Волшебная лавка Софи. Артефакт для наследницы

– Софи…

За дверью раздался очередной жалобный стон, а затем ухнула сова.

Клэр нахмурилась и резко открыла дверь, уставившись на птицу, которая лежала в том же месте, где они видели мужчину.

– Ладно, это совсем не смешно, – грозно сказала Клэр, но Софи услышала в ее голосе панические нотки. – Нужно рассуждать здраво. Куда мог деться здоровенный мужик? Может, тут есть еще одна дверь? Это просто не… Мать твою!

Тело совы погрузилось в светящуюся дымку, в воздухе закружились перья – и на полу снова появился человек. Изо рта у него продолжало течь что-то черное и вязкое.

Он попытался что-то сказать, но закашлялся и замолк, безвольно уронив руку на пол. И лишь тогда Софи пришла в себя окончательно.

– Ему нужно помочь! – выпалила она, кинувшись к лестнице.

Только теперь она почувствовала, что ее трясет. Сердце заходилось в груди, руки похолодели, кожа покрылась липкой испариной. Софи казалось, что какой-то кусочек пазла встал на место, но она не могла сформулировать эту мысль. Словно то, что закопошилось в ее голове, было давно забытым воспоминанием, которое она никак не могла восстановить. Словно все это она уже видела и теперь начинала вспоминать, поэтому происходящее шокировало ее не так сильно, как Клэр – но… разве это не полнейшая чепуха? Охотнее верилось в то, что она заболела и бредит, находясь где-то между реальностью и кошмаром.

Софи остановилась напротив двери, которую не решалась открыть целую неделю, и замерла в сомнении. Однажды она точно так же боролась с собой, стоя перед дверью отцовского кабинета. Тогда она так и не смогла пересилить свой страх, и от отца у Софи остались только размытые воспоминания и вечно запертая в памяти дверь, которую она боялась трогать.

А теперь от ее действий зависела чья-то жизнь. И если поверить в то, что все это не сумасшествие… в комнате бабушки она сможет найти то, что поможет.

Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить сердце и унять дрожь, Софи повернула ручку и толкнула дверь, входя в кромешную темноту.

Глава 2

Сайлас остановился у двери и прислушался. Босс вернулся полчаса назад в очень скверном настроении, в его кабинете несколько раз что-то громыхнуло, а потом в доме воцарилась тишина. Все, кто в это время находились поблизости, благоразумно решили переждать бурю где-нибудь подальше, и Сайлас не мог обвинить их в малодушии. Было сложно понять, как поступить: войти или оставить босса с его проблемой наедине. Откровенно говоря, последнее казалось Сайласу самым предпочтительным вариантом, но выбора ему, конечно, не оставили.

Дверь распахнулась, и на пороге возник босс в разорванном плаще, с растрепанными волосами и царапинами по всему лицу.

Сайлас невольно открыл рот, но тут же его захлопнул.

– Кто это вас так?

Босс, злобно посмотрев на него, дернул головой, молча приглашая войти. Пока Сайлас закрывал дверь, босс тяжело опустился в кожаное кресло и закурил. Побледневшее лицо и трясущиеся руки не оставляли сомнений, что чувствовал он себя не лучшим образом. На полу валялись книги, комод был сдвинут в сторону, ковер под ним собрался в гармошку. Вспышки агрессии не были редкостью, но Сайласу было страшно представить, что стало этому причиной. Босс редко выходил куда-то в полном одиночестве, так что это должно быть серьезно.

– Я заглянул в лавку нашей старой знакомой, – мрачным тоном оповестил он Сайласа, выдохнув дым. – Ее наследница – непосвященная. Думал, это будет просто, но на меня налетел их ублюдок-перевертыш. Учитывая, что девчонка так долго сюда добиралась, он должен быть очень слаб – и тем не менее, – босс провел рукой с сигаретой вдоль своего лица и, опустив ее, потер запястье. Сайлас только теперь обратил внимание, что он был без одной перчатки. – Впрочем, я не уверен, что она смогла бы стереть печать, но попробовать стоило. Если бы только не эта мерзкая тварь…

От упоминания фамильяра семьи Ансуорт Сайласа передернуло. Удивительно, как босс вообще остался жив.

– То есть войти мы туда до сих пор не можем? Скорее всего, после случившегося даже непосвященная решит принять меры, и хоть она не владеет магией, проникнуть в дом теперь будет проблематично.

