Превзойдённые

– Т-тяф…

– Ещё!

– Тяф-тяф!

– Громче! Сильнее!

– Тяф-тяф-тяф! Тяф! Тяф!

– Умница. Кто ты?

– Я… щенок.

– Именно. Щенок.

Мара подняла нож и скрыла его у себя под платьем.

Она увидела бронзовых, за масками которых ощутила неподдельный ужас. Её он устроил.

Девушка спрыгнула с крыши и скрылась за домами.

Ей пришлось прийти на Третью раньше, чтобы наверняка не допустить огласки данной ситуации.

Придя на место, она постучала и показала свой жетон в специальное окно. Дежурный кли́нок открыл дверь и пустил её внутрь.

Тесный коридор и лестница – по ним Мара проходила ни раз. Всё привычно, но всё равно кажется каким-то не таким. Проходя по ним, ей пришлось поздороваться со знакомыми звездоносцами. У всех дела, все заняты. Один лишь бездельник сидит за столом с закрытыми глазами – Подчинённый Нглара Слава.

– Проснись, тупица! – девушка привыкла его будить.

– Э, чё. Мара? – он действительно спал.

– Начальник занят?

– Ну это… нет, наверное. А чего ты так рано?

– Надо так.

– Стой. Он занят.

– Ты издеваешься?

– Пишет письма. Ты доклад подготовила?

– Бумага, перо?

– Бери на этом… как того?.. на столе.

Мара принялась писать свой рапорт. В очередной раз ей приходится делать бессмысленную бумажку, которую Нглар даже не прочитает. Операция проводилась полностью с его участием на всех этапах. Зачем всё это? Известно только богам…

Ей нужно придумать способ спасти Гришу. У неё нет иного выбора. Если он умрёт, она никогда не простит себе это. Она совершила глупую, жестокую, несправедливую ошибку, но пока её лучший друг… нет, пока её любовь жива, цесбанка обязана найти способ исправить всё.

Тем более, маг действительно может быть полезен кли́нкам. Завербовать его? Дать задание? В конце концов, Нглар не дурак. Если убедить… неважно как. Гриша будет жить.

Девушка завершила написание. Не успела она поставить точку, как вдруг у неё выхватили листы.

– Эй! – возмутилась, но зря.

Серые глаза, седые волосы, бледная кожа. Абсолютно бесшумно к ней подкрался сам Нглар:

– Идём.

Они зашли в кабинет, который был закрыт на ключ, а дверь скрипела. Значит, мужчины в нём точно не было.

Начальник по привычке выдал:

– Садись, в ногах правды нет.

Девушка села на простенький деревянный стул.

Сколько раз она была в этом кабинете? Впрочем, неважно. Хоть тысячу раз, но всё равно ей неуютно. Здесь так пусто: ни картин на стенах, ни гобеленов. Почти нет мебели, лишь стол со стульями и шкаф с документами.

– Почему пришла раньше? – спросил он, читая рапорт.

– У меня нет иных дел.

– Работа?

– Сегодня нет её.

Мужчина убрал рапорт в сторону:

– Сколько ты с ним общалась?

– Мы знакомы с самого детства, господин. Думаю, вы в курсе. – сообразила девушка.

– Верно. В курсе. У тебя заплаканное лицо, платье неухоженно и в грязи.

– Я… просто мне нужно немного времени, господин.

– О, времени? Ты действительно говоришь мне это именно так, да?

– Прошу прощения…

– Слушай сюда! – он встал на ноги и широко опёрся на стол. Белокурые волосы девушки стал колебать холодный ветерок, она насторожилась. Нглар зол и оскалился. Видны ровные белоснежные зубы. Как у хищника.

