них. Парадоксальное шифрование информации в сказках

История того, как сказки шли к людям и как их не пускали к пылким сердцам, как «официально собирали» и неофициально берегли, полна тайн. Мы аккуратно прикоснёмся к ней. Этот опыт, по нашим ощущениям, поможет выстроить более тонкую и глубокую связь с Родовой памятью. Именно к распаковке её главных архивов мы движемся маленькими шажочками, убирая излишки интеллектуального и высвобождая ресурсы творческой мысли.

Несмотря на то что сказки стали повсеместно записывать лишь в XIX веке (в России с середины XIX века), сказки были всегда. Они передавались из уст в уста вместе с важнейшими ценностями-камертонами жизни. Но чужакам сказки рассказывались не так, как своим. Поэтому до сих пор в сказках можно найти множество «маскировок смыслов». Из-за этих «маскировок» многим сложно даётся понимание смыслов сказок.

Интеллект пытается толковать «маскировки» и приходит к тому, что сказки странны и/или вредны. А для сказок как хранителей камертонов «некнижной цивилизации» уж лучше пусть информация будет объявлена «глупой» и «вредной», чем станет доступной тем, у кого сердце инфицировано осколком кривого зеркала тролля (помните сказку Г.Х. Андерсена «Снежная королева»? Этот образ оттуда!).

«Ничего не понял? Считаешь, что это чушь? Не просто чушь, а вредная чушь? Вот и славно! Иди своею дорогой, милый друг! Не стремись понимать то, от чего закрыт! А то ведь, неровен час, так истолкуешь то, чего не понял, что самому себе навредишь!» – примерно так сказки принимают критику в свой адрес. И не обижаются. Даже тогда, когда их искажают, перевирают.

Сакральный код сказки надежно защищён и недоступен для искажений. Потому сказки и сумели сохранить знания «некнижной цивилизации». Причём эти знания не потеряли своего прикладного значения, а, наоборот, с каждым годом оно возрастает.

Немало родителей говорят о том, что страшно читать детям русские народные сказки, особенно их неотредактированные версии, собранные Александром Афанасьевым. Но мы тут же стараемся реабилитировать сказки: говорим о том, что в них зашифрованы древние обряды инициаций, а также то, что многие сказки содержат в себе «прививку от страха». Однако дело не только в этом.

Дело в том, что сказкам в принципе свойственно ПАРАДОКСАЛЬНОЕ ШИФРОВАНИЕ. Однако понять парадоксальный шифр способен только тот, кто встал на путь смыслового чтения и анализа сказок.

ПАРАДОКСАЛЬНОЕ ШИФРОВАНИЕ – это метод «информационной защиты» сакральной информации «некнижной цивилизации». Это специфический способ «сбивания с толку» адепта «книжного подхода», который многое склонен понимать буквально, исходя из привычной ему картины мира.

Например, если герой зовётся Мальчик-с-пальчик – значит, он маленький, лилипут. А как может быть иначе, ведь в сказке всё время подчёркивается это?! Парадоксальность шифрования в том, что герой, обладающий воистину богатырской силой и смекалкой, минимизируется в своём физическом размере. Сказка как будто снижает степень значимости тех способностей, которыми обладает герой. Зачем?! В наших представлениях свои необычайные способности нужно раскрыть, заявить о них всему миру – ведь это твои «конкурентные преимущества»!

Но сказки – это носители знаний и ценностей «некнижной цивилизации». То есть в составе их ценностей нет «конкурентных преимуществ», но есть знание Кона Воздаяния[1], исполнителем которого является Мальчик-с-пальчик. И если Кон Воздаяния начал работать в событийном потоке, уже совершенно неважно, какого роста будет тот, кто проложит ему путь. Даже самый незначительный по росту человечек, если он является проводником Кона Воздаяния или иного Высшего Кона, получит великое могущество. И перед этим могуществом будут бессильны и власть, и золото, и способность красть чужое.

Однако «зашоренному», потребительскому сознанию совершенно необязательно знать о могуществе того, кто «трепетно танцует» (резонирует) с информационным потоком Высшего порядка. Чтобы лишний раз не поддаться страху и зависти, которые умножают в земном мире информационную грязь. Поэтому сказка как бы преуменьшает значимость героя, говорит: «Для баланса отношений в земном мире, не умножении в нём токсинов зависти и страха, пусть героем будет не богатырь, а Мальчик-с-пальчик!»

Не стоит всем открывать истину, её нужно прятать от тех, кому она пока не нужна, – вот главный лейтмотив парадоксального шифрования.