– Ты можешь, – сказал босс наконец, бросив на Сайласа задумчивый взгляд. – Печать не пропускает темных колдунов, которые прошли инициацию в Ордене, но тебя это не касается.

– Хотите, чтобы я ее разрушил?

Босс затянулся и, выпуская дым тонкой струйкой, покачал головой:

– Лучше не рисковать, открывая дорогу конкурентам. К тому же не думаю, что она знает, где расшифровки: старая карга должна была предусмотреть, что такое случится. Это все осложняет.

Сайлас задумчиво покивал. Любовь босса к драматическим паузам порой раздражала, но он молча ждал, когда же тот разродится внятным приказом.

– Фамильяр. – Босс затушил сигарету в черной пепельнице, почти сливающейся со столешницей. – Я проклял его, и девчонка не сможет ему помочь. Вряд ли он превратится при ней. Такая тварь может нам пригодиться: даже с дохлого фейри можно получить целое состояние. Но он нужен мне живым. Мы ведь знаем, как он относится к хозяевам. – Босс задумчиво постучал пальцами по столешнице. – Наверняка с ним можно договориться. А если будет упираться, Винси быстро убедит его в том, что с нами можно иметь дело. Он влетел в лавку, так что, как бы непосвященная ни решила с ним поступить, далеко он не уйдет.

Сайлас ожидал чего-то подобного – и все равно ощутил нервозность. Будь его воля, он бы запер это в железном ящике и выбросил в океан. Но раз боссу так хочется поиграть с волшебными зверушками…

– Постараюсь. Что делать с девчонкой?

Боссу явно не понравилось слово «постараюсь», но он никак его не прокомментировал, лишь слегка нахмурился.

– Мне плевать, как ты будешь добиваться доверия. Главное – попади в дом, обыщи там все и узнай, где спрятаны расшифровки Книги Печатей.

– Это может занять время, – задумчиво пробормотал Сайлас.

– Не больше месяца, если сделаешь все как надо. Первого отчета жду через неделю, и постарайся разобраться с совой до завтра.

Сайлас отвернулся, закатив глаза в ответ на издевательский тон босса. В Сент-Ивори ночь, поэтому отправляться туда раньше утра смысла нет. А это значит, что у него есть время придумать хороший план.

Когда дверь ударилась о стену, Софи вздрогнула и бегло оглядела очертания бабушкиной комнаты. В окно проникал слабый свет фонаря с противоположной стороны улицы, но его не хватало, чтобы свободно передвигаться в темноте. Софи пошарила по стене. Выключатель найти не получилось, а телефон, как и фонарь, остались в лавке.

Она почти смирилась с мыслью, что лестницу на чердак придется искать на ощупь, но, спохватившись, сбегала в свою комнату и принесла свечу с коробком спичек. Дрожащие пальцы несколько раз соскальзывали, но на третий раз у нее получилось зажечь фитиль. Софи шагнула в комнату и, поводив по кругу свечой, сразу же увидела деревянную лестницу, ведущую к открытому люку.

На чердаке оказалось довольно тесно, и Софи, едва не налетев на стол посреди узкой комнатушки, начала лихорадочно шарить по полкам в поисках того, о чем говорил мужчина. Наконец она наткнулась на деревянную подставку с пузатыми баночками и вытянутыми колбами с жидкостями разных цветов и консистенций. Ни одна из них не была подписана, а Софи понятия не имела, как должен выглядеть нужный отвар.

Взяв по одной емкости каждого вида, она, стараясь не споткнуться и ничего не уронить, очень осторожно спустилась с лестницы, вышла из комнаты и, задув свечу, поставила подсвечник на пол.

– Ты чего так долго? – зашипела Клэр, когда Софи вернулась к подсобке. – Мне вот не хочется заканчивать этот день размышлениями о том, куда спрятать труп. Хотя… – Она бросила задумчивый взгляд на морозилку.

Софи закатила глаза и опасливо приблизилась к мужчине, который лежал спиной к двери и не шевелился, лишь тяжело, прерывисто дышал с громким хрипом. Спина у него посинела, и Софи с жалостью подумала о том, как он, должно быть, сейчас мучится. Она обошла его по кругу и, опустившись на корточки, осторожно коснулась спутанных серебристых волос. Мужчина приоткрыл черные глаза и посмотрел на нее. Белесые ресницы трепетали, отбрасывая тени на впалые щеки, будто ему было сложно оставаться в сознании.