– … Сегодня я проверял некоторых старших групп под личиной безродного бронзового звездоносца по имени Дарий. Якобы сын конюха, завербованный три года назад…

Девушка поняла, что попалась. Ей нужно защититься:

– Простите, просто…

– Я не дал тебе права говорить. Сейчас ты слушаешь. – он посмотрел на неё сурово. – Ты могла бы подвергнуть работу братьев опасности. Как ты это объяснишь?

– Виновата.

– Верно, виновата. – он вздохнул и чуть расслабился. – Ради новой звезды ты очень постаралась. Но мы не даём повышения тем, кто ошибается.

– Операция прошла успешно.

– Верно, но ошибка твоя ни в этом. Ты чувствуешь сострадание к преступнику. Так почему же? Ты казнила многих таких; что, если я прикажу именно тебе казнить этого цесбана?

– Я подчинюсь.

– Говоришь уверенно, только вот язык никак не связан с рукой. О, это я тебе говорю как тот, кто вырвал в молодости их полсотни. Как мне знать, что она не дрогнет, когда твоё сердце так сильно бьётся?

– Я… просто…

– Ты не знаешь ответа, ведь его нет. Так может, мне сейчас обезопасить наш древний гордый орден? – он приблизился к девушке, вызывая у той невероятную тревогу.

Сама не заметив, Мара оказалась в самой опасной за всю её жизнь ситуации. Ничто её не сможет спасти от такого человека, как Нглар. Он занимает исключительное положение – молвангед лично приказал ему курировать дело Петира Трибы.

– Я знаю ответ… вы не прикажете мне его казнить.

– Хм?

– Он единственный, кто владеет магией манипуляции с памятью…

– Это ещё нужно подтвердить.

– … Более того, он не имеет отношения к кризису в Гайдании…

– Опять же…

– Думаю, ему есть, чем заслужить помилование.

– Ты… – мужчина осознал, что предлагает ему девушка. – получишь свою звезду…

– Благодарю, господин.

– Но только если – продолжил Нглар – это сработает.

Запах чернил, шелест бумаги и стук печати.

Мара получила новое задание.

Глава 3. Мёртвая русалка

Ночное небо, как всегда, полно звёзд.

Алик с самого рождения любил смотреть на красоты мира, сидя на берегу моря, в волнах которого отражаются бескрайние просторы космоса. Сейчас мальчику немногим больше девяти лет, но он всё ещё помнит, как менялись его зубки. Родители называли их молочными, а небо Млечным, так почему они смеялись, когда тот думал, что зубы деток становятся звёздами?

Взрослые часто путаются в собственных словах.

Обещания, их суждения – всё это работает как угодно, но точно не последовательно и умно, а совсем-совсем напротив. Они обещали, что у этого прекрасного берега сложится и, как бы то ни было грустно, закончится жизнь Алика, однако ж солгали… те самые взрослые, которых мальчик считал самыми сильными и мудрыми, сутью львами в этой саванне, предстали пред ним глупыми котятами, когда те объявили о переезде.

И какие же из них ляня́не?

Родители Алика, как и большинство из его поселения, зовут себя так. Это племя людей-котов, которые мигрировали с юга и проживают по всей Лантании.

Сам ребёнок серый и висхлоухий, его глаза жёлтые, хвост короткий, а усиков почти не видно, хотя он и считается почти подростком. Но самое главное – молодой лянянен помнит, чьим является потомком.

Издревле котолюди прослывают воинами! А что сейчас?

Где-то там, вдали, по ту сторону гигантского моря, случилась трагедия, испугавшая всех. Злой колдун и его армия мёртвых разрушили целый край. Крича «Нолванг!», взрослые решили бежать и так, чтобы не только вода, но и земля, и песок отделил их от той напасти, которая коснулась лишь Гайдании. И только Алику хватило сил и смекалки заметить, как неправильно бежать, когда нужно сражаться! Жаль, что этим умным словам не хватило авторитета, чтобы убедить всех остальных в его деревне.