Возьмём оригинальный вариант сказки «Семь Симеонов». Там шестеро братьев имеют благопристойные специализации, а седьмой брат – вор. Хотя именно этот персонаж – ключевая фигура всего братства. Казалось бы, надо «подать товар лицом», а сказка, напротив, «чернит героя» в глазах читателей.

Если вы начнёте практиковать смысловое чтение сказок, вы часто будете сталкиваться с парадоксальным шифрованием. Как его распознать? Что-то будет выглядеть нелогичным, приведёт вас в недоумение. Если так случилось, значит, сказка приглашает вас очистить своё сознание и восприятие от догм и буквализмов.

Можно сказать ещё и так: парадоксальное шифрование – это способ уберечь сознание «непосвящённых адептов книжной цивилизации» от ненужной и даже опасной для них информации. Пусть лучше смеются над сказкой, как над небылицей, чем откроют то, что может стать потрясением.

Кстати, о небылицах. Самая простая классификация сказок – это разделение их на БЫЛИ и НЕБЫЛИЦЫ. Принято считать, будто быль – это то, что действительно основано на реальных событиях. А небылица – это выдумка. Такая трактовка вполне достаточна для тех, кто мыслит буквально.

Но мы с вами можем открыть более точные смыслы этих терминов. Быль – это события, происходившие в Мире Яви, то есть мире плотной материи. Небылица – это события, которые происходили в неких мерностях Мира Нави, Слави или даже Прави, то есть ТОНКИХ МИРАХ Мироздания (об этом нам ещё предстоит разговор в следующем разделе нашей книги). Небылица – это рассказ о событиях в тонких мирах.

Обычно бытовые сказки относятся к былям, а волшебные – к небылицам. Но нередко в сказках сочетаются были и небылицы. Такие сказки многомерны и многомирны, они отображают события и смыслы и плотных, и тонких миров. Благодаря соприкосновению с такими историями наше сознание действительно расширяется, вмещая в себя и плотную, и тонкую информацию.

В некоторых сказках использование парадоксального шифрования – это приём рассказывания небылицы. То есть события происходят не в явном мире, а в тонком, и подходить к их пониманию, опираясь исключительно на опыт явного мира, не имеет смысла.

Несмотря на то что сказки исследуют фольклористы и филологи, педагоги и психологи, философы и социологи, а также к пониманию смыслов сказок прикладывают усилия многие образованные люди, объём неточных представлений о сказочном наследии только увеличивается.

Проблема заключается в том, что сказки можно трактовать как угодно. Несмотря на то что они наполнены живым словом, в отношении собственной защиты они бессловесны. Поэтому сказочным материалом очень легко спекулировать.

Что может быть проще: предложи легковерному читателю якобы «изначальную версию» сказки, представь как «откровение» её «кровожадные» образы, истолкуй сюжет так, чтобы внести в мысли читателя растерянность и сомнения, – никто ничего тебе не скажет. Даже напротив, будут делать репосты твоей статьи или видеоролика, чтобы сообщество социальных сетей могло «открыть истину».

И дело сделано: информационная волна недоверия к сказкам запущена. Люди сами – из стремления разобраться – станут распространять её. И сами станут требовать, чтобы сказки подвергались цензуре, или примут решение отгородить своих детей от сказок – пусть лучше пользуются развивающими компьютерными играми, изучают иностранные языки и познают виртуальную реальность. Это современно.

А сказки – это устаревший материал, да ещё и сомнительной нравственности.

Такой тренд завуалированного гонения на сказки вовсе не является исключительно приметой нашего времени.

Мы с вами не можем сказать точно, когда именно началось противостояние «книжной» и «некнижной» цивилизаций, в котором, кстати, «некнижная цивилизация» вовсе не проявляла себя как ярый оппонент «книжной»! Однако первый серьёзный исторический источник, фиксирующий это противостояние, относится к XVI веку.

Речь идёт о «Стоглаве» – так назвали список постановлений Московского собора 1551 года. В нём было cто глав, регулирующих обновлённую общественную жизнь. Сложно назвать «Стоглав» конституцией, но идея «основного закона государства» в нём была проявлена.

Сегодня мы бы назвали такой Собор съездом правящей партии. Поэтому и решения такого съезда были обязательны для исполнения всеми участниками социальных отношений. Одним из важнейших обсуждаемых вопросов был вопрос «Об улучшении различных сторон мирского быта». В этом свете обсуждались меры против «брадобрития в связи с содомским грехом, против волшебства и колдовства, скоморошества, языческих народных увеселений, игр в зернь» и, конечно, сказок.