– Я не знаю, как выглядит отвар, – тихо сказала она, расставляя на полу баночки и колбы. – Поэтому принесла все, что было.

Он медленно вытянул руку и пошарил среди них. Софи заметила, что кончики его пальцев словно покрыты черной краской, а заостренные ногти клацают о стекло и временами соскальзывают на пол, царапая его с неприятным звуком.

Наконец дрожащая рука замерла над колбой с вязкой жидкостью зеленоватого цвета. Софи выхватила ее из-под тонких пальцев и откупорила пробку. В нос ударил горький запах трав и чего-то еще, будто хорошо знакомого, – вечерней свежести, сгущающегося над рекой марева, лета… Она невольно замерла, охваченная непонятными ощущениями, но быстро опомнилась.

Приподняв его голову, Софи вылила отвар в приоткрывшийся рот, испачканный в засохшей черной жидкости.

– Diolch, – пробормотал он, откинув голову на пол. Спустя секунду его окутала полупрозрачная дымка, и он снова превратился в сову.

– На каком это языке? – спросила Клэр, с плохо скрываемым ужасом разглядывая представшую перед ней картину.

Софи устало взглянула на колбу в своей руке и шумно выдохнула:

– Валлийский. Он сказал «спасибо».

– Чудесно. И что дальше?

Софи уже приняла решение, поэтому не думала и секунды.

– Отнесу его наверх.

– С ума сошла?! – Клэр широко распахнула глаза. – Лучше придумать, как запереть подсобку, чтобы он отсюда не выбрался!

– Это же человек! – возмутилась было Софи, но выразительный взгляд Клэр заставил ее осечься. – Кем бы он ни был, он меня спас. И ему плохо – я не могу просто взять и оставить его здесь, на холодном полу…

Клэр закрыла глаза и с силой потерла переносицу.

– Господи… Ладно, неси его куда хочешь. Вряд ли в таком состоянии он способен что-то сделать.

Софи робко улыбнулась, но Клэр в ответ лишь покачала головой и сжала губы в тонкую полоску. Разумеется, она была недовольна и растеряна, но Софи не собиралась оставлять живое существо на целую ночь в подсобке. Стараясь не касаться спины и крыльев, она осторожно подхватила сову на руки и понесла наверх.

Клэр больше не заговаривала с ней, а когда они разминулись в коридоре, так же молча зашла в свою комнату и заперлась на замок.

Софи хорошо знала характер Клэр – сейчас подруге необходимо разобраться с пережитым, разложить новые впечатления по полочкам и успокоиться, – но каждый раз, когда Клэр вот так уходила в себя и бросала Софи с ее переживаниями, появлялась легкая досада. Софи была уверена, что завтра Клэр соберется и сделает все, что в ее силах, чтобы помочь, но Софи нуждалась в поддержке прямо сейчас. Ей было тяжело оставаться наедине со своими мыслями, а Клэр считала, что если никто не может предложить четкий план по решению проблемы, то делиться переживаниями – это бессмысленная трата времени. Это была одна из немногих позиций, в которых они никогда не могли прийти к согласию.

Проходя мимо бабушкиной комнаты, Софи замедлила шаг. Может, оставить его там? На чердаке тепло, а еще это единственная комната, в доме, которая запирается на щеколду снаружи и к ней не нужно искать ключ. Ей хотелось помочь этому существу, но она справедливо опасалась: не каждый день увидишь человека, который превращается в сову. Однако зайти туда снова Софи не решилась, поэтому, захватив из своей комнаты плед, вернулась в гостиную и соорудила из него гнездо, чтобы уложить туда… сыча, если она не ошиблась. Довольно крупного сыча. Он приоткрыл свои огромные янтарные глаза и тихо щелкнул клювом.

– Отдыхай, – улыбнулась она, погладив пальцем взъерошенные коричневые перья. Сыч закрыл глаза и нахохлился, спрятав голову в складках пледа.

Убедившись, что он не умирает, а всего лишь уснул, Софи поднялась на ноги и посмотрелась в настенное зеркало. Такой уставшей она себя не чувствовала очень давно. Лицо серое и болезненное, под ногтями грязь, волосы растрепались, губы перепачканы подсохшей кровью. Пара часов показалась целыми сутками, за которые успело произойти слишком многое. Она могла бы лечь спать так, но грязь казалась осязаемой, почти зудела на коже. И Софи отправилась в ванную, надеясь, что вода очистит не только тело, но и беспорядочные мысли, от которых головная боль становилась просто невыносимой.