Тяжело считаться ребёнком: чтобы тебя услышали, нужно много паясничать. Поэтому Алик сбежал сюда, никому не сказав. Пусть ищут, пусть постараются. А ежели и решат бросить ребёнка и бежать без него – так тому и быть. Он справится и без этих тру́сов.

Бунташные мысли мальчика пропали, как он услышал звон металла своими серыми ушками. Алик притих и сосредоточил слух: воин совсем рядом. Ведомый страхом, ребёнок встал с удобного местечка и попытался скрыться за ближайшим толстым деревом. Только вот не успел…

– Стой! – зазвучал мужской голос из кустов.

Алик рванул дальше. По правую руку – море, а позади – неприятель. Мальчик был бы рад уйти в глубь от берега и вернуться к семье, только вот крутой склон преодолеть он никак не в силах, так ещё и сам воин пришёл по пути из деревни.

– Стой, кому говорю! – издавая мелодичные постукивания, воин стал сильно ближе к ребёнку, чем тот рассчитывал.

Недолго они играли в этакие догонялки: тяжёлая рука легла на плечо, тут же остановив.

Котомальчик зашипел. Он повернулся и попытался царапнуть своими когтями врага, но это было бессмысленно против рыцаря в дорогущем латном доспехе. За спиной у него большой щит и, самое главное, копьё.

Даже не пытаясь сопротивляться дальше и приняв свою участь, ребёнок принялся терзать себя мыслями об ошибках. Не стоило бросать маму и папу, сестёр и всех деревенских… он лишь понадеялся, что те в безопасности.

– Где истукан? – спросил мужчина.

– Мяу! Не брал! – выдал, не подумав Алик.

Минуту оба попытались понять, кто и о чём говорит.

Мужчина представился и объяснил, что он хочет от мальчика. Оказывается, это авантюрист, а здесь он, чтобы найти деревянного Велеса, что стоит на этом берегу. Более того, латник Хуначи пояснил, что пришёл к берегу из деревни и родители мальчика беспокоятся о нём.

– А ты, малец, тот ещё дурак. – отметил рыцарь. – Что, если бы я оказался монстром?

– Ну я… – мальчик даже не думал об этом.

– Во-о-от. Так что объясни же мне, где Велес, и поди лучше к маме.

– Дяденька Хуначи, – обратился Алик, – знаю где он стоит. Но там нужно показывать, как пройти.

– Показывать, говоришь…

– Тем более, ночь. А я-то вижу лучше, чем ты. – намекнул лянянин.

– Что ж… – видно, что мужчина не хочет подвергать жизнь ребёнка опасности, но у него нет выбора, кроме как попросить: – проведёшь меня?

Глаза Алика заблестели ярче звёзд:

– Это, получается, что у нас будет приключение? – он замурчал.

Рыцарь поднял шлем, на его лице нарисовалась красивая, но с нотками обеспокоенности о наивности ребёнка улыбка:

– Надеюсь, не самое интересное приключение…

Хотя мужчина и предложил Алику сначала вернуться домой и показаться родителям, малец наотрез отказался.

Ведь протест котомальчика не закончен. Он совсем не хочет возвращаться домой, хотя и испугался появления воина. Но сейчас уже нет нужды уступать, ибо рядом с рыцарем уж точно безопасно. Не так, как быть одному.

Тем более, Хуначи вызывает интерес. Нечасто встретишь кого-то подобного: сын сыровара, но в дорогущем доспехе. Желание помочь возникает само. Это выглядит сказкой, в которой можно оказаться каким-то героем. Рядом с ним, с рыцарем.

Мужчина охотно поведал всю свою подноготную, хотя и не упомянул, зачем ему Велес. Видимо, помолиться? Но мальчик не решился спросить.

Вместе они шли по берегу, пока скала не перекрыла его. Дальше идти пришлось по кривой крутой тропинке.

– Часто ли местные ходят к истукану? – полюбопытствовал Хуначи.

– Не-а. А зачем? Когда только волхвов проводим.