Окончательный официальный запрет на распространение народной культуры был законодательно закреплён в Соборном уложении 1649 года, принятым Земским собором и действующим последующие двести лет.

Заметьте, что Александр Николаевич Афанасьев материал русских сказок систематизировал и издал в 1855–1864 годах. Как раз через двести лет после вето Соборного уложения 1649 года.

Всё это похоже на исторический детектив: зачем «руководство страны» накладывает запрет на то, что поддерживается «электоратом»?! Почему идёт на такие непопулярные, даже недружественные меры?! И почему после снятия двухсотлетнего вето на народную культуру её начинают исследовать фольклористы как «туземный материал»? То есть как нечто инородное, некоренное, незнакомое, не впитанное «с молоком матери»?! Ведь это совсем не так! Сказки – это и есть «коренной материал»! Но давайте учитывать тот факт, что в XIX веке «руководство страны» и «народ» говорили в прямом смысле слова на разных языках. Руководство страны на французском, а народ – на русском. Странно это выглядит, не правда ли?

Зачем накладывать запрет на скоморошество и сказки? Ведь эти формы этнического самовыражения лежат вне политики. Хотя, с другой стороны, почему в сатирических сказках всех европейских народов можно найти одиозных персонажей под названием «поп»?

Вряд ли речь идёт о прямой насмешке народа над священнослужителем, который сопровождает духовное развитие человека. Можно предположить, что практика высмеивания «попов» – это выражение отношения представителей «некнижной цивилизации» к представителям «книжной». Другими словами, речь идёт о противостоянии двух принципиально различных мировоззрений, систем ценностей.

Судя по всему, для «книжной цивилизации» ценностями являются власть, золото, возможность жить за счёт того, кто работает на тебя, успех, положение в обществе, личная сила влияния (индивидуализм) и материализм.

А для «некнижной цивилизации» ценностями являются резонансный трепетный Танец с Миром, вписанность в многомирие Мироздания, совестливость, лад со своими сердцем и душой, работа в команде, сакральное «мы», любовь, искренность, простота.

Ясно, что для «книжной цивилизации» ценности «некнижной» являются «дурацкими». И, естественно, носители этих ценностей – дураки.

Казалось бы, дураки безопасны. Но почему они ТАК раздражают, что приходится даже на государственном уровне запрещать «скоморошество»?! Вопрос риторический, и ответов на него – множество.

Сказки хранят и передают ценности «некнижной цивилизации». Это единственное, что можно сделать под натиском иной системы ценностей, – сохранить КАМЕРТОНЫ взаимоотношений с собой и Миром. Но даже такие «эфемерные» и совершенно не угрожающие камертоны представители «книжной цивилизации» запрещают. Почему?! Неужели только потому, что сказки позволяют себе высмеивать их систему ценностей? Неужели сказочная насмешка над «попами», «баринами», «богатеями» может нести какую-либо угрозу власти?!

И почему сейчас, в XXI веке, когда уже совершенно точно не действует ни вето Соборного уложения, ни «советская пропаганда», тем не менее мы наблюдаем неявный тренд дискредитации сказок?

Он проявляется не только в сомнительных «разоблачающих» статьях и роликах. Он проявляется в выхолащивании сказочного материала. Мы имеем в виду особый феномен нашего времени, который мы обозначаем как «евростандарт на сказки». «Сказочный штамп» можно встретить не только во всех европейских странах, но даже в Турции. За основу «евростандарта сказок» взят цикл Шарля Перро «Сказки матушки Гусыни». Безусловно, источник сюжетов уже давно не указывается (и далеко не каждый европеец знает, кто такой Шарль Перро). Евросказки ярко иллюстрированы в новейшей эстетике мультфильмов. Сюжеты основных сказок выхолощены.

Зато дети с интересом слушают эти сказки и рассматривают картинки, а большинство родителей отмечают, что слушать сказки из «старых сборников» детям уже неинтересно.

Что мы наблюдаем? Если не получается запретить сказочную культуру, нужно её переформатировать. Создать новый смысловой и визуальный стандарт сказки. Именно этот тренд мы наблюдаем сегодня. И это крайне опасный тренд вырождения способности Танцевать с Миром. Ведь тот, кто заблокировал в себе эту способность, теряет личный суверенитет и становится управляемым.

Несколько лет назад в Институте психологии РАН в группе под руководством профессора Александра Владимировича Сухарева проводился интересный эксперимент. Он касался исследования этнической функции культурных представлений. Профессор Сухарев хотел посмотреть связь этнической функции и уровня интеллекта. Краткое изложение результатов исследования можно прочитать. Но статьи на эту тему написаны академическим «эзоповым» языком, можно сказать, зашифрованы. Поэтому мы кратко передадим суть научного открытия.