Сайлас открыл дверь прямо из дома босса на мостовую улицы в Сент-Ивори, залитую непривычным для обитателя Теневого города светом. Осеннее солнце было тусклым – оно едва выглядывало из-за густых облаков и почти не грело, но с непривычки глаза все равно болели.

Маскировка, которую он создал, была не самой умелой. Распознать ее смогла бы только опытная ведьма, а если верить боссу, новая хозяйка лавки была непосвященной, так что и волноваться не стоило. Но Сайлас все равно мандражировал, как перед важным экзаменом.

Когда-то он бывал в Сент-Ивори с наставником, но это было словно в другой жизни. Бредя мимо однотипных домиков, он оглядывался, и ему казалось, что с тех пор здесь ничего не поменялось. Те же аккуратные улочки, тот же влажный воздух с запахом речного ила и сосен, от которого волосы завивались на концах, а в носу начинало свербеть, и где-то на задворках разума всплывали светлые и чистые воспоминания, давно погребенные под мрачным пепелищем.

Сайлас завернул на нужную улицу и, скользнув в тень, тяжело привалился к стене. Бессонная ночь, проведенная за созданием маскировки, давала о себе знать. Сайлас не был посредственным колдуном, но иллюзии не входили в список его талантов. Хотя у этого имелась и другая причина: по большему счету дело было в недостатке мастерства. Возможно, если бы в свое время он учился усерднее, сейчас бы ему не приходилось пожинать горькие плоды своей лени, и он бы мог легко творить самые разные чары. Однако реальность такова, что после создания простенькой фальшивой личины ему хотелось лечь в кровать и проспать целые сутки. Наставник, если он еще жив, мог бы позлорадствовать, увидев его страдания. Сайласу давно не приходилось злиться на себя, как в юности, когда он был всего лишь подающим надежды адептом и еще имел право лениться, ошибаться и халтурить. Теперь же все это обернулось против него.

Из-за срочной необходимости достать для босса сову он не мог показаться в истинном облике, поэтому ради высшей цели приходилось страдать.

Двухэтажный красный дом с пристройкой в виде черной готической башенки стоял в небольшом отдалении от остальных домов, окруженный с двух сторон кленами, буквально отрезавшими его от остальной улицы. Над дверью не было вывески, и ничто не указывало, что это за место.

В задумчивости побродив у покосившейся деревянной ограды, Сайлас поправил висящую на нем кулем бесформенную куртку и потрогал лицо – там по-прежнему была плешивая щетина. Выглядеть он должен был как ничем не примечательный мужчина лет пятидесяти. И то, что чувствовал он себя просто ужасно, было даже на руку: чем большую неприязнь он вызовет, тем меньше к нему возникнет вопросов. Кто угодно захочет, чтобы такой человек поскорее отвязался, поэтому, если сова действительно все еще в доме, получить ее будет несложно.

Что-то вдруг коснулось его щиколотки. Сайлас посмотрел вниз и встретился взглядом с тощим серым котом, покрытым, как проплешинами, пятнами темной шерсти.

– Уйди! – шикнул он, пихнув кота в костлявый бок. Кот недовольно мяукнул, но отодвинулся.

Сайлас прошел мимо и поднялся на крыльцо, бегло оглядев ступени. Повсюду валялись испачканные кровью бурые перья, цветные осколки выбитого витражного окна, а у двери обнаружилась черная перчатка босса. Сайлас подхватил ее и спрятал в карман: опасно разбрасываться личными вещами на пороге у ведьм. Он провел рукой около двери. Помимо печати, от которой фонило магией, чувствовался флер ослабевающих защитных чар от любого, кто преследует дурные намерения – а намерения Сайласа были далеки от добродетельных. Плохо, но не критично. Возможно, он даже не почувствует их эффект. Все равно эти чары почти развеялись.

Он постучал, не рассчитывая, что ему сразу же откроют, однако всего пару минут спустя послышались шаги. Заговаривать с ним не спешили, и, несомненно, в том была заслуга босса.