– А монстров много?

– Да… в прошлом году гноллы набежали… брат мой старший, защищая нас, погиб.

– Соболезную. – он тяжело вздохнул.

– В последнее время их стало будто меньше.

– Меньше? – удивился рыцарь.

– Да. Все вот говорят, кто из других деревень за рыбой к нам ходит, что там какая беда в Гайдании… я вот в это совсем не верю. Мяу! Моя семья с другими семьями очень хочет бежать, только зачем?.. старуха Нина вон вообще говорит: «Чего бежать, буде Велес охраняет?». А она самая умная! Но ни меня, ни её не слушает никто. Меня, потому что маленький, а её, потому что старенькая. Ну как так? А ведь она старше, чем наша деревня, и точно знает, что и как…

– Ты не преувеличивай. Я видел ваши гниющие срубы.

– Мяу! Да я и не вру! Она из пацерсов.

– Черепаха?

– Ну да. Она этого… как его… Воигнева застала. Второго который.

– Воигнев II… – Хуначи прикинул. – Ей за полтора века?! – мужчина будто не поверил чему-то: либо своим подсчётам, либо самому мальчику.

– Я не знаю, дядя, сколько ей. Мяу! Не спрашивал. Говорю, что слышал.

– Редко слышно про пацерсов. В Цунашии они не живут. У неё есть семья?

– Мяу, они в общем особо нигде и не живут. Семья её далеко отсюда. Сама она с югов. У неё много историй интересных. Иногда так завидую, что не родился черепашкой. Столько бы мог прожить!

– Тебе ещё жить да жить, малец. Не думай о таком.

– Правда, я бы не хотел откладывать яйца.

– Эм. Но ты бы и не откладывал…

– Это почему?

Мужчина чуть подумал и решил не открывать завесу тайны:

– Забудь.

Они шли, пока не взобрались на скалу у мыса.

Хуначи ошибочно подумал, что на ней и встретит истукан, но оказывается, всё сложнее: меж двумя горками хлипенький навесной мост, нависший над этакой лагуной, посреди которой на небольшом островке и стоит прекрасный большой идол, с высока кажущийся простым деревянным столбом. Чтобы спуститься к нему нужно перейти на другую сторону лагуны.

Алик много раз проходил по этому пути, но что-то его сильно насторожило. Толи ночью это место кажется каким-то неправильным, толи какая-то отдельная, пугающая темнота нависла над лагуной.

– Малец, – немного насторожился рыцарь, – мне не кажется ли, что в воде что-то рассыпано?

Ребёнок пригляделся:

– К Велесу часто притягивается всё к морю.

– То есть, это нормально?

– Ага.

– Ладно. Спасибо, что проводил. Иди домой.

– Эй. – Алик не был доволен услышанным. – А зачем тебе истукан?

– Надо так. – простодушно ответил рыцарь.

– Я с тобой!

– Ошибаешься. – видимо, он переживает, как бы ребёнок не свалился с моста.

Мальчик поразмыслил:

– А если монстр какой на меня нападёт по пути?

– Так ты же сам сказал, что их мало сейчас. Ещё и мы никого не встретили…

– А вдруг?!

Против таких слов мужчина ничего не смог ответить и лишь молча пошёл к навесному мосту. Ребёнок последовал за ним, потешно наблюдая, как осторожно рыцарь ступает по деревянным брусочкам.

– В первый раз всегда страшно! – повторил чей-то наказ мальчишка.

– Только не мне. – Хуначи звучал уверенно только в своих глазах.

Без спеха они дошли до середины навесного моста, как вдруг…

Что-то будто схватило Алика за ногу и тот вскочил вперёд, толкнул рыцаря чуть прямо:

– Мя-я-яу! – застонал котомальчик.