Оказалось, что на уровень интеллекта влияет образный ряд, который мы воспринимаем ежедневно. И тенденция такова: если мы воспринимаем этноаутентичный образный ряд, то есть образы, связанные с нашей корневой культурой и языком, интеллектуальные способности повышаются. Если мы преимущественно воспринимаем стандартизированный или мультикультурный образный ряд, наши интеллектуальные способности падают. Мы тупеем.

Если мы будем смотреть мультфильмы с унифицированным образным рядом и перестанем смотреть мультфильмы с образным рядом нашей культуры, у нас снизится уровень интеллекта. Если мы будем читать исключительно «евросказки», наш интеллектуальный потенциал упадёт. Для поддержки интеллектуальных функций необходимо иметь контакт с этноаутентичным образным рядом, то есть образами своей коренной культуры, на своём коренном языке.

В этом свете давайте другими глазами посмотрим на народную сказку. В частности, русскую народную. НАРОДНАЯ СКАЗКА – это методология сбережения и развития интеллектуальных функций. Практика смыслового чтения и анализа сказок – это практика сохранения и развития интеллектуального потенциала человека. Не только ребёнка, но и взрослого.

Кстати, а из чего состоит смысловой контент «евросказок»? В основном из коммуникативных моделей и набора решений стандартных жизненных задач. Вся сакральность из сказки вычищается как нечто непонятное, неприличное, «агрессивное». Параллельно сакральность сказки подвергается сомнению и критикуется в определённых статьях и роликах. Сказка, конечно же, не запрещается, но постепенно к ней формируется предвзятое отношение, и люди САМИ отказываются от контакта с нею.

Таков тренд. Встретив очередную «разоблачительную статью» о сказках, вы сможете зафиксировать не более чем новый информационный вброс в данном секторе общественной мысли.

Несмотря на обновлённую дискредитирующую волну, интерес к сказкам велик. И желание разобраться в их сути у многих людей не пропало. Но «продраться» через тернии «народного языка» под силу далеко не всем.

Также важно понимать, что в информационном пространстве пропагандируются два заблуждения:

• об «изначальности» конкретной версии сказки;

• о «народности языка».

Давайте их рассмотрим, чтобы через это укрепить наше ощущение Родовой памяти.

Заблуждение об ИЗНАЧАЛЬНОСТИ конкретной версии сказки

В основу заблуждения положена датировка сказки и её источник. Считается, что изначальная версия – самая старая. И это логично. С точки зрения «книжной цивилизации». Чем старше год первой публикации, тем «изначальнее» версия сказки. Бабушка не может быть младше внучки.

В русской этнографии за основу «изначальности» варианта сказки было принято брать версии, собранные Александром Афанасьевым. Хотя были и более ранние версии сказок. Например, в 70-х годах XVIII века Николай Новиков издал сборник «Древлянские сказки». И на него тут же посыпались упреки в том, что это не аутентичные сказки, он сам придумал эти истории; да и вообще – Новиков «самый настоящий масон».

Также интересные сказки были опубликованы П. Тимофеевым в 1787 году. Тем не менее «стандартом изначальности» негласно считается именно собрание Афанасьева. Почему?

Александр Николаевич Афанасьев по образованию был юристом, работал в архиве. Исторические источники позволяют восстановить цепочку «государственного интереса» к собирательству сказок.

Основным инициатором собирания фольклора было Русское географическое общество (РГО). Его учредили в 1845 году. А в 1847 году уже появляется наставление от лица РГО для собирания этнографического материала. А также призыв к образованным людям собирать этноматериалы на своих территориях. Новая инициатива РГО была услышана местными помещиками, чиновниками, просто образованными людьми, они стали записывать песни, поговорки, сказки, заговоры и присылать их в РГО. Материалов скопилось немало. И сказочную их часть передали в обработку Александру Афанасьеву.

Казалось бы, всё естественно: РГО – это общественная организация образованных людей, которая выступила с гуманитарной инициативой – изучать взгляды и культуру «туземцев» под названием «русский народ». Напомним, что образованные люди говорили на французском, а народ – на русском.

Продолжим цепочку дальше и попробуем открыть: а какое же ведомство поддерживало такие инициативы РГО. И здесь нужно вспомнить и вновь благодарственным словом помянуть Александра Владимировича Пыжикова, недавно ушедшего из земной жизни профессора истории. Он нашёл архивные сведения, согласно которым интерес к русской этнографии и собиранию сказок поддерживался Министерством внутренних дел Российской империи. В сентябре 1841 года министром внутренних дел был назначен граф Лев Алексеевич Перовский.