– Офицер Уилсон, служба контроля диких животных, – хрипло пробасил он чужим голосом. – Возле вашего дома видели раненую сову. – Сайлас не мог понять, обрадовался он или разочаровался, когда раздался щелчок замка: он подготовил липовое удостоверение на случай, если его откажутся пустить сразу, а оно даже не пригодилось.

Дверь медленно приоткрылась, и на пороге возникла молодая девушка с мягкими чертами лица и большими голубыми глазами.

– Доброе утро, офицер, – она мило улыбнулась, но взгляд оставался цепким и настороженным. – Сова улетела еще вчера.

– Улетела? Кхм… – смахнув пот со лба, Сайлас оперся рукой о дверной косяк. Девушка едва заметно дернулась, но не отошла, лишь обеспокоенно посмотрела на Сайласа снизу вверх.

Стоять становилось все тяжелее, и он, к собственному ужасу, понял, что магия стекает с него, как вода с утки. Ощущалось это как легкое дуновение ветерка по коже. Маскировка трещала по швам, и Сайлас мысленно воззвал к своей магии, умоляя не подводить его.

– Вам нехорошо?

Сайлас удивленно вскинул голову:

– Что?

– Подождите, я принесу вам воды.

И девушка убежала к лестнице, ведущей из лавки на второй этаж. Оставив дверь открытой перед незнакомым человеком. Сайлас непонимающе смотрел ей вслед, пока ее силуэт не перестал мелькать между ступенями. Что ж, неудивительно, что она открыла дверь подставному офицеру, даже не спросив удостоверения. И это после того, как на нее напали. Теперь он всерьез сомневался в ее умственной одаренности.

Заметив отогнутый ковер, Сайлас подцепил его носком ботинка и рассмотрел печать. Она была составлена очень искусно. Даже гениально, если он вообще имел право оценивать такое колдовство. Сам он в теоретической магии понимал очень мало, но его всегда впечатляли заклинатели – только они умели разрабатывать новые магические формулы и расшифровывать древние заклинания, без которых колдуны, даже имея магию, были практически беспомощны. Чарльз Ансуорт был заклинателем. Как и наставник Сайласа. Но сравнивать их было просто нелепо. Вероятнее всего, Чарльз и является создателем этой конкретной печати. Сайлас даже был готов поспорить, что он переработал формулу из той самой книги, потому что такой магией давно никто не владел. Может ли быть, что здесь найдутся не только расшифровки, но и сама книга?

На втором этаже что-то с грохотом упало, а потом раздались торопливые шаги. Сайлас вернул ковер на место и обернулся, окинув взглядом улицу. Там было по-прежнему пусто, но у лестницы все еще вился серый кот, и Сайлас даже задумался, не отправил ли кто-то из «их конкурентов», как выражался босс, шпиона-оборотня, чтобы следить за домом. Но кошек всегда тянуло к магии, они даже могли самостоятельно найти путь в Теневой город, поэтому, скорее всего, это был самый обычный кот.

– Вот, пожалуйста, – раздалось сзади, и Сайлас обернулся, стараясь не делать резких движений.

Девушка протянула ему белую кружку в цветочек, которая в его руках, должно быть, выглядела просто нелепо, и почему-то нервно оглянулась, задержав взгляд на лестнице. Сайлас сделал несколько глотков и с благодарностью кивнул:

– Что ж, раз сова улетела, мне здесь делать нечего.

Девушка забрала кружку, вежливо с ним распрощалась и закрыла дверь, а Сайлас молча развернулся и спустился с крыльца, ругаясь про себя самыми грязными словами. Искать пусть и раненую, но смертельно опасную тварь по всем окрестным кустам и подворотням не хотелось. Но босс ему голову открутит, если Сайлас вернется с пустыми руками.

Не дойдя до тротуара, он остановился и бросил задумчивый взгляд на маленький уютный балкончик, заставленный деревянной мебелью. Что, если она соврала? Вдруг фамильяр уже рассказал ей обо всем? Это плохо, но в таком случае не придется к нему приближаться. Сайлас испытывал перед этой тварью почти суеверный, присущий многим колдунам страх. И он понимал, что малодушничает, но любой расклад – даже знакомство девчонки с фамильяром и магическим миром – не помешает его плану. Отвернувшись, он зашагал дальше – к ближайшей открытой двери, через которую сможет попасть домой.

Если девчонка узнает о магии и снова откроет лавку, Сайлас просто вернется в своем облике. Главную задачу он в любом случае выполнит.