– Ты чего?! – мужчина повернулся и увидел…

Из одного из брусков возникла мерзкая лапа какого-то чудовища. Она держит ребёнка за ногу, сильно сдавливая ту и царапая. Рыцарь тут же взялся за копьё за своей спиной и пустил его в монстра, после чего вновь взялся, дабы точно добить. Навесной мост сильно закачался. Существо завизжало и отпустило заплаканного Алика. Видимо, из желания любой ценой прикончить своих жертв, в последнее мгновение жизни мимик разорвал мост.

Быстро Хуначи отпустил копьё и взял ребёнка за его рубашку и, слегка пачкаясь в крови, засунул под руку. Рванул ногами и свободной рукой прямо по разорвавшемуся мосту, надеясь достичь той его длинны, чтобы не упасть прямо на землю или в неглубокую часть лагуны.

Как разорванная цепь на шее богача, навесной мост опустился обеими своими концами, а рыцарь, прикрыв собой Алика сильно ударился, но об упругие ветки небольшого лиственного дерева у скалы. Пережив это столкновение, Хуначи слез с дерева под звук треска его ветвей да стук частей моста.

Оглядевшись по сторонам, мужчина принялся осматривать мальчика:

– Ты как?

Алик всхлипнул, но успокоился:

– Мяу! Нога…

Мужчина задрал штанину ребёнка. Они оба увидели расцарапанную, покрытую множественными ссадинами и местами посиневшую искривлённую ножку.

– Сломана? – сухо проговорил рыцарь. – Попробуй пошевелить.

Ощущая сильную боль, мальчик смог покрутить стопой и слегка согнуть ногу в колене. Рыцарь оглянулся вновь, чтобы не быть застигнутым врасплох тем или иным монстром. Он ощупал ногу ребёнка:

– Не могу понять… встать попробуешь?

– Н-ну…

– Ясно. А я же сказал, чтобы ты ушёл!

– Прости…

– Боги… – Хуначи звучал так, будто он скорее расстроен, чем зол. Выдохнул. – Я без оружия. Здесь должна быть велесова рунка. Ты слышал что-то о ней?

– М? Да…

– Где её найти?

– Если она и была когда-то тут, то в руке.

Рыцарь посмотрел на идола. Тот выглядит так, будто действительно должен держать что-то вертикально в правой руке, заметно выпирающей из резного рисунка. Только вот в ней пусто…

Хуначи сел и схватился за голову:

– И зачем я послушал?..

– Дядя…

– Столько времени потерял! Да я же в Бройнбурге уже был бы… «герой» воспевали и кричали, а какой из меня герой? Как мне надоело быть тем для всех, кем я никогда не был рождён! Хуначи Творожкович-младший – как противно говорить эти слова, Алик. Не представляешь! – рыцарь звучал совсем нехорошо, как если бы кто-то умер.

– Тебе не нравится твоё имя, дядь?..

– Не моё оно… понимаешь? Не моё. Я при рождении носил другое имя, совсем другое… я Валерием рождён. Валерием! Только вот отцу нужна была замена почившему первеницу… вот меня и переименовали. Вот представь, если бы после смерти твоего брата, тебя назвали бы его именем.

Алик совсем не ожидал такой реакции рыцаря. Внутри мужчины было что-то из хрупкого стёклышка, что и, видимо, разбилось при падении.

– Ох… не хорошо было бы, совсем не хорошо…

– Вот почему ты, такой маленький, это понимаешь, а мой отец, кому пятьдесят, нет?!

Котомальчик попытался напомнить о кое-чём:

– Мяу! Твой папа наверняка же любит тебя.

– Я думал так, Алик. Но сейчас… не уверен, что он любит меня, и даже в том, люблю ли его я. – рыцарь начал плакать. – Ещё эти латы! – он снял с себя шлем и бросил его в метре на землю.

Мальчик увидел заплаканное лицо сильного снаружи, но совсем слабого внутри человека. Мужчина так расстроился… Алик подумал, это потому что Хуначи не смог защитить его. Чтобы поднять настроение латнику, ребёнок попытался через боль встать на обе ноги.