Можно сказать, что покровительству этого человека мы обязаны возникновению тренда собирательства русских народных сказок. Государству нужно знать, чем живёт народ. И нет ли в этой таинственной жизни угроз для власти. Граф Перовский пробыл на посту министра МВД четырнадцать лет. Немалый срок, чтобы запустить маховик собирания фольклора.

Как же могут помочь нам эти знания в преодолении заблуждений об «изначальности» версий сказок? Давайте рассуждать по-сказочному.

Представьте себе, что вы представитель «некнижной цивилизации», вы – Танцующий с Миром. Вы понимаете, что пришли времена, когда сила не на вашей стороне. Фактически вы пленены и вынуждены жить по тем законам, которые устанавливает победитель. Вам нужно затаиться и при этом не потерять себя. Вы мимикрировали, чтобы вас не заметили и вы были в безопасности. А чтобы не потерять себя, вы храните в своей душе старинные сказки, которые рассказывали вам в детстве. Вы их, естественно, не записываете. Потому что знаете – вы никогда не забудете сказку и всегда сможете её рассказать, кому надо.

И вот к вам приходит «барин» и просит не просто рассказать ему сказку, а дать возможность записать её. Если вы «из посвящённых», то расскажете «барину» сказку так, чтобы он подивился вашему невежеству и ничего не понял. А ежели вы обычный человек, то расскажете сказку так, как запомнили.

Вот и появляются разные варианты сказок. Образованный представитель «книжной цивилизации» читает их и выдвигает предположение: наверное, в самых драматических запутанных и нелогичных сюжетах отражены древние кровожадные ритуалы туземцев-язычников. Это же логично: чем более дикий у сказки сюжет и образный ряд, тем она более древняя. Ведь чем древнее человек, тем он более дикий. Для нас такая логика спорна, но она действует.

То что «туземец-язычник» является коренным жителем данной территории и он может быть каким-то «посвящённым» – всё это просто не укладывается в представления «цивилизованного человека» о порядке вещей. Другими словами, невозможно допустить, чтобы необразованный рассказчик специально запутал сюжет якобы для защиты сакральной информации «некнижного» мироощущения!

Давайте в качестве примера «защиты информации некнижной цивилизации» вспомним оригинальный вариант сказки про репку. Эпизод, где репка уже выросла и её надо вытащить из земли:

«Сучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку; тянут-потянут, вытянуть не могут. Пришла нога. Нога за сучку…» и так далее. И потом: «…пришла другá нога. Нога за сучку…» и так далее, до пятой ноги. А финал сказки таков: «…пять ног за четыре, четыре за три, три за две, две за одну, одна за сучку, сучка – за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку. Тянут-потянут и вытянули репку!»

Это загадка для представителя «книжной цивилизации». И способ защиты информации для представителя «некнижной цивилизации». Все эти непонятные ноги для образованного человека «книжной цивилизации» – верная примета «изначальности» данной версии сказки. Логика такова: более странное и дикое – значит, более древнее, изначальное.

Но это выдуманная логика.

К чему мы ведём? К тому, что те версии сказок, которые объявляются «изначальными», совершенно необязательно являются таковыми. Просто в этих версиях мы имеем дело с УСИЛЕННЫМ РЕЖИМОМ ЗАЩИТЫ ИНФОРМАЦИИ. Только и всего.

Навык смыслового чтения и анализа сказок позволяет нам пойти другим путём. Мы не станем пробивать лбом стену и искать ответ: «Что это за ноги?!» Вместо этого мы зададимся вопросом: а какую информацию рассказчик хотел скрыть, спрятать, сделать недоступной? Нам известно, что эта информация связана с иными ценностями и другим способом взаимоотношений с Миром. С пониманием сего мы и попробуем открыть спрятанное.

Но сделать это, как вы понимаете, можно только при условии, что мы примем и доверимся внутреннему сокровенному голосу «некнижности». В ключевой метафоре нашей книги можно сказать так: давайте расшифруем сказку, танцуя с Миром!

Итак, с точки зрения резонансного мироощущения, понимания многомерности Мироздания, того, что всё живое связано друг с другом и смерти не существует; с точки зрения того, что Мир полон помощников, которые не думают о выгоде и помогают из любви; с точки зрения эволюции как процесса полного выражения потенциалов человека, вот с этой многомерной точки зрения какая информация спрятана за ногами-помощниками в сказке про репку?