Наставник всегда говорил: успех неизбежен, потому что неуспех не имеет смысла. Бессмысленные начинания ни босса, ни Сайласа не интересовали. А уж неуспех в их случае был просто недопустим.

Софи проснулась так рано, что за окном еще не было даже намека на рассвет. Голова по-прежнему болела, и она проворочалась несколько часов, пока за окном не начало светлеть. Лишь тогда она решила, что лежать больше не может.

Состояние было странным, словно она совсем не спала. Но возбужденный разум точно создавал какие-то жуткие картины на грани сна и яви. Она видела темный лес, клубящийся по земле туман и мерцающие огоньки, за которыми хотелось пойти, но что-то ее останавливало; видела уродливое существо в комнате, похожее на вытянутую тень с двумя пятнами, напоминающими крылья, и сверкающими в темноте оранжевыми глазами. Софи казалось, что она перебирает травы и листает страницы пыльной книги со смутно знакомыми символами, а потом – что ее голову сдавливают чьи-то пальцы. Она ненадолго выныривала из тяжелой полудремы, но проснуться окончательно не получалось. Когда ей все же удалось вернуться в сознание, засыпать снова было страшно.

Какая-то часть ее надеялась, что все произошедшее накануне тоже окажется дурным сном. В доме было тихо, не раздавалось даже скрипов, которые успели стать привычными. После вечерних событий эта тишина казалась неуютной. Софи наспех привела себя в порядок и, выйдя из комнаты, тихо прокралась в гостиную – и замерла. Она не знала, что испытала бы, обнаружив диван пустым – может, обрадовалась бы, а может, по-настоящему бы испугалась.

Совы на диване не было, но там лежал человек. Он завернулся в плед так, что наружу выглядывал только клочок грязных волос, и тихо сопел. Что ж, даже если сова ей привиделась, какая-то часть произошедшего все же была реальной. Софи бесшумно проскользнула на кухню, чтобы выпить воды, но вдруг в дверь лавки постучали.

Сначала ее парализовал ужас, но еще страшнее стало от мысли, что если продолжат стучать, он проснется – и тогда ей придется иметь дело не только с посетителем, но и с этим непонятным существом, а к этому она пока не готова. Опрометью кинувшись в лавку, Софи остановилась у входной двери и прислушалась.

– Офицер Уилсон, служба контроля диких животных. Возле вашего дома видели раненую сову, – заявил хриплый мужской голос.

Недолго думая, она открыла дверь. Мужчина средних лет с невыразительными чертами лица не вызвал у нее подозрений. Он задал несколько вопросов про сову, а потом вдруг побледнел и сгорбился. Софи испугалась, как бы еще одному человеку не стало плохо у нее на пороге:

– Подождите минутку, я принесу воды.

Она бросилась в квартиру, запоздало вспомнив, что оставила дверь открытой. Но ведь это офицер. Даже если он войдет, в этом нет ничего страшного.

Проскользнув на кухню, Софи взяла кружку и налила воды до краев, а когда снова вышла в гостиную, увидела, что диван пуст. Немного воды расплескалось на пол, когда она резко затормозила, врезавшись в табуретку. Та накренилась и опрокинулась с громким стуком. Куда он ушел? Только бы не вниз! Это будет просто катастрофа.

Софи быстро спустилась по лестнице – и с облегчением выдохнула. В лавке было пусто, а офицер стоял ко входу спиной и разглядывал улицу.

– Вот, пожалуйста, – она протянула ему кружку, и мужчина сделал несколько жадных глотков. Вдруг она услышала скрип на лестнице и обернулась, но не увидела ничего, кроме пыли.

– Что ж, раз сова улетела, мне здесь делать нечего, – сказал офицер, снова привлекая ее внимание. Софи забрала кружку, скомкано попрощалась и закрыла дверь, надеясь, что это не выглядело подозрительно. Но мужчина спокойно ушел, и ее внимание переключилось на проблему посерьезнее.

А именно – на незнакомца, который вчера выглядел умирающим, а теперь бродит по дому. Ее мысли запоздало заворочались вокруг того факта, что ее только что спросили про сову. Она помассировала пальцами свободной руки занывший висок и вернулась в квартиру, замерев у самого края лестницы.

Идти дальше было боязно – но ведь он не стал вредить ей вчера? Даже спас, подвергнув себя опасности. Софи поколебалась с минуту, сжав кружку до побелевших костяшек, и наконец решилась.