С трудом, но у него получилось.

– Алик… – младший Творожкович пришёл в себя. – С-спасибо.

– Не знаю, кого ты спас ещё, дядь… но для меня ты, правда, герой.

– Ладно. Нужно как-то отсюда выбраться. Есть ещё путь?

– Подняться на мыс, спуститься с него аж с той стороны и долго обходить скалы.

– Да уж. – рыцарь глянул на половину моста с той стороны, с которой они изначально шли. – Думаю, я смогу взобраться по остаткам вверх. Это будет быстрее.

– Правда?! – вновь загорелся мальчик.

– Правда. Думаю, это безопасней – идти по той же тропе. Заодно и копьё поберу. – мужчина прикинул в голове. – Оно должно было упасть где-то рядом с Велесом.

– Пойдём тогда! – мальчик сделал шаг, но сильная боль резко стрельнула так, что он чуть вновь не упал.

– Я тебя понесу. – рыцарь не забыл забрать шлем, ловко взял ребёнка в руки перед собой и пошёл по невысокой воде прямо к идолу. – Ты тоже смотри копьё. Среди этих всех… обломков… судов?

– Иногда сюда попадают куски кораблей с самой Кьории. Но не прям так много…

– Неужели это гайданские?..

– Разве в Гайдании есть?

– Не удивлён, что тебе неизвестно. Последний из Сигогогов – Богдан возглавил армию против Петира Трибы. Из Кьории ему весной предоставили флот и команду для спасения беженцев с восточной части Гайдании. В жестокой битве на море эти корабли были уничтожены в прошлом месяце.

– Ужас какой… наверное, это действительно они.

– Не приглядывайся к обломкам… ищи копьё.

Хуначи не заметил, как создал противоречие…

Ребёнок стал замечать всякий мусор, подозрительно походящий части людей. Руки, ноги – мальчик лишь понадеялся, что это всё ему чудится из-за плохой ночной сказки.

Так странно, что вода совсем не мутная. Она кажется совершенной, чистейшей. Если бы Алик захотел бы пить, не задумываясь принялся бы её пробовать, хотя и знает, что она не пресная и, конечно, вредная. Но в то же время выглядит также безопасной и даже чрезмерно. Велес – хитрый бог и любит дурить. Наверняка, это тоже обман.

Тело.

Мальчик отчётливо заметил человека в тёмной одежде с массивным шрамом от плеча до середины живота. Видно всё и, в отличие от всякой иной замеченной на воде ерунде, лишь будто пытающейся походить на страшилку, сейчас не может быть сомнений в правдивости увиденного.

– Х-хуначи. – мальчик указал пальцем, но без испуга. Нет, он смущён или скорее поражён.

Рыцарь увидел и лишь вздохнул:

– Пусть боги помогут ему там.

– Помогут? Ведь он уже умер…

– Я верю, что по ту сторону океана есть земля, что мы зовём Посмертье.

– Посмертье?

– Наши души скользят по волнам до него, очищаясь от огрехов. Этот материк так далёк, что сам Молванг смог очиститься и стать справедливым правителем королевства, которое когда-то обещал дварфам.

– М-молванг? Справедливым?

– Да, но огрехи Молванга так суровы, что превратились в морских чудовищ и хищных китов. Поэтому только боги могут защитить души усопших.

– Души погибших никуда не скользят. Они всегда с семьёй, а тело рассыпается в песок! Мне так все говорят…

– Да, но у человека ни одна душа. С семьёй остаётся душа любви, а в Посмертье ускользает душа самости – наше «я» и наша память. Ты же наверняка замечал, что сердце клонится часто в сторону от родных и близких. Это и есть твоя душа самости. Твоя истинная душа.

Ребёнок задумался.

