Смотрящие в небеса

– Забыл свет погасить. – Дан прошел к лежаку, протиснулся за сидящим мужиком, лег и отвернулся к стене. Мужик повернулся и толкнул Дана в плечо. Тот обернулся, а мужик сказал:

– За это не сажают.

– Вы думаете? – Произнес Дан в стену.

– Точно. – Подтвердил мужик. – А ты, давай, из себя не корчи, если с тобой по-хорошему. А – то ведь нас много.

Дан не ответил, и мужик поневоле замолчал.

Дверь громыхнула, как если бы по неосторожности бросили об пол железный лист. В дверном проеме возник в милицейской форме. Еще один. «Выходи!» Не проснувшийся Дан мрачно посмотрел на вошедшего, потом медленно встал и пошел за конвойным по коридору в комнату, выкрашенную ядовито зеленым. Вошел, и конвойный запер снаружи дверь. Дан опустился на стул, положив руки с надетыми наручниками на колени, напряженно глядя в ядовитую стену и ощущая растущий в нем гнев. Но так никто и не появился, и от долгого ожидания, гнев стал отпускать, а пришло какое – то странное спокойствие и достоинство. Наконец, дверь хлопнула, вошел парень в штатском, почти ровесник Дана. Мельком окинул его взглядом, по – хозяйски расположился за столом и достал папку. Открыл и стал писать, не обращая на Дана внимания. Наконец, оторвался и спросил:

– Фамилия? – Дан отвечал медленно, тщательно подбирая слова. Глядя на стену напротив и, прижав сжатые в наручниках кулаки к стулу. Парень в штатском записывал, то и дело бросая на Дана быстрые хитрые взгляды. Дан не выдержал, посмотрел на него в упор и сказал:

– Все что здесь происходит – незаконно. Вы не имели права содержать меня здесь без оформления протокола и обыскивать и… – Дан не продолжил…

– Мы имели. Выступить решил? – Парень в штатском прекратил писать и посоветовал:

– А ты не выступай. Лучше будет.

– Послушайте, я ни в чем не виноват, – сказал Дан.

– Это еще доказать надо.– Сказал парень. – Ты можешь это доказать? – И снова стал писать.

Дан терпеливо повторил::

– Я ни в чем не виноват…

– Да брось ты! – Парень отложил ручку.

– Ну, рассказывай!

Лицо Дана вдруг стало очень серьезным и торжественным И высоко и звонко, словно выбросил перчатку, он почти выкрикнул::

– Я хочу предъявить вам обвинение.

– Чего? – Парень в штатском ухмыльнулся и откинулся на стул, скрестив руки на груди.

– Я предъявляю вам обвинение. – Взволнованно, с достоинством произнес Дан.

Парень в штатском выскочил из-за стола, подбежал и выбил из – под Дана стул.

– Успокоился? Или еще чего – нибудь сказать хочешь? – Он вернулся на место и сел, самодовольно глядя на Дана. Опираясь на наручники, Дан очень медленно стал подниматься, поднялся и остался стоять. И повторил упрямо:

– Все что происходит – незаконно.

Парень в штатском парень поставил локти на стол, сказал задумчиво:

– Слушай, а ты меня вообще достал, – сделав ударение на слове «вообще».

– Вы обязаны…

– А ведь точно достал, – подтвердил парень в штатском и встал, держа в руках ручку. Подошел и внезапно замахнулся рукой, в которой держал ручку, Ровно на уровне глаз. И промазал. Дан не пошевелился. А парень произнес, ухмыльнувшись:

– Смотри – ка! – И заорал:

– Ты, сволочь, не выступай, а – то 10 лет выступать будешь по мокрой статье! Я тебе это обещаю! – Парень потряс бумагами. – Щас старуху твою вызовем, она подтвердит, и танцы на десяточку я тебе гарантирую.

– Это произвол, – Дан старался сохранять спокойствие.– По закону…

– Чего? – Протянул парень в штатском.

– В России… Дан поправился: – На Российской территории – он опять запнулся.

– Закон…

– Умный? – Вздохнул парень в штатском и ухмыльнулся, показал на лежащий на столе документ.– Иди, расписывайся!.. Я тебе щас, сука… Ты че, фраер, из себя корчишь?! Отвечай!!! – В конце концов успокоившись, он поднял телефонную трубку.

– Терлецкий, ты кого привел? Он мне тут все нервы вымотал!.. Тебя не было? И меня не было, а тут, блядь…

Положил трубку и сказал.

– А я бы тебя посадил… Умный! – И выписав пропуск, швырнул его вна другой коней стола. Дан подошел и взял бумажку, а тот выплюнул:

– Пошел вон! – Дан направился к выходу, а парень в штатском насмешливо сказал ему вслед:

– А вообще… смотри – ка, ни разу не сорвался! – Дан не ответил.