А ведь он редко вспоминает смерть. Что-то внутри сильно противиться этому. Но если Хуначи прав, тогда брат Алика тоже в том царстве и чуть более живой, чем котомальчик подозревал.

Алик и не заметил, как небо успело чуть побраговеть. Совсем скоро восход.

Ребёнку говорили, что на западе не бывает таких красивых восходов, когда солнце вплывает из пучины морей да океанов. Но если там их не бывает, то зачем вообще жить не на востоке?

– Ради закатов. – ответил на вопрос женский голос.

Он обернул голову на звук. Ничего.

– Что там? – заметил резкое движение Хуначи, а после сам развернулся всем телом и тоже не увидел ничего примечательного.

Как мысли мальчика кто-то мог услышать? Или это голос в его голове? Воспоминание и усталость, или галлюцинация?

Котомальчик был увлечён рассуждением и кое-что не заметил…

– Алик. – рыцарь был спокоен, но что-то подсказало слушать внимательно. – Мне нужно будет сражаться.

– Что? А копьё…

– Найди что-нибудь ты. – Хуначи снял свой щит и посадил в него ребёнка.

Вода будто закипела чуть поодаль от героев. Нечто в большом числе подымается со дна. Зловещая дымка нависла над лагуной и красивый рассвет ей омрачился. Страх настиг сердце бунташного Алика, подавив его желание идти против родителей, а мысли о них вновь запели в его ушках. Ибо красное небо осветило десятки мёртвых тел, восставших из моря. Тел тех самых матросов и дружинников, погибших в битве.

– Ищи, Алик. Ищи оружие! – мужчина встал в стойку: его тяжёлые латные перчатки и правильно поставленный удар – единственный путь выжить в противостоянии с мертвецами.

– М-мяу! Понял…

Хуначи толкнул щит, ставший для котомальчика лодкой. На удивление, форма щита не позволяет утонуть, а вода совсем не попадает внутрь.

На свету видно намного лучше. Хотя мальчик в силу особенностей его глаз видел и прежде всё, что ему было нужно, так или иначе ему стало виднее и, как бы не хотел признаваться себе ребёнок, спокойнее. Но лишь до следующей поры…

Хрясь.

Мощным ударом Хуначи разбил череп первому противнику. Его куски разлетелись, а гнойно-морская жижа каплями преследовала их. Отвратительное зрелище. Но не настолько, как то, что будто из ничего эта черепушка начала восстанавливаться.

– Молванг! – рыцарь понял, что ему придётся хорошенько попотеть.

Удар за ударом он бьёт и разрушает тело почившего солдата. Как бы котомальчник не старался не глядеть и лишь искать хоть какое-то оружие, краем глаз или напрямую он замечает бойню.

Раз за разом Хуначи борется с очень слабыми, но многочисленными группками мертвецов, которые и без того сильно деформировались от битвы и пребывания в морской воде. Мужчина стоит ровно, не колебаясь, и лишь вовремя уворачивается от потугов чудовищ нанести ему, кто в таком хорошем доспехе, хоть какой-то урон. Хотя ему и так легко даётся, как долго он сможет противостоять такому числу противников, которых невозможно победить до конца?

Алик впервые нашёл что-то походящее на оружие, но это оказалось просто палкой.

Мальчика осенило, он крикнул:

– Хуначи, у мертвецов нет оружия?

– Ножны пусты! – ответит громко рыцарь. Его голос звучал бодрым, но слегка запыханным. Хотя мальчик не может быть уверен, но, видимо, мужчина отступил на пару шагов.

Один из мертвецов выглядит чуть более массивным, чем остальные. Погодите, мальчик узнал то разрубленное тело. Оно стало больше, или так лишь чудится?

Лянянен всё не может отыскать ничего:

– Может, ну это копьё?!

– Даже если добежим, Алик! В твоей деревне нет кузнеца, а мне без копья нельзя совсем никак! А если нападут они?

– Мертвецы?

– Верхошники, Алик! Верхошники.