Выйдя из здания УВД, Дан сразу наткнулся на солнечную паутину, на блестящий зной, спрятавшийся в буйной листве, а в выси – безудержная гладь, раскрашенная одним только солнцем. Дан вышел за территорию УВД, присел на оградку, за которой шелестело солнечное дерево, и тяжело и часто, как после бега на длинную дистанцию, задышал, но мир, полный света и тепла, поманил его и понемногу успокоил. Дан поднялся с оградки, перешел дорогу и пошел, отыскивая асфальтовые тропинки между бесчисленных лавочек и многоэтажек. Дан шел долго и устал от ходьбы. А в высоком небе висел солнечный шар, от которого никому нельзя было укрыться,

Наконец, началась «его улица», и Дан немного ускорил шаг. Еще издали он увидел Алешу, стоящего у его подъезда. Заметив Дана, Алеша обрадовался и побежал к нему навстречу. Поравнялся, хотел что – то сказать, но взглянул на Дана и обеспокоено спросил:

– Ты что, заболел?

– Устал немного

– А ты отдохни, – посоветовал Алеша. – Садись на скамейку. Хочешь, я с тобой вместе на скамейке посижу? Здесь тихо.

– Ты думаешь?

– Конечно – ответил Алеша. – Мне мама сказала: если человек устал, ему нужно побыть в тишине.

– Умная у тебя мама, – сказал Дан

– Умная, – сказал Алеша, – только ее сейчас нет, а я тебя жду.

– Ну и как?

– Долго. Я думал ты раньше выйдешь. Ты где был?

– А как твоя нога? – спросил Дан. Алеша о чем – то подумал и сказал веселым голосом.

– У меня нога совсем прошла. Я теперь прыгать могу. – И хитро улыбнувшись, посмотрел, на Дана снизу вверх.

– Ну, тогда иди сюда, – позвал Дан равнодушно.

– Ты что, я не поэтому, – испугался Алеша. – Я думал… Я же твой друг!!

– Ты мой самый большой друг – Дан улыбнулся.

– А ты не устал?

– Я по – другому устал. Ну, иди сюда! – Подхватил его на руки и поднял над землей, и Алеша, взлетая в высокую листву, над которой кружилось небо и яркое солнце, закричал тоненьким голосом:

– Я самый большой! Я самый большой!

– Ты дома отдохни, а я тебя еще подожду. – Сказал Алеша, спустившись с высоты, и легонько подтолкнул Дана в спину. – Ты иди, а я посмотрю, чтобы у тебя все было в порядке. Ты иди, иди! – Дан тихонько засмеялся и пошел домой.

Дверь баб – Нининой комнаты сразу хлопнула, и изнутри повернули замок. Дан, стараясь смотреть прямо перед собой, сразу пошел на кухню и стал смотреть в окно, за которым росло зеленое пышное дерево. От дерева на унылую кухню падала косая тень, и было прохладно..

Потом поставил чайник на плиту и пошел в комнату.

– Ой! – Зоя отбросила книжку, взвизгнула, подбежала и обвила шею.

– Мы здесь с ума сошли! Где ты был?

– То там, то там, – улыбнувшись, Дан отстранил Зою, прошел и лег на кровать. И стал смотреть в потолок. Зоя окинула его проницательным взглядом.

– Нет, правда, мы так беспокоились! Кешка вообще порывался идти тебя искать посреди ночи. Ты где был? Что – то случилось, да? – Она напряженно замерла, ожидая ответа.– Всегда ты молчишь!

– Я и говорю, – сказал Дан, все улыбаясь. – Я есть хочу. Видишь ли, я не ел сутки…

Зоя обиженно посмотрела на него, а он, словно не замечая ее взгляда, прошел через комнату, отыскал в пустом холодильнике пачку пельменей и, держа пачку на весу, обернулся и раскинул руки ей навстречу.

– Зойкин, ты не представляешь, как я тебе рад!

Зоя опять взвизгнула, побежала через комнату:

– Данчик! – И обвила шею.

– Человечище человечное! Как нам тебя не хватало! Мы едва не погибли за эти сутки! – Они застыли, постояли минуту, обрадованные встречей. Зоя оторвалась, чуть отошла, а Дан так и отстался с раскинутыми руками. Зоя подозрительно глянула на него.

– А все – таки, где ты был?

– В КПЗ, – ответил Дан.

Зоя тихонько ойкнула, села на угол дивана и испуганно посмотрела на Дана.

– Ничего, – сказал Дан. – Все обошлось.

Они снова застыли: скорбная Зоя и Дан, раскинувший руки, как птица, держа в одной пачку пельменей, подчинившийся ее чувству. Потом тихонечко подошел и обнял, словно баюкая.